Стальной венец 1: тамахаганэ

      Казалось, земля всё ещё плакала. Деревья, которые смогли устоять перед горячей взрывной волной, вспыхнули в один момент словно спички. Птицы беспокойно кружили над своими горящими жилищами, издавая пронзительные крики, полные боли и ужаса. Место, где ещё мгновение назад стояло маленькое человеческое убежище, превратилось в пепелище. Сожжённая земля, похожая на поражённую гангреной кожу человека, ещё тлела, испуская дым, который, словно зловещие призраки, витал повсюду, даруя страшный жар.       С неба падал пепел. Белые его хлопья медленно опускались на кожу, оставляя серые дорожки при попытки его убрать. Снег. Йоруичи подумала об одуванчиках. Ещё так недавно она резво бегала по полю, поднимая в воздух стаи семян, мечтательно сравнивая парашютики цветка со снежными хлопьями. Девочка так любила зиму, прекрасная пора. А у неё ведь ещё день рождения в этот белый сезон. Шихоин подняла голову вверх. Голубизну неба заволок дым, простирая свои серые лапища всё дальше. Вокруг стояла мгла. Нет, определённо не такую зиму любила девочка.       — Вы туда не пойдёте, — Хаттори остановил ребёнка. Там, где стояли свидетели страшного взрыва, земля ещё была целая и покрытая травой, придавленной в направлении взрывной волны. За границей нетронутой природы, где зелень и деревья сменялись на черноту и пустырь, всё было покрыто таким толстым занавесом пепла и горячих частиц, что дышать там было не то что бы опасно, а смертельно.       Хандзо в несколько секунд сложил печати, и около него из белого дыма, что быстро рассеялся и не приносил тех проблем, как его серый собрат, появилась точная его копия.       — Это мой клон. Он о вас позаботится. Я скоро вернусь, — и мужчина исчез за неизвестностью серого тюля.       Всё происходило так быстро, неожиданно и внезапно, что ребёнок просто не успевал удивляться. И взрыв тебе, и близнец учителя, который просто появился из воздуха. Девочка была поражена, однако её фирменное «научи» так и не вышло изо рта. Йоруичи недоверчиво взглянула на стоящего рядом с ней Хаттори-2, а потом перевела полный ужаса взгляд на опасную границу впереди. Дым, медленно рассеиваясь, подбирался всё ближе. Скоро и на позиции принцессы станет опасно.       «Он погиб».       Девочка впервые столкнулась с человеческой смертью, став непосредственным очевидцем того, как мальчик, с которым ещё вчера она пила чай на крыльце, который учил её, как правильно держать кулаки при ударе, который спас её от гибели, исчез в мгновение ока.       «Такой взрыв… От него ничего не осталось, только пепел. Ничего нет. Так вот, что значит смерть».       Глаза, что были всё это время широко открыты, сменили свою сухость на солёную влагу. Смерть. Девочка тогда решила, что нет ничего страшнее, чем умереть. Однако через секунду она мысленно поправила себя:       «Нет, страшнее видеть смерть».       И из глаз девочки пошли такие горькие, чистые и искренние слёзы, которые бывают только у детей. Ком в горле исчез, давая волю полному скорби, страха и неожиданности плачу. Йоруичи закрыла лицо ладошками и предалась такому отчаянному воплю, умывая лицо слезами, что стоящий рядом клон Хаттори от неожиданности дёрнулся и согнулся над ребёнком, успокаивая девочку.       Йоруичи чувствовала, что плачет не только потому, что Шисуи был так похож на её брата, не потому, что столкнулась лицом к лицу с гибелью друга. В тот миг, как горячий поток ударил в лицо, как зелёные глаза увидели огонь и дым, девочка ощутила, что что-то ушло навсегда. Встреча с такой вещью, как смерть, кажущейся настолько далёкой и мифической, когда тебе шесть, разнесла ветки трещин по замку под названием «Детство». Колонны светлого и прекрасного места, где мать поёт колыбельные, отец подбрасывает на руках, а братья учат ловить рыбу, задрожали и стали осыпаться. Вот он, мир, вот она, реальность. Ощути же, дитя, насколько они хрупки и тленны. В тот миг девочка не могла осознать всё так трезво и чётко, и только спустя годы, когда детский мир с его мечтами и грёзами, светом и счастьем канет в Лету, Йоруичи поймёт, что испытала тем августовским утром, когда ей было шесть*.       — Не плачьте так, принцесса.       Силуэт впереди медленно обретал очертание. Девочка стала быстро убирать пелену с глаз, руками смешивая хлопья пепла со слезами по лицу. Йоруичи неуверенно встала и пошла навстречу бредущей к ней фигуре. Послышался сильный надрывной кашель, и человек, не успев пересечь границу, так и упал на землю.       — Шисуи! — слёзы не отступали, и Йоруичи произнесла это имя со смесью рыданья и нотками появившейся икоты.       Девочка на секунду решила, что это мираж, но она желала всем сердцем ухватиться за него, превратить в материальное. То была попытка залатать потрескавшиеся стены внутренней сказочной крепости. Помогло ли бы это? Принцесса уже ринулась навстречу, как клон Хаттори опередил её и скрылся за серостью пространства впереди.       Секунды длились слишком долго, чтобы им можно было это простить. Но тут из скопища дыма вышли две фигуры. Хандзо держал на плече молодого парня, который сопровождал Шисуи к тому дому. Учиха, опираясь левой рукой на плечо Хаттори, медленно брёл в полусогнутом положении, а тяжёлый кашель продолжал рвать ему лёгкие и глотку, не давая полноценно вздохнуть. Юношу подвели ноги, и он упал на колени, продолжая содрогаться в приступе кашля.       Йоруичи с разгона приземлилась около юноши, немного проскользив коленями по траве. Футболка Шисуи дымилась, как и волосы. Шихоин заметила, что некоторые локоны тлели. Быстрыми взмахами руки она стряхнула редкие огонёчки в чёрных волосах друга. Девочка, почувствовав что-то влажное, подняла руку к глазам: кровь.       — Хаттори… кровь, у него кровь. Он ранен.       — Нет… всё нормально, — хриплый голос Шисуи прерывался кашлем. — Иори… он был ближе… ему нужна помощь.       Учиха, опёршись на колено, поднялся, пошатываясь. Кашель стал реже, но ещё присутствовал. Юноша прочистил горло и сплюнул на землю. Белки глаз были красные, покрытые сетью капилляр; слёзы, что появились из-за кашля и горячего воздуха, текли мерным ручейком, оставляя вместе с кровью, что текла по вискам и из уха, волнистые узоры на коже. Девочка, что еле доставала Шисуи до груди, закинула его руку себе на плечи.       — Обопрись на меня! — Йоруичи произнесла это таким командным тоном и так грозно посмотрела в помутневшие воспалённые мальчишеские глаза, что тому ничего не оставалось, как выполнить приказ шестилетнего ребёнка. Однако девочка уже сама взяла горячую руку мальчика и водрузила её на себя. Шисуи чувствовал каждую косточку костлявого плеча, до которого, кажется, дотронься, и оно сломается. Принцесса встала на носочки, чтобы Шисуи не пришлось слишком нагибаться, а тот в свою очередь, ещё время от времени кашляя в кулак и сплёвывая горькую серую слюну, совсем немного перенёс вес под подставленное плечо.       Йоруичи прижалась к другу, обхватив того за талию, чувствуя запах костра, который невидимой аурой обволакивал юношу. Он хрипло и тяжело дышал. Одежда на нём испускала белые волны, словно седые волосы старца, и Шихоин чувствовала, как они обжигают кожу на ладонях. Дабы избавиться от неприятного жгучего чувства в руке, девочка проскользнула рукой под футболку, прикасаясь к коже мальчика, сжимая пальцы на боку. Когда Шисуи сдавленно прошипел, девочка ослабила хватку. Она решила, что дотронулась до синяка или ушиба.       Из дымки появился настоящий Хаттори. Клон его уже направился к поместью с Иори на руках. Хандзо подхватил левую руку Шисуи, и, когда Учиха почувствовал сильное мужское плечо, уверенно перенёс вес на него.       — Можете идти?       — Да, только не спешите. Нас отбросило волной на деревья. Кажется, у меня ребро сломано.       — Починим вас, только держитесь, — трое медленно начали движение. — Ноги уверенно ставите, значит, позвоночник не зацепило.       — Будем надеяться…       Послышались отдалённые крики людей, и через секунду появились солдаты Шихоин. Большинство из них направилось к месту взрыва, чтобы потушить воспламенившиеся деревья, несколько из них, увидев троицу, побежали к ним.       — Йоруичи-доно, вы не ранены? Что у вас с глазами? Вы плакали? Вас зацепило взрывом? У вас кровь на руках! — мужчины встали на колени около принцессы и стали её осматривать.       — Что? — девочка была так поражена тем, что очевидно раненого Шисуи оставили на второй план, что от возмущения несколько секунд не могла вымолвить ни слова. — Я не ранена! Я в порядке! Он ранен! — она указала рукой на Шисуи. — Что вы стоите столбом? Ему нужна помощь! Немедленно, помогите ему!       Учиха и Хаттори удивлённо посмотрели вниз на создание ростом метр двадцать, которое отчитывало взрослых мужчин с катанами наготове, что склонили головы, словно маленькие дети, которых ругала мама за то, что те съели конфеты перед обедом.       — Быстрее!       — Да, госпожа! — двое мужчин перехватили руки Шисуи, положив их на свои плечи. Шисуи засмеялся, однако вскоре опять затрясся в приступе кашля.       — Вы говорите, как настоящая правительница своего клана, — Учиха вытер губы об своё плечо. — Спасибо.       — Я навещу тебя.       — Буду ждать, — юноша подмигнул. Двое из охраны кивнули друг другу и через секунду исчезли.       — Ну вы даёте, Йоруичи-доно, — Хаттори покачал головой. — В вас чувствуется кровь Шихоин.       Девочка не слушала наставника. Она повернулась лицом к месту взрыва, изучая его.       — Хандзо?       — Да? — учитель повернулся и посмотрел в ту же сторону, что и его подопечная.       — Этот взрыв… Шисуи… Его пытались убить?       — Я не знаю, Йоруичи-доно, но есть все основания так предположить…       Йоруичи кивнула.       «Больше никогда не приду на это проклятое поле».       — Сэдэо был шпионом?       — Да, — Шисуи пытался сфокусировать взгляд на начальнике охраны, но тщетно: перед глазами всё плыло, голову сковывало железным обручем. Учиха вспомнил миссию в Стране Воды. Им тогда нужно было пересечь реку, которая была сплошь покрыта одеялом плотного тумана. Юноша отчётливо помнил то постоянное мягкое покачивание лодки и серую поволоку вокруг. Примерно также чувствовал себя на данный момент Шисуи, однако сейчас глаза время от времени косились на алюминиевый тазик у кровати, ощущая, как малейшее движение любой части тела выворачивает желудок наизнанку. — Думаю, он хотел покончить со мной. Заодно и продемонстрировать то, насколько близко они подобрались к нам и насколько их намерения серьёзны.       — Однако, у них не вышло.       — Касательно первого пункта, да, — Шисуи медленно произнёс слова, но тут же дёрнулся, так как в ушах опять раздался пронзительный звон, что заглушал все прочие звуки вокруг. Учиха видел, как шевелятся губы собеседника, и только по их движениям понимая, что говорил Тэкеши, однако с отставанием соображая смысл сказанного. – Нет, дом был сплошной взрывчаткой, вот отчего взрыв был такой силы.       — Несмотря на все последствия, мы на верном пути. Я организую группу, что опросит знакомых и коллег Сэдэо, и…       — Нет.       — Нет? — Тэкеши с подозрением уставился на мальчика.       — Взрывчатка сдетонировала не от рук Окумура. Он лишь был наживкой.       — О чём это вы? Не хотите ли сказать…?       — Хочу, — Шисуи начал массировать виски. — В поместье есть ещё шпион. Или шпионы. И они хотят отвлечь нас от дальнейших поисков, заострив внимание на убитом.       — И у вас определённо есть подозреваемые.       — Конечно, — Шисуи усмехнулся. — И вы один из них.       