Хрупкая надежда

      Утром я просыпаюсь, когда на улице ещё совсем темно. В полусонном состоянии наведываюсь в ванную комнату, умываюсь, переодеваюсь, а после направляюсь на кухню, откуда приятно веет сладким ароматом. На столе небольшой свёрток, накрытый полотенцем, именно от которого, как я поняла, на весь дом распространяется запах яблок и мёда. Рядом лежит записка наверняка от мамы: «Не спалось, приготовила для тебя пирог, возьми немного на работу. По поручению ухожу на пару дней, постарайся не сильно пропадать в больнице». Как только я прочитала надпись, листок в моих руках тут же поджигается, а после исчезает, словно ничего и не было.       В холодильнике я так же нахожу лазанью и, плотно позавтракав, смотрю на часы. Стрелки указывают на полседьмого, смена начнётся через тридцать минут, а значит, у меня есть ещё немного времени. Добраться до больницы я могу несколькими способами, но больше всего мне нравится пользоваться летучим порошком, ведь это достаточно быстро. Выключив свет, я направляюсь в гостиную, где в камине слегка играют угольки, потихоньку остывая и вновь нагреваясь. Недолго думая, я беру небольшую пригоршню серого вещества и захожу в камин. Языки пламени приятно окутывают и согревают, потому на секунду замираю, чтобы прочувствовать всё каждой клеточкой тела.       Глубоко вздыхаю и отчётливо произношу: «Больница Святого Мунго», кидаю под ноги летучий порошок. Резко начинаю вращаться вокруг своей оси, камины быстро сменяют друг друга. Я лечу. Чтобы не чувствовать головокружение, прикрываю глаза и крепко прижимаю руки к бокам, чтобы не задеть за выступы других каминных решёток. Полет продолжается ещё какое-то время, а после я резко останавливаюсь и ощущаю под ногами твердую поверхность. Поспешно выхожу из камина, в котором оказалась, открывая глаза, ещё не хватало, чтобы на меня тоже кто-нибудь свалился.       Перед глазами сразу же открывается просторный холл, на стенах висят различные плакаты типа: «Чистый котёл не даст превратиться вашему зелью в яд», «Самолечение — это самообольщение». Но я уже даже не обращаю на них никакого внимания, просто прохожу мимо пухлой блондинки, которая сидит за столом с табличкой «Справки», кивая ей, и смотрю на расположенный позади неё поэтажный указатель. На нём отмечалось, на каком этаже какое отделение находится, хотя теперь пациенты с недугами от заклятий могут находится не только на пятом этаже, ведь пострадавших от рук Пожирателей смерти становится с каждым днём всё больше и больше.       Стараясь не думать о плохом, я сворачиваю за угол и захожу в небольшую комнатку, где можно оставить свои вещи и переодеться. Но первым делом я подхожу к умывальнику, чтобы смыть с лица копоть, которая налипла во время перемещения через камин. Кажется, это единственный минус данного способа, чтобы добраться куда-нибудь, хотя многие также жалуются на жару, создаваемую каминами. Прохладной водой я смываю тёмные пятна с лица, а после, достав из небольшого шкафчика, надеваю на себя лимонного цвета халат. На нём аккуратно вышит герб волшебников-целителей: скрещенные волшебная палочка и кость. Знак, что ты никогда не бросишь нуждающегося в медицинской помощи человека.       — Элизабет, ты уже тут? — заглядывает в комнату светловолосый мужчина средних лет.       — Здравствуйте, мистер Линг, — приветствую его я.       — Понадобится твоя помощь, кажется, Дейв не справляется. Сегодня поступило несколько пациентов, они практически лишились рассудка. Круциатус. — последнее слово он произносит с глубоким вздохом, от чего даже мурашки бегут по коже.       — Хорошо, я приду через две минуты.       Мужчина кивает и выходит из комнаты, понимая, что мне нужно настроиться на работу. В последнее время от рук Пожирателей смерти страдают не только маги, но и маглы, которые, как я считаю, вообще беззащитны. Они ведь не могут даже применить какое-нибудь заклинание против тёмных волшебников. Я выхожу из комнатки и направляюсь на пятый этаж, поднимаюсь по лестнице и открываю дверь, где располагается табличка: «Недуги от заклятий». Сейчас работы у них значительно поприбавилось, даже страшно становится. Прохожу по коридору, где располагаются двери к палатам пациентов и кабинетам врачей, около одной стоит невысокий брюнет. Он такой же новичок, как и я, пришёл также в прошлом году, и, кажется, раньше мы с ним даже пересекались на занятиях по травологии в Хогвартсе. Парень улыбается и что-то говорит пухленькой женщине, пытаясь проводить её обратно в комнату, по-видимому, откуда она только что попыталась выйти.       — Дейв, все хорошо? — спрашиваю я, приближаясь к парню.       — Ох, Лизи, привет! Да вот пытаюсь… — фразу он закончить не успевает, потому что пухленькая женщина его перебивает.       — Мисс, пожалуйста, скажите, что с моим мужем и ребёнком всё хорошо. Мы попали сюда все вместе, но я так до сих пор с ними и не увиделась. Почему мне не дают даже взглянуть на них? — кажется, на её глазах наворачиваются слёзы.       — Не переживайте, мадам, с вашими родными всё будет в порядке, я уверена, что сейчас целители помогают им. Вам не стоит волноваться, пойдёмте, выпьете чашечку чая с имбирным печеньем, — произношу я и кладу руку на плечо дамы.       Дейв смотрит на меня, как на спасителя, наверное, он не мог уговорить эту женщину вернуться в палату. С легкой улыбкой я подмигиваю ему и следом захожу в комнату. На кроватях лежат люди, кто-то читает, одни просто смотрят в одну точку, другие дружелюбно беседуют, отодвинув ширмы. Мы следуем к единственной свободной койке, на столике уже стоит кружка и мисочка с печеньем в виде тритонов. Это имбирное изделие заколдовано, чтобы помочь успокоиться и справиться со стрессом. Улыбаясь, я сажаю женщину на кровать, а сама наливаю ромашковый чай, добавляя в него пару капель валерьянки.       — Расскажите, что у вас произошло? — прошу я и передаю кружку женщине.       — Знаете, я особо не помню, что происходило до того, как я попала сюда. Но мне хорошо известно, что моя дочка и муж тоже находятся где-то тут. Я пыталась выяснить у того молодого человека, почему мне не дают с ними увидеться, но он лишь говорил, что пока что мне нельзя куда-либо выходить, — взволнованно тараторит она.       — Скушайте тритончика, — указываю я на миску с печеньем.       — Ещё он упоминал что-то про заклятья, и знаете, меня это очень сильно пугает. Мне страшно, что что-то серьёзное могло произойти с моей бедной Абби. В следующем году она должна поступать в Хогвартс, и знаете, ей так не терпится получить своё долгожданное письмо, — дама смотрит на меня, а в глазах у неё паника.       — Давайте так, я попытаюсь выяснить у целителя, что с вашими родными, а вы пообещаете, что пока что не будете сбегать из палаты, — аккуратно улыбаюсь я, смотря прямо в глаза женщины, на которых уже практически навернулись слёзы.       На моё предложение она лишь кивает, а я дружелюбно улыбаюсь и удаляюсь. В коридоре мне вновь встречается Дейв, убегающий куда-то в соседнюю палату. Недолго думая, в кабинете я нахожу мистера Линга, чтобы узнать, что мне нужно сделать. Осматривая какого-то пациента, он лишь произносит: «Дейв расскажет. Помоги ему». Не произнося больше ни слова, я выхожу, чтобы наконец-то поймать парня, который бегает из одной палаты в другую.       Через пару минут мне всё же удаётся словить его, пока он вновь не унёсся по своим делам. Дейв тяжело дышит, наверняка устал от беготни, под глазами видны лёгкие синячки, а вид даёт понять, что он так бегает уже не один час. А ведь точно, сегодня его смена началась с полуночи. Несладко ему пришлось.       — Мистер Линг сказал, чтобы я тебе помогла, — кратко произношу я.       — Тогда возьми на себя вон ту палату, — парень указывает на дверь, откуда только что вышел. — Абби и Рей Смит, их привезли сегодня, оба находятся не в лучшем положении, девочку постоянно мутит, а мужчина слегка не в себе. Ещё там мистер Томас, тоже попал сюда пару дней назад, он постоянно просит пергамент и чернила, если ему их не обеспечить, впадает в бешенство, кажется, в прошлую смену он чуть не задушил соседку, мисс Блейз, теперь она стала более странной, но не переживай. Остальные более-менее спокойные, да, через пару часов проснутся супруги Лонгботтом, им надо будет принести еды.       — Хорошо, — быстро произношу я, стараясь запомнить все имена и фамилии.       Через минуту уже оказываюсь в палате, и как раз вовремя, потому что девочку на дальней кровати начинает тошнить. Быстро подбежав, я подаю ей ведро, что стояло рядом, куда она блюёт, издавая неприятные для слуха звуки. Но с этим ничего не поделаешь. На кровати напротив лежит мужчина, его глаза закрыты, он посапывает. Наверное, это и есть те самые муж и ребёнок женщины, которую я встретила с самого начала рабочего дня.       