Стальной венец 1: тамахаганэ

      — Да, неплохо вышло, — Хидеки, перегнувшись через плечо брата, внимательно рассматривал работу Акиры. — Только отец обычно в этом месте любит ставить закорючку, ну, — Хидеки провёл пальцем по воздуху, — что-то типа того. Понял?       — Понял-понял, — Акира, тяжело вздыхая, скомкал бумагу с ещё не высохшими чернилами и откинул её в кучу похожих неудавшихся работ.       — Давай, братец, у тебя отлично получается, — младший одобрительно похлопал по спине мальчика.       — Без сопливых знаю. Занялся бы сам делом.       — Я контролирую процесс.       Акира схватил первое, что попалось под руку со стола, атакуя брата бомбардировкой из сломанных каллиграфических перьев. Хидеки ловко пригнулся. Трескучий звук разлетелся по комнатке.       — Идиота кусок, не шуми!       — А ты не мешай! Нашёлся здесь командир. Лучше обеспечь старшего чернилами: кончаются, — Акира снова повернулся к рабочему месту. Рука пододвинула парочку высыхающих готовых листов, а глаза, как мятежники, бегали то к подделанным документам, то к отцовской оригинальной старой рукописи, сравнивая почерк и манеру письма. — Чёрт! Ерунда выходит.       — Акира.       — Этот иероглиф он более вытянуто пишет. Я изначально неправильно делал.       — Акира, — терпеливо повторил Хидеки, слегка повысив голос.       — И здесь тоже недочёт, — Акира стал кусать губы.       — Брат, — Хидеки вовремя схватил мальчика за руку, которая стремительно взметнулась к готовым листам, чтобы смять их. — Ты меня слышишь? Не нервничай, а то и я начну.       Старший глубоко вздохнул и еле заметно кивнул. Карие глаза поймали огонёк свечи в свой капкан из тёмного янтаря. Дребезжащее пламя падало то на одну, то на другую сторону, будто бы уворачиваясь от дыхания мальчиков.       — Если выйдет так, что отца придётся снять с правления, ты займешь его место.       — Чего? — Хидеки шарахнулся. Обогнув стол, он опёрся на него так, чтобы видеть брата. — Что ты несёшь?       — Что я несу? Давай без глупых вопросов. Ты и сам понимаешь, что если отец, несмотря на это всё, — Акира показательно поднял пару подделанных документов, — посчитает, что для переворота у него есть и силы, и ресурсы, и время, то остаётся одно. И если до этого дойдёт, ты станешь главой клана. Потому что мы оба понимаем, что я не подхожу для такого. Плевать на старшинство, плевать на правила и устои. Я не могу держать себя в руках и…       — Хочешь скинуть это бремя на меня, а?       Слова застряли у Акиры в глотке, и он оцепенел.       — Нет, я не…       — Да, брат, именно этого ты хочешь. Хочешь, потому что боишься, потому что повторяется ситуация с нападением, когда возможность твоей присяги была очень близка. Не нужно пытаться обмануть меня этой глупостью, мол, ты не подходишь. Мне всё равно, подходишь ты или нет. Ты был рождён для этого, а я был рождён лишь сыном номер два, твоим вечным подчинённым. Всё, вплоть с того момента, как ты впервые вздохнул, было сделано для того, чтобы ты смог сменить отца. Всё. Чёрт побери, да нас даже учили разные преподаватели. Поэтому, братец, — Хидеки ближе придвинулся к брату, — заткни свою никчёмную трусость и делай то, что полагается. А я буду выполнять то, что полагается мне.       — И что же это?       — Быть твоей опорой, идиот, защищать тебя ценой собственной жизни, быть всегда советом и помощью, встряхивать тебя в такие моменты помутнения. Очевидно же.       Акира уставился на брата. Из груди, разрывая сердце и двигаясь колючим шаром к горлу, карабкалась вина, мерзко хихикающая, показывая пальцем и отвратительно вереща: «Ты же старший, ты должен успокаивать, а не тебя. Маленький трусливый мальчишка в дорогих шмотках!».       — Я понял, — спустя минуту молчания сказал Акира. Он притянул к себе чистый лист и чернильницу, низко горбясь над ними, принимая вид полнейшей сосредоточенности. — Я продолжу, но мне нужны чернила.       — Я достану, только стоит подождать, пока наши клоны из поместья отправятся на тренировку.       