Границы дружбы

      Как всегда, когда предстояло важное дело, предваряемое ранним подъёмом, Джун долго не мог уснуть. Крутился на футоне с боку на бок, вздыхая так, будто ворочал тяжёлые камни, а не мысли, теснящиеся в голове. Наконец, когда пёстрые квадратики нарисованных на самодельной карте домов перемешались в его представлении с настоящими жилыми зданиями, парень вырубился, но даже во сне продолжал куда-то опаздывать и бежать, теряя кроссовки. Особенно сильно ему мешал школьный галстук, положенный по форме — Оносэ никак не мог снять его, потому что узел слишком сильно затянулся и давил на шею. Изловчившись прямо на бегу, он дёрнул проклятую удавку изо всех сил — и наяву услышал треск рвущейся ткани, отчего и проснулся, снова вскочив раньше будильника. Сердце бешено колотилось, голова была тяжёлой и горячей, а пальцы всё ещё держались за разорванный ворот футболки.       «Только бы не заболеть», — была его первая мысль. «Мать будет ругаться, что я сплю опять не в пижаме и порчу одежду», — вздохнув, Джун разлепил глаза и посмотрел на будильник. Пять минут до звонка.       — Не проспал — и то хлеб, — пробормотал он себе под нос и принялся одеваться, с трудом найдя в своих вещах подходящую футболку — не тесную и с широким воротом. «Надо будет выкинуть те, из которых я уже вырос, да купить на рынке нормального размера», — в который раз пообещал он сам себе и спустился вниз, прихватив рюкзак с битой. Оносэ-сан уже приготовила ему бенто, поскольку он вчера предупредил её, что уйдёт рано, напустив туману, мол, важное дело. Увидев сына, она всплеснула руками.       — Да ты никак заболел, Джун? Ну-ка, наклонись, лоб потрогаю, — женщина проворно ухватила долговязого парня за уши, притянув пониже, коснулась губами его горячего лба, заглянула под веки. — Ну, точно. И куда ты в таком виде пойдёшь? Отлежись лучше сегодня, а уроки свои потом нагонишь.       Раньше он бы ни за что не упустил такой шанс остаться дома с одобрения матери, но сегодня уже ощущал себя по-настоящему взрослым ответственным человеком, готовым преодолевать трудности, не потакая своим слабостям.       — Нет, мама, — мягко отстранив её, парень взял бенто и небрежно сунул в рюкзак. — Без меня ребята не справятся, я важная персона в этом деле. Лучше дай мне таблетку, и я пойду.       — Как всегда: ни умылся, ни позавтракал, да ещё в такую рань и с температурой, — вполголоса причитала женщина, роясь в аптечке. — Ну, хоть сегодня-то приди домой вовремя, а?       Вручив ему аспирин и воду, она проследила за тем, чтобы он выпил всё, сунула ему в руки вчерашний пирожок, чтоб заел лекарство.       — Я постараюсь, мам. Ну, пока.       Несмотря на свои вчерашние слова, Иноуэ было тревожно на душе, когда он выглядывал в полумрак тесной улочки из своей калитки. Потом даже прикрыл глаза, пытаясь расслышать посторонние звуки в утреннем прохладном воздухе, но не преуспел — только шум машин на трассе и на соседней улице, бормотание приёмника из окна дома напротив, шелест листвы. По радио как раз объявили семичасовые новости, когда парень услышал знакомые тяжёлые шаги — Джун почти не опоздал, но всё равно шёл очень быстро.       — Охаё, — встретил его лёгкой улыбкой Ино, отцепившись от своей калитки, за которую держался рукой.       — Привет, Шин-кун, — радостно осклабился тот, снова являя миру весь набор кривоватых зубов. Вот уж кто нисколечко не стеснялся быть таким, каков есть, и Шинобу даже немного завидовал подобной непосредственности. — Не видел никого подозрительного?       — А как же, видел, — хитро прищурился тот и ткнул пальцем в одноклассника. — Вот, например. Ну, ооочень подозрительный тип.       — Ахаха, ну конечно, нашёл, кого подозревать. Тебя-то я не буду обижать, ты ведь мой друг. Хотя, да, я очень плохой, такой злой и зверский, что аж самому страшно иногда, — смеялся верзила, шагая рядом. Потом поуспокоился, дожевал свой пирожок и закурил, чтобы получше проснуться и прочистить мозги, ещё слегка одурманенные сном и поднявшейся температурой. Покуда двое шли по слабо освещённой улочке, это было не очень заметно, однако, под первым же фонарём Иноуэ остановился, в упор глядя на спутника.       — Ты всё-таки заболел, — сдвинул брови он, не спрашивая, констатируя факт. — И все твои грандиозные планы летят псу под хвост.       — Не ерунди, Шин-кун, — отмахнулся Оносэ. — У меня иногда бывает такое по утрам — из-за этого и сплю плохо. Мать водила меня к какому-то врачу, тот сказал, что это гормонное, кажется. Уже не помню. Я выпил таблетку, всё будет в норме.       — «Гормональное», — поправил его Ино, не зная, что эту историю с врачом хулиган выдумал только сейчас, чтобы его приятель не нервничал.       — Да-да, точняк. Мол, через год-другой само пройдёт.       Слегка подрагивая от озноба, Джун бодро шагал в сторону школы, не забывая оглядывать окрестности с высоты своего роста, а возле заброшенной стройки даже остановился, тихо велел Шинобу постоять в тени кустов, сам же прокрался к сетчатому забору, чтобы проверить, нет ли опасности. Потом вернулся и хотел было сказать, что всё в порядке, но тут они оба услышали чьи-то голоса со стороны боковой улочки. Почти бесшумно нырнув за густую живую изгородь, двое притихли, сидя на корточках и думая, кто бы это мог быть — ведь взрослые, обычно, молча топали на работу.       