Сессия 1: Дуализм

Чонгук остаток учебного дня все также держался рядом с Паком, изредка даря ему сжимающие сердце взгляды на уроках и отпуская шутки в перерывах между забавными видео и обзорами на игры во время перемен. Чимин мог поклясться, что эти мгновения можно записать в фонд самых счастливых минут в его жизни, однако даже радость от получаемого внимания не могла толком перекрыть подлое чувство, что все это предназначается не ему. Он не замечал никого вокруг, полностью погруженный в себя и в Чонгука, и лишь мог смущенно улыбаться, хмыкать, сдерживая глупые смешки, и пытаться не коснуться Чона опять, просто потому, что хотелось. Все его естество вопило о нецелесообразности его желаний, и у Чимина пока хватало сил к нему прислушиваться. Особенно, пока рядом не было никого особо противного и ехидного. Казалось, что даже он не мог устоять перед чистым обаянием Чона. - Ты сейчас куда? - с последним звонком спросил Чонгук, аккуратно складывая учебники с парты к себе в портфель. Пак неопределенно пожал плечами и одним движением сбросил все со стола в раскрытую школьную сумку. - Домой, наверное. А ты? - как можно более непринужденно поинтересовался он и вслед за Чоном вышел из класса. - На площадку, - отозвался парень и смущенно - смущенно?! - взглянул на Пака из-под ресниц. - Не хочешь со мной? - Я... Э... - мозг Чимина в этот момент достиг дневного лимита удивления и отключил все службы до дальнейшей перезагрузки параметров. К сожалению, в эти службы также входил и толковый словарь, поэтому сейчас изо рта старшеклассника вырывались только невразумительные звуки, вызывавшие на губах Чонгука явную улыбку. - Ну, пойдем! Будет интересно, честно, - не заметив особого энтузиазма после этих слов, школьник быстро оглянулся по сторонам и наклонился поближе к Паку, хватая того за локоть и чуть ли не выдыхая ему в чуть порозовевшее ухо самое заманчивое из всех (на скромный взгляд Чонгука) предложений. - Пойдешь, и я тебе покажу свой фирменный бросок столько раз, сколько захочешь. Никогда еще Пак не видел мир так ясно, как в этот момент. Его глаза, наверное, приняли вид двух монет самого большого номинала и откровенно не желали закрываться обратно. Ему. Покажут. Самый. Крутой. Бросок. Самого. Крутого. Чона. И кто покажет? Сам Чон Чонгук! Неужели ему воздастся за все страдания? И только когда Чон скользнул взглядом по лицу Чимина, пряча довольную усмешку в дрожащих уголках губ, Мин опомнился. Его рот уже был открыт, чтобы произнести восторженное "да-да-да!", но он вовремя взял себя в руки и - к огромному разочарованию разыгравшихся гормонов - ответил: - Нет. Лишь с запозданием и поблекшим взглядом Чонгука Пак понял, что отказ прозвучал излишне холодно и недружелюбно. Испугавшись, что столь резко поданое слово разрушит только-только появившиеся зачатки дружбы, Чимин торопливо добавил: - Прости, у меня дома бабушка одна, и мне нужно за ней присматривать. Я в следующий раз могу попросить соседку за ней последить и, ну, задержаться. Предложение слишком... неожиданное. Не подумай только!.. Я очень хочу пойти с тобой, - Мин прикусил язык и смущенно опустил взгляд вниз, с удивлением отмечая, что они уже успели выйти на улицу, - но не могу. Заиндевевший было взгляд Чонгука вновь вернулся к нормальной температуре, и парень чуть погодя и будто бы с неохотой кивнул, принимая объяснение Чимина. - Хорошо. Но послезавтра также после занятий буду ждать тебя на тренировке. Пак заторможенно моргнул, пытаясь понять смысл сказанных слов, а после неуверенно кивнул, больше всего в данный момент желая оказаться как можно дальше от Чона, чтобы успокоить мешавшее думать сердце и не совершать необдуманных поступков. - Приду. Наверное. Я постараюсь, но... - Вот и заметано! Послезавтра покажу тебе самое козырное для наблюдения место, - не дослушав Мина, торопливо произнес парень и отпустил чужой локоть, отступая на шаг и оглядываясь. Чимин только теперь понял, что все это время шел с Чоном чуть ли не под ручку, и от резко нахлынувшего смущения подавился вздохом. - Ладно, Хенджин, я побежал, а то опоздаю. До завтра! - До завтра... - ошарашенным эхом отозвался Пак, взглядом провожая спину Чонгука, и нервно вздохнул, рассмеявшись. Мозг, забитый вновь вспыхнувшей влюбленностью, не работал как следует, вместо анализа ситуации демонстрируя картинку красивой мужской руки, сжимающей его, чиминовский, локоть. Старшекласснику оставалось только