Акира лишь кивнул, пытаясь незаметно загрызть дрожь в губах, невидящими глазами бегая по тексту черновика.       Мальчик был рад, что брат молчал, делая вид, что увлечённо перелистывает сделанные до этого работы старшим. Что не смотрел на него, давал время. Акира неожиданно для себя осознал, как восхищается младшим. Чему-чему, а сейчас он больше всего был благодарен небесам за то, что в его жизни был такой человек.       Акира, погрузившись в свои размышления, не мог видеть, как тряслись коленки у Хидеки.       Шелест листьев и глухие удары разлетались по лесу. Птицы недовольно вскакивали с веток, деревья осуждающе шептались, а ветер разносил их молву дальше. Всё умиротворение лесной флоры и фауны было нарушено двумя детьми, что, вооружившись палками, расталкивали непроходимые кусты на своём пути, громко переговариваясь*.       — Он меня совсем не замечает, — Саске пригнулся, минуя ветку. — Всё время отпихивает, не хочет играть. Наверное, он меня совсем не любит.       — Был бы ты ниндзя, у тебя бы тоже не было времени развлекать всяких козявок.       — Да я понимаю, но, — Саске опомнился. — Как ты меня назвала?       — Никак, — Йоруичи обогнала затормозившего друга. — Просто это нормально, с братьями-то. В последнее время я своих вижу только в столовой.       — Я вообще своего не вижу, — мальчик уставился в землю, на ходу поднимая палкой слой перегнивших листьев и веток. — Он всё время с твоими братьями. Как и Шисуи.       — Да, — Йоруичи задумчиво кивала, а потом резко остановилась от внезапно явившейся мысли. — Я думаю, они что-то задумали.       — Задумали?       — Ага, только нам не говорят. Мы же маленькие. Нечестно это.       — Да! — Саске так сильно кивнул, что шапочка с его головы сдвинулась на брови. — Но они же должны нас учить, как то, как сё. А то они только: «Идите, погуляйте».       — Согласна, — Йоруичи, зажав свою палку под мышкой, направилась к Саске, чтобы поправить съехавший головной убор. Тот недовольно дёрнулся, но дождался, пока старшая девочка закончит.       Интересным был тот факт, что Шихоин при первой же встрече взяла мальчика под своё крыло, воплощая в жизнь давнюю мечту о младшем братике. Саске, на удивление, был не против, и, даже порой ворча, получал удовольствие от нахождения рядом с девочкой. На подсознательном уровне он чувствовал сильное притяжение к ней, которое было вызвано тем, что она его понимала. Братья, отцы, мечта стать великим воином в будущем — многое объединяло и роднило. И Саске порой был удивлён, как многое ему хотелось сказать и как многое он никому никогда не говорил. А всё по одной простой причине: некому. Малыш никогда не считал нужным говорить о своих переживаниях брату, а уж тем более отцу. Маминых же утешений, которые младшему Учиха казались сюсюканьем, не хватало. Этими тремя-то людьми его круг общения и ограничивался. Но сейчас, когда в его жизни появился кто-то, кто был так на него похож, он впервые ощутил, как был одинок до этого.       — Долго нам ещё? — недовольно пробубнил Саске, споткнувшись о ветку, что спряталась под влажным слоем перегноя.       — Скоро.       — А он там точно есть?       — Конечно! — Йоруичи с таким удивлением посмотрела на мальчика, будто сама мысль о том, что принцесса могла ошибиться, была как минимум невероятной. — Мы уже скоро… Ох, смотри!       Саске в два прыжка преодолел расстояние между ним и его спутницей, громко хлюпая по сырой земле.       — Это же…       — След, — Шихоин, присев на корточки, рассматривала находку: ровно очерченное копыто. — Мы близко. Идём.       — Стой, — Саске схватил девочку за рукав. — А если он ещё жив?       — Егеря говорили, что он очень больной, долго не протянет. Да и что он нам сделает? Пошли. Неужели ты испугался, малыш Саске?       — Да иди ты. Я первый, — и мальчик, стараясь балансировать на неустойчивой поверхности, затопал вперёд.       