Долго гадать не пришлось: это и в самом деле были те гопники, что поставили своей целью достать Иноуэ.       — Ты встань там, — раздался в тишине грубый голос их главаря. — А когда он пройдёт мимо тебя, свистни, напугай. Он побежит сюда — и попадёт прямо на нас. Понял?       — Хай.       — Всё, прячемся.       Шаги нескольких человек затихли за забором стройки, а Ино только теперь заметил, что Оносэ крепко держит его за плечи, стоя на коленях рядом. И было совершенно невозможно запретить ему это сейчас, поэтому он молчал, ощущая волны жара, исходящего от тела и рук этого громилы, а потом вздрогнул, будто бы лихорадка передалась и ему. Нужно было уходить отсюда, пока не рассвело совсем и их не заметили те, кто скрылся на стройплощадке.       — Сваливаем, — едва слышно выдохнул Джун, будто бы услышал мысли друга. Поднялся с колен и, согнувшись, чтобы не высунуться из-за подстриженных кустов, стал пробираться в узкой щели между изгородью и невысоким забором чьего-то дома. — Надеюсь, они смотрят в ту сторону, где мы живём, — прошептал он, когда изгородь закончилась, и нужно было выходить на открытое пространство. Выглянул, чувствуя адреналиновую волну в крови, но улица была пуста, а неоконченная стройка осталась позади. Перебежав через дорогу, двое скрылись за поворотом и притаились, слушая — не бегут ли эти отморозки?..       Через пару минут перевели дух и быстро зашагали к школе — обошлось.       — Ксо. Ксоо! — цедил сквозь зубы Оносэ, сжимая кулаки. — Я был прав. Они готовы на любую подлость, лишь бы показать свою крутизну. Сволочи. Но я им устрою. Сегодня мы поставим их на место — раз и навсегда.       — Джун, послушай, — пытался утихомирить разбушевавшегося приятеля Иноуэ, даже подёргал его за рукав и легонько коснулся тыльной стороны ладони. — Я думаю, они не будут сидеть там весь день. Это глупо. Когда они поймут, что я уже ушёл, то, скорей всего, бросят эту затею и пойдут по своим делам. До следующего раза. А я просто сменю маршрут и буду ходить другой дорогой.       — Да уж, представляю, как они разозлятся, когда поймут, что ты ушёл раньше, — скривился в злой усмешке высокий парень. — Нет, Шин-кун, не обольщайся. Теперь-то они точно не оставят тебя в покое. За эту неделю ты три раза ушёл от них, так что они будут выискивать тебя повсюду — и могут подстеречь даже возле твоего дома. И где гарантия, что они не пойдут дальше и не нападут на твоих родных? — заметив, как побледнел Ино, он поспешил успокоить его. — Не волнуйся так. Сегодня мы с ними окончательно разберёмся, верь мне. Нам просто нужно немножко удачи.       Дойдя до автобусной остановки, он сел боком деревянную скамью под навесом, подтянул свои длинные ноги и обхватил колени руками, уже не пытаясь делать вид, что всё в порядке. До начала занятий было ещё больше часа, но идти в класс он не хотел, просто ждал, пока подействует таблетка.       — Как ты? — обеспокоенно склонился над ним Шинобу и робко коснулся прохладными пальцами лба, откинув его отросшую чёлку. — Да ты весь горишь. Джун, вернись домой, пожалуйста. В таком состоянии ты не сможешь тренироваться, да и на уроках тебе наверняка станет хуже.       — Не могу, — глухо отозвался он, упрямо сжав пальцами свои ноги. — Потому что сегодня эта долбаная пятница. И я точно знаю, что семеро мудаков ждут меня возле стройки. Кстати, если бы я пошёл в школу в обычное время, то, скорее всего, не дошёл бы. Да. А ещё я должен получить ведомость за неделю, чтобы показать маме. Она явно считает, будто я загулял с какой-нибудь девчонкой и поэтому являюсь домой за полночь. Даже гитару забросил, — усмехнулся Оносэ, покачал головой и уткнулся пылающим лбом в колени. Озноб почти прошёл, температура перестала повышаться, крепкий организм парня усиленно сопротивлялся простуде, забирая все силы. К тому же, он не выспался вторую ночь подряд, и сейчас его со страшной силой тянуло в сон.       — Ну, как же быть, — растерянно подёргал себя за пряди на затылке Иноуэ. — Пойдём в класс, там теплее, и ты сможешь хоть полчасика полежать на стульях. Слышишь? — пришлось осторожно потормошить почти отрубившегося приятеля за плечи. — Не спи тут, пойдём. А потом я тебе кофе принесу из автомата.       — Ненавижу школу, — проворчал этот дылда, но послушно поднялся, потряс головой, чтобы разогнать туман перед глазами, и побрёл к зданию, вокруг которого сейчас было так непривычно пусто и тихо. В знакомых коридорах пахло бытовой химией, которой уборщики мыли полы с утра, а в помещении их класса уже было чисто, поэтому Шинобу, кинув сумку на пол, быстро стащил в один ряд пять стульев и молча велел другу лечь. Замотал его ноги своей курткой, а пиджак набросил сверху, укрыв его с головой, чтобы было теплее, и чтобы утренний свет из окон не мешал, помог пристроить рюкзак вместо подушки — жестковато, но лучше, чем ничего. Потом сел рядом, прямо на пол, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза и вслушался в неровное дыхание засыпающего парня.       «Чёрт знает, что происходит», — мысль была не нова, за эту неделю Ино уже не раз задавался этим вопросом, но так и не дал себе внятного ответа. Да и времени подумать у него почти не было. «Почему он так привязался ко мне? Нет, не то. Почему я так легко впустил его в свою жизнь? Как получилось, что я столько времени провожу в его обществе, хотя первоначально планировал только лишь помогать по двум-трём предметам? Почему я смотрю на него, слушаю его, улыбаюсь ему? Почему это стало так важно, чтобы он не обижался, чтобы он был здоров, чтобы был рядом?»       Джун мирно дрых, не зная о терзающих приятеля вопросах и сомнениях, иногда шумно вздыхал, но даже не ворочался — таким крепким был его сон.       «Как только я перестал бояться его, то смог разглядеть в нём те качества, которые делают его таким харизматичным лидером для своих и опасным противником для врагов», — рассуждал про себя сидящий парень. «Мне нравится, что он такой — бесстрашный, открытый, умный, хотя и несколько ленивый. Он способен на Поступок, это чувствуется. Так легко поверить в то, что он сможет стать заметной личностью, если только не пойдёт по накатанной дорожке, по лёгкому пути».       Вздохнув, Иноуэ поднялся на ноги, осторожно поправил чуть сползший пиджак на голове спящего, легонько коснулся его взмокшего затылка, убедившись, что правильно сделал, укрыв так от сквозняка. Вышел из класса, чтобы купить в автомате кофе и столкнулся с двумя одноклассниками, которые только пришли.       — Не шумите, пожалуйста, — попросил он их. — Оносэ-кун спит, ему плохо, но он не захотел вернуться домой, я не смог его заставить. И другим скажите, чтобы не орали тут, ладно?       Шагая к кофейному автомату, Шинобу ухмылялся во весь рот, забыв прикрыться ладонью — ещё бы, теперь он всю жизнь будет помнить вытянувшиеся лица этих ребят. Школа постепенно оживала, наполняясь людьми и их голосами, Ино пил кофе, сидя в просторном холле, стараясь больше не забивать себе голову вопросами, которые не имели пока что ответов. Допив, посмотрел на часы — если этот верзила уже проснулся, то надо напоить его кофе тоже, а если ещё нет — то разбудить и напоить.       Взяв две порции двойного эспрессо, он унёс их в класс, где почти никого не было — Джун спал, а их одноклассники толпились в коридоре, вполголоса обсуждая неслыханные события, но моментально замолкли, увидев Иноуэ. В помещении же сидели только шестеро «приближённых», соблюдая полнейшую тишину. Поставив стаканчики на свою парту, парень вздохнул, решаясь разбудить друга — это могло быть опасно.       — Джун, проснись, пожалуйста, — стащив с него свой пиджак, позвал Шинобу. Потрогал его вспотевший лоб, достал платок и принялся вытирать проступившую испарину, стараясь говорить ласково. — Через пять минут будет звонок, потом придёт Ямакита-сан. Ты же не хочешь, чтобы Ямакита-сан видел тебя в таком состоянии?       — Я что, правда уснул? — хрипло спросил Оносэ, с трудом разлепив глаза. Не стал буянить, узнав разбудивший его голос. — Ксооо, как же хреново-то.       Кое-как усевшись, обеими руками взъерошил взмокшие волосы, потом пригладил их и невольно улыбнулся, приняв горячий стаканчик из рук Ино.       — Давай, залпом. И второй тоже, — велел тот, а потом попросил шестерых знакомцев: — Ребят, помогите расставить обратно стулья. И позовите остальных, пока сэнсэй не пришёл.       К тому моменту, как учитель вошёл в класс, всё было, как обычно, только вторая парта у окна пустовала. Преподаватель невольно посмотрел на дверь, но никто не ломился в неё, опоздав на первый урок, хотя это уже казалось незыблемым.       — Так-так, — протянул Ямакита-сан. — Неужели, придётся начать урок без нашего замечательного «отличника» Оносэ-куна?       Почти весь класс непроизвольно обернулся назад, чтобы посмотреть на долговязого одноклассника, притаившегося на последней парте в среднем ряду. И многие улыбнулись, увидев эту кривозубую, но обаятельную ухмылку.       — Я здесь, сэнсэй! — поднял руку Джун, которому понемногу стало лучше благодаря таблетке, крепкому кофе и заботе друзей. Только возвращаться на свою прежнюю парту он не захотел, а предпочёл остаться поближе к Шинобу.       — Неужели? — было похоже, что преподаватель математики тоже не чужд театральному искусству. Он подошёл поближе, снял очки, протёр их платочком, надел и снова пристально уставился на ученика. — Ты разрушаешь мои представления о мироустройстве, Оносэ-кун, — с едва заметной улыбкой констатировал старший, и ребята вокруг тихо засмеялись, поскольку каждый из них сегодня ловил брови на затылке от невероятных утренних новостей. — Если ты ещё скажешь, что снова выполнил своё домашнее задание, то я, пожалуй, могу с чистой совестью уйти на пенсию.       — Мне жаль огорчать вас, Ямакита-сан, я вовсе не хочу, чтобы вы уходили на пенсию, — блестя глазами ответил этот дылда. — Но я не могу вам врать. Да, я всё решил, что вы задали.       — Ну, что ж, — притворно вздохнул учитель. — Ты вынуждаешь меня действовать по той же схеме. Давай тетрадь и иди к доске. Покажи, как ты решил пятый пример, и объясни первую задачу.       Иноуэ с тревогой смотрел на то, как его приятель тяжело поднимался со стула, но Джун был преисполнен решимости. Чтобы поменьше стоять, он быстро выполнил требование сэнсэя и, получив заслуженную «пятёрку», сел обратно.       — Надеюсь, этот праздник продлится хотя бы до летних каникул, — пробормотал себе под нос Ямакита-сан и продолжил урок.

