✦✦✦
Однажды Тэхён просыпается с ощущением, будто мир немедленно перевернётся, если он попытается встать. Его тошнит, как в первый раз, когда космическая станция взлетела и нужно было привыкнуть к ощущению, что он взлетает с земли навстречу невесомости космоса. Чонгук спит, и Тэхён пользуется возможностью, чтобы исправить своё дыхание и попытаться приспособиться к нарастающей тошноте. Он не помнит, чтобы раньше чувствовал себя так плохо, может только сказать себе, что странная боль в животе и ощущение, что его может вырвать в любую секунду, вероятно, означает, что он действительно заболел. Он остаётся в постели некоторое время, прежде чем решить, что правда не может продолжать притворяться спящим, пока Чонгук не проснётся. Он встаёт с кровати и медленно, расчётливо выходит из спальни в надежде, что сможет уйти от боли и что это всего лишь временное чувство. Может, он съел что-то не то, но всё, что он помнит, — те же упакованные продукты, которые они едят каждый день. Однако прогулка не приносит пользы. Его рвёт в ванной, и он чувствует, как на него накатывается волна головокружения, такая сильная, что на несколько секунд ему кажется, что он не видит ничего, кроме пятна тьмы, поглощающую всё вокруг. Он не знает, как долго там стоит, ощущает лишь мерцающие лампочки над собой и запах собственной рвоты. Чонгук находит его, держащегося за раковину бледными руками, и Тэхён может только улыбнуться ему и сказать, что с ним всё правда в порядке. Чонгук немедленно паникует, и Тэхён немного сожалеет, что тому пришлось увидеть его такого. Ни один из них никогда не болел здесь, и Тэхён предположил, что это, должно быть, было связано с тем, что воздух был всегда очищен, и какие-либо признаки бактериальной жизни, которые можно было найти, уже погибли в продезинфицированной среде. Это просто испорченная еда, говорит он себе. — Должно быть, дело в еде, — озвучивает он свои мысли Чонгуку. — Хён, — говорит Чонгук голосом, пронизанным волнением, он медленно поднимает его на ноги и поддерживает так, что Тэхён опирается большей частью веса на Чонгука. — Почему ты встал с постели, если болеешь? Почему ты меня не разбудил? Тэхён вздрагивает, стоит новой волне тошноты охватить организм вновь. Чонгук осторожно поддерживает его, пока они медленно возвращаются в спальню. — Я не хотел тебя беспокоить. — Да, а то, как я пошёл в ванную и увидел тебя, лежащего в собственной рвоте, совсем меня не побеспокоило, — Чонгук звучит обиженно, и Тэхён чувствует себя виноватым за то, что заболел. Он не знает, что значит заболеть в месте, где есть только вы и ваш возлюбленный. — Мне очень жаль, — вздыхает он. — Я думал, что это была мимолётная вспышка слабости. Знаешь, я не думал, что я действительно болен. Чонгук вздыхает. Он опускает Тэхёна в постель так осторожно, что Тэхён почти начинает чувствовать себя абсолютно хрупким. У него болит живот, и его тошнит от одной мысли о беспокойстве, которое так ясно отражается на лице Чонгука. — Всё в порядке, — мягко произносит он и кладёт руку Тэхёну на лоб. Его рука кажется холодной на ощупь, и Тэхён закрывает глаза от ощущения её прикосновения к своей коже. — Я не должен злиться на тебя. Ты не виноват, что заболел. — Я не знаю, почему это случилось, — объясняет Тэхён после нескольких мгновений спокойного дыхания, пытаясь избавиться от тошноты. Лечь и не двигаться — лучший способ, и Чонгук старается не шевелиться, сидя рядом с ним на кровати. — Наверное, еда. — Я посмотрю, есть ли у нас какое-нибудь лекарство, — говорит Чонгук, снова касаясь лица Тэхёна, больше чтобы успокоить его, чем для чего-либо