Люцифер
Люцифер следовал за Геральдом молча. Так же молча, как выслушивал гневные изречения Фенцио во дворе академии часом ранее. У ангела разве что глаза не лопались от яростного шипения, когда он выговаривал все, что думает. Хорошо, что к этому моменту студенты скрылись за стенами замка. Даже благородный мальчик Дино не смог стерпеть гневную тираду отца и ушел прочь. — Ты с ума сошел? — возмущался Фенцио, пока Люцифер отрешенно наблюдал, как вздуваются вены на висках ангела, — Как ты мог себе позволить испепелить живое эдемские существо?! Это убийство на территории академии! Такое не должно оставаться безнаказанным. — Это была самозащита, — вступился за сына Сатаны Геральд, — я своими глазами видел, что субантра напала на студентов, Фенцио. Действительно, Люцифер убил субантру на территории академии, но он ее не призывал и не провоцировал, а значит и вины демона нет. — Ты постоянно покрываешь мальчишку, Геральд! — продолжал гнуть свою линию бывший престол, — С каких пор субантры появляются здесь? — Мне бы тоже хотелось это знать, — задумчиво произнес декан демонов, обращаясь скорей к себе, чем к собеседнику. — А мне бы хотелось, чтобы вы закончили этот разговор, — вставила подошедшая Мисселина, — я не думаю, что ученикам нужно видеть преподавателей в таком эмоциональном состоянии, — она обвела мужчин серьезным взглядом, — я отведу студентов в медицинское крыло. А вы сообщите о произошедшем Кроули. Ясно? Нам нужно выяснить все обстоятельства случившегося. Все обстоятельства? Они собирались отправиться на парящие острова и расспросить субантр о мотивах их подружки? Люцифер тихо фыркнул и спрятал руки в карманы брюк. «Желаю удачи, — подумал он, разглядывая преподавательский состав, — охотно узнаю, что тебя, Фенцио, покусали бестии». — Тут и так все ясно, — усмехнулся Фенцио, глядя на Геральда, — кто-то из твоих студентов призвал бестию, Геральд. У бывшего престола давно сложилась дурная привычка винить во всех проблемах демонов. К своему большому сожалению, Люцифер не мог точно сказать, что именно виновно в этом: высокомерие ангелов или обида на весь мир, полученная в результате стычки с кем-то с темной стороны. Но одно сын Сатаны знал точно — при первом же случае он поставит Фенцио на место. — Следи за тем, что говоришь, — взгляд декана стал мрачнее тучи, — и за своими студентами, дорогой друг. Фенцио, я слышал, что кто-то с твоего факультета начал задерживаться на земле дольше обычного. Как думаешь, мне стоит вспомнить причину? — О, Шепфа, — взмолилась женщина, — Люцифер, идем. Тебе тоже нужен доктор. Она хотела взять студента за локоть, но Люцифер инстинктивно увернулся от ее руки. Царапины, полученные в результате стычки с субантрой, неприятно саднили, но в помощи врача демон не нуждался. Царапины — это смешная травма, которая пройдет быстрее, чем закончится лунный цикл. Он терпел повреждения гораздо болезненнее и не обращался к лекарю, с чего бы ему бежать туда сейчас? «Например, — вдруг пришло на ум сыну Сатаны, — чтобы убедиться, что с непризнанной все в порядке». Люцифер посмотрел на девушек, которые сидели в паре метров от собрания педагогов, и рефлекторно отвел взгляд, встретившись глазами с Мими. Демоница обнимала рыдающую Уокер. Плечи Вики нервно подрагивали от всхлипов, заставляя сердце демона сжиматься с ними в такт. Он чувствовал ее энергию, усиленную зашкалившим эмоциональным фоном, так четко и ясно, будто и не было никаких скрывающих чар. Сейчас Уокер пахла штормом из эмоций и ветра. Шиповник почти не чувствовался, но Люцифер улавливал его привкус. — Люцифер? — Мисселина улыбнулась своей фирменной улыбкой, в которой умудрялась совместить мягкость формы и требовательность слов, — идем. — Мне не нужна помощь лекаря, — фыркнул демон, — отведите туда рыдающую. Сколько можно терпеть это нытье. Мисселина удивленно расширила глаза, словно получила словесную пощёчину, и