Дети двинулись дальше, время от времени делясь впечатлениями от пребывания в лесу. Тут тебе и жалобы Йоруичи о тягучем запахе гниющих листьев, и восторг Саске, что заметил яркий и такой притягательный мухомор (мальчик получил палкой по пятой точке, как только вознамерился взять его в руку). Через некоторое время солнце совсем разбушевалось, и ребятам пришлось расстегнуть свои тёплые кофты.       — О, — Саске вскинул руку, — там же Каньон.       — И точно. Хорошая память.       Саске незаметно заулыбался, поднял остренький подбородочек и зашагал дальше.       — Йоруичи?       — Что?       — А это правда, что ты видела тех чудовищ? Ну, которые напали на твой дом.       Идя впереди, Саске не мог видеть, как Йоруичи передёрнуло, будто её тело среагировало на порыв ветра. Девочка прочистила горло, стараясь придать голосу как можно больше непринуждённости.       — Так и есть, малыш Саске. Таких монстров ни в одной из твоих сказок не сыщешь.       — Не читаю я сказки, — мальчик покраснел до ушей и развернулся. — Я…       Саске опешил, не ожидав увидеть такую огромную разницу между голосом девочки, таким повседневным и лёгким, и её выражением. Глаза принцессы смотрели вниз, кожа меж бровями покрылась складками. Проницательный ребёнок с неловкостью и виной сообразил, что зря задал такой глупый вопрос. Он пытался придумать какую-нибудь шутку или что-нибудь, любую мелочь, которая бы расслабила струну повисшего напряжения между ними, но в голове всё плыло, и щёки его порозовели ещё сильнее.       Внезапно Йоруичи протянула руку за спину.       — Это осталось с того дня. Я его даже не применила, потому что очень-очень испугалась, — девочка аккуратно взяла нож за острый конец и протянула его рукояткой вперёд. — Даже мама согласилась с тем, что мне лучше носить его сейчас с собой. Мало ли что.       Саске опасливо схватился двумя руками за оружие, мягко пробуя пальцами кожу ручки, холодную сталь лезвия.       — Мне бы никогда такого не разрешили.       — Знаешь, малыш, — Йоруичи забрала кинжал из протянутой руки мальчика, — это и хорошо, что у тебя нет необходимости держать его при себе.       Дальше дети шли молча.       Через минут десять они остановились. Внезапная резкая волна тошнотворно-сладкого запаха ударила им в лица, вызывая парад сморщенных носов.       — Фу!       — Это олень, а не фу. Мы почти пришли.       Чем дальше шли дети, тем сильнее страшная зловония терзала лёгкие. На секунду маленький Саске пожалел о том, что согласился пойти с подругой в эту экспедицию: посмотреть мёртвого оленя. Он живого-то никогда в жизни не видел, и сама идея показалась ему такой неправильной, а оттого такой соблазнительной. Почуяв мерзкий запах, мальчик начал представлять, что его могло ожидать. Фантазия ему никогда не изменяла (как и в случае с Йоруичи, она помогала ему не чувствовать себя слишком одиноким), вырисовывая красочные изображения. Когда-то мальчик, идя с мамой в магазин, увидел разорванного голубя. Кошка, само собой. Саске, впервые таким образом столкнувшись со смертью, не мог заснуть ночью. И сейчас воспоминания о том дне медленно вырывались наружу, как черви из клюва той птицы. Саске передёрнуло. Он решил откинуть ужасные мысли, однако энтузиазм его поубавился.       Мальчик задумался и налетел на резко остановившуюся Йоруичи.       — Ты чего?       — Там кто-то есть.       И правда, за зелёной вуалью кустов слышался смех и разговоры. Детские.       — Кто-то нас опередил, — сказал Саске немного печально: они с Йоруичи уже не будут первооткрывателями.       — Это мои земли, нечего им тут делать.       Девочка рванула вперёд, в гущу зелени, однако не забывая придерживать ветки, чтобы спешащего за ней Саске не хлестануло по лицу. Так делать учили её братья.       То, что предстало перед Йоруичи и Саске было отвратительно, жестоко. Неприятные воспоминания второго о птице мгновенно вытиснились тем, что он увидел в тот миг, как быстро вынырнул из-за остолбеневшей девочки, став с ней вровень. Группа мальчишек, старше их, вытворяла нечто поистине чудовищное с лежащим на земле оленем. Спасибо небесам, что животное было мертво. Однако Йоруичи не была уверена, что мальчишек остановила бы жизнедеятельность оленя.       