* * *

      Едва грянул звонок на большую перемену, Шинобу сразу подошёл к сидящему рядом парню, уже не обращая внимания на любопытные взгляды одноклассников.       — Джун, как ты себя чувствуешь? Тебе надо поесть, чтобы восстановить силы, а потом выпить ещё таблетку.       — Уже получше, не волнуйся так, — вяло улыбнулся тот, хотя ему было очень приятно чувствовать заботу друга. — Только есть не хочу.       — Надо. Надо хотя бы немного поесть, иначе от таблетки тебе будет ещё хуже. И попить горячего чаю. Держи, — достав свой маленький термос, Ино налил в крышку вкусно пахнущий напиток и вручил ему в руки. — Кажется, с шиповником, очень удачно. Он поможет твоему организму бороться с болезнью, так что выпей всё, пожалуйста.       — А как же ты? — запротестовал Оносэ.       — Я попью воды из кулера, ничего.       Шестеро ребят из их компании дружно остались сидеть в классе со своим лидером и новым приятелем, чтобы пообедать и обсудить план по отваживанию банды гопников от их района. Один из них принёс из дома игрушечную рацию и показал, как ею пользоваться.       — Она работает на расстоянии километра, мы с сестрой проверяли. Только батарейки надо новые взять, а то вдруг эти сядут не вовремя.       — Да, связь нам может пригодиться, если что-то пойдёт не так, — деловито покивал командир, допивая чай с шиповником. — А ещё очень важно вести себя естественно, словно бы мы давно уже промышляем мелким грабежом. И действовать дружно, так, как на бейсбольном поле. То есть — каждый знает своё место и свои обязанности. Иноуэ-кун, покажи им на карте, как мы вчера решили, а я пойду, потолкую с сэмпаем.       Шинобу едва не подавился салатным листом от неожиданности, но не успел возразить — верзила Джун уже ушёл, оставив его своим заместителем. Пришлось сделать вид, будто бы так и надо и, развернув самодельную карту, подробно объяснить план их действий.       — Оносэ-кун что-то придумал ещё, но мне пока не сказал, мол, чтоб не спугнуть удачу, — добавил Ино, ощущая на себе внимательные, но вовсе не враждебные взгляды шестерых соучастников.       — А ты разве будешь безоружным, Иноуэ-кун? — вдруг спросил один из них.       — Да, получается, что так, — пожал плечами тот. — Я не могу взять с собой биту, которую мне дал тренер.       — Это плохо. Но я могу взять свою запасную и принести её на этот пустырь — для тебя.       — Спасибо, — Шинобу напряг память, вспоминая имя этого парня. — Спасибо, Кумано-кун, ты очень выручишь меня.       — А я могу взять твою сумку с собой, чтобы тебе было легче убегать от них, — заявил другой, явно стараясь завоевать расположение человека, которому так благоволит сам Джун.       — Спасибо, Хараи-кун, но без сумки я буду выглядеть неестественно.       — Ну, тогда ты можешь переложить часть учебников ко мне в рюкзак — всё равно там пусто! — добавил этот Хараи, и ребята засмеялись, поскольку он был из небогатой семьи и часто пользовался чужими учебниками, не имея возможности купить себе дорогие книги.       — Так и сделаем, — согласился Ино, слегка улыбнувшись. Закончив обсуждать детали, шестеро ушли курить, а он остался в классе, как обычно, открыв окно возле своей парты. На улице снова было жарко, поэтому он снял пиджак и хотел было повесить его на спинку своего стула, но вдруг замер, сдвинув брови. От тёмной ткани отчётливо пахло чужим потом, и Шинобу не сразу вспомнил, почему так. Зато вспомнив, шумно вздохнул и резко сел на свой стул, держа пиджак в руках. Он ещё не понимал, что происходит, но этот резкий терпкий запах не давал ему покоя, заставляя вдыхать чаще.       — Шин-кун, хорошая новость! — прозвучал над его ухом знакомый голос, заставив вздрогнуть. — Сэмпай согласился помочь нам! Он вовсе не сердится за то, что мы выиграли у него в прошлый раз, и обещал поучаствовать в нашей маленькой авантюрной постановке.       Оносэ просто светился от радости, не заметив странного взгляда, который кинул на него приятель. Иноуэ постарался быстро взять себя в руки и покивал.       — Отлично, ну, может быть, теперь-то ты мне скажешь, что ты задумал, интриган?       — Потом, потом, — помотал головой он, видя, что в класс возвращаются остальные. — После тренировки.       — А ты уверен, что не сляжешь опять после факультатива? — скептически поднял бровь Шинобу.       — Не уверен, — безмятежно ухмыльнулся Джун. — Поэтому я буду спать в раздевалке, пока вы там будете махать битами. Главным поставлю вместо себя Кумано, чтобы вы не расслаблялись. Кстати, у него днюха через неделю.       — Он обещал взять для меня свою запасную биту, — слегка улыбнулся Ино, глядя на то, как этот крутой полководец пытается подремать, положив голову на парту. — Укрыть тебя снова?       — Не надо, урок же скоро, — отозвался тот, с трудом подавив зевок. — Кумано-кун молодец, толковый парень. Они все по-своему молодцы, — он всё-таки зевнул и добавил совсем тихо: — Но ты лучше их всех.       И затих, оставив приятеля наедине со своими сумбурными мыслями. Впрочем, уже через несколько минут прогремел звонок, и обоим заговорщикам пришлось возвращаться в суровую реальность урока нихонго. Шин-кун натянул пиджак и поправил галстук, а Оносэ потёр ладонями помятое партой лицо и постарался не засыпать оставшиеся уроки.