отступила назад. Любое грубое слово вызывало в этой женщине такую реакцию и демон сознательно использовал не самое приятное ее слуху словосочетание. Ему хотелось, чтобы Уокер скорее увели и оказали помощь, вместо пустой заботе о его здоровье. — Я сам займусь студентом своего факультета, Мисселина, — успокоил ангела Геральд, — а ты бы отвела девочек в медицинское крыло. Все-таки, ты более чуткая, чем мы. Думаю, тебе будет проще найти подход к девушкам в такой ситуации. — Хорошо, — согласилась женщина, с сочувствием вновь посмотрев на девушек, — а Кроули? — Я ему расскажу, — сдерживая раздражение, сквозь зубы сказал Фенцио, — встретимся в центральной башне. В замке академии ангелов и демонов пять башен — северная, южная, западная, восточная и центральная. В южной башне находятся оранжерея и логово драконов, северная хранит тайные знания в стенах библиотеки, восточная башня отведена факультету ангелов, а западная принадлежит демонам. Большой зал, зал советов и другие административные помещения находятся в центральной башне. Люцифер мысленно считал ступеньки под ногами, поднимаясь вслед за Геральдом, тайно надеясь, что Вики стало лучше. Наверняка, ей дали успокоительное или какую-нибудь другую лечебную дрянь, которая сотрет переживания. Быть может, следующим утром девушка будет в полном порядке и даже не вспомнит о том, что стряслось сегодня. «А, если ей кто-то напомнит — решил демон, удивляясь своему желанию, — я заставлю его замолчать». Очистка памяти непризнанных — частая практика в академии. Только вот раньше сын Сатаны не задумывался почему это происходит. Спасибо за иллюстрацию, конечно, но смотреть на женские слезы демону не понравилось. «Нужно будет узнать о ее состоянии. В конце концов, это я разворошил улей с воспоминаниями Уокер. Поглядел бы на ее нелепые попытки поцеловать какого-нибудь или на самый счастливый день вместо того чтобы ворошить травмирующие события». Крутая винтовая лестница вела на вершину западной башни, прямиком в кабинет Геральда. Студентам приходилось посещать покои учителя крайне редко. Во-первых, потому что он не вызывал к себе на воспитательные беседы провинившихся. Во-вторых, учитель не получал удовольствия от того, что кто-то проникает на его территорию. А то, что Люцифер приглашен в обитель декана означало только одно — их ждал серьезный разговор, не предназначенный для лишних ушей. Наконец, Геральд остановился у тяжелой дубовой двери, вынул из кармана мантии связку ключей и со скрипом отворил замок. — Проходи, — разрешил декан, впуская студента в свою обитель. Внутреннее убранство помещения отражало характер хозяина. Светлые стены — сдержанность, каменный пол — стойкость, высокая готическая мебель — стремление к идеалу и принципиальность. Попасть в берлогу Геральда для многих студентов значило почувствовать себя избранным, но Люцифер не ощущал себя достойным, по крайней мере в этот раз. Сын сатаны вновь доставляет проблемы учителю. — Ты знаешь, — заговорил декан, заперев дверь изнутри, — что адское пламя запрещено в стенах академии? — Формально, — начал молодой демон, — это произошло за стенами. Люцифер прекрасно знал о запрете, но не знал почему сделал то, что сделал. Он пытался прокрутить произошедшее в голове вновь, но чёрная пелена упорно не прояснялась. Демон помнил субантру, которая угрожала непризнанной, помнил дурное предчувствие и инстинкт защитить девушку, пробудившийся в его груди совершенно неожиданно. Адский огонь — это не простое пламя, которое заставляет гореть поленья в камине, это особая инфернальная энергия, которая доступна только членам правящей семьи. Своего рода королевское оружие, которое передается с семенем отца и усиливается молоком матери — дар и проклятье одновременно. Адский огонь — это хаос проявляющийся в материи, гнев нашедший цель, сила готовая повредить рассудок своего носителя, причина по которой Люцифер