***
«Самое ужасное утро в жизни», — первая мысль после пробуждения. Попытка встать с кровати не увенчалась успехом. Всё тело ломит, просит чего-то, ноет в пульсирующей боли. Особенно сильно выделяется голова среди остальной резни. Столько разных мыслей, столько разных монологов в голове, столько разных воспоминаний, что уже не знает куда девать их, да и, в принципе, не знаешь куда девать себя. «Нужно забыться», — кивает себе русский и с огромными усилиями преодолевает ещё одну волну нахлынувшей боли.***
Очередной бокал вина. Сейчас только полдень, а РФ уже залпом выпивает половину содержимого бутылки. После такого стресса и такой новости, которая круто потрясла жизнь парня, не грех и с утра пораньше выпить. Хотя он пьёт каждый, чёрт возьми, день, в попытках запить всё то, что копиться в нём день за днём. «Это всё бред. Скорее всего это страшный сон. Просто страшный сон!» — уверяет себя Федерация и делает ещё один глоток вина. Так когда-нибудь он сопьётся. «Это не может быть правдой… Я… Я не хочу умирать, я не хочу исчезать раньше времени. У меня столько планов на жизнь! У меня столько причин жить», — и тут шатен останавливает свой вой в голове и замирает. Что-то шумит в мыслях, кто-то что-то шепчет. «Какие у меня причины жить?» Уже отчётливым голосом он спрашивает себя и оглядывается по сторонам.***
Снова и снова он перечитывает последние строки этой проклятой страницы. Глазам своим поверить не может, что буквально через год он перестанет существовать. Но всё ли так плохо? Неужели он и правда положил на свою страну, на свой народ огромный болт, даже изредка не интересуясь делами своей родины? Эта мысль почему-то пугала, и огромным потоком вины захлестнула парня с ног до головы. А ведь Россия ещё молодой! Ведь ещё не успел столько гор покорить, а уже нужно умирать. Запустил на дно и себя и свою землю. Стук в дверь. И очень громкий. Казалось, что дверь разлетится в щепки. — Да иду я, иду! — крикнул русский, приложил огромные усилия встать и вяло поплёлся к двери. — иду… Открыв дверь, он помрачнел и, как обычно, тяжело вдохнул. Отошёл от двери, чтобы его брат и сестры смогли войти. — Чего ты это нам двери не открываешь?! — огрызнулась Грузия и ткнула пальцем в грудь РФ, намекая на то, как сейчас все напряженны. — Так прошло десять секунд до того, как я открыл вам дверь, — ответил её парень и оттолкнул от себя девушку. — Вообще-то мы тут стоим уже минут шесть. Мы уже хотели дверь выбивать, — пожал плечами украинец и закрыл за собой дверь. — А позвонить не судьба? Беларусь молча достала телефон и показала на количество дозвонов. — Оу… Я даже не знаю, почему не услышал. Опять летал в облаках, — оправдывался шатен и смотрел на взволнованных родственников. — проходите, я тогда вам чай заварю. — Так! Иди садись на диван. Сегодня тебя «обслуживаем» мы. Нам нужно с тобой поговорить. — схватила за руку хозяина дома грузинка и усадила на диван. Никто не посмел ничего сказать, ибо их сестрица хоть и была жизнерадостной и ласковой, но иной раз Грузия вспыльчивая и очень грубая. Один звук может вызвать у неё безумную ярость и раздражение. Поэтому многие стараются не перечить ей, а просто соблюдать её принципы. Наверное, из-за характера и резких «эмоциональных качель» у неё не так уж много друзей и союзников. Даже несмотря на то, что пришли всего три человека (что странно), но домашняя суета за короткое время поднялась, и была очень громкой. Гости что-то бурно обсуждали, гремели посудой, громко топали и бегали из комнаты в комнату. И русского это слегка смутило. Он не любил всей этой беготни по дому. Он знал своих братьев и сестёр, и это привычное для них времяпровождение. Да чего тут скрывать: сам РФ тоже когда-то являлся суетливым и занятым. Но теперь он просто днями напролёт ест, спит, плачет, пьёт и курит. И ему самому хочется скрасить свои серые будни и выходные, да вот желание быстро улетучивается.***