ещё. — Никуда не уходи. Тэхён смеётся, и уже от этого маленького усилия у него болит живот. — Я бы не смог, даже если бы попытался. Чонгук встаёт, чтобы осмотреться, и Тэхён думает, что это чудо, что за четыре года, которые они провели здесь, было не так много моментов, когда они чувствовали необходимость отправиться на поиски лекарств. Сейчас он думает об этом и на несколько мгновений чувствует, как паника снова захлёстывает его при мысли о том, что он не взял ничего от болей в животе. С момента открытия станции прошло три года, и трёх лет более чем достаточно, чтобы срок действия любого лекарства, которое они могли оставить, уже истёк. Он не знает, каков был долгосрочный план для человечества, но лекарство, которого хватит на несколько лет, должно было быть одним из них, однако Тэхён не может быть уверен, и теперь его одолевают сомнения. Что, если это просто расстройство желудка, что-то, что легко вылечить с помощью нескольких антибиотиков и солей, но если это что-то, что может запросто привести к летальному исходу, если у них не будет правильных лекарств? Он лежит в постели и не может перестать мучить себя домыслами, что он совершенно слаб, что сейчас Чонгук подойдёт к нему с бледным лицом и скажет, что у них вообще нет лекарств. Что именно так Тэхёну будет становиться всё хуже и хуже, пока… Он делает глубокий вдох и берёт со стола рядом пакет воды. Даже простое открывание крышки отнимает слишком много энергии, и внезапно Тэхён перестаёт чувствовать себя таким живым, как раньше. Он ощущает себя слабым и разбитым, и мысль о том, чтобы навсегда оставить Чонгука одного из-за глупого желудочного расстройства, вызывает у него тошноту. Проходит целая вечность, прежде чем ему удаётся открыть пакет и наполнить желудок несколькими глотками воды. Он до сих пор чувствует слабость и головокружение, но приступ паники немного утихает, когда Чонгук возвращается в комнату и даёт ему подумать о чём-то другом, кроме болезни. — Я нашел немного регидратационной соли, — говорит Чонгук, улыбаясь. Он прошагивает остаток пути в комнату и останавливается только тогда, когда смотрит на Тэхёна. — Хён… ты плачешь? Тэхён качает головой, и это внезапное движение вызывает новую волну головокружения. Он выдыхает. Чонгук протягивает руку и кладёт пакет на колени Тэхёну, а другой рукой тянется к его щеке. Большой палец скользит вперёд и назад по коже, прикосновение получается настолько нежным, что Тэхён снова чувствует сильное желание заплакать. — Тэхён-и, — мягко произносит Чонгук и звучит так нежно, так обеспокоенно. — Почему ты плачешь? Тэхён вздохнул и закрыл глаза. Чонгук вытирает последние слёзы, которые скатываются из уголков его глаз, опускает взгляд и приподнимается, чтобы протянуть ему еще один пакет с водой. — Не хочешь говорить? — спрашивает Чонгук, и Тэхён слышит, как тихо рвётся пакет с лекарством, пока Чонгук растворяет его, чтобы Тэхён мог пить. — Хорошо. Просто оставайся в постели и позволь мне позаботиться о тебе, идёт? — Ты ещё даже не позавтракал, — жалуется Тэхён, принимая раствор из рук Чонгука. — Это несправедливо. — Что несправедливо, так это то, что ты заболел. Я поем, когда узнаю, что с тобой всё в порядке, — возражает Чонгук, не отходя от него. — Давай, выпей. Это поможет. Тэхён слушается, делая маленькие глотки сладкой воды и обнаруживая, что это сразу же заставляет его чувствовать себя немного менее потерянным. Паника, которая медленно проникала во всё его существо, ещё присутствует, но стихает. — Спасибо, — говорит он, почувствовав, что часть его энергии возвращается к нему. — Мне очень жаль, если я заставил тебя