Они стояли за спинами ребят, никем не замеченные и не услышанные. Йоруичи посмотрела на животное, в его карие с поволокой глаза, почти стеклянные, остановившиеся на одной точке. Будто смотревшие на неё, даже внутрь неё. В них отражалась такая страшная боль, при этом перемешанная с абсолютным принятием, что Йоруичи пробрала дрожь. И не её одну поразила данная картина, ведь принцесса ощутила, как неуверенно пробралась в её руку холодная ладошка Саске.       Но тут Йоруичи чуть не вскрикнула. Один из мальчишек со всей силы ударил палкой по морде животного, видимо, целясь в глаз. Мёртвое, казалось, тело, слегка дёрнулось.       — Он живой!       Саске сам не ожидал, как громко и яростно были произнесены эти слова, изначально должные выйти шёпотом.       Трое мальчишек замерли, медленно оборачиваясь на детский вскрик.       — А вы ещё кто?       — Катитесь отсюда, пока сами не получили! Ну, пошли! — крупный мальчишка сделал два шага на встречу детям, замахнувшись палкой. Однако вместо ожидаемых криков и бегства встретил грозный взгляд Йоруичи, что выступила вперёд, заводя Саске за спину.       — Это мои земли, толстяк, — ноздри девочки стали слегка расширяться. — И покатишься отсюда ты со своими дружками!       — Твои земли? — мальчик, что до этого сосредоточенно выбивал зубы животному, встал с его туши. — Что ты несёшь?       — Меня зовут Йоруичи Шихоин, я принцесса…       — Ха, вы слышали? Никогда не думал, что принцессы похожи на извалявшихся в дерьме мальчишек. Что с твоей кожей? Гляньте, ребят!       — И точно, — рыжий мальчишка завопил, смеясь. — Дерьмовая принцесса выходит!       Все мальчики стали показывать пальцем на девочку, содрогаясь в хохоте. Один из них придумал схватить с лесной подстилки ком из грязи и листьев и кинуть его в Йоруичи. Та увернулась.       — Хватит! — Саске выскочил из своего убежища, становясь впереди подруги. — Если вы не прекратите, вам достанется!       — От кого? От…       — Эй, парни, поглядите на его шапку. Это же герб Учиха.       Саске углядел в глазах ребят замешательство, и впервые был благодарен матери за так не любимую им вязанную вещь, с вышитой маленькой эмблемой сбоку. Саске сам попросил маму добавить эту декорацию.       — Да ну, идиоты, вы что, в штаны наделали от вида этого коротышки? — крупный мальчишка направился в сторону двоих. — Смотрите, да я его одним…       Йоруичи среагировала быстро. Схватив мясистую руку, что уже тянулась к Саске, она резко ударила оппонента ногой под колено. Дождавшись, пока тот потеряет равновесие, зашла сзади, выворачивая руку толстяка за его спину. Другой ногой она с силой наступила на его свободную руку.       — Эй, дура, что ты творишь?!       — Больно, отпусти! — мальчик в захвате Йоруичи пытался дёрнуться, но девочка лишь выше подняла руку за его спиной, отрезая все попытки к освобождению.       — Я сказала, пошли… — Йоруичи не успела закончить. Рыжий мальчишка кинул в неё палку, которая со всей силы ударилась в лицо девочки. Резкая боль, сопровождаемая хрустом, закричала во рту принцессы, выбрасывая волну тёплой красной жидкости. Девочка упала, сжимая ладошками рот.       Боль, которая сначала от неожиданности показалась совершенно незначительной, стала накатывать медленным приливом. Верхняя челюсть заныла тягуче, с нарастанием. Девочка зажмурилась, одной рукой прикрывая рот, другой же пытаясь найти опору и встать. Мозг был так поглощён новым ощущением, что вовремя не среагировал на новую атаку. Толстый мальчишка, что ещё мгновение назад корчился в болевом захвате, швырнул Саске, который пытался помочь встать подруге, в сторону и сел на Йоруичи.       — Тупой мальчишка! — кулак угрожающе навис над девочкой, предрекая новую порцию увечий. Рука врага скользнула вниз, и Йоруичи оставалось лишь постараться смягчить его падение ладошками. Но удара не последовало. Саске, быстро встрепенувшись после того, как его кинули в сторону, налетел на здоровяка, ударив того палкой по короткой массивной шее.       — Сучонок!       Саске успел сделать лишь ещё один удар по лбу мучителя, как был схвачен за капюшон и повален на землю. Выбиватель оленьих зубов навис над ним, наступая на ладони мальчика. Саске, напрягая торс, резко поднял ноги, ударяя мальчишку в пах. Удар оказался не так силён, как хотелось бы, но Учиха проворно выскользнул из пошатнувшегося парня.       — Эй!       Саске глупо обернулся, скорее инстинктивно. И лицо его встретилось с кулаком. Мальчика повело, в глазах потемнело, но он стоически пытался удержать равновесие. Практически ничего не видя за пеленой навернувшихся слёз, он побежал в сторону Йоруичи. На этот раз на него налетели оба: один рыжий и другой раненный в пах. Веснушчатый схватил мальчика за волосы, зарывая лицо того в грязную жижу земли. Саске тщетно пытался пошевелиться, скребя руками по скользким листьям. Воздуха не хватало, началась паника. Учиха судорожно открыл рот за вожделенным вздохом, но тут же его рот набился густой грязью.       — Ааа!       Крик разнёсся по округе, и принадлежал он вовсе не пленникам. Саске ощутил, как давление на него уменьшилось, как мальчишки медленно сползали с него. Быстро вытерев предплечьем глаза и выплюнув землю, он поднял голову. И он изумлённо замер, наблюдая за тем, как Йоруичи, вытянув вперёд руку, держала клинок у самого горла толстого мальца. Кадык его нервно бегал, руки он поднял в сдающемся жесте. Йоруичи тяжело дышала, с её рта капала кровь. Как и с ножа. Как и с плеча мальчика.       — Я повторяю, — Йоруичи сделала паузу, грудь её быстро вздымалась, — пошли вон, иначе я отрежу от этой свиньи немного сала. А если решитесь всё-таки напасть, то, будьте уверены, сюда уже движется охрана моего отца, которая и мокрого места не оставит от вас.       Мальчишки начали переглядываться, в глазах металась неуверенность.       — Вон! — Шихоин замахнулась клинком, что угрожающе сверкнул в луче солнца. Толстяк завопил, и троица убежала в чащу, спотыкаясь и скользя по земле.       Йоруичи расслабилась лишь после того, как шум шагов исчез. Но тут она неожиданно застонала, села на корточки и закрыла лицо руками. Саске присел около неё.       — Где болит?       Йоруичи медленно убрала ладони, покрытые комьями грязи и крови, от лица. В пальчиках она зажимала что-то бело-розовое.       — Мне зуб выбили.       — Покажи.       Саске подставил ладошку, и на неё мягко упал маленький зубик. Он посмотрел на рот девочки. Та, ощерившись, продемонстрировала дыру в верхней челюсти, зазорчик в ровном ряду белых квадратов.       — Круто.       — Что здесь крутого?       — Это была моя первая драка.       — И моя, — девочка согласно кивнула. Немного подумав, Йоруичи спросила: — А что не так с моей кожей?       — Не знаю, сам не понял, с чего они начали обзываться.       Йоруичи и Саске продолжали разглядывать маленький своеобразный символ их обряда инициации. Несмотря на ужасную боль и недавно испытанный страх, они были довольны. Их первая важная битва, первая победа. Из транса их вывел шорох листвы, и чувство опасности снова вернулось к ним. Но это лишь подал признаки жизни олень, дёрнув копытом.       — Бедный. Ему больно.       — Ну хоть те гады больше не будут его мучить, — Йоруичи, вытерев кровь на кинжале о ткань штанины, спрятала оружие в ножны за поясницей.       Медленно и осторожно ступая, она начала подходить к животному, постепенно приседая. Саске последовал её примеру.       Животное лениво водило горизонтальным зрачком от одного ребёнка к другому, будто бы даже это простое действие давалось ему очень тяжело. Ноздри его редко вибрировали, выпуская пузыри соплей и крови. Запах от него был почти что невыносимый, однако не для накаченных адреналином и ошарашенных последними событиями детей.       — Я думал, так пахнут только трупы.       — Он очень больной, да и ходил под себя. Сколько же он тут лежит?       — Давно, наверное. Так исхудал, — Саске пальчиками дотронулся до ноги животного, которое было такой же толщины как палка, которой Учиха атаковал мальчишку. Он повторил: — Бедный.       Йоруичи тыльной стороной приложила руку ко лбу оленя. Он не дёрнулся, спокойно следя, как девочка нежно гладила его голову.       — Может, его ещё можно спасти?       Йоруичи покачала головой. Она чувствовала, что знает о смерти достаточно, чтобы делать такие выводы. Ей было нужно лишь взглянуть в глаза животному, которые были почти такие же, как у того мальчика. У того мёртвого мальчика.       — Давай тогда побудем с ним ещё немного.       — Конечно.       И двое детей, тихо пуская по щекам горячие слёзы, следили за угасанием жизни, некогда столь прекрасной, сильной, великолепной. Плакали от осознания зла и несправедливости жизни. Плакали, предвкушая ту боль, что им ещё придётся познать, имея лишь возможность смиренно опалять глаза слезами. Плакали даже от счастья, чувствуя, что они стали взрослее, стали ближе к своим братьям, ближе к такому таинственному и опасному миру взрослых. Всё ближе и ближе. Йоруичи к воротам этого непознанного царства была на десять шагов впереди Саске, и осознание этого радовало и пугало её одновременно.       Олень умер через двадцать минут.       Хаос. Да, вполне подходящее слово. Именно его Шисуи видел в глазах Фугаку Учиха. Хаос, приправленный капелькой безумия и горстью фанатизма. С-4 клана Учиха, живое воплощение. Порой Шисуи на самом деле казалось, что где-то в теле у этого человека торчал фитилёк (юноша слишком уважал этого ниндзя, чтобы конкретизировать, где именно), который медленно сгорал с одного конца, ближе подбираясь к кульминации. Бум! Четвёртая мировая война шиноби.       — Вы оба, похоже, забыли, свою истинную цель.       Шисуи хотелось усмехнуться. Истинная цель. Пафосом, коим была пропитана эта комната в доме Итачи, можно было поперхнуться.       — Я могу ещё понять положение Итачи в АНБУ. Он как новичок и один из Учиха должен быть предельно осторожен, чтобы не вызвать лишних подозрений. Но ты, Шисуи, как ты мог допустить то, что чёртов Кеншин Шихоин разорвёт соглашение?!       Шисуи в очередной раз подумал про себя, как красиво и искусно братья Шихоин вывели отца из игры месяц назад. Разослав липовые уведомления о том, что Кеншин Шихоин снижает зарплату рабочим на шахтах и рудниках до уже недопустимого мизера, они спровоцировали начало всеобщих забастовок и стачек. Да и ещё подделали его документы о прекращении договоров, об отказе на выработку продукции, выдвинули в контрактах такие требования, что на них бы не согласился даже самый отчаявшийся человек. Шумиху эти ребята подняли знатную. И сейчас у Кеншина Шихоин есть более актуальные проблемы, чем гордость и революция Учих. Фугаку остался за бортом.       Месяц, всего лишь месяц. Но для Шисуи этого оказалось достаточно.       — Я нахожусь в доверительных отношениях с главой Шихоин, — Шисуи аккуратно пытался подобрать нужные слова. — Моя миссия ещё не закончена.       — Твоя дружба с этими дворянами не имеет значения, если ты не выполняешь свой долг. Ты не присутствовал на последних собраниях клана, не давал нам никакой информации.       — После нападения на поместье они усилили охрану. Каждый всегда находится под наблюдением. Было бы опрометчиво…       — Ты меня разочаровал. Ты даже не смог понять, что мальчишка в твоём подчинении был врагом. Ты не только опозорил наше имя, но к тому же за всё это время не принёс никакой пользы от пребывания там. Как и остальные двое, которые у тебя на побегушках и которых ты никак не постарался пристроить ближе к главе. Я узнал, что они даже не входят в состав войск Шихоин! Ты послал их на патруль окружающих поместье территорий. Либо ты идиот, либо… ты что-то задумал.       Алый окрасил тьму глаз Фукагу. Шисуи прислушивался к спокойному дыханию друга слева. Итачи был готов, несмотря на внешнюю невозмутимость. Шисуи тоже был.       — Нет, — Шисуи прикрыл глаза, — никакого тайного умысла. Всё весьма очевидно.       Мгновение, и этого хватило с лихвой. Даже для самого Шисуи это оказалось слишком стремительно. Не успел юноша открыть глаза полностью, как плескавшийся в них Мангекё шаринган погрузил Учиха Фугаку в Котоамацуками.       Картинка перед глазами начала проясняться. Чёрные портьеры раздвигались в стороны, и мир снова принимал в свои объятия.       «Значит, я отключился. Вот это отдача».       — Шисуи! — грубый мужской голос был ещё пока вне зоны досягаемости, но его грубые нотки резали уши. Голос Фугаку Учиха.       Юноша постарался сесть, однако чёрная сетка опять заполнила поле зрения. Его замутило. Он услышал быстрые шаги, и через секунду появился Итачи.       — Попей, — он поднёс к губам Шисуи холодный стакан. Пару глотков — и зубы заныли от ледяной воды, которая, казалось, слишком громко упала в пустой желудок.       Жидкость словно включила его сознание, и Шисуи, повернулся к Фугаку. Мальчик не знал, чего ожидать. Если у него не вышло? Он напряжённо поднял глаза на лидера клана.       Хаос потух. Как и шаринган. Мужчина беспокойно смотрел на Шисуи сверху.       «Непонимание, удивление, серьёзность. Да, это лучше предыдущих компонентов».       — Извините, я сам не ожидал.       Шисуи не сводил глаз с Фугаку, пытаясь определить, сработала ли техника полностью.       «Это переутомление».       — Ты переутомился, Шисуи.       «Не спал несколько дней».       — Да и не спал ни одну ночь.       Как диктофон, Фугаку повторял мысли Шисуи, озвучивая их на свой лад и стиль речи. Нет, это определённо лучше любой электроники. Мозг Фугаку интерпретировал поступающие от Шисуи сигналы как свои собственные. Без толики сомнения, без вопросов, без подозрений. Мальчик был шокирован тем, насколько фантастическим оказался результат. С этой мыслью Шисуи отключился снова.       — Это возмутительно! — Кохару затрясла комнату своим высоким голосом. Итачи удивился, насколько сильными оказались лёгкие этой пожилой женщины. — Вы не доложили нам о ситуации в клане Учиха, а решили справиться с этим самостоятельно! Что за самонадеянность! Какими бы вы не были одарёнными, вы дети. И к тому же подчинённые Хокаге. О такой чрезвычайной ситуации, как восстание, вы должны были сообщить сразу же!       — Не горячись, Кохару, — Хокаге закурил. Итачи заметил, как трубка слегка дрожала в его морщинистой руке. Сарутоби Хирузен был абсолютно ошарашен новостями, что принёс Итачи. — Техника Шисуи сработала. Нам лишь стоит похвалить ребят за их самоотверженность.       — Ты как всегда слишком мягок, Третий, — Хомура прищурился. — Но можно ли считать данные действия непосредственным итогом операции?       — Что ты хочешь сказать? — Хокаге повернулся в сторону советника.       — Если в клане Учиха присутствовали подобные настроения, то они не утихомирятся, если даже их лидер теперь на нашей стороне.       — Мало того, — Кохару согласно кивнула, — можем ли мы вообще сейчас доверять хоть кому-нибудь из клана Учиха?       Итачи почувствовал, как всё начало разваливаться. Одна опасность сменила другую. Впрочем, он, как и Шисуи, ожидал этого: разве можно доверять тем, кто предал свою семью?       Если Совет селения решит, что ждать, пока Фугаку, направленный волей Шисуи, остановит волнения клана, является бессмысленным и опасным занятием (а именно таким оно и являлось, ведь соклановцы поймут, что дело нечисто, если лидер вдруг изменил своё мнение), то ситуация примет страшный оборот. Одна надежда была на Хокаге.       — Странно, что ты ещё не высказался, Данзо, — в голосе Хирузена звучала насмешка. — Желаешь поддержать Кохару и Хомуро?       Старик медленно открыл левый глаз и внимательно посмотрел на мальчика.       — Я хочу услышать, что думает сам Итачи.       «Что я думаю? Я думаю, что мы с Шисуи на крючке; я думаю, что Саске сейчас в опасности, которая вроде бы не должна исходить от вас; я думаю, что вы только и ждали момента, чтобы разделаться с Учиха; я думаю, что если Совет сможет убедить Хокаге в нашей ненадёжности и опасности оставлять вопрос с кланом на самотёк, то будет резня. И вы хотите, чтобы я в ней принял непосредственное участие. На стороне Конохи, естественно, потому что потерять такое оружие вам бы не хотелось. А ещё я думаю, что оставлять Шисуи было опрометчиво и глупо, потому что сейчас он, и никто другой, обладает наивысшей властью. И вы его боитесь, потому что эта мощь вам не по зубам. В один момент он может ополчить на вас клан Учиха и Шихоин, и вам страшно».       Однако Итачи лишь сказал:       — Я готов пойти на всё, чтобы защитить селение.       — Шисуи-сан ещё не пришёл в себя?       — Не-а, в полном отрубе, — Хидеки мягко прикрыл дверь в соседнюю комнату к спящему. Два помещения делили одну стену. Так что трое всегда могли ворваться к Учиха на помощь.       — Вот как, — Хаттори провёл рукой по редким волосам. — Что ж, будем следовать плану Итачи-сана. Поместье укреплено, мышь не проскочит. Шисуи-сан и Саске-кун в полной безопасности.       — Мы рады, что ты с нами, — Акира благодарно посмотрел на мужчину. — Без тебя бы ничего не вышло.       — Бросьте, господин, вы неплохо справлялись до тех самых пор, пока я не обнаружил ваше укромное местечко.       Хидеки и Акира виновато переглянулись.       — Мы никому не могли доверять, сам понимаешь.       — Безусловно, — Хандзо одобрительно кивнул. — Однако вам повезло, что мы с вами на одной стороне.       — И повезло, что отец уехал, оставив поместье на тебя.       — Да, — Акира сглотнул. — Останься он, и мы могли перейти к более… жёстким мерам.       — Удача нам улыбается, Акира-доно, не стоит забивать голову вопросами из ряда «А что, если?».       Трое прислушались. Шисуи за дверью что-то сонно пробормотал, постельное бельё зашуршало. Вскоре снова наступила тишина.       — Тревожно спит, — подметил Хаттори.       — Меня одно беспокоит. А что если они что-то сделают с Итачи? Справится ли он один?       — Господин, мы только что говорили о вопросах, которые начинаются с «А что, если?». У нас с вами есть задача, Итачи-сан выполнит свою. В любую секунду воины клана по моей команде отправятся к нему на выручку. Верьте в него, верьте в Хокаге. Хирузен Сарутоби поможет разрешить ситуацию, не сомневайтесь.       — Плохое у меня предчувствие, — Хидеки сощурился. — Хокаге, может, и будет мягок, однако остаётся Совет и Данзо. Последнему, по слухам, не впервой действовать без ведома Хокаге и без его согласия. Вонючий старый…       — Господин, — Хандзо недовольно покачал головой, — несмотря на его взгляды, этот человек всегда стремился уберечь Коноху и её жителей.       — Но какой ценой?       На этот вопрос Акиры у Хаттори Хандзо ответа не было. А если бы он и существовал, то ужаснул бы любого прожжённого воина.       Из раздумий троицу вырвал резкий звук отворяющейся двери, которая с силой ударилась в стену. В проёме стоял Шисуи.       — Где Итачи?       — Ещё не вернулся. Шисуи, ты чего подскочил?       — Я к нему. Где мои вещи? — Шисуи резко развернулся, шлёпая босыми ногами по паркету.       — Он сказал, чтобы ты смирно лежал в постели, — Хидеки попытался схватить Шисуи за руку, но тот резко остановился.       — Я иду к нему. Он должен был уже вернуться, — он пошёл дальше, а потом опять остановился. — И мне нужны ваши люди. И дайте мне, чёрт побери, что-нибудь кроме этого халата.       — Думаю, Хандзо, нам всё-таки стоит пойти.       Мужчина нервно покрутил усы, озираясь на трёх мальчиков.       — Хорошо. Через три минуты отряд будет готов. Но мы с Акирой-доно и Хидеки-доно остаёмся здесь. Надеюсь, вы понимаете моё решение.       — Конечно. И я оставляю на вас Саске. Прошу, не подведите.       — Клянусь жизнью.       «Итачи, — думал на ходу Шисуи, следуя за братьями Шихоин, — дождись меня, только дождись. Не предпринимай ничего, я уже скоро. Прошу тебя».       Опять гонка, опять война со временем. На этот раз Шисуи намеревался выиграть.