***
День начинался очень хорошо, тумана не было, и Гарри, довольно быстро одевшись, вышел из комнат и бросился бежать в сторону совятни. Добравшись туда, он быстро нашел школьную сову и, привязав ей к лапке пергамент, отправил в полет. Хедвиг, увидев такое обращение, только ухнула и отвернулась от своего хозяина. «Умная птица», — подумал Гарри и подошел к своей белой красавице. — Ну прости меня, ты сильно заметная и сто процентов тебя поймают и попытаются посмотреть, что я написал, а я не хочу, чтобы мою почту читали всякие крысы министерские, — пытался вымолить прощение у своей питомицы парень, на что сова только ухала и никак не хотела поворачиваться к Гарри. Вздохнув и оставив рядом с жердочкой двух мышек, Гарри пошел на утреннею тренировку, где его все уже ждали. Проведя разминку, подростки начали отрабатывать приемы Гарри; помимо старых двух он показал еще пару и заставил их отрабатывать. Флёр, которая также занималась с группой Гарри, отрабатывала приемы на своем муже. Поттер сам настоял на этом и пытался вбить в голову своей жене, что когда понадобиться защищать свою жизнь — правил нет, нет ограничений, так что сделай или будешь изнасилована и убита. Это относилось ко всем девушкам, и Гарри заставлял их действовать жестче, что, несмотря на многие заморочки, начинало получаться, и девушки понимали, что от них хочет добиться гриффиндорец. Сова принесла все необходимое во время обеда, и Гарри после обеда попросил Флёр приготовить ему зелья и мазь. Девушка только кивнула и отправилась в свои комнаты. Оставив посылку в комнате, она пошла на занятие к гриффиндору и слизерину второго курса, а Гарри в это время сидел на трансфигурации и пытался сосредоточиться на уроках. Второй вечер у Амбридж прошёл не лучше, чем первый. Кожа на тыльной стороне руки раздражалась теперь быстрее и очень скоро покраснела и воспалилась. «Вряд ли, — подумал Гарри, — она долго будет раз за разом так хорошо заживать». Скоро слова врежутся ему в руку, и Амбридж, видимо, будет удовлетворена. Тем не менее он не позволил себе даже вздохнуть от боли и за всё время (она опять отпустила его только после полуночи) не произнёс ни слова, кроме «добрый вечер» и «спокойной ночи». Благо у Гарри было секретное оружие, которое откликалось на имя Флёр Поттер, в девичестве Делакур, он сразу после отработки отправился к ней в комнаты, для того чтобы забрать зелье и мазь. Встретив свою жену в одной ночной сорочке, Гарри чуть не подавился слюной от умопомрачительного вида. Легкая голубая ткань держалась на плечах, практически не скрывая фигуру девушки, материал был прозрачен и открывал замечательный вид на грудь и талию. Ниже глаза не успели просто опуститься, как Гарри был втащен в комнату и прижат к стене. Руки девушки обвили шею парня, а Гарри тем временем разместил свои руки на талии и сильней прижал к себе Флёр. Их поцелуй был достаточно долгим и страстным, после того как пара оторвалась друг от друга, Флёр отдала Гарри его лекарства и наблюдая за тем, как парень медленно втирает мазь в воспалившийся участок и выпивает зелье. — Гарри, может, ты останешься? — с придыханием спросила Флёр. Гарри подумал и, взвесив все за и против, просто махнул головой и согласился. Девушка только улыбнулась и пошла в спальню, принеся полотенца, и, отправив Гарри в душ, ушла в спальню. Приняв душ, Гарри вышел в спальню Флёр и отправился к кровати, ложась рядом со своей женой. Сердце Гарри стучало как бешено; он думал, что этот мотор в груди просто вырвется наружу, и он останется просто трупом рядом со своей женой. Но все было нормально, пара уснула довольно быстро. Утро было довольно забавным, и, просыпаясь, Гарри был не шибко удивлен, увидев, что ножки Флёр находятся на нем, а он опустил свои руки чуть ниже спины. Легкая улыбка коснулась его губ. Он только слегка поцеловал Флёр, как она потребовала более глубокий поцелуй. Видимо, ей сейчас снится очень хороший