боялся своей энергии в детстве. — Не ерничай, — хмуро отрезал декан, — оставь свою смекалку для того, кому легко заговорить зубы, и садись. Люцифер сел в гостевое кресло, оббитое красным бархатом, откинулся на спинку и огляделся. Единственный предмет интерьера, который демон никак не мог связать с Геральдом — картина в тяжёлой резной раме. Полотно с изображением красивой светловолосой женщины, которая держала окровавленную голову на золотом блюде. Кровь испачкала светлое платье и тонкие пальцы, но на красивом лице играла улыбка. Она висела на стене с тех самых пор, когда Люц вошёл в кабинет учителя впервые, а может и была здесь всегда. Геральд обошел тяжелый письменный стол и устало опустился за рабочее место. Хмуро сдвинутые брови и задумчивый взгляд, не предвещали легкой беседы. Сын Сатаны нарочито выпрямил плечи, готовясь к долгой воспитательной беседе. — Люцифер, ты уже не ребёнок, и должен понимать, что несёшь ответственность за все совершенные тобой поступки. — Я делаю это чуть ли не с самого рождения, — отозвался принц. — Я не окончил, — тяжелый вздох, — на твоих плечах лежит больший долг. Ты — сын Сатаны, не забывай. — О, спасибо, что напомнили, — ухмыльнулся Люцифер, — Как там папочка? В последнее время мы с ним не виделись, слава Шепфа. — Именно к этому я веду. В аду не спокойно и самое последнее о чем хочет беспокоиться твой отец — это проступки сына. Люцифер знал о трудностях, которые обрушились на Сатану, но напрямую с отцом их не обсуждал. У них так принято — пока тебя не спросили не лезть в дела друг друга. Внимание Цитадели к делам в Аду стало особенно навязчивым в последнее время. Это нервировало отца и доставляло неудобства другим демонам. Ангелы вели себя так, словно им есть дело до всего, что происходит во владениях Сатаны. — Ангелы только и ждут повода, чтобы заявить о неуправляемости демонов, — подтвердил мысли принца Геральд, а затем по отечески посмотрел на Люцифера и добавил: — ты достаточно взрослый чтобы понимать всю серьёзность ситуации, мой мальчик. — Я не знаю, почему так вышло! — как на духу признался Люцифер. — Как это не знаешь? — усмехнулся учитель. — Я хотел защитить непризнанную, — слова соскользнули с губ слишком быстро. Геральд с усмешкой взглянул на студента, но ничего не произнес. Наверняка, ожидал, что сын Сатаны продолжит говорить, но Люцифер молчал. Тишина затянулась. Кажется, никто из присутствующих не верил в слова, которые сорвались с губ демона. Даже сам Люцифер сомневался в том, что только что произнес. — С каких это пор у тебя появилась забота о непризнанных? — прервал молчание декан. Люцифер может быть честным с Геральдом? Как будет выглядеть то, что он озвучит? «Непризнанная мой соулмейт, мы с дочерью серафима Ребекки связаны волей Шепфа, эта девушка застряла в моей голове и я испугался, что она пострадает? Очень смешно». — Вы оставили меня за главного, — как ни в чем не бывало ответил сын Сатаны, — я защищал студентку. — Но ты использовал адское пламя — оружие королевской династии. Я с расстояния в несколько метров ощутил, как вздрогнула земля, — Геральд снова нахмурился, — ты мог убить и саму Вики, если бы потерял контроль. Адское пламя может использовать только тот, кто может его сдерживать. Иначе ты потеряешь рассудок! Так случилось с твоим братом, забыл? — Нет, — сквозь зубы процедил Люцифер, чувствуя, как злость закипает в его теле. То, что случилось забыть невозможно. Абаддон — первый и любимый сын Сатаны, не сумел совладать с адским пламенем. Королевское оружие поглотило разум своего носителя и заставило Абаддона напасть на Сатану. В отместку за это отец отправил сына в собственную тюрьму, приговорив к вечному заточению в чертогах пустоты и ужаса. — Будь осмотрительней, Люцифер, — предупредил Геральд, — необдуманные поступки сейчас ни к чему, — молодой демон кивнул, а декан добавил: — можешь идти. В центральной башне тебе сейчас лучше не появляться.Вики
