Goodwill

Тогда. Порт Анджелес, штат Вашингтон. Ледяной ливень вперемешку с противным мокрым снегом не прекращался всю ночь, устроив себе передышку только под утро. Чистый холодный воздух и резкие лучи света, похожие на лампы в операционной, встретили Бена, когда он выходил из дома на пробежку. Вчера ему удалось закончить выяснения по поводу местонахождения Сноука и он мог порадовать Рей этой информацией. Наконец–то он смог сделать хоть что–то, что продвинет их вперёд. Топтание на одном месте разрушало его. Пока Рей была дома в Вашингтоне, Бен забывал следить за собой, вовремя мыться, бриться и чистить зубы; не мыл посуду и даже не выкидывал коробки из-под пиццы и китайской лапши. Он всецело отдал себя этому делу и ничего важнее для него не существовало. Ночами он не спал, подкачивая себя сверхкофе–энергетиками. Новостью о Сноуке захотелось поделиться немедленно: он даже выскочил из своей комнаты, но вцепившись пальцами в дверной косяк, нашёл в себе силы воззвать себя к своему же разуму и дать девушке выспаться. Он знал, что она просыпалась ночью. Зайдя утром на кухню, Бен обратил внимание на бутылку воды, которая была почти пуста, хотя вчера вечером там оставалась ещё добрая пинта жидкости. Заглянув в мусорную корзину на кухне он только в очередной раз мысленно кивнул сам себе: там валялся пустой блистер из-под капсул «Motrin»(24). Бен пробежал интервалами около трёх миль до городского пирса. Голова была забита не правильным дыханием и подсчётом пульса, а Сноуком. Совсем как в первые дни после смерти Киры. Тогда он даже не мог подняться с одного места и перетащить своё тело по их квартире в Вашингтоне. Не мог есть, пить, смотреть в окна, где жизнь не замедляла свой темп. Не имел сил и желания с кем-то разговаривать, как-то развлекаться или просто думать о себе. Кира больше не могла делать ничего из вышеперечисленного. Да. Он думал о самоубийстве тогда. Но к вечеру после дня похорон понял, что это будет слишком легкой и простой смертью для него. Ещё Соло размышлял о том, о чём думала Кира, умирая. Ненавидела-ли она его? Отчасти, надеялся, что да, ненавидела. Желала ему смерти, потому как только он мог отвечать за этот поступок. Он привёл её туда. В место, где через несколько часов её забрали уже коронеры. Соло старался быть хорошим человеком. Но не всегда у него это получалось. В один момент он возненавидел её. Не мог простить ей тот факт, что она умерла. Она была лучшей в Академии. Как она получила ту пулю? Как? Смотря на её фотографию в удостоверении, мужчина сжал руку в кулак до побелевших костяшек. Это было нелепо. Глупо. По-идиотски. Но наверное, так было нужно. Эти дикие, странные чувства прошли уже к вечеру. И он возненавидел себя вдвойне за то, что дал им волю, сидя в душной тёмной комнате. Родители Киры ничего ему не сказали. Её отец молча стиснул его руку и сказал, что его девочка ушла, защищая страну, умерла при исполнении. Никто из них не слушал его объяснений и только оправдывал это спецификой профессии, на которую их дочь возжелала пойти сама. Это сводило Бена с ума. Они даже не пытались его слушать. Не слышали, что он хотел донести до них. Что в смерти их единственной дочери виноват только он! И никто другой. Его существование после её смерти было невыносимым. Он не забыл ту боль до сегодняшнего дня. Не забыл ощущение отчаяния. Его, наверное, никогда не покинет чувство вины из-за того, что он сделал с ней. Это он должен быть умереть тогда. Не она. Та, кто поверила в него и скалилась на всех, кто говорил ложь и ухмылялся в его адрес; перешептывался за его спиной о его деде и о том, как сам Бен славился своей принципиальностью и честностью. У вашингтонских федералов до сих пор бытует мнение, что если бы родной отец спецагента Соло нарушил закон, он бы, не задумываясь, отправил его за решётку. После похорон Киры его вызвали в качестве свидетеля в подкомитет сената по разведке и терроризму. Бен, как полагается, произнёс клятву, зачитал свои показания и сказал много громких слов, от которых у его замдиректора– Лэндо Калриссиана чуть не случился припадок. До трагедии с родителями Рей никто из вышестоящих федералов и думать не мог о том, что бывший военный, Сэмюэль Сноук может быть причастен к убийствам своих же граждан. Бену никто не поверил. Всё списали тогда на его состояние. Соло был уверен, что его накажут по всей строгости за нарушение протокола. Господи, ведь они получили отстранение от дела, но всё равно сунулись туда, что оказалось