Ветер перемен

      Было странное чувство, будто что-то не так, будто что-то в образе Данте было неверным. И это чувство было самым поганым. Но что конкретно было не так Марино не могла понять, не могла разглядеть. И от этого ситуация становилась ничуть не лучше. И масло в огонь подливал и голос, что девушка слышала за спиной, по крайней мере, она была уверена, что голос звучал сзади. — Виттория, ты забыла меня? — и голос был похож на отца, и внешне человек перед Марино был на него похож. Мужчина средних лет с тёмными, как у Тории, волосами, серыми глазами и прямым носом. В его серых глазах явно читалась тревога, какая-то печаль. — Как же ты выросла, моя дорогая.       Неверие, удивление и банальный шок — всё это смешалось в неповторимый коктейль, что мешал двигаться с места, вот только станд Тории почувствовала неладное. Deadly Love явилась без воли своего обладателя с тихим металлическим смехом, пробирающим до мурашек, её чёрно-голубые глаза внимательно уставились на мужчину. Станд злобно зашипела, её когти, казалось, стали лишь длиннее, готовясь атаковать в любой момент. — Виттория, я столько сделал для тебя и матери, как же так? — и Данте ходил вдоль тени, не выходя на свет, что навевало подозрений, но сама мафиози ещё не до конца понимала, что происходит, в то время пока её сердце уже знало ответ. — Как же так, ты забыла…       И Ви не дала договорить, решив довериться своим чувствам. Будь что будет. И было это решение больше похоже на сумасбродную игру ва-банк. И не прогадала: — Ты не мой отец! Мой отец погиб давным-давно, у тебя, ублюдок, нет никакого права принимать его облик! Выходи, я поняла, что ты здесь, — гнев брал верх, притупляя голос здравого разума. То, что кому-то взбрело в голову использовать образ её отца, человека, на которого она была так похожа и кого она так любила, было для самой Виттории крайне оскорбительным. Оскорбляло не её чувства, оскорбляло память её отца, что погиб в собственном доме с пулей во лбу.       И иллюзия пропала. Перед девушкой стояла высокая фигура с отростками за спиной, похожими не то на пальцы, не то на паучьи лапы. Оскал с явно торчащими верхними и нижними клыками был до тошноты омерзителен. Из-за дерева показался мужчина в костюме. С виду он был ровесником матери Виттории, Кармины, с раскосыми зелёными глазами, светлыми волосами и противной самодовольной ухмылкой. Будто у победителя, будто он был убеждён, что уже одержал победу. И это Ви не нравилось. — А ты сообразительнее твоих друзей, только спасёт ли это тебя? — говорил он вкрадчиво, внимательно осматривая своего оппонента, Марино аж холодный пот прошиб. Это напомнило ей о её матери, что смотрела высокомерно на свою дочь, как делала это всегда, едва только Виттория стала старше. Холодно, отрешённо, безразлично. Но это только дало стимула собрать всю волю в кулак. Станд девушки шипела, её когти желали вонзиться в оппонента, разодрать его на лоскуты, и желание это было взаимным. — Что ты сделал с ними, ублюдок? — Марино едва ли не плевалась ядом, готовая с голыми руками ворваться в бой. Ей было омерзительно даже допускать мысль, что кому-то пришла такая гнусная мысль в голову: использовать образ дорогого ей человека, человека, который сделал для её жизни куда больше, чем родная мать. Пальцы дрожали в акте слепой злобы, но даже попытки привести мысли в норму ни к чему не приводили. «Deadly Love не простит мне, если я не соберусь с мыслями», — и даже это не помогало. Тошнило, девушку ужасно тошнило только от понимания кто стоит перед ней. — Это ты узнаешь совсем скоро, моя дорогая, — широкая улыбка на вытянутом лице казалось стала только шире. До невозможного широкой. — На том свете.       