"В далёкие края я пришёл, ведомый моими мечтами и видениями", – Тагор.
Над снежной пустыней сияла луна. Снег, снег, снег лежал всюду, сколько могли видеть глаза художника. Только что закончилась снежная буря, но ветер всё ещё не стихал и колол лицо Эрика острыми льдинками. Закутанный в плащ с головой Эрик шёл несмотря на нестерпимый холод и метель. Уже давно он перестал считать дни, чувствовать усталость и мог идти без остановки долгие часы, не обращая внимания на то, светит ли солнце или луна. Хотя в пути Эрик стал выносливее и тело его стало сильнее, порывистый ветер не давал ему идти прямо, и художник шёл петлями и зигзагами, оставляя за собой причудливый след, который через минуты вновь становился гладкой пеленой снега. А вокруг не было ни души. «Ах, как жалко, что я не умею ориентироваться по звёздам, как то умеют делать моряки!», – с горечью подумал он, остановившись и устремив взгляд ввысь. Мириады звёзд сияли над ним до самого горизонта. «Ну и что с того? Это всё равно не смогло бы помочь мне, ведь только сам Бог ведает в какие земли лежит мой путь», – продолжал размышлять он, продолжая свой путь. Вдруг у самого горизонта возникли белые огоньки. Один за другим, плывя по воздуху, они тянулись, как караван, и приближались к Эрику. С любопытством он пошёл им на встречу, и вскоре он смог различить фигуры огромных белых медведей, лоснящиеся шкуры которых мерцали от света плывущих в воздухе огоньков. Эрик не чувствовал страха, когда они подошли ближе. Грузно ступая широкими лапами с чёрными когтями, медведи становились всё больше, всё величественнее, и Эрик начинал ощущать, как теплеет воздух от их горячего дыхания. Очарованный этой красотой, он остолбенел и не мог сделать ни шага, чтобы сойти с пути надвигающегося каравана. Когда первый медведь приблизился к нему, он не обратил на Эрика никого внимания и просто обошёл его стороной. За ним последовали другие. Десять, двадцать, тридцать… Эрик пытался сосчитать их, когда они проходили мимо него, а их караван всё тянулся, и, казалось, что ему нет конца, как нет конца у этой пустыни. И тут среди гигантских фигур, что были ещё вдалеке, Эрик разглядел одну, совсем не похожую на своих спутников, и очень удивился, когда узнал в ней фигуру женщины. Он ещё не мог различить черт её лица, но он сразу заметил, что она несла в руках нечто, сияющее синим светом. Чем ближе она подходила, тем больше, казалось, меркли звёзды и луна в сравнении с её красотой. Вся она была белоснежной, и человеческий глаз едва мог выдержать сияние, исходящее от неё. На её непокрытой голове была корона с горящими белыми кристаллами и её длинные волосы развивались по ветру. За ней тянулся шлейф её платья, и Эрик был изумлён, не сказочное ли это видение? Склонив голову вниз, эта женщина шла, глядя на сияющий синий предмет в её руках. Её взгляд встретился со взглядом Эрика только, когда она была всего в десяти шагах от него. Ах, какие глаза у неё были! Большие, чёрные, как угли глаза околдовали Эрика, хотя он знал, что это не те, что он ищет, но как художник, он не мог не восхититься ими. Но кто же она такая? И что такое она несёт? Словно прочитав вопрос в глазах Эрика, она остановилась и заговорила: – Вероятно, ты не знаешь меня, одинокий странник? Я – королева этой снежной пустыни, и дом мой в тех краях, о которых никто не догадывается. Когда луна сияет также ярко, как сегодня, я покидаю свой дворец и обхожу свои владения, чтобы отыскать и забрать разбитые сердца, которые были изгнаны сюда. Найти их непросто, когда ночное небо покрыто тучами и ни одна звезда не освещает моего пути, а днём же я не могу покидать свой ледяной дворец. Подойди же ближе, путник, и увидь то, то я собрала сегодня. Её голос был мягок и нежен, но как голос любого повелителя – исполнен воли и силы. Даже ветер утих, когда говорила королева, чтобы из-за его свиста ей не пришлось повторять свои слова. Поклонившись и сделав несколько шагов вперёд, Эрик увидел три маленьких, не больше кулака, пульсирующих сердца. Они