сон. Подождав, когда девушка проснется, Гарри отправился в душ и предупредил свою жену, что будет ждать ее как и всегда на утренней тренировке. Добравшись до башни факультета, он быстро переоделся и отправился на тренировку. Во время тренировок их прервало знакомое покашливание. Обернувшись, все присутствующие увидели Долорес Амбридж в своей неизменной розовой кофточке. — И чем вы занимаетесь, позвольте спросить? — приторным голосом осведомилась Амбридж. — Если вы слепы и не видите, то я вам сочувствую, а так у нас тренировка в экстремальных условиях по большей части для девушек, но и парни занимаются отработкой приемов, — ответил Гарри, не обращая внимания на министерского работника. — Вы готовитесь к перевороту! — взвизгнула Жаба. Поляну у озера накрыла звуковая волна хохочущих студентов, которые даже не представляли, насколько может быть тупое высказывание со стороны этой женщины. — Чтоб вы успокоились, — продолжая хохотать ответил Гарри, протягивая Амбридж разрешение на проведение тренировок по физкультуре от всех четырех деканов и директора. — Эти разрешения на каждого студента из разных факультетов, чтобы вы внимательно прочитали эти разрешения, там есть выделенным шрифтом, что посещения сугубо добровольны; кто не хочет — тот не приходит. Но, как вы видите, студенты приходят и занимаются добровольно. Магию мы не используем, как вы могли заметить, так что вы здесь совершенно лишний человек, — проговорил Гарри и вернулся к тренировкам. Амбридж только попыталась уйти, как ее окликнул Гарри и попросил оставить разрешение студентам. Заскрипев зубами, Амбридж ничего не оставалось делать как оставить разрешения для студентов и уйти восвояси. — Гарри, как ты это сделал? — удивленно спросил Невилл. — Довольно просто, мы все знаем почерк наших деканов, вот я и подделал его так, что не подкопаешься. Так что Жаба от нас отстала, в конце недели переберемся в Тайную комнату, я ее потихоньку привожу в порядок, так что осталось ждать немного. А теперь продолжаем отработки приемов! — прикрикнул Гарри и продолжил занятие. Третий сеанс наказания отличался от предыдущих только тем, что через два часа слова «Я не должен лгать» уже не растаяли на руке, а остались нацарапанными на ней. Из букв капельками сочилась кровь. Перерыв в скрипе острого пера заставил профессора Амбридж поднять глаза. — А, — мягко сказала она, выходя из-за стола, чтобы лично обследовать руку. — Хорошо. Это послужит вам напоминанием, не правда ли? На сегодня достаточно. — Завтра мне приходить? — спросил Гарри, беря сумку левой рукой. Правая очень сильно болела. — Ну конечно, — ответила профессор Амбридж, улыбаясь всё так же широко. — За следующий вечер мы, надеюсь, впечатаем поучение ещё чуть глубже. — Не забудьте, мадам, что каждое действие имеет свое противодействие, — сказал Гарри и собирался уйти, как услышал себе в след: — Вы мне угрожаете, мистер Поттер? — приподняв бровь, спросила с улыбкой на лице первый заместитель министра. — Нет, я просто констатирую факт, — четко проговорил Гарри, улыбнулся довольно дикой улыбкой и вышел из кабинета. До сих пор Гарри и представить себе не мог, что на свете найдётся преподаватель, которого он будет ненавидеть больше, чем Снейпа. Но, идя в комнаты Флёр, он должен был признать, что у Снейпа появился достойный конкурент. Добравшись до комнат Флёр, Гарри постучал и вошел внутрь. Увидев свою невесту за столом, проверяющую эссе, он молча прошел к столику с двумя котлами и, взяв свое лекарство, выпил и втер. Рана на руке слегка затянулась, и Гарри отправился в душ; ночевать он планировал сегодня со своей женой, да и Флёр не была против его компании. В пять вечера Гарри в последний раз, как он от всей души надеялся, постучал в дверь кабинета Амбридж и услышал, что может войти. На покрытом кружевной скатертью столике его ждал чистый пергамент, рядом лежало чёрное заострённое перо. — Вы знаете, что вам делать, мистер