И это стало для Виттории последней каплей. Она не слышала голоса позади, что звал её, просил быть осторожной и не вестись, как глупое дитя, на провокации. Мафиози сорвалась с места, не имея при себе хоть какого-либо оружия, что явно было большой ошибкой. Первая атака в рукопашную ничего не дала — быстро была сведена на «нет», а сама Марино получила первое несерьёзное ранение. Задет был заросший на тот момент шрам на левой щеке, пробуждая старые — если события пары-тройки дней таковыми можно считать — воспоминания. В той перестрелке в ресторане она могла погибнуть, если бы пуля прошлась чуть правее. — Не раскидывайся такими обещаниями, — хмыкнула девушка, оценивая обстановку, едва только пелена ярости упала с глаз — боль хорошо отрезвляет разум. Теперь же Тория была настроена серьёзно, и могла видеть подсказки для самой себя. «Его станд ходит только по теням. Значит, мне его так легко не достать. Один неверный шаг, и мне конец, — судорожно осматриваясь, девушка прикидывала куда ей лучше уйти, чтобы не быть застигнутой. И тут вставала главная проблема: тип станда. — Пока не попробую, не узнаю». Сумасбродная игра ва-банк, на Витторию это было непохоже, но иного варианта у неё не было. Deadly Love была выпущена вперёд, атаковать вражеский станд, дабы проверить теорию. Марино не была уверена наверняка, что за противник ей попался, и потому, хоть и стоило бы действовать осторожно, однако у неё на уме был иной вариант. — Дурёха! Ты что творишь?! — послышался голос позади. И голос был ей до боли знаком. Виттория на свой страх и риск обернулась, чтобы заметить лишь одного-единственного человека — Леоне. — Он уничтожит тебя, если не будешь думать головой!       Сердце забилось быстрее, паника, что поселилась в подкорке мозга, будто ветром сдуло, и ей на смену пришло облегчение. Аббаккио жив, с ним всё в порядке, и это было главное. Хотя до этого сама Виттория Марино клялась, что убьёт его собственными руками, если тот «не закроет свой рот». И с появлением, будто из неоткуда, этого мрачного «мудака» будто проснулась внутренняя сила и стремление жить.       Атака Deadly Love никакого вреда обладателю вражеского станда не нанесла, что было крайне прискорбно для первой. Сама же DL надеялась закончить всё парой-тройкой ударов, но это только подтвердило теорию: перед ними тот же самый тип, что был и у Кармины — станд дальнего действия. Однако эта догадка стоила девушке ещё пары пропущенных — специально — ударов. Утирая чёрной перчаткой кровь, стекающую по губам, вместе с вишнёвой помадой, Марино нахально хмыкнула. — А ты смелая, раз находишь свою преждевременную кончину забавной, — и WtMN появился за спиной Виттории, аккурат в тени от уличного фонаря. Ещё одно ранение, но теперь уже по собственной глупости. — Не бойся, твоя смерть будет быстрее, чем у твоих ребят.       Мафиози усмехнулась, бросая быстрое: «Это мы ещё поглядим», и рванула прямиком к переулку, где была одна из контор синдиката. Марино бежала исключительно по теням, отскакивая каждый раз, едва только вражеский станд предпринимал попытки схватить её или Deadly Love. И ситуация нагнеталась возгласами недовольного Аббаккио на фоне, что Виттория окончательно сбрендила, раз решилв действовать наобум. «Прямо как тот сопляк Джованна», — провёл мужчина параллель, мысленно ужасаясь подобному. Марино была старше, явно была в жизни опытнее и повидала немало грязи, что ставило её не в одну линию с нынешним доном, а напротив него. Но это всё равно не давало ей никакого права вот так безрассудно бежать по вражеской территории, не имея никакого плана в запасе. Или он у неё есть?       