* * *

      Скамейки в раздевалке были длинными, но узкими, так что пришлось поставить одну возле другой, чтобы приболевший верзила не упал, если начнёт ворочаться во сне. Его заметно потряхивало от озноба, но он ещё пытался делать вид, будто бы всё в порядке. Выпил таблетку и лёг под хмурыми взглядами одноклассников и одного сэмпая, который сегодня был с ними заодно. Сверху его закидали куртками и пиджаками, чтобы он мог как следует согреться, а потом все ушли в спортзал под временным руководством Кумано-куна, которого Питерс звал просто Кей, не придумав более подходящей клички.       — А где ваш этот, высокий? Где Джей? — первым делом спросил тренер, оглядев собравшихся.       — Он простыл, поэтому не может тренироваться, — пояснил, как договаривались, Кумано.       — В такую жару они ходят в куртках, да ещё умудряются простудиться, — проворчал по-английски Питерс, отдав команду начать разминку.       На поле они сегодня не пошли, поскольку там занимались любители из местного клуба, поэтому швыряли друг другу мячи через весь зал, тренировали броски питчера и лупили битами по подвешенному на верёвке мячу, стараясь не выбить окна. В конце занятия тренер погонял первокурсников по правилам, ведь в тренировочных матчах они сами могли быть судьями и должны были знать самые основные причины аутов и штрафов.       Ино всю тренировку думал о бедном Джуне, который мучился температурой и заметно ослаб, борясь с болезнью. Два противоречивых желания раздирали его душу надвое: страх за себя и своих близких, которым угрожали те отморозки, и тревога за друга, который пошёл на такие жертвы ради него — не остался болеть дома, хотя мог бы плюнуть на всю эту затею. Первым ответив почти на все вопросы тренера, Шинобу ушёл в раздевалку, чтобы разбудить Оносэ. Отыскав его лохматую голову в ворохе курток, он присел на корточки и ласково подёргал его за мочку уха, невольно втягивая носом терпкий запах его волос и кожи.       — Прости, что опять бужу тебя, сёгун-сан, но тренировка почти закончена, скоро сюда придут сэмпаи и отберут из-под тебя скамейку. А я не хочу, чтобы ты упал на пол.       Пристально вглядываясь в недовольное лицо сонного Оносэ, он видел, что жар снова отступил на время, промочив потом почти всю его одежду.       — И знаешь ещё что? Переоденься, пожалуйста, в свою спортивную форму, — добавил Иноуэ, поднимаясь на ноги. — Потому что, если ты выйдешь на улицу вот так, то не дойдёшь до того пустыря — я тебя сам закопаю. Чтоб не мучился. Ясно?       — Ясно, — с кривой ухмылкой отозвался тот, стаскивая с себя пиджак и остальное. — Непонятно только, кто же из нас сейи-тайсёгун.       — Ты, конечно, — спокойно сказал Ино, вынырнув из своей футболки и натягивая форменную рубашку. — А я так, на подхвате.       — Подлиза, — буркнул чем-то очень довольный Джун.       — Выпендрёжник, — не остался в долгу Шин-кун. И оба засмеялись, довольные таким взаимопониманием.       Через пару минут в раздевалку ввалились все остальные, принялись переодеваться, делая вид, что Оносэ-куна тут нет, потому что он, якобы, лежит дома и болеет. Только шестеро заговорщиков и сэмпай Голова, которого звали Кадзуки, остались в помещении, когда все бейсболисты ушли. Хараи-кун забрал у Шинобу почти все учебники, как и предлагал, а переодетый в спортивную форму лидер накинул сверху свою куртку, небрежно упихал прочую одежду в рюкзак и поднялся со скамейки.       — Ну, что? Наше дело правое, мы все хотим помочь нашему другу, Иноуэ, а заодно и мне, раз я теперь участвую в его судьбе, — немного пафосно произнёс Джун, положив ладонь на его плечо, как в тот первый раз. — Мы уходим, Шин-кун, а ты, как договаривались, ждёшь ровно десять минут и тоже идёшь — обычным маршрутом. Держи рацию, спрячь в сумку. Если они вдруг нападут в другом месте, ты, хотя бы, успеешь сообщить — мы бросим всё и прибежим туда. Хорошо?       — Хорошо, — очень серьёзно кивнул тот и тоже на секунду сжал плечо друга.       Оставшись в одиночестве, постоял с минуту, потом вышел в холл школы, где висели электронные часы, взял себе в автомате крепкого чаю и быстро доел то немногое, что ещё оставалось в его бенто, поскольку ужасно хотел есть после тренировки. По истечению десяти минут покинул здание и пошёл знакомым маршрутом к дому, стараясь шагать спокойно и не оглядываться, хотя ему казалось, что за ним следят.       Он почти дошёл до той стройки, когда услышал позади себя условный сигнал — свист. Но вместо того, чтобы кинуться вперёд, к сетчатому забору, как рассчитывали отморозки, он развернулся и побежал прямо на того, кто свистел, спрятавшись в той самой живой изгороди. Парень даже успел выйти из укрытия, чтобы преградить путь беглецу и заставить его свернуть в сторону стройплощадки, только Иноуэ не поддался на это. Он был ещё разгорячён после тренировки и знал расстановку сил противника, поэтому, собрав всю свою злость, накопленную за годы вражды, он с разбегу ударил бывшего одноклассника левой рукой в переносицу и продолжил бежать по улочке, ведущей к ближайшему пустырю. Сердце едва не выскочило из его груди от страха, когда он услышал позади яростные крики преследователей, но сегодня всё должно было измениться — там, впереди его ждали друзья, обещавшие помочь, и Шинобу верил им, потому что верил их лидеру.       