Goodwill

Тогда. Порт Анджелес, штат Вашингтон. Швы с её ладони были сняты неделю назад, но Соло не спешил приступать к другим видам тренировок. Он разрешил Рей только бегать, первые две пробежки проведя рядом с ней. Его размеренное дыхание против её: рваного и сиплого–стало первой причиной её психов. А когда она психовала, у неё всё сразу валилось из рук: корпус телефона от частых падений покрылся царапинами, а стекло на нём потрескалось; нож протыкал и резал пальцы при готовке чаще обычного; горячая вода или масло ошпаривало её кожу, и она, шипя, отскакивала от чайника или сковороды. В те дни она была уверена: весь мир ополчился против неё. Разум взывал к ней вескими аргументами: Соло–бывший агент Федерального Бюро и крепко сложенный мужчина за тридцать, который, по его словам, добрую половину жизни провёл в спортзале. Девушка никогда не замечала за собой таких сложных настроений, даже во время пмс и сдачи выпускных экзаменов. Её раздражала собственная беспомощность, а небольшой рубец на левой ладони напоминал о неуклюжей выходке, которая дорого ей обошлась потерей драгоценного времени. Мужчина, казалось, не обращал на её состояние никакого внимания, разве что реже маячил рядом, но всегда своевременно делал ей перевязки и следил за состоянием раны. Когда отёк спал, Рей стала поспокойнее. Начала готовить им завтраки, не калеча себя, и Соло, наконец, посчитал уместным показать ей свои наработки по личности Сэмюэля Сноука. Как и обещал. В один из дней он с треском вывалил перед ней на стол несколько папок с собранными материалами в хронологическом порядке. Чувствуя себя ровно также, как перед вскрытием отцовской папки со списком, Рей пожевала щеку, отбила левой пяткой барабанную дробь, похлеще Роджера Тейлора, и шумно выдохнув, углубилась изучать информацию. Детство Сноука прошло в пригороде Нью–Йорка и было трудным, о чём несложно было догадаться. Ведь как любят говорить психологи — все наши психотравмы родом из детства. Соло умудрился раздобыть где–то несколько выдержек из дневника няни Сноука, некой миссис Браун. Женщина записывала все его мысли, действия и…частые жалобы на родителей. Даты сменяли друг друга день за днём, месяц за месяцем, но хныканья ребёнка оставались неизменными: мать била его за завтраком из–за того, что он не так держал ложку или громко чавкал хлопьями; во время ужина, отец высказывал своё недовольство по поводу того, что Сэм не сдаст экзаменов, потому что он неимоверно глуп и лупил ребёнка до истошного ора. Наутро родители улыбались няне во все свои вставные зубы, а она боялась что–либо предпринять, не желая навлечь на себя их гнев. «…В конце концов это их дело, и я с ювенальной полицией здесь ничего не решу. Богачи не любят вторжения в их частную жизнь…», — писала миссис Браун. Рей на несколько секунд даже стало жаль того ребёнка из записок няни. Но стряхнув с себя все сочувствующие мысли, она продолжила знакомство с его биографией. Едва Сноуку исполнилось 18, его родители погибли в автокатастрофе, оставив единственному сыну немалое наследство и контрольный пакет акций своей фирмы. Сперва он сорил деньгами, о чём свидетельствовали дорогие покупки, частая смена автомобилей, выписки о снятии средств в банке и чеки из букмекерских контор, где он был частым гостем. Три месяца он даже провёл в клинике, пытаясь завязать с кокаином. Однако после 2 марта 1965 года (14) молодой человек, подогретый пропагандой и юношескими стремлениями, принял решение отправиться во Вьетнам, в котором провёл долгие десять лет, испытав на себе жестокость, насилие, зверскость и безумие войны, пройдя этот путь от рядового, до штаб–сержанта. В последствии, он стал одним из соучредителей Фонда мемориала ветеранов Вьетнама, начав в 1979 году сбор средств на строительство, а 13 ноября 1982 года официально открыв мемориал