порадоваться, что смущенно краснеть он никогда не умел, а потому, может, Чонгук и не понял, чем была вызвана такая реакция на его прикосновение. Тем более, что спортсмен явно был занят собственными соображениями больше, чем безуспешными попытками Чимина скрыть свои излишне яркие чувства. Однако что-то во всей этой ситуации беспокоило Мина, вынуждая в нерешительности мяться на месте, то подходя к школьным воротам, за которые он еще не успел выйти, то возвращаясь обратно к крыльцу. Любопытство металось внутри рассерженной кошкой, шипевшей искаженным голосом Джина о подозрительном предложении. Кто ему Чимин? Так, знакомый, чьего настоящего имени он даже не знает. Хорошо еще, что сегодня Пака вновь никто не спрашивал из учителей, но кто знает, сколько продлится это благословение от лишнего внимания. А дальше что? Банальное "это не то, что ты подумал? Просто у меня, кажется, раздвоение личности"? Пак нервно хмыкнул и передернул плечами: даже он понимал, что в этот бред сложно поверить вот так сразу и без обид. Что уж говорить о других странностях их знакомства. И еще сегодняшнее предложение... Хотя, какое предложение, после отказа оно явно превратилось в ультиматум. И Чимину не хотелось даже думать, что будет, если он не придет. Или наоборот, хотелось думать, что он не придет и покажет, что не приемлет манипуляций. Тем более от того, кто хочет стать его другом. Решив так, Чимин наконец-то выплыл из транса и, с грустью отметив, что территория школы давно опустела, направился домой. Однако внутри все равно продолжалась борьба любопытства и совести: очень уж хотелось разобраться во всей ситуации и понять, на кой черт Пак так необходим на этой баскетбольной тренировке, раз Чонгук даже не пожелал дослушать Чимина. С другой стороны, его дома ждал родной человек, который с самого утра лежал в кровати без возможности спуститься вниз и хотя бы посмотреть телевизор. Еда всегда была рядом: Мин регулярно приносил ее перед уходом в школу, расчитывая, что к ужину он уже будет дома и успеет что-нибудь приготовить, - но вот банальные развлечения, находившееся на первом этаже, были вне зоны ее доступа. Хорошо еще, что ванная примыкала к ее комнате, и у бабушки хватало сил воспользоваться ею самостоятельно, иначе Пак и вовсе не позволил бы себе отлучаться из дома дольше, чем на час. - К черту, - хрипло буркнул он наконец и ускорился, почти переходя на бег. Все же победила совесть: какой-то недавний знакомый не мог быть важнее родной бабушки. От этой мысли душу старшеклассника затопило внезапное тепло: бабушку Чимин любил. Хоть и общались они в последнее время гораздо меньше, чем раньше, но забота о ней не тяготила парня. Наоборот, было приятно ощущать присутствие кого-то родного в своей жизни. Особенно, когда никого больше, в общем-то, и не было. - И тебе правда не интересно? Чимину даже не пришлось поворачивать голову в сторону источника звука - тяжелый вздох сорвался с его губ и без этого. Слова Джина вновь всплыли в голове, и Чимин, усилием воли сдержав противную дрожь, честно ответил: - Интересно. Но я не могу там быть. - Если это из-за миссис Пак, то ты придумал плохое оправдание своему позорному бегству. Вместо резкого ответа Чимин предпочел помолчать и послушать, что дальше скажет этот парень в черном. Однако ни через пару секунд, ни через минуту, продолжения не последовало. Пак аккуратно взглянул по сторонам, убеждаясь, что Хенджин бесследно пропал, и невольно вздохнул с облегчением. Возмущенно похмыкав на слова этого парня, раз за разом прокручивыемые в голове, Мин с абсолютно невозмутимым видом поправил школьную сумку, пригладил волосы на затылке, скривился на всю абсурдность, творящуюся в его жизни, и, мысленно извинившись перед бабушкой, пошел в обратном направлении. Как же легко скормить ему запретный плод, если дергать за правильные ниточки! К спортивной площадке Чимин пробирался чуть ли не на цыпочках, боясь быть замеченным кем-то из задержавшихся учеников. Тренировка уже началась, и громкие выкрики разлетались по всему школьному двору, однако кроме отдельных гласных Чимин не мог ничего разобрать. Под ложечкой противно посасывало то ли из-за стыда за собственную слабость, то ли из-за страха перед разочарованием Чонгука. Чимин явно дал понять, что торопился домой, но сейчас в противовес собственным словам как нашкодивший воришка крался к спортивной площадке. С бабушкой, конечно, за время его задержки ничего не