Охраняя своё сердце от шипов, не прибегай ко лжи. Ибо выплывет она наружу, словно восходящий цветок лилии.
Чимин сидел, хлюпая носом, нагнувшись так, чтобы никто не заметил его быстро, одной за другой бегущих слез. Отец получил микроинфаркт сегодня и вот уже который час не приходил в себя. Рядом сидела мать вся серая, словно стена за ней. Взглянув на неё, можно было почувствовать весь груз мыслей женщины, тот огромный клубок нитей, который она пыталась развязать, дабы найти хотя бы одну причину, почему её муж так сильно перенервничал. Ещё утром мужчина сверкал довольной улыбкой и, как сказал Юн, с ним всё было отлично до конца дня, пока кто-то не появился, словно смерть с косой. Юнги и сам не сверкал эмоциями, переваривая в своей голове сегодняшний день снова и снова. Так они и сидели в тишине, каждый переживал сам по себе, только изредка слышались всхлипы младшего, которые только утяжеляли всё в груди Мина. Наконец он не выдержал, подсел к блондину, аккуратно притягивая в свои объятия. Тот ещё громче завыл, почувствовав сочувствие старшего, но постепенно успокаивался, ощущая лёгкие поглаживания по спине. — Да когда же ты уже заткнёшься! — взбесилась мать, не выдержав скулящего сына. Пак ещё больше расстроился, прижимаясь к груди Мина всё сильнее, слова матери обжигали и без того переживающее за отца сердце. Женщина встала, нервозно раскидывая руками, и решила, что лучшим решением сейчас будет ходить вокруг кабинета. — Тише, малыш, — прошептал Юн над ухом младшего. Наклонившись чуть ближе, Мин поцеловал макушку блондина, на что тот на время затих, уже расслабившись в руках старшего. — Хён? — совсем осипшим голосом окликнул Пак, вытягивая лицо поближе к Мину, дабы увидеть его глаза. — С папой же будет всё хорошо? Да? — со всей надеждой спросил Чимин, сжимая сердце Мина до крошечных размеров, словно от его ответа что-то действительно станет лучше. — Конечно, Чиминни, всё будет хорошо. А тот и правда верил, затихнув теперь уже на долгое время. Юнги кажется, что он заснул на его руках, а хуже всего из происходящего — это то, что мысль об отце отходит на задний план, стоит ему только посмотреть на заплаканное лицо Чимина. Мать же в свою очередь укоризненно смотрит на сыновей, непонятная злость накручивает её голову. Непреодолимое желание накричать на двоих, мирно сидящих в объятиях друг друга и раздражающих её взгляд. «Что если он на самом деле виноват?» — пробегает в голове, но женщина быстро отбрасывает эту мысль. Он не мог ни о чём узнать. А узнав, не сидел бы так мирно на скамье ожидания реанимации. Седовласый мужчина, плотно одетый в рабочую форму, выходит из закрытых дверей и сталкивается с в ту же секунду пробежавшей к нему матерью. — Успокойтесь, госпожа Пак, всё хорошо. Ваш муж непозволительно взволновался сегодня, я уже говорил ему о сердечной болезни, только вот он всё равно не отнёсся к этому серьёзно. Вы должны позаботиться о нём, после первого инфаркта очень легко получить второй, сами понимаете, ни к чему хорошему это не приведёт. Женщина, не выдерживая, всхлипывает и активно кивает, соглашаясь со всеми, сказанными врачом словами. — Мы можем увидеться с ним? — держа все эмоции в руках, как можно спокойнее спросил Юн. — К сожалению, сегодня нет, завтра вечером, если ему станет лучше, я разрешу одному из вас встретиться с ним. Сами понимаете, излишнее внимание ему сейчас ни к чему. — Хорошо, — вздрагивая от нервозности, ответила мать, стараясь держать себя в руках, — я приду завтра. Мин не стал спорить, хотя знал, что младший как только проснётся — начнёт клянчить, чтобы поехать к отцу. Матери сейчас это было нужнее, и Юн прекрасно понимал её переживания. — Мам, поехали домой, — грозно заключил Мин, на что женщина отрицательно закачала головой. — Поезжайте сами, я хочу ещё немного побыть рядом с ним. Мин не стал настаивать, притянув ближе младшего, он аккуратно поднялся, держа на себе полуспящего Пака. В любой другой ситуации он бы просто взял его на руки, но сейчас это явно показалось бы неуместным. — Чимин, аккуратно, лестница, — предостерегал брюнет, ведь разбудить сонного Чимина было одним сплошным испытанием. А довести до дома ещё труднее. Лишь под конец дороги блондин очнулся с вопросом в глазах. Минуту назад он был в больнице, как вдруг очнулся