Хрупкая надежда

      Голова до ужаса тяжёлая, кости ломит во всём теле, веки будто из свинца, с трудом я поднимаю руку и прикладываю её к глазам, слегка протираю их, а после открываю. Белые стены сразу же дают понять и вспомнить, что произошло — я упала от удара пожилой женщины — какой стыд. Слегка приподнимаюсь на локтях, чтобы понять, где я нахожусь. Справа от меня на соседней койке сидит мистер Линг, читая какие-то записи на пергаменте.       — Здравствуй, Лизи, — он переводит взгляд на меня и дружелюбно улыбается.       — Извините, — моментально произношу я.       — Ну чего ты? Заболеть может каждый из нас, меня больше удивляет, почему ты не сообщила об этом мне, я бы оставил тебя писать бумажки, а не заботиться о нестабильных пациентах.       — Просто… Я даже не думала, что заболела, списывала это на усталость…       — Да, отдых порой всем нужен. Кстати, в твоём деле не указан адрес, куда тебя можно переместить в таком случае, как этот, потому я решил придержать тебя немного тут. Думаю, ты не против.       — Да, сейчас мне не к кому возвращаться, чтобы обо мне позаботились в такой ситуации. Сколько я тут нахожусь? — я легла на подушку, так как держать своё тело оказалось намного труднее, чем я думала.       — Почти двое суток, для меня это было неожиданностью, наверное, дело не только в болезни, есть ещё что-то… А если хочешь знать время, то сейчас ровно два часа ночи, — мистер Линг посмотрел на свои часы. — С твоей мамой что-то случилось? Ты же жила вместе с ней в Хогсмиде.       — Да, моя мама пропала, — от одной этой мысли захотелось расплакаться, но я сдержалась. — Почему вы так поздно не дома?       — Если по правде, то дома меня тоже никто не ждёт, — я удивленно взглянула на своего начальника, что же это значит? — С моей женой и дочкой всё в порядке, я просто отправил их к своей маме во Францию, сейчас там поспокойнее, чем у нас будет. А сам остался тут… Присяга — дело такое…       — Вам, наверное, нелегко приходится, — произношу я, немного задумавшись.       — Всем сейчас нелегко: тебе, мне, нашим пациентам, людям из Министерства, даже маглам, которые вообще не понимают, что происходит. Просто время сейчас такое. А мне время ложиться спать, в восемь надо быть уже на ногах, — мистер Линг слегка улыбается. — Ты можешь побыть тут немного, сходи на кухню — эльфы тебя накормят, зайди за зельями и травами к целителю, список на столе, лично по твоей карте составил, в конце концов можешь душ принять, — он указал на дверь позади себя. — Через недельку приходи, посмотрю на твоё самочувствие, если всё будет в порядке, то выпущу на несложную работу, лишние руки всё-таки не помешают.       — Спасибо, мистер Линг, — столько заботы, у этого мужчины явно доброе сердце.       Он лишь улыбнулся мне, поправил свои волосы и лёг под одеяло. Моя голова всё ещё трещит, скорее всего это от долгого сна или удара. А вот кости болят точно из-за болезни, несколько раз выдохнув, я принимаю решение сходить для начала в душ. Аккуратно встаю, чтобы не наделать шуму, но ноги не слушаются, потому приходится обходить по стенке, чтобы хотя бы не упасть. Со стола я беру одну свечу, а остальные задуваю, всё-таки в комнате спит человек. Несколько раз, пока шла до двери, чуть не пролила на руки расплавленный воск, но света от свечи намного меньше, чем от волшебной палочки, потому лучше так. Дверь в душевую наконец-то остаётся позади, и только сейчас, посмотрев в зеркало, я понимаю, что нахожусь в больничном халате. Меня охватывает паника, но она тут же отступает, когда я вижу на тумбочке в отдельной корзинке свою уже постиранную одежду. Выдохнув с облегчением, снимаю с себя всё, что на мне было и, включив воду потеплее, встаю под душ. Капельки стекают по лицу и потному телу, на полочке нахожу какой-то гель, скорее всего это мистера Линга, но и он тут же идет в ход. Дольше чем на пять минут меня не хватает, потому что голова начинает не только болеть, но ещё и кружиться. Упасть вновь в обморок мне точно не нужно, тем более в таком состоянии. Выйдя из-под воды, я тут же вытираюсь махровым полотенцем, также заботливо оставленным для меня в корзинке. Облокотившись на тумбочку, надеваю на себя все свои вещи, они так приятно пахнут лавандой…       Дальше я решаю поесть, хоть и не чувствую голода. Выхожу из комнаты, где посапывает мой начальник, попутно захватывая пергамент с лекарствами. В коридорах намного больше света, от чего глаза начинают слезиться, по-прежнему бегают целители, кто-то идёт на помощь, немногие вымотанные домой, другие только из дома. Знакомыми коридорами я добираюсь до кухни, где тут же от эльфа получаю порцию еды. Запах чарует, и живот начинает просить побыстрее всё это съесть. Я даже не сразу замечаю, что меня кто-то зовёт по имени.       — Дейв? — звучит слегка удивлённо, но удивляться тут нечему, меня же должен был кто-нибудь подменить.       Я сажусь к нему за стол и начинаю уплетать еду за обе щёки, не проходит и пяти минут, как тарелка оказывается пуста. Всё-таки организму не хватало питательных веществ, двое суток проспать, как-никак. Допивая свой чай с сахаром, понимаю, что на меня смотрят ошарашенными глазами и даже не задают вопросов.       — Что? Я голодная! — голос словно стал даже громче.       Дейв смеётся, а я лишь наигранно обижаюсь, ведь знаю, что он не со зла это делает, да и представляю, как это выглядит со стороны. Парень наконец успокаивается и несильно хлопает меня по плечу. Даже от лёгкого прикосновения по телу пробегает боль. Я морщусь, а Дейв, приметив это, мгновенно приносит свои извинения, на которые я только мотаю головой.       — Как ты себя чувствуешь?       — Уже намного лучше. Мистер Линг дал мне больничный, сказал через неделю прийти, посмотрит, как я, и если всё в порядке, то выпустит на работу.       — Это правильно, всегда знал, что он хороший мужик.       Я лишь киваю головой, а Дейв говорит, что ему уже пора и оставляет меня одну с пустой тарелкой и недопитым чаем. Последний глоток оказывается слишком сладким, сахар размешался не до конца, но сейчас мне не стоит на это жаловаться, ведь нужно восстановить силы, а сахар — это быстрые углеводы, значит, будет хоть немного сил, чтобы трансгрессировать, или всё-таки воспользоваться летучим порохом?.. Ни один, ни другой вариант не вызывает доверия, ведь я точно не знаю, что со мной. Тут я вспоминаю о пергаменте со списком лекарств, достаю его и быстро пробегаю глазами. В самом конце подпись: «Трансгрессия в этом случае лучше, чем система дымоходов, от жара может стать намного хуже». Мистер Линг даже это предусмотрел, я улыбаюсь сама себе, встаю из-за стола, отношу посуду на отдельный стол и направляюсь к целителю, который выдаёт лекарства. Несколько поворотов и я на месте, сейчас ночь, а потому окошко прикрыто, я стучусь.       — Слушаю вас, — выглядывает пухленькая женщина.       — Мне нужны вот эти вот лекарства, — я подаю ей пергамент.       Женщина кивает, берёт список и буквально через три минуты возвращается, передавая мне небольшой пакетик. Я благодарю и направляюсь к стеклу с манекенами, через которое спокойно прохожу и оказываюсь в самом центре Лондона около закрытого на ремонт здания, найти безлюдный переулок в такое время не составляет труда, но я всё равно внимательно слежу, чтобы меня никто не увидел и трансгрессирую прямо к себе домой. На моё удивление на кухне включён свет, от этого по моему телу бегут мурашки. Неужели мама вернулась, а если нет, то кто может быть в моём доме? На часах час ночи! Ответ не заставляет себя долго ждать, потому что из комнаты показывается рыжая голова.       — Лизи, наконец-то ты пришла! — меня крепко прижимает к себе Джордж, Фред же с улыбкой смотрит на эту картину из дверного проёма.       — Что… что вы тут делаете? — удивляюсь я.       — Джордж не мог тебя найти, ты не появлялась ни в коттедже «Ракушка», ни у нас, вот он и вытащил меня к тебе, чтобы проверить, всё ли в порядке, — Уизли заводит руку за шею и неловко улыбается.       — Так говоришь, словно ты сам не волновался! — второй из близнецов отпускает меня из объятий и недовольно смотрит на своего брата.       — Ладно, ладно, я поняла, только не надо тут шуметь, пожалуйста, у меня до ужаса болит голова, — сейчас это скорее последствие трансгрессии.       — Лизи, что с тобой случилось? Почему тебя нигде не было? Мы уже хотели заявиться в больницу святого Мунго и накостылять твоему начальнику. Я думал, он тебя не отпустил… — Джордж улыбается, и я вижу, как ему тоже становится неловко.       — Извини, что мы так неожиданно. Что с тобой случилось? — Фред подходит к нам и усаживает всех на диван.       Я оказываюсь между двумя братьями. Они оба смотрят на меня с неподдельным интересом, один из них даже замечает мешочек с лекарствами в моих руках, который я сжимаю чуть сильнее. Всё-таки не хочется, чтобы обо мне волновались, я же знаю, что эти братья не оставят меня одну, тем более когда узнают, что я заболела, а человека, который бы мог обо мне позаботиться, нет. Все так запутано. За эту неделю надо не только выздороветь, но ещё и наведаться в «Ракушку», вдруг уже есть какие-нибудь новости о моей маме. Я знаю, что она сильная женщина и хорошая волшебница, она не сможет так покинуть меня. Буквально пару секунд я смотрю в пространство, в голове нет никаких мыслей, а потом вспоминаю, что меня просили рассказать о том, что произошло на работе, немного помедлив, я всё-таки решаюсь ничего не утаивать и рассказать, так, как всё было на самом деле. После окончания рассказа братья смотрят на меня с удивлением, никто из них не произносит ни слова.       — Да оно и не удивительно, когда мы спали с Ли, было открыто окно, а ведь на улице не лето, — во время этой фразы я замечаю, как Джордж сжимает челюсть. — Да и то, что произошло с моей мамой, ударило по иммунитету, такое переживание, стресс, вот и грохнулась от одного удара.       — Лизи, ты большая молодец, ты в принципе пошла на работу в таком состоянии, смогла заботиться о других людях, когда тебе самой было нехорошо. Ты действительно заслужила отдых, — пытается поддержать меня Фред.       — Мы пока приготовим поесть, а ты сходи в ванну, расслабься, — Джордж встаёт с дивана и, не сказав больше ни слова, выходит из гостиной.       — Он так реагирует из-за Ли? Из-за того, что я сказала, что мы спали с ним? — я смотрю вслед рыжей макушке, которая тут же скрывается за проходом.       — Да, Лизи. В последнее время его очень злило, когда Ли находился рядом с тобой. Даже когда вы пришли к нам, вы были вдвоём, как раньше. Джордж действительно был опечален. Он старается не подавать виду, но его это очень сильно задевает. Я знаю, что он уже признавался тебе в своих чувствах, но пока безуспешно. Мне непривычно видеть его таким, он становится таким тихим, почти не разговаривает со мной, частенько в своих мыслях, особенно в последние дни. Да и ты… Знаешь, мы будем рады, если сможем помочь хоть чем-то, — Фред хлопает меня по спине.       — Спасибо вам обоим. Ладно, пойду переоденусь в домашнюю одежду и спущусь к вам.       Мы с Фредом вместе встаём и направляемся в разные стороны: он на кухню, а я к себе в комнату. Значит, Джордж действительно так сильно переживает за меня? Но мне сейчас действительно не до этого. Почему всё это навалилось так сразу? Хотя нет, это не так! О чувствах Уизли я узнала раньше, просто не обращала на них внимания. Неужели он просто ревнует меня к Ли, но если я расскажу братьям о том, почему мы перестали встречаться, то и у Анджелины могут начаться проблемы с Фредом, а они ведь сейчас действительно счастливы. Нет! Я ни за что не расскажу ни Джорджу, ни Фреду о том, что произошло между нами с Ли, пока сама с ним не обсужу то, что случилось буквально несколько дней назад. Чувствую, эта неделя будет непростой, нужно хотя бы понять, что надо сделать и в каком порядке будет лучше. Наверное, для начала следует дождаться утра и наведаться в «Ракушку», а там уже и посмотрим. Только бы ничего плохого не случилось, с другой стороны, прошло только дня четыре или пять… Не много и не мало. С выдохом я уже натягивала на себя домашнюю футболку и шорты.       Взгляд сам по себе упал на мешочек с лекарствами, который я положила на стол. Рядом свернутый пергамент, который я наконец решила вдумчиво прочитать и понять, что и как принимать. На бумаге аккуратным почерком были выведены рекомендации, впрочем, многие травы и зелья я и так знаю как принимать, но напутать всё-таки ничего не хочется. Ненадолго я ложусь на кровать, всё ещё вчитываясь в записи, самыми главными рекомендациями от мистера Линга оказываются отдых и улыбка, эти слова он даже подчеркнул. Слегка улыбаясь, я перевожу взгляд на фотографии на стене. Такие весёлые и безмятежные лица у всех людей, которые там изображены. Они смеются, обнимаются, дурачатся. Надеюсь, что такие времена наступят очень скоро, ведь постоянно находиться в печали, заботах и страхе ни к чему хорошему не приведёт.       