Конечно, Ви не была глупой, чтобы вот так просто дать себя поймать, а уж тем более бежать, сломя голову, не меняя своего положения. Из тени в свет, если ситуация патовая, и обратно, если окружение позволяет. Только ради того, чтобы поднять револьвер. Марино надеялась, она хотела верить, что оружие не осталось у Леоне, что оно не было забрано, а лежало там, в тени переулка. «Если это так, то я в выигрыше, но, если нет… Прости, Аббаккио», — это поведение было и правда непохоже на Витторию, у которой был чёткий план или часть плана, если она работала не одна. «Всё или ничего», — то, как можно было описать тактику «бестии», которая петляла, как могла, но понимала, что и её оппонент не дурак, чтобы не осознать зачем она это делает.       Однако на определённой дальности от места столкновения Welcome to My Nightmare остановился и… исчез. «Вот значит как. У тебя есть и ограничение по дальности. Ты не можешь быть далеко от своего обладателя», — хоть и звучало, как отличный план, на деле было невыполнимой миссией, ибо и само оружие было достаточно далеко от девушки, а отправлять за ним Deadly Love было рискованно. Схватят станд — схватят и саму Марино. — Ты окончательно сбрендила? А если бы он убил тебя?! — Леоне не унимался, видя то, как запыхавшаяся Виттория вытирает ещё не до конца запёкшуюся кровь. Ему было неприятно, тошно видеть её в таком состоянии, не говоря о том, что было мерзко даже признать факт, что сам он сейчас бесполезен, как и все, кто попал с ним в западню. — У меня есть план, Аббаккио, — она едва не назвала его по имени, прикидывая, что рядом с ним или поблизости могут быть Фуго и Шейла. На глазах у всех они сохраняют официоз, как и всегда, хотя эти двое не имеют даже малейшего понятия о том, что за адская смесь из гнева, негодования и желания перегрызть друг другу глотки царила между ними не один месяц. Чистая ненависть с примесью такой же поглощающей страсти — это могла подтвердить вся остальная часть банды, что в ту ночь, увы и ах, не выспалась из-за этих двоих. Девушка подошла к нему поближе и протянула руку, желая коснуться бледной щеки, однако она будто бы прошла насквозь. — Будто пытаюсь поймать тень. Горько усмехнулась девушка, осознавая серьёзность положения. От неё и от принятых ею решений сейчас зависели жизни, и среди этих жизней была и жизнь того, кому принадлежало её сердце, несмотря на прошлые стычки и скандалы. Его бледная рука с худыми длинными пальцами упёрлась в воздух, будто в стекло. Леоне был заперт в этой «теневой клетке», как и остальные ребята. И это было паршивее всего. Они все из-за своей невнимательности и глупости взвалили на одну Марино свои жизни и груз решений. Они ничем не могли ей помочь — их станды были заперты вместе с ними, и теперь всё лежало только на одной Тории.       Она приложила свою ладонь к его в немом жесте успокоения, будто давая обещание. Простой жест, но для них обоих это значило больше, чем кто-либо мог подумать. С этого жеста начался акт доверия обоих не только на полях сражений, как напарники. С этого жеста начался акт доверия обоих, как обычных людей, не имеющих к мафии никакого отношения. Людей, которых опрокинула жизнь лицом в грязь. Бывший полицейский и бывшая заключённая, оба пережившие в своей жизни немало горя. — Береги себя, Виттория, — будто упираясь своим лбом в её, проговорил мужчина. Ему было непросто окончательно вверить свою и чужие жизни в её руки — пускай и делал это не раз до сего момента, — но сейчас это было необходимо. От её действий, от её хода мыслей зависело всё. Аббаккио корил себя на бесполезность, особенно в те моменты, когда видел её раны. До своих ему не было никакого дела, он привык отрицать свои проблемы и потребности во время работы, но с синьорой Марино всё было иначе. Он ненавидел себя за бесполезность, чувствуя, будто возвращается в прошлое, в тот злополучный вечер, когда с ним на дежурстве погиб его товарищ, когда из-за своей жадности он сам связал себя по рукам и ногам. — Certu*, — она и не заметила, как вновь перешла на свой привычный сицилийский диалект, будто так и надо было. Но время обмена обещаниями подошло к концу, мафиози должна была вернуть себе оружие, от которого отказалась ещё в номере отеля, будто решив, что этот раз будет проще, чем предыдущие. Наивно.       