***
Кей всегда кажется холодным, отстранённым, безразличным. Лишь маска. Ты давным-давно раскусила блондина. Он тоже мог проявлять эмоции. Умел быть заботливым, нежным и страстным. Когда вы с Тетсуро особенно сближались, Кей никак не мог скрыть гримасу ревности, несмотря на все попытки. — Что такое, Тсуки? Желаешь присоединиться? — язвительно дразнит Куроо, прижимая тебя сильнее к своей груди. Тсукишима оказывается под беспощадным прицелом янтарных глаз. — Тс,— единственный ответ, что доносится от парня. — Прекрати, Тетсу,— ты вырываешься из объятий брюнета, потому что тебя беспокоят чувства Кея. Нет, он никогда не признает, но он ревнует. Его глаза горят синим пламенем. Но ситуация до боли сложная. Он ревнует тебя к Тетсуро и Тетсуро к тебе. Несчастный собственник в полигамных отношениях — ядрёная смесь. А Куроо? Разве он лучше? Нет. Этот человек является зачинщиком практически каждого спора и конфликта. Ему нравится действовать на нервы, шутить пошлые шутки ни к месту, переходить все границы. Настоящий энергетический вампир. Порой ты чувствовала себя словно меж двух огней. Но всё было гораздо хуже. Вы втроём были очень непростыми. Упрямые, сильные, неуступчивые. Вы на дух не переносили один другого так же, как и были зависимы друг от друга. Пресловутое словосочетание «здоровые отношения», то и дело доносящееся из каждого угла, вызывало у тебя нервный тик и самодовольную усмешку одновременно. Ничего здорового не было. Но было хорошо, поэтому вы старались абстрагироваться от внутреннего голоса, что буквально душил напускной нравственностью.***
— Наш Тсуки не в настроении? Куроо всегда так говорил: «Наш Тсуки». Забавно. Услышав эти слова, ты оторвалась от работы, что занимала всё твоё драгоценное внимание и повернулась к дивану, на котором расположились двое. Тсукишима, от которого веяло холодным презрением, с каменным лицом читал книгу, в то время, как умиравший со скуки, расположившийся на другом краю дивана Тетсуро снова решил пощекотать нервы своему «любимчику». — Что-то случилось? Тсукишима продолжал хранить молчание. Тетсуро ехидно улыбнулся и протянул ногу к сидящему блондину, игриво проводя кончиком ступни дорожку от колена до бедра Кея. Ноль реакции. — Прекрати, Куроо, — ты раздражённо сказала. — Заставь, — ехидно протянул брюнет, одаряя тебя похотливой улыбкой. — Смотри, чтобы ты не пожалел о своих словах. Когда ты говорила серьёзно, Куроо это отлично понимал, и ещё лучше понимал, что злить тебя не стоит. — Понял, — сказал волейболист, убирая ногу. Обычно для того, чтобы он прислушался к твоим просьбам, нужно пройти не через одно испытание. Ты встала со стула, покидая рабочее место, и подошла к Кею. — Что такое? Ты сам не свой в последнее время, — ты обеспокоенно спросила. — Ничего,— послышался тихий ответ. — Врёшь. Ты же знаешь, что можешь всё мне рассказать. — Эй, я вообще-то здесь, если ты вдруг забыла. Мне он, значит, ничего рассказать не может? — Ты вечно всё портишь своими дурацкими шутками. — Что?! Когда я серьёзный, то я серьёзный, не нужно делать из меня тирана. — Ты сам виноват. — То есть я корень всех ваших проблем? — Прошу, Тетсуро, не перекручивай мои слова. Тсукишима тяжело вздохнул, закинув голову вверх. Он устало потёр глаза и уставился пустым взглядом в потолок. Это заставило вас с Тетсуро отвлечься от пустых разногласий. — Что-то случилось?— ты снова обеспокоенно спросила. — Нет. — Хорош придуриваться, рассказывай! — Куроо! — Что?! — Заткнитесь оба, — устало протянул Тсукишима. Эти слова отрезвили вас с Куроо. Наступило неловкое молчание. Ты подошла ближе к блондину, присаживаясь к нему на колени. — Прости, — прошептала ты. Расположившись поудобнее, ты крепко обняла Кея, прижимаясь к нему сильнее. — Что тебя волнует? Куроо, на удивление, оставался безмолвен, с нескрываемой тревогой глядя на Кея, который выглядел очень подавленно. — Это из-за нас? — вопрос, который всегда напрашивался в такие моменты. Конечно, эти отношения были добровольными, и вас всё устраивало, но вечно так продолжаться не могло. — Нет. — А что такое? — ты всё ещё не терял надежд докопаться до истины. — Не хочу говорить. — Тебе станет легче. — Не сейчас. Ты на мгновение отстранилась, чтобы взглянуть в медовые глаза, что прожигали потолок. — Расскажешь, когда посчитаешь нужным, но не веди себя так, будто сам со всем можешь справиться,— недовольно пробормотал Тетсуро. — Мы с Т/и здесь как раз для того, чтобы поддерживать. Блондин тихо кивнул, и наконец-то обнял тебя в ответ, прижав сильнее к своей груди. — Спасибо, — прошептал Кей. Вас с Куроо словно ударило током. Обычно такого от Тсукишимы не услышишь. — Я...Я люблю вас, — после этих слов блондин залился краской и закрыл глаза, словно пытался спрятаться от ваших ошарашенных взглядов. Тсукишима. Сказал, что любит. Нонсенс. — Мы тебя тоже, — это всё, что ты сказала, чтобы не смущать блондина, который и так с таким большим трудом говорит о своих чувствах. Тетсуро, всё ещё пребывающий в состоянии эйфории от слов, сказанных Тсукишимой, потянулся к вам двоим, заключив в жаркие объятья. — Наш Тсуки сказал такое, я сейчас заплачу, — с улыбкой пробурчал постепенно приходящий в себя Куроо. Ты несильно ткнула его локтём в грудь, чтобы помалкивал. — Т/и, больно вообще-то! — Не придуривайся. — У меня синяк будет! Тебе придётся за это ответить. — Конечно-конечно. — Не веришь? Вы бы наверное так и продолжили свой бесконечный спор, если бы его не прервал смех. Тихий смех Тсукишимы. Такой очаровтельный и редкий. Вы с Куроо мгновенно замолчали, на лицах появилась улыбка искреннего умиления. Кей смеялся всё сильнее, но тихо. В уголках его глаз показались маленькие слезинки. От такого вида ты невольно поджала губы, по щекам скатывались слёзы. Разве это не есть счастье? То, что между вами. Это какое-то чудо. Это необъяснимо. Порой ты боишься, что всё это лишь сладкий сон, а просыпаться так не хочется... Думать о том, что это аморально и неправильно, слишком тяжело, поэтому вы так сильно стараетесь этого не делать.***
Ночь. Ты уткнулась носом в тёплую спину Тсукишимы, обхватив его необъятное для тебя тело руками. А Тетсуро, лежащий позади тебя, обнимает вас двоих. Его горячее дыхание приятно щекочет шею, а сильные руки дарят незабываемое тепло. Есть в нём что-то родное. Одно желание — чтобы всё это никогда не кончалось.