Поттер, — сладко улыбнулась ему Амбридж. Гарри взял перо и начал писать проклятые строчки. «Я не должен лгать». «Я не должен лгать». Уже весь пергамент был алый от крови из руки, которая очень сильно болела. Когда Гарри опять поднял голову, уже совсем стемнело. — Давайте-ка мы с вами взглянем, усвоили ли вы урок, — прозвучал через полчаса мягкий голос Амбридж. Она подошла к нему и протянула короткопалую, с перстнями, ладонь. Он подал ей руку, и она стала рассматривать слова, врезавшиеся в кожу. И тут его полоснула новая боль, уже не в руке, а в шраме на лбу. Одновременно возникло очень странное ощущение где-то под ложечкой. Он выдернул руку и вскочил, глядя на Амбридж во все глаза. Она смотрела на него, растягивая в улыбке широкий и дряблый рот. — Больно, не так ли? — мягко сказала она. Он не ответил. Сердце стучало очень сильно и быстро. Что она имеет в виду — израненную руку или то, что он почувствовал сейчас во лбу? — Что ж, я полагаю, вы получили необходимое внушение, мистер Поттер. Можете идти. — Как скажете. А по поводу боли... что ж, думаю, вы сами скоро познаете ее на себе. Удачно оставаться, Амбридж, — сказал Гарри и вышел из класса ЗоТИ. Добравшись до факультетской гостиной, Гарри взял у Колина фотоаппарат и, сделав пару снимков, открыл папку, в которую складывал все косяки Амбридж. Написав на пергаменте, чем были сделаны эти порезы, Гарри вынул из своей головы воспоминания всех пяти дней пыток и, поместив их в хрустальный фиал, сложил его в папку и отправился к своей жене. Ночевать в комнате мальчиков не было никакого желания.Отработка
9 августа 2020 г. в 16:50
Добравшись до комнат Флёр, Гарри увидел неприятную картину: какой-то семикурсник пытался прижать его жену к стене. Причина была ясной как день — домогался, зараза, а ему отказали, но вот этот парень отказов не понимал и здесь уже не проблема в вейловском шарме. После свадьбы шарм Флёр был полностью под контролем, и на нее уже не так пускали слюни прохожие и другие слабовольные мужчины.
Поттер, долго не думая, подошел к семикурснику с Рейвенкло и резким движением вывихнул руку с кисти. Раздался хруст и крик, но он на этом не остановился, а продолжил, и следующий хруст раздался в локте и в плече.
— А теперь вали в больничное крыло, — прошипел Поттер, чуть ли не переходя на парселтанг.
— Ты как? — спросил он у Флёр, подходя и обнимая ее за талию.
— Нормально, просто не ожидала, что хоть кто-то пойдет за мной после беседы с Флитвиком, — ответила Флёр, прижимаясь к Гарри.
— А где твоя палочка? — поинтересовался Гарри, на что Флёр только потупилась и, придя, в покой, показала, что палочка лежит на столике.
— У меня сегодня было только две пары, так что я подумала, ничего страшного не будет, если я вечером оставлю ее в комнате. Как видишь, я ошиблась, — сказала Флёр, потупив взор.
Гарри только вымученно улыбнулся, прошел в комнату и присел в кресло. Флёр села рядом, и оба замолчали. Молчание продлилось недолго, и Гарри высказал свою идею о том, что пора Флёр начать заниматься с ним по утрам как и остальным. Девушка только тяжело вздохнула, но с парнем была согласна; уметь постоять за себя без палочки может пригодиться.
Поговорив еще пару часов, Гарри ушел в башню гриффиндора, и как только пересек порог, его тут же выловила Гермиона и отдала записку от декана. Гарри прочел ее и развернулся, чтобы дойти до класса трансфигурации, где его ждала Минерва МакГонагалл.
Проходя по коридорам, Гарри повстречался Пивз.
— Фу-ты ну-ты, это же Поттер-обормоттер! — захихикал Пивз и уронил две чернильницы, которые, разбившись, забрызгали стены кляксами. Гарри успел отскочить.
— Да пошёл ты отсюда, Пивз!
— У-тю-тю, наш обормоттер оборзел, — сказал Пивз и полетел следом за Гарри по коридору, глядя на него искоса, — Что на этот раз, мой прекрасный обормотный друг? Слышим голоса? Видим видения? Говорим на… — Пивз испустил могучий неприличный звук, — неведомых языках?