волноваться. Чонгук качает головой, Тэхён тянется, чтобы положить руку Чонгука себе на колени и позволить ей оставаться там, пока он сжимает её. Что-то в том, чтобы держать Чонгука за руки, всегда успокаивало его, и он никогда не говорил этого Чонгуку, потому что нет ни единого способа объяснить ему это, но он думает, что Чонгук понимает, ведь сам так же крепко сжимает руку Тэхёна. — Прекрати. Ты не должен винить себя, ты человек и можешь заболеть. — Не то чтобы это было обычным делом, знаешь ли, — горько улыбается Тэхён, и мысль об этом снова вызывает слабость и грусть. — Заболеем здесь — и никто не знает, что будет. На самый короткий момент Тэхён ловит вспышку беспокойства на лице Чонгука, прежде чем тот сглаживает её расслабленным выражением. Чонгук старается сохранять спокойствие ради него, и Тэхён может только представить, что сейчас творится у него в голове. — Это будет похоже на обычное недомогание, — говорит он, улыбаясь в конце, заставляя Тэхёна снова лечь в постель. — Тебе станет лучше в кратчайшие сроки, и мы будем проводить время вместе, как всегда. Тэхён хочет в это верить, и то, что ему, кажется, с каждой минутой всё менее больно, означает, что всё будет хорошо. Самое страшное — неизвестность, но это обычная болезнь. Просто расстройство желудка. Просто что-то, что ненадолго изменит распорядок их дня. Он будет прокручивать эти мысли снова и снова в своей голове, пока они не станут реальностью. — По крайней мере, что-то новенькое, — шутит Тэхён, и Чонгук просто закатывает глаза в ответ. — Поспи, если можешь, хён, — мягко говорит Чонгук. — Я приготовлю один из тех супов, от которых ты без ума. — Я попробую, — соглашается Тэхён просто для галочки. Его глаза уже закрываются, и он ненавидит то, какой он жалкий. Хрупкий. Смертный.✦✦✦
День №1620 Чонгук, вероятно, задушит меня, если поймает. Он думает, что я сплю в спальне, хотя, на самом деле, я снова здесь, записываю видео бог знает кому, потому что я к этому уже так привык. Наверное, от привычек просто трудно избавиться. Вот, что я говорю себе. Что прошло уже больше тысячи дней, и вполне естественно продолжать делать то, что ты делаешь каждый день, только потому, что это кажется наиболее нормальным. Меня всё ещё тошнит. Я думаю, Чонгук действительно хорошо умеет скрывать, насколько он волнуется, потому что он улыбался мне, когда выходил из комнаты и велел мне снова лечь спать. Это всё, чем я занимался последние несколько дней, просто спал и пил соли, и позволял Чонгуку читать мне книги. Когда он уходит, мне становится хуже, чем когда он здесь со мной, думать об этом чертовски странно. Я правда забываю, что болею, когда он приходит, чтобы поговорить со мной и взять меня за руку. Забавно, не знаю, как это работает. Хм. О чём я хотел поговорить? В моей голове сейчас много всего крутится. Я всё думаю о том, как болит живот и как стрёмно я себя чувствую. Даже ходить утомительно, и я просто сижу здесь, держа микрофон очень близко ко рту, чтобы было легче говорить. В космосе болезнь ощущается иначе. Не знаю, как описать. Это как когда я переехал в Сеул и впервые в жизни пришлось жить одному. Была зима, и в моей комнате даже не было отопления, так что я думаю, что то, что я заболел, было неизбежно. Я продолжал дрожать и чихать, холод пробирал до костей, я почувствовал себя таким хрупким и маленьким. Я знал, что заболел, и это было не так страшно, как думать, что я в Сеуле, и со мной нет мамы. Заболеть просто, когда о тебе кто-то позаботится. Тот, кто любит тебя и умеет мириться со всеми вашими истериками и болячками. Кто-то, кто отвезёт тебя в больницу, если