--
— Отвратительный кофе, зачем ты тут торчишь? — Я здесь за чаем, а не за кофе, — на этот раз разговор не будет сильно отвлекать, и Итачи кивает Какузу в знак приветствия. Вчера он наслушался от Хидана достаточно, но Какузу, в отличие от седого, не задает глупых вопросов и не вываливает тонны ненужной информации. Он здесь скорее просто поворчать. — Чай это скучно, — Какузу достает небольшой ноутбук и устраивает его на столе, стараясь не мешать «чайной церемонии», — Но лучше чай, чем такой кофе. — Угощайся, — Итачи чуть склоняет голову набок, пододвигая заварочный чайник, — Как дела? Какузу отрывается от экрана, удивленно переводя на Итачи взгляд. Странный вопрос. Многозначительный, иначе у Учихи не бывает. — Он опять тебе мозг вынес? Удивительно, сколько упорства. — Вы с ним вообще не пересекаетесь? Я будто почтовый голубь, ношу вам послания друг от друга. — Графики не совпадают. — Ты директор, ты сам себе график составляешь, Какузу, — хмыкает Итачи, отпивая из чашки. — Поэтому и не совпадают, — бубнит Какузу и снова возвращается к экрану ноутбука, сосредоточенно сведя к переносице брови. — Если ты хочешь его бросить — так и скажи, к чему эта беготня? — Это… Неописуемо, Учиха. Необъяснимо. Я знаю, что не смогу, но и жить так дальше тоже нельзя. На это Итачи не находит ответа, мысленно возвращаясь к Хидану. Ураган, метель, снежный буран – все меркнет, по сравнению с этим исчадием Ада, если его разозлить. А если он расстроится? Огорчится? Если ему станет грустно? Учиха слегка покачивает головой, приходя к неутешительным выводам. — Возможно, я просто устал, но это ли не причина, чтобы бросить это все? Он никогда не научится относиться серьезно хоть к чему-нибудь, понимаешь? Меня это бесит. Какузу знает, что Итачи не ответит – это немая договоренность, а Учиха как святой отец на исповеди, просто слушает, помогая выплеснуть все накипевшее. Рассказывать ему это одно удовольствие, лучше него слушателя не найти. — И я понимаю, что не смогу сказать ему это в лицо. Я не знаю, что он сделает, можно сказать, я боюсь. Но в основном, я ни слова выдавить не смогу, стоит мне только увидеть эти его глаза. Он же делает, что хочет, ты сам видишь. А мне надоело. В чайной выключается верхний свет, погружая заведение в вечернюю уютную атмосферу. Кухня прекращает работу, остается лишь бармен, музыка сменяется на что-то медленное и расслабляющее. Какузу захлопывает ноутбук и наливает себе из чайничка чаю, решая поговорить о чем-нибудь другом.--
— Мне кажется, он скрывает что-то. Слышь, Учиха, ты ничего не знаешь? — Хидан подозрительно щурит глаза. Он уже не такой шумный, да и ведет себя осторожнее. Никаких резких движений, он исключительно аккуратен и внимателен. Сидя за круглым столиком, он зарывается в волосы рукой в нервном жесте – Итачи ничего не упускает из виду – но кое-что не меняется, он так же недоуменно смотрит на заварочный чайник. Пф, чай, вот же дурацкое хобби. — А ты не пробовал спросить? — Его постоянно нет дома, — седой вздыхает, опуская плечи, и смотрит в окно на проезжую часть и прохожих на тротуаре. — Может, он сейчас дома, пока ты тут со мной штаны просиживаешь? — Это только ты тут штаны просиживаешь, такое чувство, будто ты тут живешь, — Хидан даже слегка улыбается, говоря это, — Он даже мои сообщения не читает, не отвечает на звонки, обиделся, что ли. Не знаешь? — Мм… Нет, не знаю, — Итачи ставит чашечку на блюдце, педантично поправляя все предметы на столе, чтобы лежали «как надо» — перфекционизм то еще проклятье. Хидана, конечно, это веселит, и он забывает про свое меланхоличное настроение.--