вместе с президентом Соединённых Штатов. В то время он уже усердно трудился в Пентагоне, поставил крест на личной жизни и занимался только национальной безопасностью. Рей часто заморгала, не понимая, как такой блестящий военный и настоящий патриот мог переквалифицироваться в убийцу. — Что за бред? — девушка нахмурила лоб и повернулась к бывшему агенту. Соло почесал бровь. — Дочитай до конца. Рей откинула прядь со лба и перевернула сразу несколько листов, обратив свой взгляд на распечатки переписок Сноука по электронной почте с неким Джоном Апфельбаумом. Переписка была датирована началом 2000-х. До отправления во Вьетнам, Сноук был истинным патриотом своей страны. Лучшей в мире, как он считал. Но безжалостный Вьетнам показал ему, как далеко могут зайти американцы, чтобы получить желаемое. Он дослужился там до штаб–сержанта только с одной единственной целью–помочь местным. Защитить вьетнамских стариков, женщин и детей от кровопролитной войны и странного конфликта между двух абсолютно разных стран. Он реже других отдавал приказы о телесных наказаниях для пленных и не истреблял местных жителей напалмом, как это делали его коллеги. Подробности Вьетнамской войны не были лёгким чтивом. А в голове девушки начали копошиться нехорошие мысли и дерьмовое предчувствие. Следующая переписка и материалы только подтвердили её догадку. Ирак, март 2003 года. Тысячи раненых и убитых, сотни пропавших без вести с обеих сторон. Смерть затронула и мирное население, и военных. Американская армия за все эти годы достигла нового уровня мстительности и жестокости. Сноук нашёл уйму информации о том, что Ирак не сотрудничает с Аль–Каидой и правительство этой страны не располагает оружием массового поражения. Однако президенту Бушу и его правительству не нужен был мирный исход. Они жаждали мести за 11 сентября 2001 года. Эта война стала ещё одним кровавым пятном в истории современной Америки. Сноук всеми силами пытался сообщить иракскому лидеру о готовящемся вторжении, но все его попытки были тщетны. Письма перехватывало ЦРУ и некоторые отделы ФБР, затем уничтожая их, из–за чего они так и не достигали своего адресата. А вскоре после ввода войск в Ирак, Сноука сняли с должности, отправив на пенсию. Вышестоящие коллеги даже после явных улик не дали ему тюремного срока, и не обвинили в госизмене, ссылаясь на явные признаки пост-травматического расстройства после Вьетнамской войны и многочисленные заслуги перед страной. В Пентагоне Сноука уважали, ненавидели и боялись. Дальнейшие листы пестрили информацией о том, что Сноук после увольнения из минобороны часто был замечен на Ближнем Востоке. Что он там делал, теперь никто не знал. Сам он лишь говорил, что поправляет своё здоровье на курортах Ирана. Составляя его психологический портрет и отчёт по одному из дел, специальный агент Б. Ф. Соло писал: «…Психотравма, полученная в раннем детстве, сподвигла С.С. Сноука придерживаться иной тактики, выбирая защиту угнетённой стороны. ФБР, ЦРУ, Полиция и Пентагон попали в немилость после нескольких месяцев проведённых им во Вьетнаме. Сноук ополчился на родную страну, как я могу предположить, из–за травмы, вызванной жестоким обращением с невинными. Сноук проецировал боль жертв на себя. За все годы расследования, мне так и не удалось найти хоть одного случая, когда С.С. Сноук был бы замечен за защитой наших солдат или агентов вышеупомянутых служб. Будучи штаб–сержантом он часто отдавал рядовым ненужные и унижающие честь и достоинство человека, приказы. Выйдя на пенсию он продолжал путать карты нашим лучшим разведчикам и информаторам. Поскольку С.