В больничном крыле пахло лекарственными травами. Светлые стены устремлялись высоко вверх, словно пытались дотянуться до обители самого Шепфа, а большие узорчатые окна пропускали достаточное количество свежего воздуха для ясности ума. Фигуры молчаливых ангелов, высеченных из белоснежного камня, покорно стояли у каждой палаты, сжимая в руках горшочки с синими розами. Неестественные, но такие красивые цветы. «Почему я? — спрашивала себя Уокер, — Почему я оказалась здесь, в шкуре непризнанной, с этими чертовыми крыльями за спиной?» — Вики, — мягкий голос Мисселины отвлек девушку, — я оставлю вас на пару мгновений. Схожу за доктором, хорошо? Непризнанная чувствовала себя голой, хоть и была в платье из плотной ткани. Слова, которые слетали с ее языка во дворе, сейчас казались Вики глупыми и постыдными. Ей хотелось закрыть лицо руками и исчезнуть. Просто провалиться сквозь землю, чтобы никогда больше не видеть свидетелей ее слабости. Надо же было позволить себе начать истерику! Уокер растерянно кивнула, не сразу сообразив, что уже оказалась в просторной палате. «Совсем не похоже на человеческие больницы, » — подумала Вики, когда Мими усадила ее на кушетку. Палату украшали цветы в фарфоровых напольных вазах, и рельеф с драконами на несущей стене. Вики хотела рассмотреть изображение, но дрожь во всем теле мешала сосредоточиться. Ну, по крайней мере, последствия истерики в ее новом мире не отличаются от земных. Те же всхлипы, судорожное дыхание и неконтролируемый поток слов, которые не удалось скрыть в темницах разума. Вики устало потерла красные от слез глаза и благодарно сжала руку Мими. Мими посмотрела на нее с таким теплом и лаской, что в груди Вики что-то оборвалось. Ну конечно, она же слышала все то, что сказала Уокер. Теперь, наверняка боится, что Вики сделает какую-нибудь глупость. — Мими, — спросила непризнанная, виновато глядя на подругу, — ты сильно ушиблась? Бестия отбросила Мими с такой силой, что Вики испугалась и даже подалась в ее сторону. К счастью, Люцифер загородил непризнанную собой. В суматохе событий Уокер совсем забыла спросить о самочувствии демоницы. — Я в порядке, — улыбнулась Мими, присаживаясь рядом, — пара царапин и те уже затянулись. Я больше испугалась за тебя. Сильно субантра тебя потрепала? — Со мной все хорошо, — соврала Вики, игнорируя жжение царапин на руках. Все хорошо? Сначала она умерла, попала в чертову Академию Ангелов и Демонов, узнала, что ее мать серафим, вспомнила подробности своей собственной смерти, потом услышала жуткую и непонятную речь ожившей статуи и, как вишенка на торте, парад веселых приключений Вики Уокер в Эдеме завершила встреча с субантрой. — Вики, — снова этот ласковый взгляд демонических глаз, — то, что ты чувствуешь называется боль. Все непризнанные через это проходят, — девушка тяжело вздохнула, словно собираясь с мыслями, а затем продолжила: — твоя старая жизнь закончилась. В ней остались родные люди, любимое дело и планы на будущее. Я бы хотела тебя понять, Вики, но я не знаю той жизни. Я знаю только то, что ты моя подруга и я желаю тебе добра. А еще я видела, как поступают с непризнанными, которые не смиряются со своей судьбой… И тебе я этого никогда в жизни не пожелаю! Слышишь? Мими вдруг бросилась на шею подруге и так крепко обняла, что у Вики перехватило дыхание. Глаза демоницы были полны слез, когда она отстранилась и взглянула на Уокер: — Не смей даже думать о том, чтобы отказаться от крыльев, Уокер, — тон нетерпящий возражений, — у тебя впереди так много событий и возможностей, что дух захватывает. А ты собралась поставить на этом крест из-за того, что не даешь волю своим чувствам. Тебе нужно принять свою боль, пережить утрату старого и привыкнуть к новому. И тогда все наладится. — Да, — обняла подругу Вики, — уверенна, что так и будет. — Я буду рядом, — выдохнула Мими ей в