И опомнилась Виттория вовремя — её противник довольно уверенно шёл аккурат к месту, где она была, напевая незатейливый мотив себе под нос. Даже в этой ситуации мужчина был свято уверен в своей победе, не оставляя шанса подумать, хотя, по сути своей, он дал Марино достаточно времени, чтобы принять решение, всё хорошенько взвесить, а короткий диалог между ней и Аббаккио только придал сил. Она вызволит их всех, даже если ей придётся с чем-то распрощаться. — Ну что, Ромео и Джульетта, обменялись своими клятвами? Самое время было завершить, ибо я уже не буду таким добрым, — нараспев произнёс обладатель WtMN, вот только тихий смешок со стороны Виттории ввёл его в недоумение. Ухмылка с лица пропала, едва только холодные серые глаза взглянули в его сторону. В них, как и раньше, не было и толики живого блеска, будто перед мужчиной стоял не живой человек, а живой труп. — Да, спасибо, что внёс ясность в мою голову, вот только бьёшь ты не сильнее, чем пятилетняя девчонка, — теперь уже на губах со смазанной вишнёвой помадой играла широкая улыбка, а выражение лица было на грани отвращения и безумия единовременно.       И больше Марино не сказала ни слова — тут же сорвалась с места, прикинув траекторию своего намеченного пути до цели. Она оказалась куда ближе к револьверу, чем думала, нужно было лишь немного сократить расстояние окольными путями. Мужчина и Welcome to My Nightmare ринулись следом за девушкой, станд мелькал между тенями уже более агрессивно, чем раньше. — Твой станд дальнего типа, вот только у него тоже есть радиус полезного действия, — усмехнулась девушка, останавливаясь спиной напротив мрачной тени меж двух зданий. И больше Марино не двинулась с места. — Ты используешь тени не только для того, чтобы прятать тех, кого видеть не должно, но они помогают тебе получать воспоминания твоего противника. Это объясняет, почему я видела своего отца в твоём исполнении. Сказать по правде: актёр из тебя дерьмо. Как и ты сам.       Она видела, как оппонент меняется в лице, как его искажает гримаса злобы, как он едва ли не буквально закипает от праведного гнева, а девушка смотрит на него открыто, не пытаясь прятать свой взор, понимая, что начинает надавливать на больное, раскрывая все карты одна за другой, не оставляя даже малейшего окошка для мухлежа. — Быстро же до тебя дошло, стоит тебя похвалить, — будто сдаваясь, проговорил обладатель WtMN, хлопая в ладоши. И даже в таком жесте прослеживалась фальш. — Однако для тебя, моя дорогая, игра кончена. Я прикончу тебя на глазах твоего дружка в отместку за Кармину.       Услышать имя своей матери для Виттории не стало сюрпризом. У неё изначально было странное ощущение, будто мужчина вызвался уничтожить группу Аббаккио и Марино только из акта мести за убитую женщину. Вот только Ви не могла позволить своей матери ходить по этой земле, а уж тем более помогать синдикату в продаже людей, опуская тот факт, что именно эта женщина сломала ещё юной Виттории жизнь, зная о пристрастиях своего второго супруга. — Да? Я так не думаю, — Deadly Love передала лежавший на земле револьвер в руки своему обладателю, и девушка прицелилась. Раздался выстрел. Мужчина пару секунд стоял, как вкопанный, а после — замертво рухнул на землю, станд растворился.       Марино подошла поближе и выстрелила ещё пару раз, чтобы наверняка убедиться в гибели своего врага, а после презрительно цокнула языком: — Ты прав. Игра окончена, но только для тебя, ублюдок.