Оглядываясь по сторонам, я замечаю ещё четыре кровати, две из которых были занавешены ширмами, наверное, именно там спали супруги Лонгботтом. Около окна лежала старушка, что-то напевая себе под нос, она медленно раскачивалась, а на соседней кровати, как я поняла, сидел мистер Томас, который без остановки что-то писал, нервно встряхивая перо и перебирая чистые пергаменты. Неожиданно кто-то хватает меня за руку, от испуга дыхание замирает, но я всё же оборачиваюсь.       — Мисс, помогите мне, — произносит тоненький голосок.       — Чем я могу тебе помочь? — смотрю я на девочку, которая только что схватила меня за руку.       — Мне очень плохо. Мистер Дейв говорил, что мне скоро станет легче, но это неправда, — на её глазах наворачиваются слёзы.       — Конечно же, тебе скоро станет легче. Давай мы подумаем с тобой о чём-нибудь весёлом, и тебе непременно станет легче, — произношу я и, улыбаясь, присаживаюсь на край кровати. — Расскажи, что ты любишь.       Девочка на пару минут задумывается, шмыгает носом, смотрит прямо в мои глаза.       — Я ничего не помню, — мотает она головой. — Мистер Дейв сказал, что это просто шок после какого-то заклинания.       Кажется, именно об этих пациентах говорил мистер Линг, ведь потеря памяти — это всего лишь необратимый эффект. И та женщина, она ведь тоже не помнила, что произошло до того, как она попала в больницу. Мужчина, что сейчас лежит на койке напротив, насколько я поняла, отец девочки, резко подскакивает, оглядывается вокруг и безмолвно хватается за голову. Всё ещё с улыбкой на лице я смотрю на девочку и после произношу:       — Давай ты попытаешься что-нибудь вспомнить, пока я на пару минут отойду.       На что получаю одобрительный кивок и, встав с кровати, подхожу к мистеру Смиту. Мужчина всё ещё держится за голову и только тихо произносит себе под нос одно и то же слово: «Убить. Убить. Убить». По коже тут же пробегают мурашки, я наклоняюсь, чтобы проверить, всё ли хорошо, но он лишь резко поворачивает ко мне голову. В глазах я вижу безумие, яркие огоньки играют и поблескивают, на шаг отступаю и спрашиваю:       — У вас всё хорошо?       Но мужчина даже не слышит меня, он по-прежнему шепчет: «Убить. Убить. Убить», постепенно ускоряя темп речи, но уже через десять секунд резко замолкает. Смотрит на меня безумными глазами, один из которых подёргивается, а после спокойно ложится на спину, закрывает глаза и вновь начинает сопеть.       Да, случается и такое, когда работаешь с пациентами, пострадавшими от заклинаний. Сглатывая слюну, что собралась у меня во рту, я оглядываю остальных пациентов, но, кажется, они даже не заметили, что что-то произошло. Мистер Томас всё ещё выводит строки на пергаменте, Абби пытается вспомнить что-то, что она любит, и только миссис Блейз переводит на меня взгляд, машет рукой и вновь начинает что-то напевать себе под нос. Глубоко выдыхая, я возвращаюсь к девочке, которую вновь начало мутить, но, слава Мерлину, обошлось без опорожнения желудка.       — Знаешь, я вспомнила, что в этом году должна пойти в Хогвартс, — произносит она.       — Правда? — стараюсь показать искреннее удивление, которое, кстати, неплохо получается.       — Кто-то говорил мне, что это школа, где меня научат колдовать и сотворять чудеса. Так странно, неужели я тоже хотела туда попасть… А ты? Ты была в Хогвартсе? — произносит она, смотря на меня с надеждой.       — Да, была, — кратко отвечаю я.       На самом деле, сейчас в Хогвартсе творится дементор знает что, всё так запуталось, когда погиб профессор Дамблдор. Насколько мне известно, сейчас директором в школе магии является профессор Снейп, раньше он преподавал зельеварение. Как выяснилось, он агент под прикрытием, якобы работает на Тёмного Лорда, но на самом деле верен Ордену Феникса. Но это всё равно не помогает, потому что многие говорят, что над их детьми издеваются, иногда пытают круциатусом за нарушение правил. Не представляю, что бы было, если бы Северус Снейп был директором, когда я училась на седьмом курсе, ведь тогда Гарри устраивал тренировки Отряда Дамблдора, у меня даже сохранилась монетка, одна из тех, которые заколдовала Гермиона Грейнджер, чтобы мы узнавали, когда будут занятия. Ведь именно тогда нас всех с поличным поймала Амбридж, после пришлось ещё долго «усваивать этот урок».       