логовом Сноука! Он так желал получить наказание. Соло был твёрдо убеждён в том, что их стране не нужны такие люди, как он. И их страна никогда не будет в полной безопасности, когда по улицам Америки смогут спокойно расхаживать такие люди, как он. Но вместо заслуженного наказания он получил лишь…выговор за одно из нарушений протокола, кучу отрешённых взглядов, когда говорил о Сноуке и тонну соболезнований. В этом не было сомнений: в дело вмешалась Лея Органа-Соло–его мать. Обладая нужными связями и положением, она защитила сына перед комиссией. Спустя неделю он прижал одного из прихвостней матери и получил доказательства её вмешательства в ход расследования смерти Киры и его участия в этом. Всё, что сказал ему тот человек, всё это было очень похоже на его мать. «Он хороший парень и он через многое прошёл!» — слова, услышанные Беном от помощника его матери долгое время не давали ему заснуть. — Как ты можешь быть так слепа, мама?! «Хороший парень»?! Из-за меня погиб человек! Та, что должна была быть в перманентной безопасности. Я должен был оберегать её. Но я не смог. В силу своей тупости и безграничной уверенности, что смогу всё! — Можешь помолчать, Бенджамин? — Нет, мама! Больше не могу! Его мать вздохнула. Затяжно и с явным трудом сдерживая себя. — Я буду всегда защищать тебя. Разве ты этого не понимаешь? Материнская любовь не прекращается никогда, сынок. Она не имеет срока годности, как дружба или другие виды отношений. Бен хватал ртом воздух. — Услышь меня! — он взревел, опрокинув свой кухонный стол. — Из-за меня погиб человек! Моя Кира, мама! Моя Кира… — реальность больно сдавливала мозг параличом и он сполз по стене на мраморный пол. — Я знаю, что думают её родители по этому поводу, Бен. Успокойся в конце концов! Даже они не убиваются так, как ты! Мужчина только ударил кулаком о каменный пол. Он и сам не понимал, как её родители могут быть так спокойны и хладнокровны. Лея не унималась: — Я всегда знала, что вытянула счастливый билет, Бен. Ты–самый дорогой человек в моей жизни. Я не хочу видеть, как ты страдаешь. Мне больно. Бен начал отрывисто смеяться. Это больше походило на лисий лай. — Серьёзно? Ты? Страдаешь? Я правильно тебя услышал? Лея шумно выдохнула, явно раздув ноздри и закинув в себя горсть успокоительного, что всегда было у неё под рукой во всех сумочках, ящичках и карманах. — Ты всё правильно услышал, сын. Не понимаю, чем я заслужила такой тон. Я всегда любила и буду любить тебя. — Будешь любить убийцу? — Хватит, Бен! Хватит быть таким упрямым ослом, как твой отец!(25) — Как мой отец? Ты серьёзно? Думаешь, это я взял от него? Мать молчала. На секунду Соло подумал, что она всхлипывает, но он, конечно же, ошибся. — Родительский совет всегда жалел меня. Мне говорили, что ты бываешь резок с одноклассниками и учителями. У тебя не так много друзей. Ты застенчив и стеснителен. Но я не верила им. Как мой мальчик может быть с кем-то груб? И тем более, жесток? — Поздравляю, — сын Леи Органа–Соло сжал зубы и процедил, — ты выиграла счастливый билет в политике, но в лотерею беременности ты точно проиграла. Сперма плюс яйцеклетка равно убийца. Ничего не поделаешь, мамуля. После его слов разговор был окончен. Лея не оценила эмоциональность и красноречивость сына и лишь сказала ему, что рассчитывала на простые слова благодарности за то, что его с потрохами не отдали под трибунал за грубое нарушение протокола. Бен взвыл и сразу же после разговора, найдя в гараже молоток, разбил свой телефон. И больше никогда не покупал новый. Он подал заявление об отставке замдиректору Калриссиану сразу же после того разговора с матерью. Соло мог многое. Но видеть каждый день лица людей, которые теперь будут сочувствовать ему? Нет. Ничего не выйдет. Переезд на северо-запад дался Соло не сложнее того, что он уже пережил. Сняв в аренду жильё и обзаведясь машиной, он начал работать на местной лесозаготовке. Окружение было не сравнить с вашингтонскими задранными носами. Люди здесь были проще и честнее. Пришлось изменить себя, начав с имени, но он был готов сделать это. Первые недели во время ланча он сидел на ступенях их конторы, чуть поодаль от всех и лишь прислушивался к разговорам лесорубов. Спустя несколько дней он понял, что действительно заинтересовался их темами и интересами. Сначала на него поглядывали боязливо, или со знакомым ему ещё со времён работы в Бюро, прищуром. Но потом к нему привыкли. Он мало говорил. Редко вступал в дискуссии. Но его мнение всегда