клуб разбитых сердец

Ричи.

— Мы же договаривались без поцелуев, — злобно прошипел я, скидывая Майка на кровать. Мне пришлось тащить его на себе всю дорогу до дома, поэтому теперь спина ныла от боли. А из-за того, что я шел без очков, мы пару раз упали. Майк на это лишь смеялся, маленький засранец. Когда я тянулся к нему, чтобы забрать очки, он бил меня по рукам. Видите ли, он боялся, что нас рассекретят. — Да расслабься, весело же было, — он попытался стянуть штаны, но все попытки были провалены.— Тем более тебе удалось заполучить поцелуй той сладкой булочки. Разве оно того не стоило? — З-заткнись, — я грубо пнул его по ноге и плюхнулся на кровать, — Эдди точно тебя не раскусил? — Точно. Не парься, чувак, — неуверенно ответил Майк и отвернулся к стене.— А теперь я хочу спать. Через пару секунд Майк захрапел. Однако я все ворочался, прокручивая в голове сегодняшний вечер. Я все еще стоял там под фонарем, сжимая плечи Уилла. Снова и снова касаясь его губ, облизывая, покусывая. Наверняка это был его первый поцелуй. И как бы мне хотелось, чтобы он запомнил, что это именно я поцеловал его, а не Майк. Я отстранился, когда дышать было уже нечем. Сделал глубокий вздох, пытаясь все переварить. Уилл открыл глаза и не найдя, что сказать, скромно улыбнулся. Было ли это ошибкой? Определенно нет. Я хотел этого с того самого дня, когда впервые увидел его. Суть моего отчаянного желания заключалась в недосягаемости Уилла. Он не из тех, кто бросается в омут с головой. Он слишком хрупкий, слишком милый. Я боюсь причинить ему боль. И пока мое влечение не переросло в нечто большее, я решил остановиться на поцелуе. До этого момента я ни разу не изменял Эдди. Но я не чувствовал угрызения совести. Лишь злость на Эдди, потому что он не мог отличить меня от Майка. Хотя даже если он все понял, Эдди все равно останется со мной. Так было всегда. В этом отличие Уилла от Эдди — второй всегда будет рядом. Несмотря на то, что иногда я веду себя как мудак и срываюсь на него, хотя он ни в чем не виноват. Уилл вряд ли готов терпеть меня и мой скверный характер. Это еще одна причина, почему я не могу быть с ним. Наутро Майк в непривычной для себя веселой манере рассказывал матери за завтраком о вечеринке. У меня не было аппетита, и я меланхолично ковырял в тарелке. Чувствовал я себя паршиво. Дело было вовсе не в количестве выпитого мной спиртного прошлой ночью. У меня было плохое предчувствие. Так и не притронувшись к еде, я поставил тарелку в раковину и отправился на чердак. Там хранилась коллекция виниловых пластинок, которые долгое время собирал отец. И чтобы немного отвлечься от негативных мыслей, я решил перебрать и выбросить то, что давно не слушал. В детстве отец часто брал нас на разные барахолки по выходным и придумывал смешные истории. Майка это не особо интересовало, зато я слушал с открытым ртом. И когда мы возвращались домой, я сразу шел с отцом на чердак, чтобы послушать его любимую пластинку. В пыльной коробке я нашел сборник Фрэнка Синатры. Именно его я включал, когда впервые пригласил сюда Эдди. Это был мой тайный уголок, убежище. В тот день я впервые поцеловал его. И это был не самый лучший первый поцелуй. Мы то ударялись зубами, то слишком широко открывали рты. Но попрактиковавшись до вечера, нам все же удалось добиться нужного эффекта. Помню, я лежал между ног Эдди, пока его рука была у меня в волосах. Когда губы начали опухать, я ложился к нему на грудь и слушал спокойное сердцебиение. В тот день я хотел, чтобы время остановилось. Меня одновременно разрывало от счастья и любви. Я даже подумать не мог, что можно почувствовать так много от одного лишь поцелуя. Про себя я поклялся, что всегда буду любить его. Как жаль, что я не произнес эти слова вслух. Через пару месяцев отец признался в измене. Но это не было ударом для мамы, она стойко перенесла новость. В нашей жизни почти ничего не изменилось, на развод она решила не подавать. Вместо этого она «простила его» и продолжила жить, как ни в чем не бывало. Однако в тот день у меня внутри щелкнул какой-то переключатель. Отец, на которого я постоянно равнялся, предал любимого человека. Эта информация запустила механизм под названием «я больше не верю в любовь». Телефон завибрировал в кармане, и я поспешно пытался достать его. — Привет, — голос Эдди был грустным, — Мы можем встретиться? Мне нужно кое-что тебе сказать. — К-конечно, — от неожиданности я чуть не выронил телефон, — В нашей закусочной? Эдди только согласно промычал и бросил трубку. Впервые за год наших отношений я ощутил трепет от предстоящей встречи. Я твердо решил начать все сначала. Я подарю ему эту пластинку, и мы попробуем вернуться к истоку. Теперь я не буду таким уродом. Я позабочусь о нем как следует. Но не всем планам суждено сбыться. Эдди сидел напротив меня и смотрел в одну точку. Выглядел он бледнее обычного: глаза опухли, на голове бардак. Я все собирался спросить, в чем дело, но никак не мог подобрать слова. Раньше мы приходили сюда только с компанией. Теперь, когда мы здесь вдвоем, это почти свидание. Минут через двадцать, когда лёд в напитках растаял, а картошка с гамбургерами остыла, Эдди заговорил. — Я размышлял об этом всю ночь, — он поднял на меня опухшие глаза, — Думаю, нам надо взять паузу. А может даже и расстаться. Не знаю, — он откинулся назад, — Я устал тащить все на себе. Понимаешь, Ричи? Но я не понимал. В ушах стоял звон, словно меня ударили по голове. Он хочет со мной расстаться? Это конец? Я вдруг осознал, что мы никогда не ходили на свидания. Я отмахивался тем, что другие могут нас засмеять, да и вообще, что мы там будем делать? А теперь я думаю, зря. Надо было послать все куда подальше и пойти с ним на свидание. Неважно, что бы мы там делали: пошли в игровые автоматы, обедали или просто сидели на лавочке. Я бы слушал такой родной смех Эдди, пока смешил его пародиями, которые у меня всегда плохо получались. Мы бы ели мороженое, и я как обычно перепачкал бы всю рубашку. Эдди бы разозлился и запретил прикасаться к себе, пока я не сниму ее. А еще можно было сходить в кино на какой-нибудь ужастик. Взяв с собой огромное ведро попкорна, я с удовольствием слушал бы придирки Эдди к съемке и выбору актеров. И защищал его от шипящих незнакомцев, сидящих позади нас. Хотя он и сам прекрасно может позаботиться о себе. Это время принадлежало только нам двоим. Эдди уже давно ушел, а я все сидел и смотрел на свои ладони. Как жаль, что я так поздно это осознал.