— Оставь меня в покое, тебе говорят. — сказал Гарри и метнулся вниз по ближайшей лестнице, но Пивз просто-напросто съехал рядом с ним по перилам на спине.
— Зря ты, Гарри, нос задрал,
Все ты врёшь, и все ты врал!
Никакой ты не герой,
А обычный псих дурной…
— Ты потерял свой последний шанс улететь отсюда, — сказал Гарри с маниакальной улыбкой на лице.
Приложив руки к стене, он закрыл полтергейста в ловушке из золотого света. Пивз попытался было просочиться через стены, но ничего у него не вышло. В этот момент руки у Гарри засветились тем же золотым светом, и в полтергейста прилетели несколько золотых нитей, которые начали его разъедать, а Пивз заорал потусторонним голосом.
— Я тебя предупреждал, теперь не обижайся, Пивз, ты уже всех достал с моего первого курса! — все продолжая улыбаться, говорил Поттер и смотрел, как полтергейст сдыхает окончательно в агонии и страданиях. Когда все закончилась, в руки к Гарри опустился маленький прозрачный шарик; это все, что осталось от полтергейста.
Но в этот момент слева от Гарри распахнулась дверь, и с мрачным и слегка встревоженным видом из своего кабинета выглянула профессор МакГонагалл.
— Что здесь за шум, Поттер? — резко спросила она.
— Мне Гермиона сказал, что вы хотели меня видеть, — спокойным голосом сказал Гарри.
— Да, хотела. Почему вы ушли с урока по ЗоТИ? — спросила профессор трансфигурации.
— Отвечу вопросом на вопрос. А вы знаете, какие цели стоят у этого курса профессор? — спросил он и пристально посмотрел в глаза своему декану.
Минерва только передернула плечами и покачала головой.
— Сплошная теория, никакой практики, а у нас экзамены, а экзамены принимает комиссия от отделов в Министерстве, которым все равно, что у нас было. Им самое главное практические знания. Вот в этом мы и не сошлись с Жамбридж, — сказал Гарри и посмотрел на своего декана, ожидая ее решения.
— Поттер, вы должны вести себя осторожнее.
Гарри проглотил кусок имбирного тритона и уставился на неё. Голос, которым она это произнесла, стал для него полной неожиданностью. Он не был ни сухим, ни жёстким, ни деловитым; он был тихим, встревоженным и куда более человечным, чем всегда.
— Плохое поведение на уроках Долорес Амбридж может обернуться для вас гораздо большими неприятностями, чем потеря факультетских очков и оставление после уроков.
— Я не понимаю…
— Подумайте хорошенько, Поттер! — отрывисто бросила профессор МакГонагалл, мгновенно вернувшись к своему обычному тону.
— Вы знаете, откуда она пришла, и должны понимать, перед кем она отчитывается.
— Перед министром, а раз вы так говорите, то вам что-то передали либо устно, либо письменно. Если у вас есть это «что-то, прошу отдать мне, — потребовал Гарри твердым голосом. Декан львов только поежилась от такого тона молодого человека, но письмо отдала. Гарри открыл его и стал читать.
«Уважаемая профессор МакГонагалл!
Довожу до Вашего сведения, что мистер Поттер ведёт себя на занятиях совершенно безобразным образом, всячески препятствует проведению занятий, отвлекает прочих учащихся, в крайне грубой и оскорбительной форме обращается к преподавателю и упорствует в распространении лживой, клеветнической информации, дабы вогнать Магический Мир в состояние паники и анархии, подрывая политику Министерства и внося хаос в неокрепшее сознание учащихся. В связи с вышеизложенным, считаю необходимым наложить на означенного мистера Поттера взыскание, которое будет проходить в течение учебной недели и заключаться в том, что наказанный будет по вечерам в моём кабинете заниматься воспитательной каллиграфией, которая, полагаю, доведёт до его сознания, как следует себя вести во время образовательного процесса и выбьет из его головы опасные мысли.
В случае, если что бы то ни было воспрепятствует данному наказанию, я намерена настаивать на том, чтобы мистер Поттер был с позором изгнан из Магического Мира, с показательной ликвидацией магического проводника и насильственным понижением магического потенциала до минимально возможной стадии. Также дисциплинарные меры будут приняты в отношении лица или лиц, которые посмеют оказывать воздействие на меня либо иных лиц с целью избавления виновного от несения заслуженного наказания».