выслушивали с уважением. Он думал о Кире уже не так часто. Наверное, можно сказать, что смирился, но не забыл. Время не лечит. Просто стирает из памяти слишком яркие краски в воспоминаниях, чтобы было хоть немного легче жить с потерей. Ежедневная рутина требовала внимания и он поддался ей. Соло поддерживал связь с единственной коллегой, кто был ему также близок по духу, как Кира. Джулию Рид направили из их с Беном контр-разведывательного отдела в отдел по борьбе с терроризмом незадолго до смерти Киры. Там уже не один год работал её муж. Соло слышал о их дочери, но никогда не думал о том, что будет знать её так, как знал сейчас. В марте прошлого года он дал своему другу обещание защищать Рей. Стать ей наставником и помощником в распутывании того клубка спутавшихся нитей, которые привели бы её к убийце родителей. Джулия была не похожа сама на себя, когда они говорили в последний раз. Голос дрожал, стал на октаву выше. Мысли путались. Женщина винила во всём себя, говоря ему о том, что их как будто ослепили, когда они взялись за дело Сноука. Они с Марком не ожидали, что этот коллапс будет так масштабен. Забыли о том, что у них есть сын и дочь и они тоже могут подвергнуться опасности. Она пришла в норму только тогда, когда Бен пообещал ей присматривать за Рей и в достаточно грубой форме призвал ее к тишине. Её вздох облегчения он, наверное, ещё долго не забудет. Присутствие Рей нарушило однообразие его жизни. Пробудило от летаргии, которая сковывала его все эти два года. Было странно снова начать жить под одной крышей с девушкой. Девушкой, едва ему знакомой, вдобавок младше него на десять лет. До определённого дня это не приносило ему никаких проблем. Всё пошло к чёрту перед Рождеством. На дежурствах в Академии ему случалось видеть девушек в одних только полотенцах, которыми они обматывались после душа, игриво хихикая, проходя мимо мужских душевых и раздевалок. Соло помнил, как это делала Кира, когда они стали снимать квартиру на юго-западе Вашингтона. Но когда Бен впервые увидел после душа Рей–её влажные от пара кудри и хрупкую линию ключиц–ему очень захотелось врезать себе, как можно сильнее, лишь бы перестать таращиться на неё. Это случилось после её выстрела в него на стрельбище. Она весь вечер проходила загруженная и впервые за всё время проживания в его доме не надела на себя свою пижаму сразу же в ванной. Она проскользнула в свою комнату, когда он разбирался с отчётом Дэмерона. Рей была слишком сосредоточена на своих мыслях, чтобы обратить внимание на Соло, который исподлобья проводил её взглядом до самой двери её комнаты, а потом сдавленно сглотнул. Это было ненормально. Он почувствовал, как его желудок сделал сальто. Подбегая обратно к дому и перейдя на джоггинг, он ощутил, как молочная кислота сжигает его квадрицепсы и икры. Три дня кряду он не выходил из дома, разбираясь с тем, что ему удавалось нарыть на Сноука. К счастью, у него было главное–результат. Растянув мышцы и лениво зевнув, он зашёл в дом. Рей уже была на кухне. Она ковырялась ложкой в миске с хлопьями, а когда Бен показался на пороге–спешно отодвинула от себя злаковый завтрак. — Привет, — она тихо поздоровалась первой. — Доброе утро, — Бен прошёл вглубь комнаты и открыл холодильник. — Как поспала? Рей убрала волосы за уши. — Хорошо. Соло захлопнул холодильник и теперь пил апельсиновый сок. — Рад слышать. — Я вырубилась ещё в пикапе, да? — Рей продолжала не смотреть на него. Кончики её ушей начинали алеть. Бен ухмыльнулся. — Да, почти сразу же, как мы въехали в доки Такомы. Рей что-то прошипела самой себе под нос. — Что? — Бен подсел к ней. — Хочешь сказать, ты дотащил меня до кровати вчера? — Рей стала пунцовой. — Ну, да. Кто же ещё, — в нем начала подниматься какая-то странная тревога. Может ему не стоило вчера нести её, не спросив разрешения? Вчера он об этом не подумал. Вчера его мозг работал иначе. Теперь ему начинало казаться, что он поступил неправильно. — Надо было разбудить меня, — девушка теребила завязки капюшона пряча глаза. — Нет, не надо было. Тебе был нужен отдых. Кстати, ты точно в порядке? — Бен был рад, что она не кинулась на него с громкими тирадами. Он ведь правда хотел, как лучше. Рей несмело подняла на него свой взгляд. — Да, конечно. А что? Бен решил сказать прямо: — Нашёл утром пустой блистер из-под таблеток. Голова болела? — Угу, — девушка встала из-за стола. — Наверное, позволила себе слишком много сна. — Холдо не хочешь показаться? Сегодня она дежурит, — Бен