Единственное, о чём мечтал Шисуи, так это заснуть крепким сном и проснуться полностью здоровым и бодрым. И чтобы эта чёртова головная боль прошла. Конечно, не только она не давала спокойно заснуть и привести в исполнение чудесный план юноши. Тело. Как оказалось, он слегка преувеличил свои травмы, и рёбра сломаны не были. Зато теперь на спине (и не только на ней) красовался огромный синяк, и, как сказал врач семьи (новый, которого посоветовал Кеншину сам Хокаге), позвоночник просто чудом не получил никаких повреждений. Однако лежать на спине было пыткой. Но Шисуи терпел. Он в этом деле был мастером, впрочем, про себя отметил, что давно его так не отделывали, и чувствовать, как каждый сантиметр тела ноет от травм, было в новинку.       — Скажите спасибо вашим мышцам. У вас позвоночник в плотном каркасе благодаря им. Но я бы вам посоветовал не брать в привычку сносить собой деревья, — сказал врач днём, после осмотра и применения ирьёниндзюцу на самые травмированные участки. — Вот с головой у вас проблемы…       — А вы ещё тот шутник, — ответил юноша, чувствуя, как холодок от медицинской техники перешёл со спины на голову. — Сотрясение?       — Не катастрофическое.       Хвала великим ирьёнинам, тошнота прошла. Хоть это радовало. Юноша, перевернувшись на бок, недовольно поморщился от прокатившейся волны боли по всему телу. Кроме кучи синяков ему досталось ещё пару ожогов, не серьёзных, однако на тех местах чувствовалось неприятное жжение и зуд.       — Чёрт, — Шисуи выругался, ведь сон никак не шёл, а на горизонте медленно стали показываться красные лучи.       Учиха понимал, что сам не даёт себе уснуть. Прокручивая прошедшее событие, как кинематографическую плёнку, он возбуждал своё сознание, заставляя сердце опять начать биться чаще. У него были секунды, и он выжил. Он помнил до мельчайших деталей произошедшее, каждый свой шаг, каждое решение, каждый миг. Замедленная съёмка. Но стоп-кадр, чёткий, заостряющий на себе внимание, произошёл дважды.       «Кто такой «он»? Окумура определённо говорил о главе этой группировки. Если бы у меня было время, я бы смог узнать больше, ведь я уже использовал гендзюцу на нём. Однако взрывчатка активировалась, дистанционно. И Иори… Почему на твоём лице не было ни страха, ни удивления? Спокоен как чёрт, а вся эта инфантильность и простота куда-то делась с твоей физиономии… Ох, Иори».       Шисуи было жаль Сэдэо. Мужчина был в таком страшном отчаянии и безысходности, что такого и врагу пожелать было бы весьма совестно. Он искренне верил в то, что поступал верно. Однако, возможно, для него уже ничего не имело значения, и это просто был акт страшной внутренней боли, которая, подобно взрыву, вышла из его сердца, стирая всё на своём пути. Метафора на душевные стенания. Такова глубина кровоточащих ран, что не лечатся таблетками и микстурами. Шисуи знал, что это судьба большинства ниндзя – испытать подобные мучения. И себя не считал исключением. Однажды эта всепоглощающая боль достанет и его.       Из мыслей Шисуи вывел мягкий стук в дверь.       — Ты спишь? — Учиха открыл глаза и повернулся в сторону двери.       — Йоруичи?       — Ага.       — Одну секунду.       Шисуи свесил ноги с кровати и почувствовал, как в глазах потемнело от резкого подъёма. Попытавшись сосредоточиться на других вещах (например, на приятной прохладе, что отдавал деревянный пол), Учиха медленно поднялся, слегка расставив руки, стараясь удержать окружающее пространство от не нужного движения. Юноша выругался на остаточные ощущения от травмы.       Открыв дверь, Шисуи не увидел ничего, кроме медленно рассеивающейся тьмы поместья. Тогда он заглянул за дверь.       — Опять не спится?       — Не-а, — Йоруичи сидела на полу, поджав ноги в коленях. — Тебе тоже?       — Да.       — Я пришла тебя навестить. Меня не пускали до этого, — девочка, видимо, заметила, что мальчик слегка пошатывался, а чуть позже и вовсе налёг на дверь, чтобы удержать равновесие, поэтому с печалью в голосе спросила. — Тебе плохо?       — Лучше, чем сегодня утром.       — Обманщик.       — Может, только немного. А как ты пришла сюда? Поместье патрулируют.       — Там за углом меня ждёт охранник. Я ему постаралась объяснить, что мне нужно тебя навестить, а ещё что мой отец глава этого дома. Кажется, он понял, — девочка простодушно пожала плечами.       — Вы умеете убеждать, — Шисуи улыбнулся, чувствуя, как ранки на лице неприятно натянулись. Потом, сообразив что-то, быстро обвёл взглядом девочку и на секунду исчез в своей комнате. Вернувшись, он держал в руках одеяло.       — Зачем тебе это? — Йоруичи следила за тем, как юноша складывал предмет постельного белья в квадрат.       — Чтобы вы не сидели на холодном полу.       — А что здесь такого?       — Нельзя сидеть на холодном: заболеете, — Шисуи сложил руки на груди и кивнул в сторону одеяла, которое положил вниз. — Садитесь.       — А ты?       — А я справлюсь.       — Нет, — девочка разложила одеяло, сделав из него прямоугольник. — Садись рядом.       — Ты что-то сегодня раскомандовалась, — сказал Шисуи с улыбкой. Йоруичи же настойчиво похлопала рукой на месте около себя.       Шисуи присел и, облокотившись на стену, закрыл глаза. Они уже привыкли к полумраку и стали отчётливо различать детали. Однако боль в голове, что периодическими спазмами пронзала, казалось, всё тело, неприятно давила и на глаза, отчего их хотелось держать закрытыми. Приятная утренняя свежесть наполняла лёгкие, прохлада стены расслабляла мышцы и холодком успокаивала болезненные участки раненного тела.       Оба молчали. Через пару минут Йоруичи прервала тишину, дотронувшись до бинта на голове Шисуи:       — Хидеки сказал, что у тебя мозги вытекли.       — Неужели? — Учиха усмехнулся. — Время покажет.       Полуночники засмеялись. Пытаясь прервать хохот, они прикрыли рты ладонями. Как только последние смешки растворились в пустом коридоре, девочка сказала:       — Я думала, ты погиб, но, — Йоруичи нахмурилась, продолжая шёпотом, — ты простишь меня?       — За что это ещё? — Шисуи удивлённо скосился на собеседницу.       — Я расплакалась, но…       — Не потому что думала, что я умер, а потому что испугалась?       — Я не знаю, но мне так кажется.       — Всё в порядке. Тут твоей вины нет. Мы ведь знаем друг друга совсем недавно и…       — Нет, — Шихоин яростно покачала головой, — не из-за этого. У меня никогда не было друзей, кроме Хаттори. И я думаю, что ты мой друг и я тебя люблю. Но я не знаю, что такое умирать. Мне всегда казалось, что смерть – это когда ты засыпаешь, ничего не чувствуя. Хандзо так говорил, когда одна наша кошка родила мёртвых котят. Знаешь, она так мяукала страшно, пытаясь отыскать своих деток. Она будто плакала. Говорят, жена Кэзухиро-сана также кричала. Она сейчас избегает людей и часто приходит в сад. И она, думая, что там никого нет, так печально причитает и отчаянно плачет, что и у меня начинают течь слёзы. Это плохо? — увидев, как Шисуи отрицательно покачал головой, она продолжила. — Когда я увидела взрыв, в голове исчезло всё, словно и не было ничего до этого момента. Лишь была одна мысль о том, что теперь всё не будет так, как раньше. Теперь всё станет таким неправильным и ужасным. И я думала о том, что тебе повезло, потому что тебе не нужно будет всё это испытывать. Ты теперь спал, как те котята. Но что же оставалось нам? Это так эгоистично, да? Я такая плохая! И мне жутко стыдно. Ты теперь, верно, не захочешь со мной дружить.       Йоруичи, тяжело дыша, обняла себя за колени, уткнувшись в изгиб правого локтя. Почувствовав руку на макушке, Шихоин вздрогнула, но не подняла головы.       — Когда я впервые увидел смерть человека, я был так напуган, что не мог пошевелиться. Мне тогда было примерно столько же, сколько и тебе, — Шисуи замолчал на секунду, и перед глазами тут же промелькнуло печальное событие минувших дней. — Этим я хочу сказать, что никогда не знаешь, как отреагируешь на такое. Лишь время, которое дарит хороший опыт, может научить справляться с этим. И тебе нечего стыдиться своих слёз. Так твой разум пытался справиться с форс-мажорным обстоятельством, вот и всё. Я тебя ни в чём не виню, и ты этим не занимайся. Ты просто рассуждаешь очень здраво. Йоруичи, ты права. Мёртвым легче, сложнее жить и бороться. Это истина. Такие мысли могут пугать тебя. Однако это беда всех детей, которые слишком мудры для своих лет.       — И ты всё ещё мой друг?       — Конечно.       Йоруичи лишь кивнула и с благодарностью посмотрела на Шисуи. Однако у неё остался неприятный осадок, что желчью обволакивал сердце.       — Это так больно.       — Что именно?       — Любить. Любить и потерять. Я на секунду представила, если бы мама умерла, братья, Хаттори или отец… Как же справляться дальше? Неужели вся жизнь будет после этого такой чёрной и печальной? Жена посла кажется такой безутешной…       — В мире есть вещи, ради которых люди готовы на многое. Любовь – сильнейшее из них. Она движет этим миром, заставляет людей совершать невозможное, бороться до конца. Однако также она может свести человека с ума или подстрекнуть его на страшные поступки. Любовь – чувство, ради которого стоит жить. Любовь к детям, родителям, возлюбленной, к господину, стране, народу. Люди перестают бояться смерти, если любовь в них крепка. Это одновременно и сила, и слабость людей. Но я верю в неё и верю в то, что она когда-нибудь изменит мир.       — Не легче ли просто не любить?       — Как посмотреть. Любовь придаёт жизни смысл, но она может в момент отобрать у человека всё.       — И ты веришь, что она необходима?       — Всем сердцем. Потому что без неё человек – мешок с костями. Именно такие глубокие чувства и делают из нас людей.       — Что же делать людям, что потеряли её?       — Любовь остаётся, умирает тот, кому она была отдана. Люди продолжают любить память об этом человеке, воспоминания с ним, моменты и события. Это чувство не умирает. И это бессмертие любви человека и губит. Однако многие справляются, держат в сердце ушедших близких и ради них же продолжают бороться. Это сложно, но таков наш мир, такова судьба как ниндзя, так и обычных людей.       — Неправильный мир, неправильный. Люди, оказывается, там много страдают… Наш мир изменится когда-нибудь? Как думаешь?       — Да, и его изменят такие, как ты, Йоруичи. Я верю и в это.       — А ты мне поможешь?       — Я буду рядом, не волнуйся.       — Обещаешь?       — Да.       Шисуи сдержит своё обещание, но Йоруичи в будущем придётся преодолеть самую тяжёлую часть одной, полагаясь лишь на любовь, которая сейчас предстала перед девочкой такой страшной злодейкой, что скорее вредит, чем помогает. Но именно она предаст сил Шихоин, обратив её, однако, на опасный и тернистый путь – путь мести.       — Как ты выжил? — принцесса неожиданно переключилась на ещё одну мучившую её тему.       — Чудом.       Так оно, в принципе, и было. Учиха помнил, что всё произошло будто в одно мгновение. Вот он видит искру под плащом Окумура, потом периферийное зрение обнаруживает подобное свечение по всему дому. Секунда, и Шисуи, используя шуншин на всю возможную и невозможную скорость хватает Иори. Тело двигалось на автомате, да так, что мозг просто не успевал отдавать команды и направлять. Всё было на уровне инстинкта, желании выжить. Дом уже был почти полностью погружён под землю, отличный способ отрезать пути отхода. Оставалась крыша. Ноги оттолкнулись от деревянного пола, руки сложились в печати, и изо рта юноши вырвалось пламя, уничтожая верхнюю часть жилища. Как только Учиха увидел кусочек голубого, такого безмятежного неба, он почувствовал облегчение в сердце, однако лишь на миг. Огненный столб взрыва уже подбирался к двоим, Шисуи мог видеть красное море под собой. Правая рука отшвырнула Иори в сторону, другая достала кунай, с привязанной к нему взрывной печатью, и, практически не отбрасывая от себя, ниндзя активировал её, чтобы взрывная волна отбросила его от пламени. Сразу же после этого появился пронзительный свист в ушах, но тогда это не имело