волосы, — только не молчи. Свои чувства и переживания ты всегда можешь обсудить со мной. Рассказывать их во дворе в слезах не обязательно. У нас же есть целая комната с подушками, можно рыдать в них. Так гораздо драматичнее! Вики рассмеялась, еще сильнее прижав к себе Мими. Столько теплоты и нерастраченной нежности ощущалось от ее прикосновений, что Вики все еще не могла поверить, что Мими принадлежит к темной стороне. Ее сердечности могли позавидовать многие ангелы, которых успела узнать Уокер. — Девушки, — раздался голос Мисселины, — прошу прощения за вторжение. Подруги отпрянули друг от друга так быстро, словно их застали за чем-то очень неприличным. Мисселина принесла на подносе кружки с неизвестным Вики варевом сильно пахнущим травами. Вики посмотрела в сторону учительницы и кивнула в знак приглашения. Конечно, Мисселина в нем не нуждалась, но после всего сказанного во дворе, Уокер хотела вернуть себе собранный вид. Мягкие черты лица, румянец и блеск невинности в глазах Мисселины навевали мысли о французских портретах восемнадцатого столетия. Она казалась хрупким и грациозным созданием с пикантным, всегда улыбающимся лицом. Но была ли такой на самом деле? Почему-то Вики представляла себе другую Мисселину. Уокер не знала почему ее воображение рисует такую картину, но в мыслях непризнанной учитель легко снимала шелковый палантин, возвращаясь в свою спальню после уроков. Там она закидывала ноги на кресло, открывала какой-нибудь женский роман и с дьявольским упоением читала его взахлеб. — Как вы? — поинтересовалась ангел, не подозревая о глупых мыслях непризнанной. Мисселина легко пересекла палату и опустила поднос на прикроватную тумбу. Вики заметила, что варево в кружках по цвету напоминает болотную воду и поморщилась. — Мы поболтали, — заговорила Мими, опередив подругу, — Вики уже лучше. Правда, Вики? — Да, — снова соврала Уокер, но на этот раз более убедительно, надеясь, что это спасет ее от питья содержимого кружек, — чувствую себя отлично. — Я вам верю, девочки, — с мягкой улыбкой, не терпящей возражений, ангел протянула подругам кружки, — но лучше выпить успокоительный отвар. Вики, ты испытала большой стресс. И ты пострадала, Мими. Вам стоит выпить лекарство, чтобы нервы не мешали сну. Мими недовольно поджала губы, но глоток зелья сделала. Уокер последовала ее примеру и снова поморщилась, когда горечь отвара окутала язык. — Ну и гадость, — фыркнула непризнанная. — Здесь ничего особенного в составе, — пожала плечами ангел, — пион, ромашка, щепотка мяты с могилы мертвеца… — Пожалуйста, — остановила ее Вики, — не стоит рассказывать рецепт. — Ты еще не пила зелье, выращивающее сломанные крылья, — усмехнулась Мими, — в детстве я умудрилась сломать крыло. Могу сказать, что палец мумии был самым безобидным ингредиентом. — Фу! — воскликнула Вики, прикрывая руками уши, — Не хочу даже думать о вкусе этой гадости! Демоница звонко рассмеялась, залпом осушив свою кружку, и поставила ее на поднос. — Мими, — обратилась к ней Мисселина, — не могла бы ты оставить нас наедине? — Вики? — бросила взгляд на подругу Мими, — Я зайду утром? Уокер обняла Мими на прощание и переключила свое внимание на Мисселину. Девушке оставалось надеяться, что разговор с ангелом не будет содержать детального допроса обо всех словах сказанных на эмоциях. — Вики, — Мисселина коснулась руки Вики, — есть определенные правила, которые нарушать нельзя. Я вижу, что ты каким-то образом сумела сохранить память о своей прошлой жизни. Так не должно быть. «Скажи за это благодарности Люциферу, — мысленно прошипела Вики, — благодаря ему мне хочется найти водителя той машины и плюнуть ему в лицо». — Детка, — улыбалась ангел, — я не желаю тебе зла. Напротив, мне хочется тебе помочь. Ты, как твоя мама, обладаешь всеми нужными качествами для того, чтобы стать успешной ученицей академии и стать уважаемым ангелом. Тем более, этот