— Получается, с вашей стороны помощи я не получу? — спросил Гарри, приподняв бровь, на что профессор МакГонагалл только покачала головой.
— Хорошо, я вас понял. Другого я от вас и не ожидал. Пожалуй, я это заберу, — показав на записку в своих руках, Гарри поднялся из-за стола и пошел на выход. Выйдя из кабинета Гарри только ударил дверь кулаком и пошел в сторону башни, чтобы наконец-то выспаться.
Следующее утро встретило Гарри пасмурной погодой, но он все равно оделся и вышел из замка на тренировку. Сделав небольшую разминку, из замка вышли вчерашние «спортсмены», которые были заинтересованы в продолжение занятий. Проведя разминку, Гарри перешел на отработку некоторых приемов: в каких захватах стоит сделать тот или иной прием, для девушек показал пару приемов как вырубить парня, что не понимает слова «нет», как не бояться сломать конечность противнику для своей защиты. Он не грузил их, так как понимал, что мышечная память еще не наработана и показывал всего два приема. Чтобы не отрабатывать на воздухе, Гарри сделал своих двойников при помощи «Яблока Эдема» и отправил их сражаться. При правильном выполнении двойники развеивались и падали золотыми искрами, когда прием был сделан неправильно, двойник сам проводил атаку, и противник получал легкую боль от двойника.
Уроки проходили буднично, по школе прошла информация, что Гарри развеял полтергейста, который умирал в агонии и большинство призраков стали шарахаться от Поттера как от прокаженного. Вечер приближался все быстрее и быстрее.
Без пяти пять Гарри попрощался с друзьями и пошёл на четвёртый этаж в кабинет Амбридж. Когда он постучал, она сахарным голоском откликнулась: «Входите». Он осторожно вошёл, оглядываясь по сторонам.
Он помнил этот кабинет при каждом из троих его прежних владельцев. Когда его занимал Гилдерой Локхарт, стены были оклеены его портретами. Придя к Люпину, почти наверняка можно было увидеть какое-нибудь диковинное Тёмное существо в клетке или аквариуме. При самозванце, выдававшем себя за Моуди, кабинет был набит разнообразными инструментами и приспособлениями для раскрытия тайных козней. Теперь, однако, кабинет изменился до неузнаваемости. На все поверхности были наброшены ткани — кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие милые, что Гарри ошеломлённо пялился на них и пялился, пока профессор Амбридж снова не заговорила.
Она смотрела на него, слегка склонив голову на сторону, и по-прежнему широко улыбалась, как будто в точности знала, о чём он думает, и хотела посмотреть, начнёт он снова кричать или нет. Сделав колоссальное усилие, Гарри отвёл от неё взгляд, уронил сумку на пол около стула с прямой спинкой и сел на него.
— Ну вот, — ласково сказала Амбридж, — мы уже лучше владеем собой, не правда ли? Теперь, мистер Поттер, вы напишете для меня некоторое количество строк. Нет, не вашим пером, — добавила она, когда Гарри потянулся к сумке. — Вы воспользуетесь моим пером, специальным. Вот, пожалуйста.
Она протянула ему чёрное перо, длинное и тонкое, с необычно острым кончиком.
— Я попросила бы вас написать: «Я не должен лгать», — мягко сказала она.
— Сколько раз? — спросил Гарри, довольно убедительно имитируя вежливость.
— Столько, сколько понадобится, чтобы смысл впечатался, — ласково ответила Амбридж. — Приступайте.
Она отошла к своему столу, села и склонилась над стопкой пергаментов, которые скорее всего были сданными на проверку письменными работами. Гарри приподнял острое чёрное перо, но понял, что кое-чего не хватает.
— Вы не дали мне чернил, — сказал он.
— О, чернила вам не понадобятся, — заверила его профессор Амбридж с крохотнейшей смешинкой в голосе.
Гарри поднёс остриё пера к бумаге и вывел:
«Я не должен лгать».
Он испустил вздох боли. Слова, появившиеся на пергаменте, были написаны чем-то ярко-красным. Те же слова возникли и на тыльной стороне его правой руки, будто проведённые скальпелем; но не успел он отвести взгляда от свежих надрезов, как их затянуло гладкой кожей — осталась лишь небольшая краснота.
