Голубые дни, или очередное приключение Доктора в ТАРДИС

В следующий раз это была комната Донны. — Так вот где ты! — широко (и даже более довольно, чем обычно) улыбаясь, в комнату первым вошёл Доктор. Слава богу, на этот раз под плотно запахнутым плащом виднеются брюки. — Я-то давно здесь, а вы зачем, простите? — Мы заметили, что ты унесла всю еду из кухни, — заступился за него вошедший следом Джек, подмигнув Донне. И добавил в ответ на её напряженное молчание: — Не бойся, без твоего согласия втягивать в наши развлечения не будем. — Я надеюсь, — ох уж этот невозмутимый тон, — как и на то, что вы не станете использовать мою комнату. — Откуда у тебя здесь холодильник, кстати? — удивился Доктор, пропустив её слова мимо ушей, и по привычке начал обследовать серебристого друга… отверткой. Отвертка теперь у Донны ассоциируется не совсем с исследованиями, конечно. — Не знаю. Когда я принесла еду, он просто появился, знаешь. Из ниоткуда. — Старушка Тардис… — загадочно прошептал Джек. — А, тогда ясно, — Повелитель времени оставил в покое многострадальный инструмент и открыл холодильник. — И что у тебя тут есть?.. Капитан тем временем, направляемый указующим пальчиком Донны, открывал по очереди разные ящички, выгребая разное съестное. Не прошло и пяти минут, как кровать была полностью завалена, а все трое расселись около неё с чашками. Какое-то время ели молча, экономя время. — Наверное, это невежливо, но сколько ещё вам осталось?.. Джек самодовольно усмехнулся, Доктор — смутился, застенчиво поджав губы. — Вся жизнь… — Пара дней или около того, — ответили они враз, встретили друг друга взглядами и рассмеялись, как если бы услышали интересную шутку, сидя на пикнике, где-нибудь в Асгарде. —… Доктор! — Джек привлёк внимание того на себя. — Смотри внимательно. Таймлорд взглянул удивленно, а вот Донна — едва сдерживая новую волну смешков, ведь она заметила банан в ловких капитановых руках ещё во время вскрытия оного фрукта и предвидела такой исход. Джек погрузил очищенный банан в рот почти полностью, выразительно покачал бровями и высунул обратно, гордо демонстрируя, что на том не осталось ни единой отметины от зубов. Глаза Повелителя времени резко стали черными, еда окончательно забылась, и он сгреб своего капитана в охапку за ворот, вытаскивая из комнаты… — Эй, подожди минутку, — наигранно вырываясь, завопил Джек, и Доктор отпустил его: — дай, банан заберу. И ещё один целый тоже. Воображение Донны мигом представило, какая участь ожидает целый фрукт. Надо признаться, оно было недалеко от истины, но не дотягивало. У Джека воображения на такое значительно больше. *** Поздняя ночь (по биологическим часам Донны). Девушка, не имея никакого злого умысла, отправилась на поиски туалета. Вот зачем она выпила столько сока на ночь!.. Этих двоих всегда можно было найти издалека по тем звукам, что всегда их сопровождали. Однако она наивно надеялась, что ей лишь показалось. Парочка обнаружилась прямо у двери, ведущей в уборную. Донна устало прислонилась к стене и приготовилась ждать. Другого варианта не было: они бы не пропустили её. Или — еще интереснее — не выпустили б обратно… Доктор сидит на коленях перед Джеком. Оба их плаща болтаются где-то на полу, они нагие, и таймлорд, похоже, применяет все свои навыки управления ртом и вообще все силы, чтобы возбудить партнера. — Доктор, — Джек стонет так… обреченно. Устало. Вымученно. Тот не обращает внимания, продолжая с особым упорством сосать. Напрягая глаза и заставляя их привыкнуть к темноте, Донна не без любопытства замечает, как жестко втянуты его щеки. И как сильно стоит у Джека — значит, Док не промах. Что этому капитану тогда не нравится? Повелитель времени мастерски применяет технику глубокой глотки и… стонет. Джек чувствует, как это посылает по всему телу восхитительную дрожь, вынуждает его прикрыть глаза от наслаждения, а в голове остается только одну навязчивая мысль: «Хочу кончить ему в рот», но… — Доктор, пожалуйста, пусти… Он обессиленно пытается выбраться, но Доктор ему не помогает, только сжимает губы на члене усерднее. Джек, явно потеряв терпение, кладет руку на его голову и задает свой ритм, трахает его в рот глубоко, с оттяжкой, доставая до самых связок… А потом так же резко прерывается и отодвигает Доктора за волосы: — Одну минуту, только одну минуту. Я быстро, потерпи. Иначе не уверен, что кончу… правильно, — оправдывается он перед застывшим в недовольстве любовником и скрывается в уборной. *** Комната управления Тардис. Доктор, вцепившись в рычаг, изгибается прямо-таки неестественно навстречу заботливой руке помощи, приносящей безмерное, четкое, острое удовольствие. Вся его Вселенная сконцентрировалась в одной точке — там, где Джек настойчиво надавливает пальцем на простату. Слишком медленно, слишком жгуче, по всему телу взрываются фейерверки возбуждения, а он хоть бы хны. — Быстрее, Джек! — едва не воя, молит Доктор. — Ещё немного!.. Терпение трещит по швам, и он сам начинает резко, ритмично двигать бедрами назад, насаживаясь глубже, но капитан надежно удерживает