путь обеспечит тебе встречу с ней. Наверняка, тебе хотелось ее увидеть. «Кто сказал, что я вообще хочу ее знать? С тех пор, как я здесь, от моей многоуважаемой мамы не было ни единой весточки». — А все то, что тебя тревожит сейчас, может сильно помешать твоему светлому будущему, — учитель вздохнула и добавила: — ты уже знаешь, что если непризнанные держатся за своих смертных родственников, то те сходят с ума? Они живут призрачной надеждой на то, что мертвец вернется. Это печально, но не так трагично, как участь непризнанных, которые сохраняют связь с живыми родственниками. — Что происходит с такими непризнанными? — Им вырывают крылья и казнят за нарушение равновесия. Это ужасное зрелище, дитя. По спине Вики пробежал холодок. Какого это терять крылья? Уокер отлично помнила, чего ей стоило вырастить свои слабенькие серые перышки за спиной. Они болели при каждом неосторожном шаге. Если крылья прорастают с болью, то что чувствуют те, кому их вырывают? Наверняка, это ужасно. — Это слишком больно, чтобы я позволила такому произойти с тобой. Мисселина ласково, почти по матерински, погладила Вики по щеке. От её прикосновения непризнанная ощутила прилив спокойствия, унимающий слабую дрожь в теле. Хотя, возможно, болотная вода начала действовать именно в этот момент. — Тебе стоит забыть прошлое, — снова дружелюбный тон, не терпящий возражения, — вот это поможет. Ангел вынула из кармана своей накидки пузырёк с голубым порошком и протянула его Вики. Вспомнив слова Мими, непризнанная решила не спрашивать состав этого чудесного средства и покорно приняла сосуд. — Что это? — непризнанная покрутила пузырек в руках, рассматривая, как содержимое переливается на свету. — Это лекарство, которое сотрёт твои воспоминания о старой жизни. — Как? — опешила вики — Совсем все? — От рождения и до смерти, — подтвердила ангел, — и хорошее и плохое. Уокер вдруг стало нехорошо. Как это забыть все? Порошок сотрёт отца, который окружал ее любовью всю жизнь, унесет с собой воспоминания о разбитых коленках, днях рождения, учебе, друзьях и даже о ее собственной смерти? Все, что сформировало характер Вики, наполняло ее сердце долгие годы и учило на протяжении всей жизни будет закрыто для нее, как только непризнанная примет «лекарство». Разве возможно оставаться собой, если твое прошлое поместили в темный чулан и скрыли? — Решать тебе, милая, — добродушно подытожила ангел, — с одной стороны камень на шее, который непременно потянет тебя на дно, с другой — дорога полная новых свершений, где нет места земным воспоминаниям. Примешь лекарство и все, что тебя тревожит исчезнет. Я, надеюсь, ты примешь верное решение? Когда Мисселина оставила Вики наедине с собственными мыслями, непризнанная поднялась с кушетки и принялась расхаживать по комнате, надеясь унять сомнения, одолевшие ее. Уокер предстояло принять действительно важное решение, которое в любом случае приведет к последствиям. На одной чаше весов жизнь непризнанной, обещающая борьбу за место в иерархии ангелов и демонов, общество новых друзей и возможную встречу с мамой, на другой — загадка смерти Вики. Будь на ее месте кто-то другой, наверняка, выбрал бы что-то одно, но Уокер не хотела делать «правильный» выбор. Вики вообще не хотела делать выбор. Отцу ничего не угрожало, потому что его она отпустила с чистой душой. Он заслужил спокойную жизнь, но разве так уж плохо свести с ума собственного убийцу? Или хотя бы узнать кто ее убил? Вики решительно сжала пузырек с синим порошком в руке. Непризнанная снова отхлебнула успокаивающий отвар и подошла к широкому распахнутому окну. На школьный двор опустились сумерки, птицы тихонько щебетали в листве вечнозеленых деревьев Эдема, студенты разбредались по своим делам, позабыв о дневном происшествии. Может быть, и ей следует забыть? Забыть все: хорошее и плохое, отца и мать, свою жизнь и смерть. Вики представила, как