должно было случиться, но лучше бы он проигнорировал слова Хенджина и спокойно дошел до дома, чтобы приготовить незамысловатый ужин и сделать уроки до работы у Джина. Теперь же придется заказывать еду из ближайшего кафе, тратя неприкосновенный запас денег, и делать упражнения в попыхах. Такие себе перспективы, но менять свои планы в очередной раз Мин не собирался. Когда же в поле зрения появилось место для тренировок, Пак нервно заозирался, раздумывая, где бы ему притаиться подальше от лишних глаз. Размеры уличной баскетбольной площадки представляли собой клетку 30 на 20 метров, обернутой металлической сеткой, с рядом скамеек по периметру площадки. Выглядело это сооружение не то, чтобы убого, но Чимин, как и многие другие школьники, не понимал, почему их команда предпочитает тренировкам в спортзале эту клеть. - Чон, твою ж мать! - внезапно раздался громкий крик. Пак от неожиданности шарахнулся в сторону и больно ударился плечом о здание школы. Только-только начавший заживать синяк противно заныл, и Чимин не сдержал раздосадованного шипения. Когда он вновь посмотрел на стадион, там уже происходило нечто странное. Двое человек наступали на черноволосого парня, в котором близорукий Мин с трудом узнал Чонгука, раздосадованно крича в его сторону что-то о давно прописанной тактике и самоуверенности. Хоть Чимин и стоял достаточно далеко от площадки, но каким-то шестым чувством мог поклясться, что на лице Чона застыла маска ледяного пренебрежения. Молча дослушав все нападки, парень, по всей видимости, что-то ответил, махнув рукой, однако двое не отошли от него. Ситуация не успела накалиться ещё сильнее только по одной причине: к спорящим подлетел высокий парень с красной повязкой повязкой капитана на руке, и что-то негромко начал говорить, изредка похлопывая парней, недовольных игрой Чонгука, по плечам. Чимину ужасно хотелось подойти поближе и послушать, что так упорно втолковывал троице капитан команды, буквально игнорируя всех остальных, но боялся быть замеченным. Наконец, двое задир поочередно кивнули и вернулись к кольцу, а лидер с некой ленцой отвесил Чонгуку не особо сильный подзатыльник и о чем-то заговорил уже с ним. Парень лишь молча переступал с ноги на ногу, а за каждую попытку что-то сказать получал очередной легкий подзатыльник. Дождавшись окончания этой беседы, Пак выдохнул, расслабляясь, и также по стеночке пошел на выход со школьного двора. Как у Пака от удивления не отвалилась челюсть, пока он наблюдал за подзатыльниками — Чонгук заработал их целых пять штук — не знал даже он сам. Наверное, в глубине души он все же подозревал нечто подобное, не вписывающееся в образ идеального мальчика, который предложил ему дружить просто потому, что... А, собственно, почему? Чонгук ему об этом так и не сказал. "Что-то я упускаю", - молча рассуждал старшеклассник, переходя с шага на бег, чтобы быстрее добраться до дома, - "и виной этому моя неспособность здраво мыслить рядом с Чоном. Я слишком хочу с ним подружиться, это мне мешает. А что, если он в глубине души такой же задира, как те, которые меня избивали? Надо будет за ним последить. Сосредоточься, Чимин!" Добравшись до дома и на минутку прислонившись лбом к входной двери, парень горько признался себе, что Чон нравится ему слишком сильно, чтобы так просто анализировать его поведение. Мину больше всего на свете хотелось пустить все на самотек и просто насладиться влюбленностью, если бы не одно но. Такое высокое, худое и язвительное. Он банально не мог позволить себе отдохнуть хоть день — слишком много проблем требовало его непосредственного внимания. От бега сердце прыгало где-то в горле. Пак помахал руками, одновременно с этим медленно дыша, и подивился внезапно появившейся внутренней горечи от своего открытия. Признавать, что у Чонгука есть свои недостатки, не хотелось. Да, Мин решил избавиться от своих розовых иллюзий насчет Чона, но он все равно продолжал тщетно надеяться, что реальность окажется к ним близка. А оказалось, что его любимец тот еще самоуверенный тип, на которого можно повлиять лишь подзатыльниками. И то не факт, что этот метод убеждения сработал: Мин убежал быстрее, чем Чонгук вновь успел завладеть мячом. В последний раз глубоко вздохнув и силой воли успокоив противные мысли, Чимин повернул в замке ключ и вошел внутрь, громким криком оповещая бабушку, что он наконец-то дома. А о другом можно подумать и после. Например, за уборкой кафе.