совершенно никакого значения. Попытка сгруппироваться и мягко приземлиться почти удалась, впрочем, радоваться такой маленькой удачи долго не приходилось. Почти сразу же, как ноги Шисуи коснулись земли, ударная волна невероятной силы, естественно превосходящая в сотни раз ту, которую искусственно вызвал сам Учиха, отбросила его и Иори в сторону деревьев, обжигая и не давая возможности вздохнуть. Даже в состоянии невесомости Шисуи умудрился поджать ноги к груди и, скрестив руки, прикрыть лицо, в попытке обеспечить хоть мизерную защиту себе. Удар пришёлся примерно на левую часть спины. Тело мальчика столкнулось с жёсткой поверхностью дерева, и этим остановило его. Учиха упал на землю и сразу же закрыл голову руками, стараясь выглядывать в просветы между рук, однако горячий воздух так опалял глаза, что это не представлялось возможным. Когда мир перестал выглядеть как адское пекло, Шисуи с помощью шарингана отыскал Иори, что лежал без сознания в нескольких метрах от Учиха, и, направляясь к нему, услышал плачь, такой звонкий и одновременно тяжёлый, что юноша решил, что это лишь в его голове. Мир вокруг превратился в пустоту, пропитанную дымом, а единственными звуками в нём были оглушительный свист и страшный плачь где-то так далеко, но и одновременно невероятно близко.       — Йоруичи, будь очень осторожна. Я постараюсь закончить всё в скором времени. Но до этого момента не убегай и лучше не ходи по пустому поместью одна. Я не хочу пугать тебя, но ты должна быть всегда наготове.       — Как настоящий ниндзя?       — Именно, принцесса, как настоящий ниндзя.       Йоруичи посмотрела со всей своей детской серьёзностью в глаза напротив и уверенно кивнула.       Прошло два дня с момента самоубийства Окумура. Иори пришёл в себя и рассказал всё, что помнил. Сидя на кровати, опёршись на её спинку, он медленно повествовал про произошедшее, время от времени поднимая неуверенный взгляд на Шисуи и Тэкеши, а потом вновь продолжал рассказ, порой прерываясь в попытке вспомнить некоторые детали. Иногда безуспешно. Однако в общем и целом отчёт практически совпадал с тем, что описал в своём докладе Шисуи.       — Хорошо, Иори, отдыхай. Я рад, что ты остался в живых.       — Это всё заслуга Учихи-сана, он спас нас. Спасибо вам, Учиха-сан, я вам жизнью обязан.       Шисуи слышал эту фразу уже около десяти раз. Просто кивнув, он молча покинул комнату раненного.       — Тэкеши-сан, нам нужно поговорить наедине.       — Сегодня ночью, около часа. В доме все будут спать. Подойдите в северную часть дома. Я вас встречу. Здесь проходы и лестницы, которые будут свободны от охраны.       Поспешно бросив эту фразу, будто подготовленную заранее, он вложил в руку Шисуи бумажку и ускорил шаг, оставив Учиха позади.       В нужное время юноша покинул свою комнату и, следуя маршруту, который успел выучить наизусть, незаметно проскользнул мимо охраны, умело скрывая присутствие подавлением своей чакры. Добравшись за пару минут до нужного места, он почувствовал чужую чакру, которая лёгкой вуалью повисла в узком пустом коридоре. Видимо, глава охраны специально оставил этот след, чтобы Шисуи без труда мог его обнаружить.       «Какое искусное обращение с чакрой».       Из-за угла показался силуэт. Через секунду в его руке загорелась небольшая свеча, и Учиха узнал Тэкеши, что молча поманил того рукой за собой к непримечательной небольшой двери.       Миновав дверь, глава охраны сразу приступил к делу:       — Итак, — Тэкеши поставил свечу на ящик подсобного помещения. Место пахло практически так же, как и дом Сэдэо, что вызвало неприятное чувство дежавю у юноши. Маленькая комнатка с мешками и коробками, покрытыми пылью и паутиной, служили убежищем разной живности. Огонёк свечи играл на стенах, создавая из теней Шисуи и Тэкеши чудные фигуры. Учиха посмотрел прямо перед собой в хмурое лицо воина и сказал:       — Я хочу использовать Кеншина Шихоин в качестве приманки.