дома. — Юнги? — обеспокоенно окрикнул Пак. Страх вернулся, нагоняя самые ужасные мысли. Мин уже было прилёг у себя, как обреченно выдохнув, поплёлся в соседнюю комнату к младшему. Выспаться сегодня с ним точно не выйдет, ведь паранойя Чимина в силах свести с ума половину Кореи, если не всю целиком. Юн, не говоря ни слова, направился прямо к кровати, плюхаясь на свободный край. Младший же лежал, закрыв лицо руками, по-видимому стесняясь поступившей вновь истерики. — Чимин, — с полузакрытыми глазами захрипел старший. Пак молчал не в силах ответить. Ком в горле не позволял даже промычать в ответ. — Ты же знаешь, что не должен скрывать слёз передо мной? Чимин медленно кивнул, но рук опускать не торопился, сжимаясь в комок только сильнее. Брюнет протянул руку, придвигая парня за зажатую в кулак ладонь к себе в объятия. — Врач сказал, что всё хорошо, — успокаивал его старший, бархатистым голосом. — Ты же знаешь его, он не слабый, просто перенервничал как всегда. Завтра к нему пустят маму, я постараюсь договориться с врачом, чтобы пустили и тебя. Младший ещё больше захныкал, насквозь промочив толстовку Мина. — Ну чего ты, Чимин, — улыбнулся Юн, поглаживая парня по спине. — Ты хороший хён, за что мне достался такой брат, — прошептал Пак. Внутри всё обдало огнём, Юнги хотел просто встать и сгореть полностью, лишь бы только никогда не слышать этих слов. «Хороший брат, — усмехнулось сознание. — Знал бы он, как вчера ты выстанывал его имя». Отвращение накрыло с головой. «Какой же ты редкостный мудак», — вторил внутренний голос. — Не выдумывай, ложись спать, — вернувшись на землю, ледяным голосом ответил Мин, обессилено опустив руки. Юнги придвинулся к краю, поворачиваясь к парню спиной, чувство собственной низости не давало покоя. «Хороший брат», — неугомонно повторял Юн, смешивая апатию с чувством беспокойства. Чувство вины подавляло все эмоции, вторя парню о том, что он не может быть так близок с младшим. Больше всего на свете брюнет не хотел причинять ему боль, он был готов потратить всю свою жизнь на скрытую одержимость, лишь бы младший никогда не остался один, без своего "хорошего брата". Чимин, как продрогший котёнок, придвинулся к отвернувшемуся от него Юну, прижимаясь к его спине, перед тем накрывая их обоих тёплым одеялом. — Юнги, а ты... В порядке? — нерешительно спросил блондин, спустя долгих двадцать минут. А Мин и сам не знал, что ответить. Только непонятная, рвущаяся наружу правда томилась в груди. Я в порядке, пока в порядке ты. — Да, — хриплым голосом ответил брюнет, всматриваясь в такую одинокую, сверкающую в окне луну. Она напоминала ему его самого, вроде, вокруг неё сотня тысяч звёзд, а она по-прежнему остаётся одинокой. Ни одно космическое тело не было с ним так схоже. Возможно, луна тоже влюблена в солнце, с которым никогда не сможет быть вместе. Такой же всепоглощающей, убивающей себя любовью.***
Весь последующий день Юнги провёл в офисе, разбирая недоделанные отцом дела. Несколько непонятных финансовых переводов смущали брюнета, он поднимал финансовые отчеты, хоть и делал это впервые, ведь раньше этим занимался отец. — Я не могу понять, на какой счёт переводились такие суммы, ты знаешь что-нибудь об этом? — спросил брюнет у преданного отцу секретаря. — Господин Мин, ваш отец держал это под строгим секретом, вы ведь знаете, он никому не доверяет. Юнги понимающе кивнул, решив, что лучше спросит об этом потом лично. — Хорошо, позови ко мне Ким Юджина.***
— Мам, я скоро приеду, что мне купить в магазине для вас? Ты вообще ела? Папа ещё не проснулся? — переживал Чимин, расхаживая из одного края комнаты в другой и раскидывая при этом вещи, которые хотел взять с собой. — Ничего не надо! Чимин, я не хочу чтобы ты приезжал. Ваш отец очнулся, поэтому ему нужен покой, — строго отрезала мать, останавливая своими словами Пака. — Но я хочу увидеть его... Я посижу в коридоре, не буду мешать. — Нет, Чимин! Сиди дома, готовься к экзамену, займись наконец делом. Блондин совсем поник от этих слов. Просто скинув телефон, он решил «заняться делом», сильно обидевшись на запрет матери.***