бились, бились, как живые, и, так как они все были разбиты, на белоснежных пальцах королевы переливались свежие пятна крови. – Я отношу сердца, что нахожу здесь, в свой дом, и оставляю их там, где никто больше не сможет причинить им боли. – Огни, что видел ты, – продолжала королева. – мои фонарики. А белые медведи – моя стража, что следует за мной и охраняет меня. Когда луна сияет достаточно ярко, они собираются перед моим дворцом, чтобы сопровождать меня. Идём с нами, путник, и я покажу тебе, где хранятся все разбитые сердца. Ведь тебе всё равно куда направить свои шаги. Протянув к нему руку, она коснулась его ладони и повела за собой. Не успев опомнится, Эрик безропотно следовал за ней. Слишком внезапная была встреча и сама королева была… была… не такой, какой были все королевы и даже принцессы, которых видел Эрик. «Как холодна её рука!.. Как черны её глаза!..», – думал Эрик, уже едва поспевая за ней. – «Как она видит путь, когда разыгралась метель?» В секунду переменилась погода, и художник не мог разомкнуть глаз от снежной пелены и ветра. Он по-прежнему чувствовал присутствие белых медведей и ледяную руку королевы и совершенно не понимал, как же они идут, когда он едва держится на ногах. Однако так же внезапно, как началась, буря вдруг стихла. Открыв глаза, Эрик увидел перед собой замок, возвышающийся в морозном тумане, построенный из прозрачного льда. Королева повела его к вратам, а медведи, которые сопровождали их, легли у подножия дворца, став неотличимыми от сугробов. «Уж не сделаны и они из снега, как этот замок изо льда?», – задумался художник, но не осмелился спросить, взглянув на белоснежный профиль королевы. Войдя в пустой холл дворца, они проходили по коридорам и залам, где всё, даже ковры и занавески были сотканы изо льда и снега, а полы были выложены причудливыми узорами ледяной мозаики. Во дворце царила звенящая тишина. Очутившись, как Эрику казалось, в самом сердце дворца, они начали спускаться по винтовой лестнице вниз, откуда лился тонкий синий свет. Дыхание перехватило у Эрика, когда передним предстала гигантская зала, чьи стены были испещрены, как песчаные утёсы гнёздами чаек, ячейками с разбитыми алыми сердцами. – Посмотри сюда, путник, – сказала королева, достав одно совсем крохотное. – Это сердце бедной малютки, чья мать бросила её, и она умерла от горя. Я нашла его пару лет назад. Каждый день я спускаюсь сюда, - вздохнув, продолжала она. – Я чувствую, что они чувствуют себя одинокими и покинутыми. Я делаю это в любую свободную минуту, и, чтобы они никогда больше не были во тьме, я осветила их этим синим светом, который охраняет их от холода. Смотри же ещё! Это сердце – одно из моих любимых, но как же трудно сохранять его живым, потому что оно не заметило, как промчалась его жизнь. Это сердце влюблённого поэта. Его возлюбленная была очень жестока к нему, и он очень скоро умер от своей любви в ночь, когда расцвели жасмины, а надежда на ответную любовь исчезла. Видишь, его сердце раскололось надвое. Я соединила половины своим серебряным волосом, и часто беру его в руки, чтобы приласкать и подарить ему поцелуй. Тогда, оно начинает биться чаще, хотя всё равно не так хорошо. И она коснулась губами, и расколотое сердце, чьи удары были едва заметны, вправду забилось сильнее. – Оно ранено так сильно, что я окружила его светом более ярким, чем остальных, потому что сердце поэта страшно слабое, и к тому же он был безнадёжно влюблён. Аккуратно и нежно вернув его на место, королева взяла ещё одно. – А это сердце принадлежало матери, которая потеряла своих детей. Только посмотри, как оно изранено! Но оно самое сильное из всех, которые мне удалось найти, потому что материнское сердце всегда полно надежды. Королева обходила зал, зажигала новые огни, останавливаясь и гладя или целуя некоторые сердца. Освещённая светом-хранителем, она казалась прозрачным духом, волшебным ангелом. Королева обернулась к Эрику, взяв совсем тёмное сердце, не похожее на остальные. – Оно черно, как обожжённое