станет плохо. Не нужно много думать об этом. Всё это часть системы, когда ты заболеваешь, а затем о тебе заботятся, пока тебе не станет лучше. Болеть в одиночестве — одно из самых побитых человеческих переживаний, которые можно пережить в жизни. Болеть здесь немного похоже на то, о чём я говорю, хотя со мной Чонгук. Просто… он почти такой же неопытный, как и я, и я не хочу пугать его, заставляя поверить в то, что я могу его оставить. Я не хочу, чтобы ему приходилось беспокоиться о том, что он единственный человек во всей этой долбанной Вселенной, который может позаботиться обо мне. И когда я думаю об этом, о том, что, на самом деле, есть только мы и наше ограниченное понимание практически чего угодно, я чувствую себя одиноким. Я чувствую себя маленьким и боюсь оказаться слишком слабым, чтобы проснуться завтра.✦✦✦
Тэхён, вероятно, не должен был просыпаться, но он знает, что Чонгук плачет, ещё до того, как полностью открывает глаза. — Чонгук? — зовёт он, и попытка заговорить требует некоторого усилия. Его накрывает волна тошноты, и Чонгук тут же встаёт и протягивает ему воды. — Плохо себя чувствуешь? — спрашивает Чонгук, прочистив горло. Он не может скрыть свой хриплый голос, словно у него простуда. Тэхён качает головой. — Я услышал, как ты плачешь. — Оу, — Чонгук смотрит себе под ноги, и Тэхён протягивает руку, чтобы взять его ладонь в свою. — Мне жаль, что я заболел, — говорит Тэхён, и даже от этого ему становится плохо. Чонгук не плачет так часто, как раньше, когда они только начали жить на станции и скучали по дому и друзьям — это всё, что они делали. — Перестань извиняться за это, — Чонгук снова плачет. Тэхён чувствует себя беспомощным, но инстинкт переместиться через кровать и вытереть глаза Чонгуку до сих пор достаточно силён, чтобы ему это удалось. — Я просто дурак. — Ты не дурак. Чонгук прерывисто вздыхает. Когда он так плачет, по его щекам катятся крупные слёзы, он всегда крепко зажмуривается, как будто это помешает ему плакать в тот же миг. Тэхён притягивает его ближе к себе и обнимает за плечи. — Это глупо, — признаётся Чонгук. — Я так боюсь, ты болеешь, и я даже не знаю, как помочь. — Ты заботишься обо мне, Чонгук. У тебя всё получается хорошо, — Тэхён отмечает, как странно обнаружить, что его руки болят, просто держась за Чонгука. Каким слабым он себя чувствует. — Мне понадобится время, чтобы поправиться, но это не твоя вина, понимаешь? Ты делаешь всё, что в твоих силах. Момент тишины. Тэхён слышит прерывистое дыхание Чонгука и то, как он пытается сдержать слёзы, прежде чем заговорить. — Что, если этого недостаточно? — Ты боишься, что я брошу тебя? — спрашивает Тэхён. Выходит немного недоверчиво, немного напугано. Чонгук резко вдыхает. Его хватка на руке Тэхёна становится сильнее. — Я не знаю, что буду делать, если не смогу помочь тебе, хён, — и эти слова разбивают Тэхёну сердце. — Пожалуйста, поправляйся. Тэхён хотел бы иметь возможность легко сказать, что через день ему станет лучше, и они смогут снова стать счастливыми. Он не хочет говорить ему, что ненавидит болеть, что ему кажется, что на мгновение ему становится лучше, прежде чем он снова чувствует себя дерьмово. Что он боится, что ему будет всё хуже и хуже, пока он не сможет двигаться. Он не хочет оставлять Чонгука, не знает, что делать, если до этого действительно дойдёт. — Мне станет лучше, — повторяет Тэхён со всем воодушевлением, которого он не испытывает. — Тупая болезнь не может меня сломить, пока у меня есть парень, ради которого нужно жить. — Живи и для себя, хён, — возражает Чонгук мягким, всё ещё грустным голосом. Тэхён не думает, что он особенно убедительный лжец. Интересно, что он в детстве мечтал стать актёром. — Я хочу, чтобы ты поправлялся, чтобы мог делать всё, что всегда хотел делать. Вселенная этого заслуживает. Тэхён кивает, уткнувшись лицом в грудь Чонгука, чтобы не видеть, как его глаза тоже становятся влажными. — Вселенная заслуживает меня и тебя, нас обоих, — говорит он. — Я поправлюсь. Мне станет лучше, Чонгук-а.✦✦✦