— Он хочет половину наших акций, — еле двигая ртом, прошептал мужчина весь бледный, словно бетонная стена. — Что?! Это абсурдно! Разве он не говорил нам, что исчезнет навсегда? Сколько лет он планирует нас обкрадывать? Это больше не может продолжаться. Ты не дашь ему и гроша. — Но как же наши дети? — Я устала, очень устала. Мы и так сделали для них очень много. Пора и им принять правду. Мужчина слабо кивнул седовласой головой, решив, что жена действительно права. Сколько лет прошло с момента, как он вкладывал баснословные деньги за один только секрет, за одну свою ошибку. Сколько лет его душа должна трепетать, словно осиновый лист, при упоминании прошлого? Сколько ещё пройдёт времени до того дня, когда он получит прощение своих сыновей? Увидит ли он когда-нибудь солнце снова, выявив наружу то, что так долго скрывал? «Мне от этого никогда не спастись. Их кровь высохла на моих руках и никогда не покинет мою плоть. Даже после своей смерти я буду слышать их голоса». — Позови ко мне нотариуса.***
Когда за окном было темно в домах уже погас свет, Юн медленно плёлся домой, стягивая по пути прижатый к горлу галстук. Он смотрел ввысь на раскинутые по чёрному покрывалу звёзды, стараясь опустошить свою голову от посторонних мыслей. Непонятная тревога сдавливала горло, интуиция подкидывала всякие ужасные идеи, но Мин старательно избегал голоса в своей голове. Сегодняшний вечер парень специально провёл в кабинете, дабы избежать лишнего контакта с младшим, не пытаться убедить его в том, в чём сам не уверен. Юнги не из тех, кто до последнего говорит о том, что «всё будет хорошо». Ему самому бы хотелось услышать эту ложь от кого-то другого. Зайдя в дом, он безмерно был счастлив, не увидев Чимина, лежащим на диване. Проверив младшего в своей комнате, он сразу закрыл приоткрытую дверь и направился к себе, наконец погружаясь в безмятежный сон. Без обид, страха и постигающей бури. — Мин Юнги? Здравствуйте, я классный руководитель Пак Чимина Ли Юн Се, завтра мы вместе с классом отправляемся в поездку в Каннын, как вы наверняка знаете, там находится пляж Кёнпходэ и много национальных достопримечательностей. Я уже спрашивала Чимина и знаю, ваш брат хочет, только вот он убедил меня в том, что его ни за что не отпустят. Я решила спросить вас лично. Чимин очень хороший мальчик и достойно заканчивает учебный год, может, вы обдумаете и отправите его с нами? — Он ничего не говорил нам, но если бы я знал — сразу согласился, можете расчитывать на него, с родителями я сам всё обговорю. — Ой, как хорошо, мы уже сами переживали за него, — искренне обрадовалась женщина, вписывая его в список. — Вам спасибо, Ли Юн Се. — Отлично, тогда ждём его завтра у ворот школы в семь утра с вещами, едем на неделю. — Хорошо, я переведу на счёт школы необходимую сумму. Договорив с учителем, Юнги свободно вздохнул, размышляя правильное ли принял решение. Обычно он никогда не пускал младшего дальше своего города, так он был уверен в его сохранности. Но сейчас, когда отец восстанавливается в больнице, Чимину лучше не сидеть дома и не загоняться, а поехать со своим классом на заслуженный отдых. — Просыпайся, — нарочно громко крикнул Мин, шагая по комнате Пака. Блондин спал, пряча лицо под подушкой и наслаждаясь сладкой дремотой. Крик старшего немного потревожил его сон, но, несмотря на это, он не торопился разлеплять веки. — Эй, — тыкнул ему в бок брюнет, наклонившись сверху, — Чимин? Тот сонно замычал, недовольно дрыгаясь, и притянул к себе одеяло. — Чиминни, проснись, надо поговорить, — немного стягивая пуховое покрывало, проговорил Мин над светлым лицом блондина. — Хён, — сонно прохрипел Пак, отрываясь от подушки, — давай спать. Чимин резко дёрнул назойливого Мина к себе, заваливая на кровать и придавливая к себе. Юнги в шоке раскрыл глаза, оказавшись теперь уже в огромных объятиях Чимина. Что не говори, а постоянные занятия спортом дали о себе знать, и тело младшего было настолько физически подготовленным, что брюнет в руках наоборот казался младшим. — Ты чего делаешь? — удивился Юн, смутившись выходки блондина. — Ты мешаешь мне спать, — как ни в чём бывало прошептал он, ложась на брюнета сверху и укладывая голову на его вздымающуюся грудь. — Слезь с меня дурак. — Сам дурак. — Чимин, пора вставать, тебе ещё вещи собирать, — начал рассуждать брюнет, перебирая одной рукой пряди светлых волос младшего, отчего тот ещё больше расслабился в руках старшего. — Зачем? — с хрипотцой в голосе спросил Пак. — Как зачем, у тебя завтра