нахмурился. — Нет, я в порядке. Но, наверное, тренировку пропущу, — Рей отвернулась от него, после того, как мужчина кивнул и начала мыть миску. — Нам надо обсудить с тобой кое-что, — выпалил Бен, вставая из-за стола и проходя в гостиную, куда через минуту вышла Рей. — Есть две новости. Рей сглотнула. — Да? — Первая. Я нашёл Сноука. Вторая–он сейчас не в Штатах. Это может быть как плюсом, так и минусом. Рей прошла к своему креслу и села на самый край. — Где он? — хрипло поинтересовалась она. Её начало потряхивать и ей это не нравилось. — Восточная Европа, Польша. — Где? — Рей округлила глаза. Руки подрагивали и пришлось сцепить их в замок. — В Варшаве. Если коротко, то наша страна и Польша завершили переговоры по расширенному сотрудничеству в оборонной сфере, призванные укрепить и углубить долбанную коллаборацию в этой области по соглашениям НАТО. Соответствующее заявление было опубликовано на сайте Пентагона. Этого они даже не скрывают. Сноук сейчас числится при них. Занят какой-то важной хернёй в красивом кабинете. Я озадачусь тем, что найду более точную информацию о его деятельности. Рей с шумом выдохнула. — Что делать мне? Есть мысли? Бен сел рядом с ней на пол. — Думаю, тебе стоит хоть немного выучить польский. Сноук обосновался в Варшаве надолго, если не сказать, навсегда. Его счета в американских банках опустошены, а дом в пригороде Нью-Йорка продан. Придётся доставать его там. Есть люди, которые помогут нам усыпить бдительность Интерпола. Свой человек в Европе у меня тоже есть. Он снабдит тебя всем необходимым уже на месте. Рей, не моргая, кивнула. — Тогда сейчас бросаем все силы на разоблачение? — после кивка Соло, Рей прочистила горло. — Я чуть-чуть понимаю по-польски. Пару фраз тоже смогу сказать. Соло непонимающе покосился на неё. — В Вашингтоне странная политика выбора иностранного языка. — Вашингтон не при чём, — сказала она пожалуй слишком резко. — Ты так говоришь это сейчас, как будто ты там не вырос и не учился, — Рей смерила его прищуренным взглядом. — Просто моя бабушка–полька. Мама, конечно, говорила на языке предков лучше меня. У неё вообще был талант в этой сфере. Но я смогу, Бен. Джанна говорила, что к ним заходит некая миссис Левандовски и в её речи часто проскакивают смешные для неё «пше» и «рже». Я поговорю с ней, где мне её найти. Бен постарался как можно быстрее скрыть своё удивление и восхищение от её слов и сдержанно кивнул в конце фразы. — Я правда не знал, что у тебя польские корни. Джулия никогда не... — Бен увидел, как Рей поджала губы и решил увести тему. — Ева Левандовски, да. Её муж держал тут пару лодок для аренды. Кандидатура подходящая. Только не говори ей… — Господи, конечно я не скажу ей, что еду на Родину наших предков совершать убийство! — … своё настоящее имя, — закончил Бен. Рей застонала и закрыла лицо руками. — Прости, — Рей поборола в себе желание взять его за запястье, как бы извиняясь. — Конечно не скажу. Я помню, кто я здесь. — Так нужно. Пока никто не должен знать. Понимаю, как это достало, — Бен запрокинул голову на диван и вытянул руки, положив их на согнутые колени. Рей скользнула взглядом по его изрытому акне лицу и серьёзно ответила: — Нет. Что ты. Всё нормально. Я всё понимаю. Бен улыбнулся краем рта. — Надо же… Ты знаешь польский. Ещё какие-то скрытые способности о которых ты умолчала, мисс Рид? Рей покраснела и сорвалась с кресла. — Да пошёл ты! — прошипела девушка, пытаясь игнорировать его смех. Она ненавидела его, когда он вот так растягивал свой рот в ухмылке. Взгляд цеплялся за неё и было очень сложно перестать глазеть на него. В такие моменты неловкость рядом с ним только возрастала и Рей ненавидела себя за те чувства, что скреблись в её душе, желая найти выход на волю. Бен смотрел как она удаляется в свою комнату и размышляя, поглаживал свой подбородок, успевший за сутки покрыться щетиной. _______________ 24. «Мотрин» оказывает противовоспалительное, анальгезирующее и жаропонижающее действие. Легко купить в любом супермаркете или мини-маркете США. Отпускается без рецепта. 25. Лея имеет ввиду «ослиную упрямость», но я также хотела сделать отсылку к партии Демократов США, символом которой является ослик (символ упрямого преодоления препятствий и выносливости). Хан Соло выступал против «республиканца» Рейгана, будучи «демократом». Лея хотела вдвойне подчеркнуть упрямость Бена этими словами, когда говорила о его отце. (Eng. «You’re stubborn like a donkey!»|«You’re stubborn as a mule!»)