Сейчас в Хогвартсе правит Снейп, каждый ученик должен отчитываться о любом своём, даже малейшем, действии, но насколько мне известно, Отряд Дамблдора всё ещё существует. Кажется, его возглавил Невилл Лонгботтом… А это случайно не его родители лежат на соседних койках? Он ведь живёт с бабушкой, да и всегда избегал разговора о родителях. Если это правда, то достаточно печальная, но думаю, его родители были храбрыми людьми, они ведь тоже состояли в первом Ордене Феникса. От этих мыслей меня отвлекает Абби, и только сейчас я замечаю, что по её щекам текут слёзы, девочка крепко сжимает мою руку, смотря куда-то в пространство.       — Что такое? Ты что-то вспомнила? — с беспокойством в голосе произношу я, на что она лишь кивает. — И что же ты вспомнила?       — Я помню красную вспышку, а после невыносимую боль. Ещё рядом со мной кто-то кричал, чей-то женский голос. Так страшно. Страшно, — девочка плачет, её руки трясутся, а в глазах тревога.       — Тише, тише, — я глажу её по голове, стараясь успокоить. — Скушай печеньку, — волшебной палочкой я притягиваю миску с имбирными тритонами с соседней прикроватной тумбочки. — Думаю, раз тебя перестало тошнить, ты можешь поспать. Отдохнёшь и сразу станет легче.       Девочка лишь кивнула, поедая одного тритончика за другим. Вскоре она смогла уснуть, а мне пришлось бежать за новым бутыльком чернил для мистера Томаса, ведь он чуть не впал в бешенство. На всякий случай я захватила и пергамент, от непростительного заклинания подальше. Вскоре проснулись и супруги Лонгботтом, потому мне пришлось идти за едой, в их чертах я всё-таки смогла увидеть что-то похожее на Невилла, подтверждая свою догадку, что они состоят в родстве. Ближе к полудню стало поспокойнее, я практически не бегала за пузырьками с чернилами, пергаментом или вёдрами, потому мне удалось выбраться на небольшой обеденный перерыв, где мы смогли обменяться парой слов с Дейвом, который уже собирался уходить домой.       Он поручил мне ещё одну палату и пожелал удачи, ведь непросто будет справиться сразу с двенадцатью пациентами, а других санитаров просто не нашлось, все и так загружены работой. А кто говорил, что будет просто? Конечно, сейчас мы ещё просто новички, поэтому нам и доверяют самую «грязную» работу: ухаживать за пациентами. Через годик я уже смогу выбрать направление, куда пойти работать целителем, но скажу честно, мне бы хотелось устроиться куда-нибудь в отделение по отравлению зельями и растениями, что располагаются на четвёртом этаже.       Весь оставшийся день пролетел в беготне из одной палаты в другую, ведь то там, то тут нужна была моя помощь или присмотр. С кем-то надо поговорить, кому-то что-нибудь принести, одного отправить на обследование, другого отвести в душ или в туалет. Голова просто шла кругом. Но последние часы работы меня окончательно добили, потому что проснулся мистер Смит, который с криками на всю палату пытался выпрыгнуть из окна. Благо, я подоспела вовремя и смогла его утихомирить, но это было ещё не всё, потому что я совсем забыла о женщине, которая искала своего мужа и ребёнка. Она прибежала на эти крики, узнавая в них голос своего родственника, но впоследствии мистер Смит попытался убить её, крича непростительные заклинания. Благо, палочки в его руке не было, после мне пришлось успокаивать женщину, которая просто заливалась слезами, хорошо ещё, что она не приметила свою дочку, которая точно бы её не узнала.       Смену я уже передаю с головной болью, желая удачи тому человеку, который встаёт на моё место. Наверное, ему будет проще, ведь ночью многие пациенты спят, отчего количество беготни уменьшается, но и санитаров в эти смены работает меньше. Тяжело вздыхая, я умываюсь холодной водой, думая о целителях, которые практически целые сутки торчат в больнице. Особенно сейчас, когда в Англии творится Мерлин знает что.       Возвращаюсь домой я тоже опустошённая, ноги еле двигаются, в животе урчит, а руки беспомощно опускаются. Стараясь ни о чём не думать, съедаю полпирога, что утром приготовила мама. Сейчас я даже не ощущаю вкуса, потому что сильно вымоталась. Голова предательски раскалывается, словно её кто-то прессирует, давя по меньшей мере тонной мыслей и переживаний. Приняв быстрый душ, я ложусь в холодную кровать и без памяти отключаюсь.