С. Сноук имеет военное прошлое, а также является бывшим сотрудником Пентагона, его уровень самозащиты и владение оружием находятся на высшем уровне. Он может быть в крайней степени опасен…» Рей часто задышала даже не дочитав до конца. Похоже, поймать ублюдка не будет лёгкой задачей. Конечно, Соло уверил ее, что он всегда будет рядом, и не подвергнет ее опасности, но… Откуда ему было знать? Уверенности в своих силах после прочитанного заметно поубавилось. Если не сказать, что она вообще была стёрта в порошок. Рей скользнула взглядом по тексту ещё раз, остановившись на имени агента. «Нужно в конце концов узнать имя Соло». Если у неё хватит решимости это сделать, она спросит его после прочтения всех материалов. Следующие несколько листов были наработками по делу о Сноуке, напечатанные её матерью и отцом. Сегодня она держалась молодцом и даже не развела соплей, увидев их имена. Рей нашла копии фотографий с оружием в огромных черных боксах, на которых был изображён американский флаг и надписи вроде «U.S. ARMY». Трудно было разобрать точные слова из–за большого количества «зёрен» на фотографиях. Были там также и фотографии на которых Сноук пожимает руку и кланяется некому солидному на вид мужчине в шемаге (15) и национальных одеждах. Затем в одном из конвертов девушка обнаружила с десяток фотографий молодых мужчин всё в тех же куфиях на головах. Это были возможные подозреваемые готовящегося теракта при посольстве США в Иране. И хоть дипломатические отношения между Ираном и Соединёнными Штатами были разорваны, и в обоих государствах отсутствовали посольства сторон, неофициальным небольшим представительством США в Иране было посольство Швейцарии, базирующееся в Тегеране. Об этом она не раз слышала от мамы. Соло бросал на неё взгляды, но Рей, на удивление, казалась очень спокойной. Спустя несколько минут она посмотрела на него, так и не решившись спросить его имя: — Если вы знали всё это раньше, если… — она потупила взгляд и сглотнула, — они знали, как он опасен, и что на его стороне иранцы. Если они знали про эти чёртовы поставки американского оружия в Иран. Знали о готовящемся теракте. Почему… — нижняя губа Рей начала трястись, — у них ничего не вышло? Почему с таким набором информации они не поймали его? Соло вырвал листок из своего блокнота и смяв его, отправил точно в мусорную корзину. Он казался взволнованным и отрешённым одновременно. Проведя большим пальцем по многодневной щетине, он ответил: — Теракт при посольстве был предотвращён усилиями твоих родителей. А реальность такова, что мы не можем поймать всех подонков. Даже когда нам удаётся их прижать, очень часто они уже успевают убить, подвергнуть пыткам, покалечить или изнасиловать. Бюро никого ещё не поймало так молниеносно быстро со дня своего основания. Даже хвалёный Джон Эдгар Гувер. В апреле мы потеряли Сноука из виду. Если Дэмерон решил пожалеть тебя и не сказал всей правды, это сделаю я: кроме твоих родителей, в Иране погибло ещё пятеро отличных бойцов–федералов, в том числе–одна женщина. Рей дёрнула плечами. Признаться честно, сейчас ей было наплевать на чужие потери. Её собственная–как рана, гноилась и не хотела затягиваться где–то глубоко внутри. Если бы можно было её как–то обеззаразить, обезболить и наложить шов… Она прочистила горло: — Могу я спросить вас, почему вы тоже собирали информацию о Сноуке? — Я потерял напарника из–за него. — Все мы кого–то теряем… — начала Рей. — Нет, — Соло заставил её замолчать своим тяжёлым взглядом. — Ты не виновна в том, что твои родители погибли. — Хотите сказать, что вы виновны в смерти напарника? И каким же образом, интересно? Работали по указу Сноука на талибов в пустынях Ирана и замочили своего? — Прикрой свой маленький ротик, Рей, — Соло недобро нахмурился. — Сейчас это не важно. Не забивай свою голову чужими проблемами. Сосредоточься на своих заданиях. Рей только закатила глаза. — Сегодня перевяжешься сама. Мне нужно в город. Вернусь поздно. И не сказав ей больше ни слова, Соло сорвал с вешалки куртку и вышел из дома.

