Эдди.
Я сижу с пустым взглядом, пока Ричи возится с телевизором. Надо бы встать и уйти, но я продолжаю глазеть на стену. Черт, я полный кретин, раз оказался в комнате вместе с тем, кто разбивал мне сердце множество раз. И почему это до сих пор не считается преступлением? Ведь это причиняет мне боль. — Тут хреново ловит интернет, поэтому придется смотреть телек, — произносит Ричи, усаживаясь рядом со мной. Он переключает каналы, чертыхаясь, когда пульт перестает работать. — Я сейчас сгоняю за батарейками и вернусь, — говорит Ричи и выходит, оставляя меня одного. С этим чердаком связано слишком много воспоминаний. Первый поцелуй, первый секс. От чего мне хочется выть, но я сдерживаюсь. Поднимаюсь с места и подхожу к книжной полке. С фотографий, которые выставлены в ряд, мне улыбается малыш Ричи. Ему здесь примерно пять, у него тогда выпал передний зуб. Но это не помешало мальчику широко улыбнуться. В углу стоит старый виниловый проигрыватель, который мистер Уилер подарил Ричи. Для Ричи он был примером для подражания. Однако после того, как он узнал о его измене их отношения, испортились. Ричи больше не упоминал отца в своих рассказах. Злился на меня, когда я спрашивал про него. Вряд ли они это обсуждали или как-то касались этой темы. Я как мог поддерживал его, старался утешить. Чуть позже я задался вопросом: а нужна ли была ему моя поддержка? Ответа у меня не было. Через некоторое время я просто сдался.У меня тоже были проблемы в семье. У меня тоже есть чувства. Я не собираюсь быть всю жизнь чьей-то подстилкой. Если он и дальше хочет продолжать в том же духе — пожалуйста. Я в этом участвовать не собираюсь. Тогда почему я снова здесь? Почему продолжаю подбрасывать дрова в давно уже потухший костер наших чувств? — Еле нашел, — запыхавшись, сообщает Ричи, входя в комнату. — Надеюсь, хотя бы эти работают. Он прошел к телевизору и стал неуклюже вставлять батарейки в пульт. Со второй попытки у него это получилось, и мы сели смотреть какую-то передачу. Вернее я делал вид, что смотрю, пока на самом деле размышлял над своей судьбой. Примерно к полуночи Ричи выключил телевизор, а я пришел к неутешительным выводам. Во-первых, мне нужно что-то менять в наших с матерью отношениях. Вернее, в ее отношении ко мне. Я больше не могу быть ее хорошим мальчиком, которым она помыкает, как ей вздумается. Только вот вряд ли она будет меня слушать. Про отца я мало что знал. Он давно переехал и не звонил. А значит, мне придется сражаться с ней в одиночку. Правда, я пока не знал, как именно. Во-вторых, и тут даже и думать не стоило, я все еще люблю и хочу быть с Ричи. И мое присутствие в его доме тому подтверждение. Нельзя за день выкинуть из сердца человека, в которого ты был влюблен долгие годы. Как я и говорил Уиллу — это замкнутый круг. Выход все время ускользает от меня. — Ты хочешь, чтобы я остался с тобой или…? — Ричи указал на диван, который он уже успел разложить. Я отрицательно покачал головой. Нет, мне определенно стоит побыть одному. Ричи тяжело вздохнул. Он потянул ко мне ладони, чтобы обнять, но я отшатнулся. — Спокойной ночи. Зови, если что-нибудь понадобится. Как только дверь за ним закрылась, я устало прилег на диван. От всех переживаний и раздумий у меня даже не было сил сходить в душ. Миссис Уилер любезно положила свежую одежду на комод вместе с зубной щеткой. Мне нравилась Карен, потому что она не задавала лишних вопросов. Когда Ричи сообщил ей, что я останусь у них ночевать, она лишь понимающе кивнула головой. — Надеюсь, тебе здесь будет удобно, милый. Я на всякий случай написала твоей маме, чтобы она не беспокоилась. Я постарался улыбнуться ей, чтобы хоть как-то отблагодарить. Я и правда не хотел писать или звонить матери. И теперь был рад, что меня избавили от этой пытки. Погасив ночник, я уставился в темный потолок. Прошло много времени с тех пор, как я ночевал здесь. Подумать только, год назад мне казалось, что мы будем вместе всегда. Казалось, что любовь — лишь приятный бонус к нашей дружбе. И что ничего не изменится ни через год, ни через три. Каким же я был глупцом. Дверь со скрипом отворилась, от чего я напрягся. Приглядевшись, я увидел силуэт Ричи с подушкой в руках. — Я подумал, что тебе будет страшно спать одному.Ричи.