День №1676 По многочисленным просьбам никого, кроме меня, я снова расскажу о Чонгуке. Это одна из моих любимых тем для разговора. Как ни странно, он мой любимый человек, он всегда им был. Если бы в мире были только моя бабушка, хёны и Чонгук, я был бы самым счастливым человеком на свете. Чонгук, наконец, достаточно расслабился, чтобы позволить мне прийти сюда и снова записывать видео, так что я собираюсь максимально использовать эту возможность, пока могу. Одно из преимуществ быть заболевшим заключается в том, что я могу всё время лежать в постели и думать обо всех хороших вещах, которые произошли со мной в жизни. Мне сейчас лучше, намного лучше, поэтому я решил, что сегодня хорошее время, чтобы поговорить о них. Хм, что касается большинства любовных историй, я думаю, что наша с Чонгуком была довольно обыкновенной, если отложить в сторону ту часть, где мы оказываемся в космосе. Мы были друзьями детства, и наши матери дружили с тех пор, как Чонгук и его семья переехали в Тэгу из Пусана. Говорят, моря первыми серьёзно пострадали от изменения климата и химикатов. К тому моменту море было действительно просто лужей кислоты. Вот как это описывает Чонгук. Кроваво-красное море. Я видел только фотографии пляжа в Пусане, и мне он не казался слишком красным. Просто красивый оттенок сине-зеленого. Думаю, мне тогда было семь. Чонгук был застенчивым и милым, и я сразу полюбил его. Не так, как я люблю его сейчас, но моё сердце уже знало, что чтобы ни случилось, я защищу этого ребенка ценой своей жизни. Я рассказал об этом Чонгуку позже, и он просто посмеялся надо мной. Сказал что-то о том, что я был слишком юн, чтобы думать о таких вещах, но, ну, я не знаю. Я отчётливо помню это в своей голове. Я смотрел на него, он выглядел очень милым, и его глаза были даже ярче, чем сейчас, представляете? Вы не можете не захотеть защищать того, кто выглядит так, будто ожидает от этого мира только прекрасного. Мы вместе росли и вместе играли. Мы были лучшими друзьями с того дня, как встретились, что звучит нелепо, если подумать, но так оно и было. В то время он везде таскался за мной. А потом мы пошли в среднюю школу, и внезапно он стал крутым бунтующим подростком и больше не проявлял ко мне такой нежности. Думаю, именно тогда я начал следовать за ним, просто так, чтобы беспокоиться о нём, присматривать, думать о нём. Я разговаривал с ним во время обеденных перерывов, и мне всегда казалось, что он меня немного избегает. В старшей школе, по крайней мере, наши отношения наладились. Мы снова стали друзьями. Даже лучшими друзьями, но трудно учиться в старшей школе, знать, что тебя привлекают красивые мальчики, и не замечать, что ты слишком много пялишься на лучшего друга. Мы поцеловались за день до моего отъезда в университет в Сеуле. Через год он последовал за мной туда. Пропустил весь класс, чтобы мы могли закончить его ближе друг к другу. Разве это не потрясающе? Так что да, [смеется] вот как это произошло. Именно тогда мы начали называть друг друга бойфрендами. Наверное, это было довольно скучно и вполне банально. Какое-то время, когда всё погрузилось в ужас и Земля перестала казаться местом, где мы могли бы жить, я ненавидел себя за то, что ранее не сказал ему, что люблю его. Меня пугало то, что нам оставалось лелеять только те несколько лет, и даже это становилось всё труднее с каждым днем. Было достаточно тяжело просто дышать правильно. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы просто сказал тому Тэхёну расслабиться. Сказал бы, что я буду всю жизнь любить того мальчика, потому что Вселенная считала нас достаточно особенными, чтобы выиграть для нас немного времени.✦✦✦