— У меня билет до Барселоны. Там дома на первой линии просто какие-то копейки стоят, - буднично говорит Какузу, листая расписание аэроэкспрессов. — Не боишься, что я проговорюсь? — Нет. А надо? — Какузу позволяет себе усмешку, поглядывая на Итачи, — Конечно, ты промолчишь. Ты — нейтралитет, большего мне от тебя и не нужно. — Вам обоим ничего от меня не нужно, однако же каждый из вас уже выложил мне все, до самых мелочей. Вы боитесь поговорить друг с другом. — Может, и боимся. Да и зачем, если так значительно легче? Учиха убирает за ухо прядь волос, улыбается. Они такие идиоты. Все люди – идиоты. Он тоже, в каком-то из аспектов, пока только не нашел, в каком. — Я написал Хидану, чтобы зашел сюда через час. Сказал, что ты будешь здесь, — Итачи поднимает на Какузу глаза, прищуренные в испытующем взгляде. Какузу в ответ поднимает брови и неопределенно мычит, кивая. — Ты же не надеялся, что я останусь ради этого? Тебя это забавляет, похоже, да ты дьявол во плоти. Тут не до смеха, но Итачи все равно ухмыляется, пряча коварную улыбку за глотком из чашки. Не то чтобы забавляет, если честно. Просто любопытство, где же границы людских чувств и эмоций. Какузу настроен решительно, и Учиха уважает его за это, но, откровенно говоря, он все же надеялся, что тот останется. Надеялся, что разговор с участием третьей нейтральной стороны что-то изменит. Ну, стоило попытаться. — Надеюсь, в Испании кофе делают лучше. Прощай, — Какузу, помедлив секунду, все же протягивает Итачи руку. Стоит отдать ему должное, он смиренно выслушивал его монотонные скучные причитания, и своим молчанием помог лучше, чем любым советом. Он не высказывал неодобрения, но и напрямую не одобрял, не принимал чьей-то стороны, как истукан лишь слушал, изредка задавая вопросы. Он был отличным другом для них. Не из тех друзей, которых зовут, но из тех, к которым приходят.--
В самолете полупустой салон – мало кто летит в Барселону утренним рейсом в это время года. Тихонько жужжал кондиционер, стюардесса проводила стандартный инструктаж. Телефон давно в режиме полета, еще с момента, как Какузу сел в такси, чтобы не возникало никакого соблазна. Хотя уже и для него поздно, он видел звонки, видел сообщения, и никакого желания отвечать на них у него не возникало. Загорается лампочка «пристегнуть ремни», самолет начинает руление. Какузу закрывает глаза, в голову начинает лезть что-то, что отчаянно хочется забыть. Его всегда удивляло, насколько нежны эти руки. Откуда вообще такое изящество и грация, откуда способность молчать – все появлялось только тогда, когда Хидан сам этого хотел. Проси ни проси – что со стеной говорить, а когда ему надо – и без просьб способен. Иногда одного его взгляда хватало, чтобы Какузу бросил все свои дела, мгновенно оторвавшись от монитора и сбросив звонок с кем-то важным на полуслове. Чистый суккуб во плоти, колдовская натура. И пусть он требовал много, но и отдавал он не меньше – даже сейчас Какузу понимал, что такого больше не будет, во вселенной просто не может существовать еще одного такого же человека. Хидан знал все точки, зарывался пальцами в длинные волосы Какузу, кусался – иногда – но больно от этого было ровно настолько, насколько требовалось. Он подстраивался под настроение, или задавал его сам, когда Какузу позволял. Хидан умел забрать все внимание на себя, умел стать самым желанным на свете, все, что он делал - сводило с ума и дарило мягкое теплое удовольствие. Мог как кошка тереться, не забывая шептать на ухо что-то приторное, водил по шрамам пальцами, в конце концов, насаживался сам так медленно, что от нетерпения сводило каждый чертов нерв. Он всегда дразнил, всегда провоцировал и издевался, и не было ничего приятнее. Барселона встречает дождем, но погода теплая, морской воздух тут же забивается солью в волосы. Свежесть, тихий ветер и горизонт, являющий собой незнакомый город, неизвестные обстоятельства и возможности. Какузу выбрасывает из головы все, не щадя, даже самое дорогое. На это сейчас нет времени.--
Чай сегодня какой-то невкусный. Итачи чувствует нотки бергамота и его это раздражает, он никогда не просил добавлять бергамот. Он бросает взгляд на бар и видит нового бармена – что ж, все встает на свои места. Ничего, он запомнит со временем. Досадная оплошность перестает расстраивать. Солнце нерешительно светит в окна, периодически прячась за облаками. Неплохая погода. Какузу, наверно, уже в аэропорту . Учиха неотрывно смотрит в чашку чая, наблюдает за крохотными чаинками. Он не поднимает головы, когда звякает на двери чайной звоночек. Все так же не моргая следит за чаинками, когда Хидан садится напротив, колыхая теплый воздух и привнеся с собой прохлады осенней погоды, запахов листьев и мокрого асфальта. Закрывает глаза, когда слышит: — А где Какузу?