Стол накрыт, вся квартира сияет чистотой. И всё это они успели сделать буквально за полтора часа, пока сам шатен копошился бы с этой готовкой и уборкой чуть ли не весь день. Все сели за столом и в гробовом молчании стали смотреть друг на друга, а потом на своего среднего брата. — Ч-чего вы на меня так смотрите? — запинался Федерация и крепче вжался в стул от тревоги. Все трое снова переглянулись и кивнули белоруске, а та с опечаленным видом обернулась на Россию. — Понимаешь ли, нас беспокоит твоё состояние, — мямлит девушка и делает небольшую паузу. — И вы ради этого пришли? Мы это уже обсуждали! И, если вы не поняли, то специально для вас ещё раз говорю: у меня всё хорошо, — бестактно перебивает свою сестру русский. — Хватит нам рассказывать сказки! Мы уже устали от того, как ты вешаешь нам лапшу на уши, — сорвалась на крик рыжеволосая, пока брат поддакивал всем словам своих сестёр. — Грузия права, мы очень волнуемся за тебя. Ты стал закрытым, стал лгать, что-то скрывать, не выходить на улицу. А на совещаниях ты и вовсе не слушаешь и просто летаешь в облаках. — пепельноволосая всплеснула руками, резко отвернулась и стала глядеть в тарелку. РФ с гордым видом молчит. Хотя его и застали врасплох. — А вчера так ты вообще ушёл и не появлялся до самого конца праздника. США говорил, что ты ушёл из дому. Мы уже хотели обыскивать весь район. Шатен мысленно вздохнул и уже представил, как даёт леща этому идиоту. Так легкомысленно подставить парня, да и ещё сделать истеричкой! Хотя… От Штатов нельзя ждать чего-то другого. Ему нельзя доверять, иначе можно потерять всё, жизнь может разбиться в дребезги, а все достижения, победы и история просто станут ничем и ты станешь никем. — Ребята, успокойтесь. У меня есть на всё это оправдания, — кое-как выдавил из себя Россия и уже хотел продолжать, как понял, что не знает что сказать. У него нет на всё это объяснений. РФ не знает, какую ещё ложь придумать, чтобы выйти сухим из воды. Он всегда придерживался позиции «сладкая ложь», нежели «горькая правда». Как считает сам русский: уж лучше сначала подсластить ситуацию, чем разбивать все надежды человека горькой истиной. — Просто… Просто чувствую себя странно. Наверное, заболел чем-то, с кем не бывает, — нервно хихикнул он и продолжил трапезу. Те переглянулись и кивнули. Опять. Русскому уже казалось, что они общаются мыслями. Украина медленно протянул маленькую бумажку с телефонным номером и положил её около руки парня и сел на своё место, продолжая есть салат. Федерация изогнул бровь в непонимании и неком страхе, но бумажку взял. Вспоминая все телефонные номера, которые он помнит, он дёрнулся и, скрепя зубами, смял номерок и кинул за спину. — Мы уже обговаривали это! Я не пойду туда. За кого вы меня держите?! — шикнул шатен и стукнул кулаком по столу. — Тебе нужна помощь. Не бойся, тебе ничего не сделают. Там помогут, — шатенка кивнула и взяла брата за руку, кивая и слегка улыбаясь, чтобы создать атмосферу доверия. — Нет и ещё раз нет!***
Федерация остановился. В ничтожных попытках попытаться восстановить дыхание и сердцебиение, он упал на землю, опираясь руками. Колени с огромными усилиями сгибаются и хоть как-то продолжают функционировать, пока руки в боли и агонии дрожат. В глазах всё темнеет, мрачнеет и кружит голову. Снова тупая боль в голове, снова сухость в горле, снова всё тело содрогается. Сколько Россия бежал? Десять минут? Пятнадцать? Полчаса? Он не знает… Давно потерялся во времени, да и ему знать это было не нужно. С огромными усилиями он смог подняться. Кладбище. Такое же мрачное как и десять лет назад. Слезающая краска с ограждений; полуразрушенные и ржавые плиты на могилах, которые вселяют ужас, но, признаться честно, носят в себе эстетику и полную загадочность и завянувшие цветы, по всей видимости, находящиеся здесь давно. Лишь высокие берёзки и искусственные цветы украшали это место. Сюда редко кто приходит, только те, кто действительно помнит о покойнике, а не забывает уже через месяц, вспоминая лишь на поминках. Шатен мрачно вздохнул и поплёлся в самую глубь этих пугающих памятников. «Однажды и я здесь окажусь. Буду так же небрежно похоронен и вскоре совсем забытым и утопающим в одиночестве…»***