С чего мне начать? Что я должен сказать в первую очередь? Впервые я чувствовал неловкость, находясь рядом с Эдди. У меня постоянно потели ладони, поэтому я потирал их об штаны. Нервно поглядывая на него, я пытался понять, в каком он был настроении. По его лицу я понял, что дела плохи. Он также как и я не обращал никакого внимания на происходящее в телевизоре. Если бы с нами был кто-нибудь еще, я бы завел разговор на любую тему, только бы разрядить обстановку. Еще полчаса назад я хотел встать на колени и умолять Эдди вернуться. А теперь мы сидим в тишине, нарушаемой глупыми шутками ведущей. Мать Эдди в этот раз превзошла саму себя. До этого Эдди еще ни разу не убегал из дома, как бы сильно она не бесилась. Я знал, что всю злобу она вымещала на него, а он лишь молча терпел и принимал это как должное. Миссис Каспбрак питала ко мне лишь ненависть, впрочем, эти чувства были взаимны. Когда она узнала, что мы с Эдди встречаемся, то пришла в ярость и запретила нам видеться. Разумеется, Эдди ее не послушал. Я хотел спросить, что же у них случилось, но никак не мог подобрать слов. В итоге я ушел к себе, пожелав спокойной ночи. Чуть позже, лежа в кровати, я решил, что нужно действовать. Либо сейчас, либо никогда. И захватив с собой подушку, тихонько поднялся на чердак. — Я подумал, что тебе будет страшно спать одному. Блестяще, Ричи! Глупее ничего не мог придумать? Эдди отодвигается к стене, освобождая место. Я чуть не спотыкаюсь о собственные ноги, а затем кладу подушку и ложусь рядом. Мы уже давно вот так просто не лежали рядом, и это вызывает у меня улыбку. — Что произошло? Она тебя чем-то обидела? Эдди долго молчал, из-за чего я решил, что он заснул. Я повернулся, чтобы проверить, и увидел, что Эдди тихо плачет. За всю жизнь он плакал при мне два раза. В первый раз — это произошло из-за того, что он наступил на стекло. Второй, когда увидел змею, которая проплывала рядом с ним. От неожиданности я опешил, тупо уставившись на его рыдающее лицо. А когда, наконец, пришел в себя, резко притянул Эдди к себе. Обнимая, гладя по спине, вдыхая его аромат, я понял, как мне его не хватало. Я чуть не потерял человека, который был для меня всем. — Все будет хорошо, — шептал я, не переставая. Эдди вдруг остановился и поднял на меня голову. Я вопросительно на него взглянул, а через секунду почувствовал его губы на своих. Горячий и соленый из-за слез поцелуй стал для меня маяком в темном и холодном океане неизвестности. Я верил и надеялся, что можно все исправить. Ведь он не просто так пришел ко мне. Он все еще любит меня. Я медленно провел языком по верхней губе, от чего Эдди вздрогнул. — Я-я сделал что-то не так? — запинаясь, произнес я, приподнимаясь на локтях. Больше всего мне не хотелось принуждать его. — Нет, просто раньше мы никогда так не целовались. Я призадумался, пытаясь вспомнить все наши поцелуи. И Эдди был прав. Мы все время куда-то спешили. Все поцелуи были резкими, грубыми, глубокими. — Тебе не нравится? — спросил я с непонятной досадой в голосе. — Нравится, — горячо воскликнул Эдди. — Даже очень. Я закусил губу, чтобы не запищать. Дыхание участилось, зрачки расширились, я был будто под кайфом. Эдди сел напротив меня так, чтобы наши лица были максимально близко друг к другу. Я нервничал также сильно, как в первый раз. Шумно сглотнув, я сначала поцеловал его в лоб. Чуть осмелев, перешел к щекам, а дойдя до губ, я уже не мог остановиться. Губы двигались в медленном ритме, посасывая нижнюю, я переходил к верхней. Наслаждаясь, Эдди задрожал, сжимая в руках мою футболку. Я принял это за зеленый свет и решил углубить поцелуй. Скользнув языком в его приоткрытый рот, я вздохнул с облегчением. Эдди уже полностью сидел на мне, зарываясь руками в волосы. Пока я блуждал по его телу, сжимая, прижимая ближе. Словно стоит мне его отпустить, и он тут же исчезнет. Ниточка слюны сползала вниз, когда я отрывался от его сладких губ. Отдышавшись, мы возвращались к тому, на чем остановились. — Давай попробуем все сначала? — шептал я в перерывах между поцелуями. Эдди быстро кивал, нетерпеливо ерзая, притягивая меня за шею. И хотя я понимал: Эдди расстроен, он запутался. Но я как дурак радовался его ответу, растворяясь в нем до самого утра.