— • —
Смехотворно раннее время подъёма в Облачных Глубинах не причинило Цзян Чэну неудобств — в час кролика он уже не спал. На самом деле ему так и не удалось заснуть за всю ночь. Ничего непривычного в бессоннице не было, и Цзян Чэн, быстро смирившись с положением дел, не стал даже раздеваться и неподвижно просидел на застеленной кровати всю ночь, уставившись невидящими глазами в пустоту. Сладкий цветочный привкус поцелуя на его губах к рассвету исчез без следа, как дым благовоний, что так приятно дразнит чувства, но растворяется от лёгкого порыва ветра. Глубоко вздохнув и ощутив, что лежащая камнем на сердце тяжесть никуда не исчезла, Цзян Чэн медленно встал, подошёл к двери и чуть приоткрыл её, выглядывая наружу. Ослепительно ясное ночное небо без единого облачка, что обещало нежно согревающих кожу солнечных лучей на рассвете, оказалось капризным обманщиком — всё вокруг было затянуто густым промозглым туманом, от которого становилось трудно дышать. Абсолютно под стать паршивому настроению, с мрачным удовлетворением подумал Цзян Чэн и, решительно отодвинув невесёлые мысли на задворки сознания, пошёл встречать новый день и новые проблемы.— • —
Отряд заклинателей двух орденов тихо и организованно покинул Облачные Глубины два часа спустя. Адепты Юньмэн Цзян, привыкшие прислушиваться к переменчивому настроению своего главы, моментально ощутили, что сегодня им стоит вести себя так тихо, чтобы живые не слышали и духи не замечали. Никому даже в голову не пришло, перешёптываясь за его спиной, гадать о причинах — то, как сухо и отстранённо глава Цзян поприветствовал необычайно бледного главу Лань, говорило само за себя. В особенности в контрасте со вчерашней тёплой встречей. Неизвестно, что могли не поделить двое заклинателей, но конфликт между ними был налицо, а страдать придётся, к сожалению, всему отряду. Украдкой обменявшись удручёнными многозначительными взглядами, адепты из Пристани Лотоса с тоской встали на мечи, мечтая лишь о том, чтобы это злоключение поскорее окончилось. До чего же незавидна судьба подчинённых человека с таким неустойчивым и сложным нравом!..— • —
Путь к хребту Уданшань был долгим и сложным. Цзян Чэн рассчитывал, что отряд сможет быстро вырваться из тумана и беспрепятственно долететь до Цзишоу — первого поселения, в котором начались нападения и с которого решено было начать расследование. Однако дрянная погода, подобно холодящей кожу мерзкой смертельной болезни, распространилась по всем окрестным землям. У глав были талисманы направления, с помощью которых можно продолжать лететь и в таких погодных условиях, не опасаясь сбиться с пути, но не все адепты оказались так же хорошо подготовлены, а плотность тумана делала риск потерять из виду стоящих во главе отряда вполне реальным. Мысленно сделав пометку на будущее — отругать адептов и проследить, чтобы перед каждой ночной охотой у всех были необходимые талисманы — Цзян Чэн чуть приблизился к Цзэу-цзюню. Ровно на то расстояние, что необходимо, чтобы его слова могли быть услышаны. — Цзэу-цзюнь, отряд не готов продолжать путешествие по воздуху. Можно было бы снизиться, но видимость улучшается лишь так близко к земле, что проще спешиться. Что скажете? Сичэнь кивнул, даже не посмотрев в его сторону, и, видимо, решив, что этот жест мог остаться незамеченным, вежливо добавил: — Согласен, давайте снижаться. Продолжим путь пешком. Цзян Чэн отвернулся, подал сигнал и направил Саньду вниз так резко, что ноги чуть проскользнули по покрытому каплями влаги лезвию. Пришлось жёстко напомнить себе, что он сам установил между ними этот барьер — уже не в первый раз. Сичэнь всего лишь безропотно подчинился и вёл себя безупречно, как будто ничего и не было. Как и должен. Скрипнув зубами, Цзян Чэн ощутил мощное желание немедленно призвать Цзыдянь и нанести удар по чему угодно, лишь бы выместить это бессильное раздражение. Идиот. Что за жалкое зрелище. Лишь совсем небольшой отрезок пути удалось преодолеть по воздуху. Приземлившись, заклинатели обнаружили себя на полпути от Цайи к следующему поселению. После короткого совещания было решено продолжать путь по дороге, связывающей все прибрежные деревни и городишки, и на всякий случай в каждом новом селении отправлять адепта на поиски местного старосты, чтобы убедиться, что здесь подобные нападения ещё не происходили. В душе Цзян Чэн почувствовал немалое облегчение от необходимости идти пешком — по сравнению с практически абсолютной неподвижностью во время полёта на мече бодрый шаг позволял дать выход энергии. Цзян Чэну всегда сложно было контролировать свою порывистую натуру, и в юности освоение медитации стало для него действительно непростым испытанием. Даже Вэй Усянь, у которого не было ни одной спокойной кости во всём теле, мог легко обуздать разум и отсеять тревоги, погружаясь в процесс с непринуждённостью искусного заклинателя, что совершенствуется уже не первый век. Как же его это тогда бесило! Чуть усмехнувшись от воспоминаний, Цзян Чэн тут же вновь помрачнел, невольно прижав руку к груди. Чужое золотое ядро, культивированное с такой лёгкостью, будто играючи, теперь щедрым ровным потоком заставляет ци течь по его собственным меридианам. Чёртов Вэй Усянь…— • —
