Доверься мне!

Гарри

      Мы жили, как будто ничего не произошло. Ужинали все вместе, иногда играли по вечерам в дартс или в приставку. Мы болтали как ни в чем не бывало, смеялись и дарили друг другу на праздники подарки. Никто не вспоминал о дружбе Гермионы с Малфоем, которую мы оборвали. Гермиона тоже не упоминала об этом. Она вроде бы вела себя как прежде. Только меня преследовало чувство, словно в ней произошли необратимые перемены.       Я ни с кем об этом не говорил, пристальнее наблюдал за ней. Она не давала реального повода для беспокойства. Но что-то беспокоило меня. Я знал наверняка, с Малфоем она не видится, однако интуиция подсказывала: история еще не закончилась.       Бывало я ловил задумчивый взгляд Рона, устремленный на Гермиону, и тогда все больше убеждался, что у меня не паранойя, повод для беспокойства все-таки есть.       Всякий раз, когда я шел на свидание, а она оставалась дома, я чувствовал вину. И успокаивало меня лишь одно: Малфой не подходит не только ей, а вообще ни одной нормальной девчонке, и жалеть о нем не стоит.       Я надеялся, Гермиона обратит внимание на кого-нибудь более достойного. Но, кажется, она совсем не интересовалась парнями. Я заметил, что Рон пытался свести ее со своим дружком Невилом. Как-то звал ее с ними в кино и в клуб. Гермиона не заинтересовалась. После Фред с Джорджем приводили парочку своих одноклассников, видимо, тоже надеялись, что Гермионе они приглянутся.       Но Гермиона оставалась ко всем равнодушна.       Я видел Малфоя каждый день на всех уроках и с каждым днем ненавидел его только сильнее. Хотя в нем перемены были заметны всем. Он стал замкнутым и совершенно невыносимым. Если раньше его грубость легко сглаживалась виртуозным умением вдруг становится милым и любезным, то теперь он просто перестал этим пользоваться.       Когда он доводил очередную учительницу до слез, я мысленно себя поздравлял с тем, что разлучил его с Гермионой. Она не заслужила такого наказания. Никто не заслуживает!       Всем было понятно, что терпение директора и учителей на исходе, они спят и видят, когда закончится учебный год и Малфой покинет стены школы.       Я после зимних каникул начал ходить на подготовительные курсы в инженерно-строительный институт, куда собираюсь поступать. На девчонок времени почти не оставалось. Пару раз мне звонила Акация, приглашала к себе. Я отказывался. Пройденный этап. Она перед Новым годом уволилась из нашей школы.       Еще из интересных звонков — был один от Пенси. Я сделал над собой усилие, чтобы сказать ей «нет». От мысли, что она спала с Малфоем, меня трясет от едва сдерживаемого гнева. Даже если бы она призналась мне вдруг в любви, вряд ли я смог выкинуть из памяти то, как мой враг унижал ее. Это бы стояло между нами всегда и не позволило стать счастливыми друг с другом.       После каникул, изредка встречая на переменах Пенси, я обратил внимание, что с ее лица исчезло это похоронное выражение тоски по Малфою. Она стала какой-то другой, тихой и со странной улыбкой, обращенной не к кому-то конкретному, а просто так. Вроде признака хорошего настроения. Мне было приятно видеть ее такой, любоваться ею. Все-таки она необычайно красивая девушка.       Сегодня в школе всюду развешаны шарики. День святого Валентина. Не терплю этот праздник. Не понимаю стремление людей выставить свои чувства на всеобщее обозрение в определенный день. Есть в этом что-то нелепое, пластмассовое.       К счастью у нашего директора к этому празднику аналогичное отношение. Поэтому никаких ящиков для валентинок нет и в помине. Шарики единственная уступка Дамблдора.       Я пригласил Гермиону сходить со мной в кино, поэтому после шестого урока подошел к кабинету химии, где у нее проходил урок.       Класс задержали. А когда ребята вышли, показалась Гермиона, я услышал, как ее одноклассница спросила у нее: — Гермиона, колись, кто тебе конфеты прислал? Покажи!       Я прислушался. Гермиона пожала плечами: — Не знаю. На парту положили. В записке было лишь мое имя, напечатанное на компьютере.       Она помахала мне и подошла, пряча пакетик с какими-то карамельками за спину. — Привет. — Что это у тебя? Конфеты?       Она нехотя показала и беспечно ответила: — Вот, кто-то решил угостить.       Я взял пакетик с мармеладом в виде ягод. — Малина, — удивленно протянул я.       Гермиона отняла конфеты, бросила в сумку и пообещала: — Съедим в кино. Идем?       Если она и знала, от кого столь странный презент, то прекрасно сумела это скрыть. А я настаивать на откровенности не стал. Ни к чему.