проснется утром и не сможет сказать, что любит и почему, как была счастлива когда-то и что ее расстраивало. Она не сможет вспомнить ради чего жила и к чему стремилась, не будет знать себя настоящую. «Нет, — решила Уокер, сжимая пузырек с «лекарством» крепче, — мои воспоминания — это то, что делает меня мной, а не кем-то другим. Это мой опыт, который сформировал мое мироощущение. Кем я буду, если забуду прежнюю жизнь?» Где-то далеко слышалось тонкое многоголосое пение хора академии. Они славили Шепфу на дрене-ангельском языке. Хоть непризнанная и не понимала слов, но мягкие и тягучие распевы уводили мысли куда-то далеко за видимый горизонт, дальше воздушных островов, скрывающихся за облаками, сквозь толщину темнеющего неба. Воздух, более прохладный, чем днем, заставил Вики поежиться. Девушка передернула плечами, размахнулась и зашвырнула пузырек куда-то очень далеко в сторону горизонта. Захлопнув окошко, Вики вернулась на кушетку и вновь отпила успокаивающее варево. Мерзкая горечь снова окутала язык и заставила непризнанную поморщиться. — О, Шепфа, — взмолилась Уокер куда-то в потолок, укладываясь поудобней, — что же будет? Уокер откинула голову на подушку и закрыла глаза. Руки и ноги показались вдруг невыносимо тяжелыми. По телу Вики разлилась сонная нега, уволакивающая непризнанную в пелену фантазии. Где-то между сном и явью, словно мрачный рыцарь из готических произведений, перед Вики возник Люцифер. Его исполинские крылья сияли в лунном свете, а широкая спина отделяла Вики от опасности внешнего мира. Демон казался таким реальным, что Уокер подумала: «Что его сюда привело?» Девушка хотела вскочить, но тело сковала неизвестная ей сила, запрещающая шевелиться. Ночной гость приблизился к ней и горячая ладонь коснулась девичьей щеки так легко, словно демон не желал потревожить ее сон. — Смотри, — бархатный голос Люцифера, эхом разлился в пространстве, — смотри. «Люцифер, что ты здесь делаешь? — попытка обратиться к ночному гостю оказалась ограничена собственными мыслями непризнанной. Губы оставались сомкнуты, — Люцифер?» — Смотри… — повторил он шепотом, и Вики окончательно провалилась в сон. Очертания палаты закружились в водовороте мыслей и сменились яркими картинками, которые послал демон: Змей, дерево, объятое пламенем, башня, треснувшая корона и золотой кубок, наполненный кровью. Сюжеты сменяли друг друга слишком быстро и хаотично, не позволяя девушке запомнить правильную последовательность. Тревога нарастала в груди непризнанной с каждым новым образом. Казалось, Люцифер играет с ней. Когда в горящее дерево ударила молния и ствол с оглушительным треском раскололся напополам, Уокер резко открыла глаза и рывком поднялась на кушетке. В глаза ударил солнечный свет и Вики неловко прикрыла глаза ладонью. В палате девушка была одна. Следов пребывания в ней кого-то еще не было, но по спине непризнанной все равно пробежали мурашки, стоило вспомнить свой сон. Люцифер в нем был совсем, как реальный, впрочем, как и все прочие образы. — О, Шепфа, — выдохнула девушка, восстанавливая дыхание, — что за чертовщина. «Просто дурной сон, Уокер, — успокоила себя непризнанная, — с кем не бывает? Хватит играть в жертву, пора приводить себя в порядок и возвращаться на занятия. Иначе Ости будет болтать, что ты слабая серая моль». Как ни странно, мысли о дьяволице помогли Вики пробудить в себе боевой дух. Стоило ей представить, как пышногрудая брюнетка презрительно поджимает губы и произносит очередную едкость в сторону непризнанной — ночную тревогу, как рукой сняло. На ее место пришло желание, как можно скорей покинуть стены больничного крыла и вернуться к учебе. В скором времени в палату вошла Мисселина в сопровождении доктора. Вики пришлось соврать, что она приняла лекарство и с честными глазами пообещать сообщать о любых побочных эффектах, если она их заметит. Кажется, доктор поверил непризнанной