поездка с классом. — Издеваешься? — Нет, ты же хотел в Кёнпходэ. Чимин вскочил, нависая сверху над брюнетом и будто издеваясь над выдержкой старшего. Светлые пряди падали на лицо, закрывая опухшие после сна глаза и пунцовые губы. — Ты серьёзно отпустишь меня? — не верил услышанному Пак, закусывая губу от переживания. — Если слезешь с меня, я подумаю. Чимин сразу спрыгнул с кровати, стоя с забавной, растрепанной от сна причёской. Выпрямившись, как солдат в роте, он с трепетом в глазах ожидал ответа от старшего брата, как последнюю надежду. Он даже не думал о том, что такое возможно. Юнги улыбнулся, приподнимаясь на локтях, специально растягивая время до заветного ответа, тем самым мучая ожиданием младшего. — Что, так сильно этого хочешь? — Очень сильно, — уверенно ответил блондин, раскрывая глаза в таком молчаливом желании, что они выдавали свою необычную схожесть с глазами кота из Шерека. — Ну тогда собирайся. Чимин так искренне улыбнулся, зажимая этим сердце старшего в тиски. Если бы он знал, как много это значит для младшего, давно бы позволил, при этом понимая, что вряд ли уснёт крепким сном, не зная, как там поживает его любовь. — Но как же я поеду, если папа... — Чимин, твоё присутствие ничем ему не поможет, я пригляжу за ним сам, а когда ты приедешь, он уже будет здоров. И не пререкайся, всё уже оплачено. — Но... — Соглашайся, пока не передумал, кто знает, отпустит ли тебя ещё хён. Чимин усмехнулся, а ведь и правда, Юн его так просто никогда не пустит, только если он в будущем не сбежит от него, как заключённый из тюрьмы. Брюнет исчез за дверью, позволяя блондину попрыгать от радости. Быстро, словно от его скорости зависело: поедет он или нет, парень набрал номер друга, желая разделить с ним эту немыслимую новость. — Чонгук, что делаешь? — Вещи собираю, думаю взять с собой петлю и мыло, наверняка придётся сдохнуть от одиночества. Но ты не переживай, я привык. — Мм, понятно. Ну ты тогда продолжай. — Зачем звонил то? — Да просто хотел сказать, чтобы ты подготовил свою задницу к незабываемым приключениям, ибо я еду с вами! — Пак Чимин, если шутишь — ты труп! — шатен откинул вещи, присаживаясь за свой рабочий стол, улыбаясь при этом во все тридцать два. — Я абсолютно серьёзно, Юнги сам меня сейчас уговорил поехать. — Ни фига себе, — в шоке проговорил Чон, совершенно не переваривая сказанные другом словам. — Поверить не могу, ты уверен, что с ним всё хорошо? Может, он умирает и решил изменить кардинально свою жизнь? Или инопланетяне захватили его разум? — Ага, вижу общение с Тэхёном тебя неплохо так подкосило, — подметил Пак, замечая нотки Кима в словах младшего. — С ним всё отлично, просто видно я ему тут надоел, да и какая разница, главное мы наконец проведём эти каникулы вместе. — Если завтра я не увижу твою физиономию, то кину бомбу в ваше поместье. Уяснил? — Пошёл ты, — рассмеялся блондин, скидывая вызов. Сегодня он должен много чего успеть, чтобы отправиться в поездку со спокойной душой. На сбор вещей ушло не так много времени, пару спортивных костюмов да чистое белье — всё, что по мнению Пака нужно было с собой брать. Осталось закинуть зубную щётку утром и обязательно не забыть наушники. Приятный трепет перед длительной дорогой с лучшим другом согревал всё внутри. Парень плюхнулся на кровать, мечтательно смотря в потолок, представляя кучу сказочных моментов: голубую гладь морского чуда, невероятные горы, пленительное озеро. «Нужно навестить отца» — отрезвляюще напомнило сознание, что бы мать не говорила, грудь сжимало чувство вины перед родителем. Какой же он сын, если не в силах посидеть немного у палаты. Блондин накинул чёрную толстовку с бейсболкой в тон и выбежал на улицу, вызывая на ходу такси, всю дорогу до больницы улыбаясь, как ребёнок. Мир за окном приобрёл новые краски, завораживая глаз своими оттенками. Добравшись до палаты, он обрадовался, увидев приоткрытую дверь к отцу, и уже собирался войти, как услышал посторонний голос, из-за чего прирос к полу, не решаясь зайти. Отец разговаривал на высоких тонах, вымещая весь гнев своими высказываниями. Чимин хотел уйти не собираясь подслушивать чужой разговор, пусть даже и со своим отцом, но то что он услышал выбило его из колеи. Он просто прирос к полу, не замечая как постепенно заканчивается кислород в легких.