Пулей промчавшись по тенистому переулку, он внезапно оказался на залитой солнцем площадке, со всех сторон зажатой чужими высокими заборами, едва не упал, споткнувшись о торчащий из земли камень, но его тут же поддержали дружеские руки одноклассников. Кумано-кун сунул ему в руки биту и отодвинул чуть в сторонку, чтобы он мог спокойно отдышаться. В этот же момент на пустырь вывалились запыхавшиеся отморозки, до крайности обозлённые целым днём ожидания и травмой одного из своих.       — Так-так, — нарочито низким голосом начал Оносэ, поигрывая битой. — Значит, мои слова до вас не дошли, мелюзга. А я ведь вам по-хорошему предлагал убраться с дороги, по которой ходят мои друзья.       Ино не успел понять, в какую из этих растянувшихся минут он превратился из загнанного зверя в спокойного наблюдателя, но с удовольствием смотрел небольшой спектакль, мастерски разыгрываемый Джуном, который изображал из себя сэмпая. Его парни сразу же отрезали чужакам путь к отступлению да ещё и ухмылялись, как заправские бандюганы, держа биты наготове. Бывшие одноклассники ошалело смотрели на тихоню Иноуэ, который только что запросто расквасил нос одному из них, а их главарь не сводил глаз с бледного лица Оносэ, который заметно осунулся за этот день и выглядел устрашающе.       — Не знаю, что ты за прыщ, — наконец, заговорил старший из напавших, не желая так просто сдаваться. — Но я и мои люди будем ходить там, где захотим.       — Так давай познакомимся, малолетка, погоняющая школьников, — с издевательским спокойствием ответил дылда «сёгун». — Меня зовут Оносэ Джун, и я держу этот район под рукой Безликого.       — Брехня! — сразу же отрезал главарь отморозков. — Безликий не держит у себя под началом школьную гопоту!       — Ты так хорошо знаешь Безликого? — точно по сценарию раздался со стороны улочки очень низкий голос, и на импровизированную сцену вышли двое взрослых мужчин в чёрной одежде, явно сшитой на заказ у хорошего портного. Тот, что задал вопрос, был чем-то похож на сэмпая Кадзуки, но носил длинные волосы ниже лопаток, а второй прятал лицо под чёрной медицинской повязкой, глаза — под зеркальными очками, а безволосый череп — под чёрной банданой. Даже руки — и те были в перчатках.       Парни Оносэ-куна дружно склонились в низком поклоне — только Ино чуть запоздал, засмотревшись на незнакомцев. Длинноволосый выждал немного, явно наслаждаясь замешательством хулиганов, окружённых со всех сторон в этом тупичке, и снова заговорил:       — Джун, я правильно понимаю, что это те люди, которые досаждают тебе и твоим друзьям?       — Да, господин.       — Эй ты, как тебя звать-то? — спросил он главаря чужаков.       — Томору Такаси, — буркнул тот, понимая, что его битва проиграна, и лучше не злить этих якудза.       — Скажи-ка нам, почему твои мальчики нарушают границы районов, которые уважает даже Безликий? Молчишь? Ну, что ж, твоё право. А мог бы и придумать что-нибудь в своё оправдание, может, и отмазал бы своих подопечных. Что скажете, мой господин? — он чуть склонился к молчаливому спутнику, и тот что-то очень тихо сказал ему через свой респиратор. — Хорошо, — кивнул «волеизъявитель» Безликого и снова обратился к главарю: — Выворачивай карманы. Да на совесть, вытряхивай всё, или мы будем проверять сами.       Побагровев от унижения, Томору принялся опустошать свои карманы дрожащими руками — в пыль пустыря посыпались деньги, бумажки, мусор, сигареты с зажигалкой, а последним с тихим лязгом выпал складной нож-бабочка.       — Всё? Негусто, — скептически дёрнул бровью один из мафиози. — Ну, что ж, тогда проваливай и помни, что мы всегда найдём тебя, если только Джун намекнёт нам о тебе хоть полслова.       Опозоренный главарь молча прошёл мимо расступившихся ребят с битами, а оставшиеся пятеро сбились в кучу, впервые попав настоящую передрягу. Они были крутыми охотниками, но дичь из них получилась жалкая.       — Что, детишки, — продолжил словесную экзекуцию длинноволосый бандит. — Не повезло сегодня, да? Ваша жертва оказалась с зубами, а всё потому, что нашла себе очень хороших, правильных друзей. Чего о вас не скажешь: ваш трусливый вожак бросил вас, даже слова не сказав, чтобы оправдать вас. Может быть, это потому, что вы сами виноваты, нэ? Ну-ка, признавайтесь, кто начал охоту на Иноуэ-куна?       Мужчина в маске снова отмер на минуту, чтобы сделать знак своему красноречивому спутнику, и тот, не дождавшись ответа от хулиганов, обратился напрямую к пострадавшей стороне.       — Скажи нам, Шинобу-кун, кто из них причинил тебе больше всего вреда?       Только теперь Ино смог осознать серьёзность замысла «сёгуна» Оносэ: создать ситуацию, в которой он сам сможет вершить судьбы своих врагов. Да, сейчас, глядя в эти посеревшие от страха лица, на которых раньше он видел лишь глумливые ухмылки, он понял, что настал момент истины. Он мог потребовать их крови, мог избить их лично или попросить друзей, мог отправить их по домам в одном исподнем, опозорив до конца жизни — и пятеро его врагов прекрасно знали это.       — Они все достаточно попортили мне крови, — глухо заговорил Иноуэ, чувствуя, как всё внутри выкручивается от поднимающейся волны негатива, как в памяти один за другим всплывают эпизоды их столкновений, как кипят озёра непролитых злых слёз бессилия. Он позволил всему этому отразиться во взгляде и продолжил: — Да, я бы очень хотел отплатить им кровью за кровь. Но я не стану их трогать, если они пообещают… поклянутся мне всем, что для них ещё свято… поклянутся, что больше никогда не перейдут дорогу мне или кому-либо из моих близких.       