***
Они пересекают ту самую невидимую черту, когда не разговаривают два дня. Реджина становится слишком нервной для того, чтобы выполнять свою работу, и вечно сжимает в руках свой телефон. Терпение ее кончается. Она набирает Эмму, а когда, конечно же, в трубке раздается голос оператора, сообщающего о том, чтобы она оставила сообщение, то зло выплевывает о том, что собирается в гости.***
— Привет, Снежка, — говорит Реджина, и на ее лице самая фальшивая улыбка из всех. — Могу пройти? Мне нужно повидаться с матерью своего сына, которая, как оказывается, не торопится обсуждать расписание и тому подобное. Мэри-Маргарет недовольно выпячивает нижнюю губу, но все-таки отходит в сторону, пропуская женщину внутрь. Эмма находится на втором этаже, в своей комнате, вся такая ни о чем не подозревающая, с полным отсутствием макияжа на лице и жалобно смотрящая на Реджину с кровати. Миллс останавливается, закрывая за собой дверь, а затем спрашивает: — И что это значит? Эмма пытается выглядеть спокойной. — О чем ты? — спрашивает она, а затем Реджина попросту не выдерживает. — Ты игнорировала меня два дня. Два, Эмма! Я могу представить, что ты была занята работой, что очень маловероятно, но найти время для того, чтобы написать мне, ты могла, разве нет? Всего лишь одно сообщение, или даже встреча, не знаю. Мы живем не в разных концах света, ты бы могла просто постучать в мою дверь с просьбой о встрече, но нет же. Если ты решила вдруг расстаться со мной, то скажи это сейчас, я не намерена терпеть к себе такого отношения и дальше. Эмма дергается как от удара и быстро вскакивает с кровати, немного пошатываясь, но сохраняя вертикальное положение. — Я не хочу расставаться с тобой, Реджина, — восклицает Эмма, взмахивая руками. — Просто ты не понимаешь, это… это сложно. Эм… Реджина щурится. — Просветишь, может быть? — Мэри-Маргарет узнала и, что-то вроде, провела мне беседу по поводу нас, тебя. — А также держит тебя в доме насильно, отобрав телефон? — сарказм в голосе Реджины можно было увидеть собственными глазами. — Ну, надо же, мисс Свон, с каких это пор твоя мамочка все за тебя решает, м? Может, она тебе и принца нормального подыскала, без какого-либо темного прошлого и плохой репутации? Эмма молчит, а Реджина вдруг отчетливо понимает, что ей здесь не рады. Она цокает языком, не позволяя слезам катиться по щекам, и взмахивает рукой, исчезая в фиолетовом дыму.***
Пришла очередь Реджины всеми способами избегать Эмму. Эмму, ее звонки и сообщения. У нее даже возникла мысль о том, чтобы сменить номер или вообще выбросить телефон, но вместо каких-либо действий просто наблюдает и периодически стирает сообщения, которые даже не читает. Хотя поначалу было интересно следить за тем, как Эмма извиняется, но после же это просто надоело. Реджина погружается с головой в работу и образование Генри и с ужасом узнает, что ее сын нахватал троек по математике. Приходится заниматься репетиторством. «Пожалуйста, мы должны поговорить», — обнаруживает Реджина у себя в столе перед тем, как городское собрание начинается. Она выгибает бровь, а после же долго смотрит на Эмму, которая сидит теперь в самом конце зала и тоже смотрит на нее. Когда на часах показывается ровно двенадцать, Реджина решает, что с этим цирком нужно что-то делать и попросту поджигает листок бумаги, отряхивая ладони от пепла. Извиняется перед всеми, и собрание объявляется открытым.***
Эмма нагоняет ее в коридоре, громко дыша и топая. Реджина хочет было скрыться в своем кабинете, но рука Эммы преграждает ей путь прямо перед лицом. Приходится обернуться. — Да, мисс Свон? — вздыхает Реджина. — Кажется, мы все обсудили на собрании, но если у вас есть какие-то вопросы можете записаться на встречу у моей секретарши. — Нам нужно поговорить, — чеканит Эмма, и сейчас она непозволительно близко к Реджине. Миллс отступает назад. — Правда? Я так не думаю. Эмма делает шаг вперед, будто бы нависая, и повторяет, на этот раз делая паузы после каждого слова. — Нам. Нужно. Поговорить. Когда Реджина взмахивает рукой — уже слишком поздно. Эмма только и может что бросить «черт с тобой» и исчезнуть в дыму.***
Приход Снежки в ее дом — событие само по себе странное. Но сейчас Снежка вместе с Дэвидом, а за калиткой маячит Руби — и это словно второе пришествие. Реджина выходит на крыльцо, вытирая мокрые руки белым полотенцем, и на ее лице чистое непонимание. Но вот на лице Снежки — злость вперемешку с агрессией. — Где она? — взвизгивает Снежка, надвигаясь на Реджину. — О чем ты говоришь? — Не притворяйся! Эммы нет со вчерашнего вечера и это совершенно точно твоих рук дело!***
Зелье поиска приводит их всех к городским часам. Реджина, всю дорогу выслушивающая болтовню и причитания Снежки, вдруг ловит себя на мысли, что неплохо было бы спихнуть ее с самой вершины. Но это после того, как непутевый шериф отыщется. Итак, зелье поиска приводит их всех к городским часам — и это очень странно. Реджина еще раз смотрит на вопиюще ужасную красную куртку, что плашмя падает на землю, и продолжает стоять. Все повторяют действия Миллс, и это мини-собрание можно считать шабашем. — И что это значит, Реджина? — спрашивает Снежка. — Откуда мне знать, — огрызается та, задирая голову и всматриваясь в башню. Все как обычно, если не считать того, что, вероятно, Эмма находится где-то там. Дэвид стремится в эту самую башню, но, опередив его, с башни спускается какое-то белое нечто. Большое, с какими-то буквами. Реджина щурится, щелкает пальцами, и огромный плакат разворачивается так, что виден с каждой точки Сторибрука слишком отчетливо. А то, что написано — вообще из разряда фантастики и мало похоже на правду. «Я люблю Реджину» — большими, немного кривыми буквами и прямо перед четой Прекрасных.***
Нет, они не мирятся сразу же после такой выходки Эммы, но Реджина заметно тает и позволяет иногда Эмме дарить цветы.