— Ну, привет… Отец, — слегка агрессивно шепнул Россия и опёрся спиной о заборчик, рыская в кармане в поисках зажигалки. В ответ гробовая тишина. Портрет на плите всё так же демонстрировал строгое и хмурое лицо. Союз никогда не менялся, все верили в то, что это выражение лица отпечаталось на его физиономии навсегда. В это верил и сам РФ. Парень лишь хмыкнул и сел на корточки, прожигая взглядом могильную плиту. Она была вся ухожена. Даже цветы свежие стоят, качаются от сильного прохладного ветра. Братья постарались, никак иначе. Парень взял в рот сигарету и зажёг её, в который раз пробуя до боли знакомый едкий вкус вперемешку с шоколадом. Такая дрянь, но дешёвая и к этому быстро привыкаешь. — Отец, помнишь ты говорил, что однажды доведу себя до такой степени, что уйду в могилу? — усмехается Россия и проводит рукой по лицу, сжимая щёки от боли в грудной клетке. — Ты, собака старая, оказался прав. На миг показалось, что портрет усмехнулся. С иронической улыбкой злорадствовал и в один миг опять застыл в холодном отчуждении и серьёзности. — Как же я тебя ненавижу, — смеётся Россия, в последний раз вдохнув в себя никотиновый дым, и потушил сигарету о плиту, вовсе не жалея о своём действии. — всё же хорошо, что ты сдох раньше времени, дряхлый старик. В ответ та же тишина, только казалось, что взгляд полон осуждения и агрессии. И в любой момент сможет раздавить шатена изнутри. РФ ненавидит своего отца. Все его действия, все его слова и пустые обещания — выводят его из себя. СССР был занятым человеком. Оно и понятно: управлять такой могущественной страной! Богатство, культура, народ и история. Всё это имело огромный приоритет и гордость Союза. Но вот сами дети жили бедно. Отца они и не ждали: каждый жил сам по себе, не выходя за рамки разумного. У каждого была своя обязанность, работа и бесконечная любовь к отцу. Ведь он столько сделал для страны! «А что сделал отец для нас?» — отвечал Россия, когда в очередной раз его родственники восхваляли отца. И каждый день проходил как предыдущий: дела по хозяйству, уход за домашним скотом, сдача бутылок и поход на рынок в поисках самой дешёвой крупы. На развлечения практически никто не рассчитывал, ведь времени и денег не хватало, да и никто не хотел. Лишь иногда они могли себе позволить мороженное и прогулку в парке. И если отец приходил — то начинался настоящий праздник. Все радовались, кроме России. Наверное, только из-за СССР такие разные страны смогли стать дружной семьёй.***
— Где ты был?! Мы уже тебя везде обыскались! — воскликнула белоруска, встретив парня около подъезда. — А вам-то какое дело? — ответил ей Федерация и со всей силы толкнул её плечом, чтобы та не загораживала путь домой. Уже плевать на последствия, плевать на реакцию близких. Плевать на всё. Хотелось плакать, хотелось просто побыть одним, обдумать вчерашнее и сегодняшнее. Под возмущения сестёр и брата он скрылся в подъезде, не желая как-то откликаться. «Всё равно вы не сможете помочь. Сделаете хуже…»***
В зеркале приветливо махал рукой клон, в этот раз уже не говоря ни единого слова. — Опять ты?! — срывается РФ и бьёт кулаком по стеклу зеркала. Сил оказалось недостаточно, поэтому оно осталось целым. — Отлично справляешься, неудачник. Глядишь, а уже в гробу лежишь, даже раньше срока! — смеётся «Дарк» и исчезает в зеркале, оставляя русского снова в растерянности.