Голос Шинобу едва не сорвался, но он сумел сдержать себя. И потом уже безучастно смотрел на бывших одноклассников, слушал их горячие клятвы и обещания, твёрдо зная, что отныне сможет ходить по улицам своего района спокойно, не озираясь на каждом шагу и не вздрагивая от любого шороха. Теперь за ним была настоящая мафия, — а подобная информация распространяется среди соседей с быстротой цунами.       Закончив со словами, неудачники хотели уже уйти, но насмешливый окрик якудза остановил их.       — Эй, вы забыли заплатить за выход, мальчики!       Пришлось им тоже выворачивать карманы — в итоге, у ног победителей скопилась неплохая сумма. Один только Иноуэ не смотрел на деньги, поэтому успел поймать за талию Оносэ, у которого вдруг подкосились ноги. Он уже не видел, как проигравших пинками выгоняли с площадки, как они удирали, радуясь тому, что так дёшево отделались, — Ино ужасно испугался, что придётся везти друга в больницу.       — Есть у кого-нибудь с собой вода? — спросил он ребят, пытаясь пристроить этого верзилу головой на своих коленях. — Джун, ну, ты чего? Что болит, скажи, не молчи.       — Е-хэй, Шин-кун, мы их сделали, — слабо улыбнувшись, тихо отозвался тот. — Ничего у меня не болит, просто голова немного закружилась, сейчас пройдёт.       — Дурья твоя башка, — покачал головой Иноуэ, придерживая его затылок, пока он пил. Столпившиеся вокруг парни засмеялись, а двое взрослых подошли ближе, и мнимый Безликий снял свою маскировку, оказавшись сэмпаем по кличке Голова.       — И вовсе она у него не дурья, — вступился он за лежащего Оносэ. — Вон, какой хитрый план придумал, даже нас с братом ловко приплёл.       — Спасибо, Кадзуки-сэмпай, Окура-сан, без вас у меня ничего бы не получилось, — бледность понемногу уходила с лица парня, он снова улыбался, радуясь такому вниманию к себе.       — Ваш выход был очень эффектным, уважаемые сэмпаи, — поддакнул Шинобу, кланяясь сидя. — Было очень приятно познакомиться с вами, спасибо за помощь.       — И мне было приятно узнать, что у моего господина подрастает достойная смена, — своим чарующе низким голосом произнёс Окура с лёгкой улыбкой, собирая шикарные волосы в хвост на затылке. — Ладно, думаю, дальше вы сами справитесь. Мы с братом пойдём, а то упарились уже в этих костюмах.       Окинул пристальным взглядом двоих кохаев, полусидящих в обнимку, усмехнулся своим мыслям и направился к выходу из этого тупичка.       — Подождите, а как же деньги? — позвал Джун и кивнул на кучу мелочи на земле. — Здесь ведь и ваша доля.       — Не смеши, Джей, — фыркнул Кадзуки. — Для нас это не деньги, ты уж извини. Лучше купите на них себе новые биты, ну, или что хотите. Увидимся на тренировке, поправляйся быстрее.       Братья ушли, дружбаны перетащили своего лидера в тень забора и усадили, прислонив к нему спиной, Хараи побежал за водой в ближайший ларёк, а остальные принялись собирать добычу в полиэтиленовый пакет. Иноуэ остался сидеть рядом с другом, прикрыв глаза и переживая недавние события снова. Немного болела левая рука, но в целом, он чувствовал себя гораздо лучше, чем днём, ожидая неминуемую стычку с бывшими одноклассниками.       — Это было очень здорово придумано и сыграно. Очень, — наконец, вынес он свой вердикт. Вздохнул глубоко и добавил: — Ты не представляешь, как мне сейчас легко. Словно бы с души свалился камень величиной с Фудзи-сан.       — Ты им веришь? — польщённый Оносэ повернул голову и посмотрел на профиль Ино. — Думаешь, они и вправду отстанут от тебя? Не попытаются снова?       — Это странно, но да, я видел в их глазах настоящий страх. Их разобщит пережитый позор, они не посмеют больше. Они поверили в твоих «мафиози» и в то, что я мог расправиться с ними сам, по одному, даже без помощи твоих ребят.       — А ты бы мог? — лукаво ухмыльнулся дылда, но приятель не ответил.       Потом они все вместе пили воду и ели то, что было в бенто у их командира, который за весь день почти ничего не съел, потом делили добычу — деньги поровну на всех. Только сигареты Джун забрал себе, а нож отдал Шинобу.       — На всякий случай, носи с собой.       — У меня и так сумка тяжёлая всегда, — покачал головой тот, укладывая обратно свои учебники.       — Ничего, от лишних ста граммов не надорвёшься. А мне будет спокойнее, — повёл бровями этот хулиган, которому очень хотелось проявить свою заботу. Иноуэ только пожал плечами и сунул нож в боковой кармашек сумки.       — Ты как? До дома-то дойдёшь?       — Со мной всё уже нормально, не волнуйся, — Оносэ поднялся на ноги, отряхнул спортивные штаны, подобрал свой рюкзак и пошагал к выходу с пустыря. — Сегодня, наверное, я уроки делать не буду. А завтра приду к тебе, если позволишь.       — Не позволю, — отрезал Шин-кун. — Ты будешь сегодня и завтра лежать и лечиться, я сам к тебе приду. После полудня.       — Слушаюсь, сейи-тайсёгун Иноуэ-сан! — с ехидной улыбочкой пропел долговязый парень, и остальные шестеро рассмеялись. Потом попрощались на перекрёстке и потопали к остановке своего автобуса, а Ино повёл приятеля к нему домой.