Гарри оглянулся на Амбридж. Она смотрела на него, растянув в улыбке большой жабий рот.
— Да-да?
— Нет, ничего, — тихо сказал Гарри.
Он снова посмотрел на пергамент, поднёс к нему перо второй раз, написал: «Я не должен лгать» — и опять почувствовал жгучую боль в руке. Вновь слова были вырезаны на коже, и вновь надрезы затянулись секунды спустя.
И так пошло дальше. Раз за разом Гарри выводил на пергаменте эти слова, выводил, как ему стало понятно, не чернилами, а собственной кровью. Раз за разом невидимый скальпель вырезал эти слова на его коже, которая потом затягивалась, но только до того момента, как он опять касался пером пергамента.
За окном кабинета Амбридж стало темно. Гарри не спрашивал её, когда это кончится. Он ни разу даже не поглядел на часы. Он знал, что она смотрит на него, дожидаясь признаков слабости, и не собирался их выказывать, пусть даже придётся просидеть тут всю ночь, вспарывая этим пером собственную руку…
— Подойдите сюда, — сказала она наконец. По его ощущению, прошло несколько часов.
Он встал. Правую кисть сильно саднило. Опустив на неё взгляд, он увидел, что надрезы затянулись, но кожа всюду красная, воспалённая.
— Дайте руку, — промолвила профессор Амбридж.
Он протянул ей руку. Она взяла её в свою. Когда она дотронулась до него толстыми пальцами-обрубками, на которые были надеты уродливые старомодные перстни, он с трудом подавил судорогу.
— Увы, увы, увы, результаты пока скромные, — сказала она, улыбаясь. — Что ж, продолжим завтра вечером, не так ли? Можете идти.
— Позвольте дать вам предупреждение. Если кто-то кроме меня попадет на эти отработки, или вы вздумаете причинять вред моим друзьям и девушке, вас не спасет ни должность первого зама, ни связи. Трибуналу будет все равно кто вы и что вы. Я надеюсь, понятно высказался? — легкая улыбка скользнула на лицо Гарри, и он, взяв свои вещи, отправился в гостиную гриффиндора.
Увидев там Колина со своей камерой, он попросил его сделать пару фото. Гарри ему объяснил, что происходило на отработке и сказал, что еще четыре дня будет проходить через все это. Нужно пройтись до слизеринских подземелий, чтобы встретить знакомых да спросить про зелья или мази для быстрого заживления ран. Колин даже не дослушал, а просто вышел из помещения факультета и отправился в подземелья, хотя Гарри и не просил в срочном порядке. Захватив с собой мантию-невидимку, он выбежал в след за своим приятелем и, нагнав его у конца лестницы, накинул мантию. Они спрятались и пошли в подземелья. Время было позднее, но, проходя мимо пустого класса, Гарри услышал переговоры.
— Дафна, ты действительно будешь заниматься этим всерьез? — спросил женский голос.
— Да, Трейси, это довольно интересно и поможет в безвыходной ситуации, когда у тебя нет палочки. Да ты сама видела, как он нас всех вчера положил, а некоторые кидались далеко не разоружающими, — ответила своей подруги Дафна, тут дверь в класс открылась, и на пороге стояли Гарри и Колин.
— Привет, девчонки, нужна помощь. У вас есть рецепт мази или зелья для быстрого заживления ран? — поинтересовался Колин у своих знакомых.
— Зачем вам? — спросила довольно безэмоционально Дафна.
— Это мне, я только что от Жамбридж, писал строчки, причем буквально, теперь мне нужна мазь или зелье для заживления ран. У вас есть рецепт от Снейпа, у него зелья просто лучше, чем в учебниках? — спросил Гарри, смотря на своих знакомых. Девушки только переглянулись и сказали, чтобы парни ждали их здесь, а сами ушли в свои спальни. Вернулись девушки через двадцать минут с двумя рецептами и, пожелав спокойной ночи, отправились спать; парни поступили так же.
Придя в гостиную факультета, Гарри прочитал рецепты и, составив список для аптеки, положил рядом с собой на кровать, чтобы утром отправить с совой этот список в аптеку.