Во всех посёлках, через которые прошёл отряд, жизнь текла мирно, своим чередом, никаких нападений не было обнаружено. Каждый раз, когда адепты, кланяясь, приносили хорошие новости, Цзян Чэн мрачнел всё больше. Коротко взглянув на Сичэня, он увидел в его глазах отражение собственной тревоги. Вероятность того, что нападения продвигаются ближе к территории Юньмэн Цзян, лишь возрастает, и это затишье явно ничто иное как морские воды, что замирают перед штормом. Когда заклинатели приблизились наконец к хребту Уданшань, наступил вечер. Чем холоднее становился воздух, тем назойливее осточертевшие клочья тумана липли к волосам и одежде. Цзян Чэн отнюдь не был юной изнеженной госпожой, но сейчас мало чего хотелось сильнее, чем запереться в доме, залезть в бочку с горячей водой, как следует отогреться и нырнуть в тёплую сухую постель. Бессонная ночь и целый день, проведённый на ногах, начали сказываться. Впрочем, ничего не поделаешь — после личной встречи со старостой Цзишоу заклинатели собирались разделиться на четыре отряда и отправиться на ночную охоту, покрывая четыре стороны света. Главы орденов же решили вновь встать на мечи и быстро облететь несколько посёлков, находящихся выше в горах — вполне возможно, что ввиду их удалённости просьбы о помощи могли не дойти до Гусу Лань. Цзишоу оказался не столько посёлком, сколько маленьким городом, полностью оправдывающим своё название*. Горы Удань не были высочайшими, однако это как раз тот случай, когда один лишь размер ни о чём не скажет. Своему обогащению Цзишоу был самым неожиданным образом обязан одному странствующему даосу. Праведно следуя Пути*, даос относился к жизни исключительно созерцательно и решил отправиться в уединенную медитацию на один из пиков Уданшань. Спускаясь несколько месяцев спустя, он наткнулся на крохотное безымянное селение, где жили лишь несколько семей, и был принят с преувеличенным радушием. Пребывающие в плачевном состоянии тела и духа бедняки расспрашивали монаха о том, не видел ли он в горах чего-нибудь необычного. Немногословного даоса было тяжело разговорить, и его понятие о «необычных вещах и явлениях» в корне отличалось от общечеловеческого, однако, слово за слово, чрезмерно гостеприимные хозяева смогли наконец узнать что-то действительно стоящее. Восхищаясь праведности монаха, они выспрашивали как выглядел пик, на котором он совершенствовался. Услышав, что на каменистой земле можно было найти россыпи камней, покрытых тёмно-красными точками, будто высохшими каплями крови древних божеств, жители деревеньки, жадно затаив дыхание, осторожно продолжили пытку удушающе дружелюбным общением, сумев наконец дознаться где именно провёл он свою медитацию. После этого, ощутив неимоверный подъём духа и прилив свежей надежды, они поспешно распрощались с монахом, который, моментально пресытившись общением после благодатных месяцев тишины, позволил себе тяжело вздохнуть и пошёл дальше своим путём, размышляя о том, не стоит ли взять обет молчания. Разорившиеся семьи, что поселились у подножия Уданшань, были на самом деле членами одного мелкого клана Йинцифэнь*, что в прошлом сколотил состояние на обработке драгоценных металлов. Дела шли в гору, но однажды им не посчастливилось связаться с торговцем, который желал сбыть полную шкатулку самоцветов. Уверяя, что его товар высшего качества, торговец предложил свою цену, и доходчиво объяснил, что на рынке предложения выгоднее сейчас не найдёшь, а украшения для юных дев и господ, что можно инкрустировать самоцветами, разойдутся втридорога как свежие маньтоу. Не разглядев, что то был вовсе не жемчуг, а лишь глаза рыбы*, глава клана согласился на сделку, в душе считая себя умнейшим человеком, а торговца — простодушным дурачком, раз отдаёт такой ценный товар по столь низкой цене. Однако на самом деле цена была высока непомерно, потому что в шкатулке не оказалось ни