Глубоко вдохнув, я встаю, беру мешочек с травами и спускаюсь на кухню. Близнецы Уизли что-то кашеварят. Они оба стоят у плиты и на что-то смотрят. Мне становится интересно, потому я подхожу к ним и выглядываю из-за их спин. Рыба, которая готовится на сковороде почему-то приняла необычный для неё, синий цвет. С удивлением я перевожу взгляд на братьев, которые тоже недоумевают.       — Но пахло это вкусно, — Джордж передает мне небольшую баночку со специей.       Я смотрю на надпись, которая от времени стала нечитаемой. После меня пробивает на смех и я просто не могу остановиться, пока Умники Уизли переводят взгляд то на меня, то на рыбу. С трудом я успокаиваюсь, вытираю капельки слёз со своих глаз и произношу:       — Эту штучку мама добавляет в печенье. Порошочек, который придаёт различный цвет еде.       — Оу, Мерлин, я уже думал, что испортил наш ночной ужин, — с облегчением выдыхает Джордж.       — А можно этот порошочек добавить в рис? — безумно смотрит на меня Фред.       На его предложение я уверенно киваю. Парень тут же берет из моих рук баночку открывает её и немного сыпет в кастрюлю, где готовится рис. Вода бурлит и через пару секунд окрашивается в красный. Фред тут же достаёт из кармана пустой флакончик и отсыпает туда немного этой «интересной приправы», убирая его затем обратно в карман. Я лишь улыбаюсь, потому что знаю, что у него зародилась новая идея для Всевозможных волшебных вредилок.       — До десяти лет я была привередливым ребёнком в плане еды, и для того, чтобы я питалась более-менее разнообразно, моя мама готовила многие блюда с этой штучкой. Не знаю, откуда она его взяла, может сама создала, но это её маленький секрет, чтобы дочка хорошо питалась. После десяти я поняла, что вся еда, пусть она и не разноцветная, обычно очень вкусная. Мама начала добавлять эту приправу только в печенье, ей казалось это забавным.       — Да твоя мама просто гений! — восклицает Фред.       — Это же надо было так придумать! — подтверждает его слова Джордж.       — Представь, если бы наша мама готовила с таким порошочком.       Оба брата начинают смеяться. Да и я представляю эту картину: все Уизли за столом, на котором стоят всевозможные блюда различных цветов радуги, а каждый член семьи ест только то, что ему понравилось по цвету. Это абсурд, но забавный. А что, если бы вся еда была только рыжего цвета, тогда Нора бы стала самым рыжим местом на свете, ведь оранжевый цвет и так заполняет весь их дом. Я улыбаюсь, и понимаю, что мне уже не так плохо, как было пару часов назад. Кости всё ещё ломит, но вот голова практически перестала болеть.       — Парни, наша рыба скоро станет чёрной, а не синей, как это случилось по чистой случайности.       — Ты права, — Джордж тут же с помощью волшебной палочки берёт деревянную лопатку и начинает переворачивать почти пригоревшие кусочки.       Фред же, слегка посмеиваясь, мешает рис, который тоже практически приготовился. Мне не остаётся ничего, кроме как вскипятить при помощи заклинания воду и заварить чай, который мне прописали пить два-три раза в день.       Ужин готов, и мы все вместе садимся за стол и начинаем уплетать красный рис и синюю рыбу. Если бы на нас посмотрели, то сказали бы, что мы ненормальные. Фред в качестве эксперимента пытается добавить чудесную приправку в чай, но ничего не выходит, напиток становится лишь чуть слаще обычного, а вот цвет остаётся прежним. Уизли за окончанием ужина расспрашивают меня, какую еду готовила мне мама с этим порошочком, а какую нет, но ничего особенного они не узнают помимо того, что цвет меняется в зависимости от температуры и способа приготовления. Именно таким образом моя мама готовила печенье различного цвета, она не добавляла пищевые красители, как думали многие, она им не доверяла. Мама клала в тесто пару чайных ложек своей приправы, а затем в зависимости от того, какой цвет хотела получить, выпекала при определенной температуре. Только вот ничего не получится, если температура еды не будет больше восьмидесяти градусов по цельсию. Секрет всегда прост, если его знать.