Спустя почти четыре года жизни на станции они попадают в свой первый пояс метеороидов. Чонгук весь день нервничал, ёрзал и барабанил пальцами по кровати, по матрасу, который стал совсем мягким. Тэхён пытался отвлечь его, но это сложно сделать, когда он тоже не знает, как отвлечь себя. Его мысли продолжают дрейфовать к камням, свободно плавающим в космосе, так близко к станции, так близко к тому, чтобы каждую секунду сталкиваться с ними, пока они несутся в космосе. Ни один из них не знает, как ориентироваться в данной ситуации, и Тэхён полагает, что это должно быть частью системы автопилота, разработанной учёными при создании станции. Они мало знают, что им делать, кроме как выжидать и надеяться на лучшее. Он старается не думать о том, что произойдёт, если они столкнутся с одним из гигантских камней вокруг. Старается не думать о маленьком мире, который они создали для себя, снова разваливающимся на части. Потерять дом в первый раз было невыносимо тяжело. — Чонгук, — Тэхён тянет Чонгука за руку, лежащую рядом с ним. — Любовь всей моей жизни. Красавчик. Солнце. — Что? — бормочет Чонгук, в основном занятой обозреванием потолка. Комнату омывает тёплый бежевый цвет, которому удачно удаётся компенсировать белый цвет выдвижных кроватей и простыней. — Хочешь поцеловаться? — он уже приподнимается на локтях, придвигаясь к Чонгуку. Чонгук не совершает никаких движений, чтобы подобраться ближе, и Тэхён фыркает. Ещё несколько дюймов, и вот он смотрит на Чонгука, волосы падают ему на глаза и обрамляют лицо младшего. Он должен подрезать их когда-нибудь в ближайшее время, но он внезапно понимает, что ему всё равно. — Чёрт, хён, — восклицает Чонгук, морщит нос, когда волосы Тэхёна щекочут его лицо. — Ты только что сказал на поцелуи «чёрт, хён»? — немного обижено спрашивает Тэхён. — Что с тобой случилось? Чонгук смотрит на Тэхёна, и на его губах появляется лёгкая улыбка. — Мне просто щекотно от того, что твои волосы падают мне на лицо, — говорит он, протягивая руку, чтобы провести пальцами по волосам Тэхёна и заправить несколько прядей ему за ухо. — Даже если это немного раздражает, ты просишь целоваться только потому, что хочешь меня отвлечь. — Я считаю, что целоваться — отличный способ скоротать время. Мы давно не целовались. — Разве? — Да. Два дня. — Как давно? — Время относительно, Чонгук. По крайней мере, это одна вещь, которую ты должен был уже усвоить. Чонгук фыркнул. — Вероятно, это было давно, если ты так выразился, — заканчивает он теперь намного тише. Таким же нежным тоном, каким, Тэхён надеется, он всегда будет. Время относительно, но так страшно. — Иди сюда, хён. Я скучаю по тебе. Тэхён ненадолго делает паузу, просто чтобы посмотреть на Чонгука и на то, как тоскливо он выглядит, говоря подобное. Удивительно, что из-за этого его сердце чуть замирает, это горько-сладкая смесь чувств, которую он не может разделить. Любовь и тоска в равной мере. — Похоже, сегодня твой счастливый день, Чонгук-и, — улыбается он, опускаясь, пока руки Чонгука не оборачиваются вокруг его талии. Когда Тэхён говорит, он смотрит прямо на губы Чонгука. — У меня есть поцелуй для тебя.