его свободной рукой. А потом вовсе затыкает рот чем-то из одежды, не обращая внимание на возмущения. Долго доводит любовника до нечленораздельных воплей, до безостановочных нервных судорог, до слез, которые начинают течь, когда жмуришься слишком сильно. Несколько раз удерживает за секунду до невыносимого оргазма, пережидает, вгоняет в безумие заново. Он вынимает умелые пальцы под обиженный, полный невыраженных обвинений и разочарования возглас снизу, ибо хватило бы ещё пары движений… Смотрит на Доктора, изошедшего на крик, уже не думающего ни о какой выдержке. Джек, возбудившийся от этого всего до боли, плотно прижимается сзади, рывками скользя членом по хаотично сжимающемуся отверстию. Прижимает своим весом к консоли ставшие чересчур активными руки Доктора. Надо отдать ему должное: он до сих пор лишь имитирует секс и делает это размеренно, с достоинством продолжая эту странную негласную игру в «добей меня». Не зря бывший агент времени славится терпением, ой, не зря… Плавно наклоняется к Доктору и несильно, почти ласково, кусает в плечо, хотя сам задыхается от напряжения. Этого неожиданного прикосновения таймлорду хватает, чтобы кончить с ещё одним длинным криком, через кляп очень напоминающим «Джек», и тот отпускает себя, потираясь о чужое бедро и накапливая страсть таким незамысловатым образом. Некоторое время спустя, занежив Доктора в объятиях, капитан с чувством вставляет ему, уже подготовленному, и неторопливо растрахивает, возбуждает заново. Это будет третий оргазм подряд (для Доктора; для Джека только первый). Новый прилив влечения очевиден по тому, как сокращаются мышцы на спине таймлорда, да и по запаху. Джек хорошо разбирается в запахах интимного характера. Возможно, даже лучше всех. Он вжимает Доктора в консоль, искренне надеясь, что все эти кнопочки-переключатели не сильно впечатаются в нежного любовника. Но судя по одобрительным коротким стонам от него, по сиплым выдохам, по тихому «Джек, да, да» — все отлично. Он даже не пытается ни вырываться, ни, наоборот, подмахивать: лишь сумасшедше напрягается и послушно получает свою горячую порцию спермы внутрь, кончая снова от ощущения увеличившегося органа внутри. От тепла. От хрипящего или даже скрипящего, как половица в глубокой тьме, когда тайно идёшь жрать в три часа ночи: «О-о, Доктор!» — сверху. Но и теперь его не отпускают. Он чувствует там, сзади, горячий быстрый язык, то ненавязчиво обводящий по краю, то толкающийся внутрь самым кончиком. От этого поддразнивания ему сразу хочется большего, более сильного нажима, большей настойчивости. Хочется податься назад, ближе к этим непривычным ласкам, но ощущение некой неправильности не позволяет. Мозг расплывается в липкий пудинг, и мысли почти не шевелятся, лишь лениво дергаются, как весь он сам сейчас. Но все-таки Доктор помнит, что этого ему ещё никто не делал. Это странно, так странно, и так… интимно. Стоит признаться, и приятно, хотя он не думал, что кому-то может понравиться делать подобное: штука, мягко выражаясь, на любителя… «Джек — определенно помешанный фетишист, раз с таким удовольствием вылизывает из меня свою же сперму», — успевает подумать он, прежде чем способность связно мыслить покидает его вместе со сладострастным хрипом, когда движения языка внизу наконец-то приобретают ритмичный рисунок — этакий диковинный секс. Ощущения сверхострые и в то же время недостаточно сильные. Зубы сжаты вокруг импровизированного кляпа до привкуса крови. Удовольствие током пронзает до самых лопаток, где начинает покалывать. Под сжатыми веками неистово пляшут разноцветные мушки. Пальцы ног и икры немеют. Силы заставлять связки издавать звук исчерпались. Хочется до конца раствориться в Джеке, он так хорош. Опытный партнёр — настоящая находка для Доктора, и тянет сказать ему об этом прямо сейчас, чтобы не забыть поблагодарить, порадовать; но рот занят, да и речь уж канула в Лету… Идея исчезает, на её место приходит всепоглощающий жар, и он вдруг понимает, что это был четвертый раз кряду. Доктор даже не может осознать, что конкретно он испытывает по этому поводу, кроме мощного, бомбического удовлетворения. — Ещё? — тихо спрашивает Джек, целуя где-то за ухом, и в его голосе слышится улыбка. Доктор надеется: это значит, что тот тоже кончил, ибо понять нереально. Из его рта бережно вытаскивают насквозь промокший кляп. В самом деле, ни намека на обычную человеческую брезгливость. «Да он просто мечта», — думает Доктор. — О-ох, давай в другой раз… Капитан помогает обмякшему Доктору подняться, придерживает, когда тот разминается и хрустит костями под его ироничное «Старость не радость, дружище». А старушка стонет, но скорее недовольно, чем удовлетворенно. Пол давно трясет, свет мелькает, стоит шум. Донна предусмотрительно заперлась в спальне, ожидая, когда все закончится, и вот затраханный пришедший в себя Доктор вытирает лишние телесные жидкости с панели управления и возвращает все затронутые параметры на места. Холодильник снова заработал — осталось надеяться, что за эти долгие часы ничего ценного не испортилось.