единого подлинного драгоценного камня — лишь искусные подделки. Выяснилось это слишком поздно, когда большая часть изготовленных украшений уже была продана и последний покупатель ввиду своей природной подозрительности отнёс купленное для жены колечко на оценку. Поднялся большой скандал, предыдущие покупатели, неизбежно услышав эту сплетню, прибежали возмущаться и с пеной у рта требовать возврата денег… Так клан Йинцифэнь и потерял состояние и репутацию. Но не надежду. «Хоть удача сегодня и повернулась к нам спиной, кто знает, откуда подует ветер завтра», — поговаривал глава клана, Йинцифэнь Жэньсинь*. Оставаться жить там, где каждая собака готова лаять об их провале, было невозможно, как и переехать в хороший крепкий дом в каком-нибудь небольшом селении. Поэтому семьи решили обосноваться вдалеке от прошлого и начать жизнь с чистого листа, основав собственное поселение в горах Уданшань. Несколько лет они перебивались различными подработками где могли, едва выживая и растрачивая последние оставшиеся у них монеты, но неожиданная встреча с даосом действительно стала для них ветром, что смог вернуть удачу*. Несмотря на то, что именно драгоценные камни стали причиной их несчастья, идея создавать украшения, объединяя мастерство обработки металлов и огранки самоцветов, по-прежнему не отпускала. Самые молодые и крепкие члены клана предприняли несколько коротких разведочных экспедиций в горы, но до сих пор им не удавалось найти ничего достойного. Рассказ даоса же стал самым лучшим ориентиром, на который они и не смели уже надеяться. Камни, словно покрытые каплями засохшей крови, были в действительности усыпаны гранатами* — выглядит достаточно неприметно для неискушённого глаза, однако Жэньсинь, активнее всех расспрашивавший монаха, сразу понял, что можно найти на этом горном пике. Второй шанс! Прошли годы, и клан Йинцифэнь смог совершить невероятное — выковать своё счастье заново. Постепенно из крохотного безымянного селения вырос городок Цзишоу, чьё название стало практически нарицательным. Главная улица, по которой шёл отряд заклинателей, пестрела лавками, где можно было приобрести не только драгоценности и украшения, но и изделия из ценных пород камней — за минувшие годы в городок стеклось немало мастеров, желающих прикоснуться к невиданной удаче клана и предложить свои навыки и умения. Адепты кланов Гусу Лань и Юньмэн Цзян с любопытством озирались вокруг, словно позабыв об усталости. «Молодость», — не без зависти подумал Цзян Чэн. — Глава Лань и я отправимся побеседовать со старостой сами. Заклинатели Юньмэн Цзян, у вас есть час на то, чтобы отдохнуть перед охотой. Захотелось закатить глаза при виде удивлённо переглядывающихся лиц. Разве он такой тиран, чтобы заставить их стоять в этой сырости под дверью, пока он занят допросом? — Адепты Гусу Лань также могут набраться сил. Встречаемся здесь через час. Произнеся распоряжение, Сичэнь тут же направился к ближайшей лавке, чтобы узнать, где можно найти старосту. Мгновенно получив ответ, он взглянул на Цзян Чэна с дежурной улыбкой главы и молча указал рукой в нужном направлении, приглашая пройти вперёд. Что ж. Вот она, идеальная обходительность первого нефрита клана Лань — он улыбался Цзян Чэну абсолютно так же, как только что незнакомому торговцу, которого видел впервые в жизни. Всё так, как и должно быть.— • —
Примечания *Цзишоу — название позаимствовано у городского уезда Сянси-Туцзя-Мяоского автономного округа провинции Хунань (КНР). Название является китайской транскрипцией слова из языка мяо, означающего «важное и богатое место» (источник — Wikipedia) *Путь в даосизме — это и есть Дао, безличностная сила, воля вселенной, которой соответствует порядок всех вещей в мире; следовать Пути — стремиться постичь Дао. Нравственный идеал даосизма — это отшельник, который с помощью религиозной медитации, дыхательных и гимнастических упражнений добивается высокого духовного состояния, позволяющего ему преодолеть все страсти и желания, погрузиться в общение с божественным (источник — https://ru.wikipedia.org/wiki/Даосизм) *Йинцифэнь — «удача» и «ветер» *Глаза рыбы выдавать за жемчуг — выдавать подделку за подлинник. Есть две версии происхождения этой поговорки, прочесть о них можно здесь: https://studychinese.ru/proverbs/349/ *Жэнсинь — «упорство» *Встреча с даосом действительно стала для них ветром, что смог вернуть удачу — каламбур, отсылающий к иероглифам имени клана *Гранат в природе выглядит так: https://natural-museum.ru/sites/default/files/inline-images/DSC_0659%D0%B0800.jpg