и разрешил ей вернуться к занятиям. — Отлично, — улыбнулась Мисселина, — если поторопишься, как раз успеешь на мой урок. Когда Вики вошла в кабинет, урок уже начался. Мисселина объясняла студентам, как важно работать в команде. Вики, как можно тише, проскользнула к кучке столпившихся у водоворота студентов и постаралась вникнуть в слова учителя. — Эй, — окликнул со спины знакомый веселый голос, — мы ищем одну очаровательную непризнанную, которая подняла всех на уши. Вики обернулась и встретилась глазами с Ади. Рядом с ним стояли Мими и Сэмми. Девушка не сдержала радостной улыбки и прошептала: — Привет, ребята, — Вики ласково обняла Мими, — Я жутко рада вас видеть. — Мы тоже, — выдохнула ей в волосы подруга, — я знала, что ты быстро вернешься и забронировала тебе место в команде, дорогуша. — Так, все, — разнял их Ади, — хватит этой нежнятины. — Как ты себя чувствуешь, Вики? — участливо спросил Сэмми. — Гораздо лучше, — смеясь сообщила Вики, — только жутко хочется забыть вчерашний день. — Никто о нем и не вспомнит, — ухмыльнулся Ади, — кроме меня, Ости и других свидетелей с темной стороны, — Вики легонько стукнула друга локтем, — шучу! Ни слова о вчерашнем инциденте, гроза субантр. — Я? — смутилась непризнанная, — это Люцифер, Геральд и вы разобрались с бестией. Я сумела разве что смачно шлепнуться. — Нет, вы слышали? Это говорит непризнанная, которая стукнула субантру кулаком, — усмехнулся Ади. — Я вам не мешаю? — грозно спросила Мисселина, обратив свое внимание на дружную компанию. — Извините, — отозвался Сэмми и его щеки покрылись виноватым румянцем. — Раз вам так не терпится пообщаться, сделаете это на земле, — продолжала Мисселина, — Ади, Вики, Мими и Сэмми, вы пойдете в числе первых. Дино, присоединишься к ним. — Хорошо, — согласился ангел и подошел к учителю. Его лицо, как обычно выражало спокойствие, которого так не хватало Вики прошлым вечером. «Может быть, — подумала Вики, разглядывая Дино, — вместо крови по его жилам течет отвар, который я пила вчера?» Мими тихонько прошипела: — Он же не разговаривал! — Дино будет помогать Сэмми, — улыбнулась Мисселина, услышав возмущения демоницы, — Подопечного зовут Сэмюэль Макото, он профессиональный гонщик жадный до победы. Сэмюэль привык добиваться успеха любой ценой, что нещадно уводит его на скользкий путь. По его мнению, цель оправдывает средства. Ваша задача — сделать так, чтобы Макото выиграл гонку любой ценой. Ангелы поймут, что им делать на месте. Есть вопросы? — А что делать мне? — спросила непризнанная, боясь остаться без задания. — Постараться не плакать, золотко! — прыснула со смеху Ости, стоявшая в окружении других демонов. — Заткнись, — прошипела Вики, мечтая выщипать перья самодовольной стерве. — Тихо, —изящным взмахом руки, прервала перепалку Мисселина, — никакой ругани на моих занятиях. И после тоже, — учитель обвела серьёзным взглядом девушек и отступила в сторону от водоворот, пропуская Вики, — мисс Уокер, вы выбираете чьей стороне помочь, — она намеренно обратилась к Вики на «вы» чтобы приструнить студентку, — желаю вам удачи. Водоворот закрутился, переливаясь всеми оттенками радуги. Прежде, чем прыгнуть в портал, Вики бросила гордый взгляд на Ости. Она хотела показать брюнетке, что той не удастся задеть самолюбие непризнанной. Пусть плюется своей желчью сколько угодно — Вики не станет покорно терпеть. Демоница самодовольно ухмыльнулась, перехватив взгляд Вики. Вздернутый носик и угрожающе выделенные макияжем скулы, кожаный корсет и штаны из того же материала придавали Ости слишком ядовитый вид. Будто змея, готовая вот-вот броситься на добычу, она провела по горлу пальцем в угрожающем жесте и произнесла одними губами: — Тебе конец, непризнанная. — Это мы еще посмотрим, — подмигнула ей Вики и шагнула в водоворот. Пусть Ости будет, хоть самым сильным демоном на свете, но Вики не позволит ей влиять на свою жизнь.