* * *

      Поздно вечером парень тихо вышел на улицу, не предупредив никого из домашних, которые только что легли спать. Тишина собственной комнаты давила на барабанные перепонки — та самая, привычная тишина, о которой он мечтал все прошлые вечера на этой неделе, оказалась пустой и холодной, будто бы он сидел в сыром погребе. Он не мог сосредоточиться на домашнем задании, ему постоянно мерещилось тихое сопение Джуна за спиной. Осознав в какой-то момент, что сидит и смотрит на подушку, которую четыре вечера занимал гость, Шинобу не выдержал. Поднялся, сменил домашние штаны на уличные и бесшумно спустился по скрипучей лестнице к выходу, потом накинул куртку и подошёл к калитке.       «Я просто подышу свежим воздухом», — сказал он сам себе, глубоко вдыхая юго-восточный ветер, несущий морскую влажность с залива. Машинально пригладив разлохматившиеся волосы, Иноуэ отпер щеколду и вышел на улочку, действуя импульсивно, не раздумывая, так, как давно уже не позволял себе делать.       Детские воспоминания о тайных вылазках по чужим дворам вдруг вызвали в душе столько сладостных эмоций, что он не смог им противиться — и через несколько минут оказался возле дома Оносэ. Это было похоже на странную игру: красться в темноте мимо пустых и ярких окон соседских домов, стараясь, чтобы ни один лучик света не коснулся лица, а потом стоять у малознакомой калитки, которую видел сегодня в первый раз всего, но само место притягивало его, как магнит. Ино сам не понимал, зачем он здесь, почему смотрит на тёмные окна чужого дома и не может даже пошевелиться, только дышит настороженно и слушает ночь, наполненную синхронным шорохом листвы, которую гладит порывистый ветер.       Где-то через полчаса его тело вспомнило об усталости, накопленной за день, о том, что воздух вокруг давно уже холодный, а куртка слишком тонкая, чтобы сохранить необходимое тепло. Шинобу обозвал себя кретином и поплёлся обратно, стараясь не думать о причинах, погнавших его сюда, именно к этому дому. Вернувшись к себе, тихонько проскользнул в комнату, надеясь, что никто не заметил его внезапной вылазки, раскатал футон, переоделся в пижаму и лёг, плотнее закутавшись в одеяло, чтобы согреться. После такой встряски нужно было хорошо поспать, но сон бежал от парня, а воображение изводило его яркими воспоминаниями прошедших дней. Он зажмуривался сильнее, чтобы под веками расплывались разноцветные пятна, но всё равно ощущал кожей горячее тело приятеля, такое тяжёлое и жилистое, безвольно падающее прямо в руки, тянущее к земле сильнее гравитации. Иноуэ вздрагивал, и наваждение исчезало, но потом в полудрёме возвращалось ощущением крепких рук, обхвативших его плечи в ограждающем жесте.       Он не был наивным, поэтому сумел довольно быстро догадаться о причинах этих странных эмоций. Найдя себе оправдания в сложившихся обстоятельствах, он даже вспомнил предыдущий свой неудачный опыт по ухаживанию за девчонкой из параллельного класса в прошлом году. Она явно строила ему глазки, а он робел и не решался пригласить её просто на прогулку. И когда она переключила своё внимание на другого, Шинобу почувствовал облегчение. А теперь…       Громила Джун ворвался в его жизнь, как лесной пожар, не стуча и не спрашивая разрешения. Просто подошёл и взял его за плечо, словно бы так и надо. Как будто так было всегда. И назвал другом так естественно, что это стало истиной.       — Он не оставил мне выбора, — шептал в темноту Ино, засыпая, обхватив руками гостевую подушку. — Он просто не оставил мне выбора. И я уже ничего не могу изменить, нет. Он сам так сказал.       Успокоив себя таким образом, сняв с себя ответственность за происходящее, он, наконец, уснул, забыв на время обо всех сомнениях и тревогах.