огнём, потому что это сердце великого грешника. Мои огни часто тухнут над ним, и я всякий раз проверяю и зажигаю их вновь. Удивительно, но это несчастное сердце было спасено только тем, что оно разбилось. Я нашла его далеко-далеко от моего дворца, куда я редко добираюсь, где начинаются Великие скалы. Когда же я пыталась поднять его, оно выскальзывало из моих рук и катилось прочь, и я бежала за ним бегом с чувством, что не смогу помочь ему. Весь снег был покрыт кровью, и даже лапы моих верных стражей окрасились в алый. Мы почти потеряли его, пока один из медведей не учуял его в щели меж камней, где лежала груда костей и пустой череп ухмылялся из тьмы. Но я не убоялась, и достала его оттуда. Оно больше не пыталось убежать, потому что потеряло слишком много крови и почти лишилось сил. Ах, как я содрогнулась тогда при мысли, что оно умрёт из-за этой погони! Всю дорогу я мчалась, как вихрь, и говорила с ним, пела ему песни, что знакомы всем с детства. Вскоре я почувствовала, как в нём снова рождается тепло и кровь начинает сочиться из ран. Я взглянула на свои руки, и первые капли крови, что упали с этого сердца стали собираться в месте в форме креста. Это значило, что оно прощено. Вскоре эти капли стали слезами, и они смыли все кровавые пятна. Впервые я увидела, как плачет разбитое сердце. Теперь я каждый раз пою ему песни, когда прихожу сюда, потому что оно забыло всё добро, кроме дней, когда ребёнком лежало на коленях матери. Склонившись над ним, королева запела, и голос её звучал звоном льда и нежностью первых снежинок, а чёрное сердце в её руках роняло слёзы, от которых таял снег под ним. – Я не соберу все разбитые сердца. С каждым днём среди снежной пустыни появляются новые, и всё больше приношу я сюда. Скоро ты уйдёшь отсюда, и я надеюсь, что твоё сердце никогда не окажется здесь и я не узнаю, какое оно. Ступай и помни о великой снежной пустыне, где горе находит последнее утешение. Бледное лицо её обрамляли разметавшиеся волосы и синий свет, что она даровала сердцам, осенял и её лицо. Вечной скорбью были полны глаза королевы, и Эрик был уверен, что она, на самом деле, одна из Божьих ангелов. Спящие у дворца белые медведи, подняли свои головы, когда Эрик вышел за ворота. Они проводили его взглядом и легли спать обратно. «Наверное, сюда вряд ли придёт кто-то, от кого стоит защищаться такими мощными клыками», – подумал Эрик. Скорбная королева этих мест и миссия, которую она ревностно выполняет, никак не шла из его головы. Теперь он шёл, внимательно глядя под ноги, чтобы ненароком не наступить на чьё-то сердце. Так, погружённый в мысли, Эрик вышел к окраине елового леса и наконец оставил снежную пустыню позади. Теперь он брёл среди высоких пышных елей, наряженных к Рождеству и украшенных горящими свечами. Весь лес светился и горел, и было меж деревьев светло, как при свете дня, и тепло, как в тот день, когда Эрик оставил дворец короля Ванды. Эрик не верил своим глазам, совершенно потеряв чувство реальности. Где он был? Куда он попал? Что за чудесное место он нашёл? Однако больше всего Эрик дивился сотням белых крыльев, порхающим над елями. Их перья отражали золото свечей, и при виде их, по щекам художника полились слёзы. Это были настоящие ангелы, думал он. Когда он вышел из леса, пред ним предстало ледяное море, но покидать чудесный лес ему не хотелось, и Эрик обернулся, чтобы в последний раз полюбоваться ангелами. Здесь, где небо не загораживали ветви елей, он увидел, что это были лебеди, невероятная стая белых как снег лебедей. Над ними же кружила вторая стая, более быстрая, - стая орлов. Эти создания были тоже компаньонами прекрасной королевы, которую он оставил. Или всё же то были ангелы? Над лесом, над стаями птиц возвышался ледяной дворец, и морозный туман обволакивал его густой пеленой. Как прекрасен он был! Но туман превратился в метель, а метель в настоящий ураган, который скрыл дворец, а после не осталось ни его, ни птиц, ни леса. Всё пропало, как сказочный сон.Глава IV
2 июля 2020 г. в 15:54