***

Примерно в половине десятого вечера ей позвонил Том. Брат передал девушке приветы от соседей и Кайдел Ко Конникс, которая вернулась из путешествия по Калифорнии. Рей даже поперхнулась слюной от неожиданности: она и думать уже забыла о своей подруге детства и нормальной жизни. Хотя, что можно понять под этим термином? Груз переваривающейся информации давил на неё хуже двух пачек начос, съеденных в обед без капли воды. Брат что–то болтал без умолку, а она только выдавала слабые «угу», «вау» и «неа» ему в ответ. Она начала покусывать заусеницы, размышляя, как вдруг на неё обрушилась тирада брата: — Ты меня слышишь вообще? Я с тобой разговариваю! Рей изумлённо захлопала глазами. Её брат редко повышал тон. — Ты можешь не орать? Я прекрасно тебя слышу! — А я и не ору! — кричал Том, — ты даже не поинтересовалась, как мои дела, Рей. Я тоже хочу твоего внимания. Рей начала закипать. — Ах, ты хочешь моего внимания? Да я всю свою жизнь только и делаю, что помогаю тебе и нянчусь с тобой! — Но ты сама этого хотела! Говорила, что тебе со мной веселее и ты чувствуешь себя взрослой, заботясь обо мне. Когда у тебя под боком не было подруг, ты приходила ко мне. Я единственный тебя и слушал. И это не всегда было легко! Рей не слушала его: — Я занимаюсь здесь важными делами, и прости меня, Томас, но сегодня мне абсолютно насрать, как твои дела. Я в одиночку разгребаю дерьмо, которого даже не хотела касаться! Брат на другом конце провода хмыкнул. — Да знаю я тебя, можешь не рассказывать. Ты упиваешься своим одиночеством и одновременно чувствуешь себя крутой, ты ведь при деле. А потом снова жалеешь себя. Тебе там в кайф. Рей взвыла: — Не говори мне, что знаешь меня! Никто не знает меня! Никто не знает, что сейчас со мной происходит! В ответ она услышала лишь тишину. Слёзы закапали на светлые джинсы, образуя на них тёмные круги. Она всхлипнула: — Томми? Но брат уже скинул звонок. Ну, так ей и надо. Нашла на кого орать и вымещать свой гнев и страх. Том прав. Она всегда жалела себя больше, всех, особенно, после ухода родителей из жизни. Это почти вошло в привычку. Тыльной стороной ладони она вытерла слёзы. В дверь комнаты постучали. Это был Соло, он вернулся. — В следующий раз предупреди меня, что будешь так орать. Надену беруши. Рей пропустила колкость мимо ушей. — Вы что–то хотели? Он опёрся о дверной косяк. Его одежда и волосы были влажными от дождя. — Хотел удостовериться, что с тобой всё в порядке. — Удостоверились? — Зачем наорала на брата? — Соло скрестил на груди руки. — Не ваше дело! И вообще, вы что, подслушивали?! Вы ещё хуже ФБР! А, ну как я могла забыть, вы ведь сам, бывший федерал! — Эй, мэм, полегче. Я с тобой цацкаться не стану. — И не надо! Моя мать хотела сделать из меня Джейсона Борна? Так в чём вопрос, пойдёмте делать из меня супер–агента! — Рей встала с кровати сама того не замечая и начала очень эмоционально махать руками. Соло заржал от устроенного Рей представления. — Остынь, салага. И помирись завтра с братом. — Не указывайте мне, что делать, агент Соло, — Рей злобно посмотрела на него. — Ах, да, — Соло начал выходить из комнаты, — можешь звать меня Бен. Отставим эту официальщину. Он закрыл дверь комнаты, а Рей бесшумно выругалась и показала в пустоту, где ещё секунду назад стоял Соло, средний палец. ____________________ 14. Второго марта 1965 года США начали регулярные бомбардировки Северного Вьетнама — воздушную операцию «Раскаты грома» — самую длительную бомбардировочную кампанию авиации США после Второй мировой войны. 15. Арафатка/Шемаг (х)/Куфия — мужской головной платок. Является неотъемлемой частью мужского гардероба в арабских странах. Служит для защиты головы и лица от солнца, песка и холода. Кроме этого, может использоваться и в различных прикладных целях — расстеленная на земле она служит скатертью, сложенная в несколько раз — как фильтр для очистки воды и т. д.