Часть 3
10 июля 2020 г. в 00:17
Храм Драконов очень странное место. С одной стороны огромные стены, высокие потолки, длиннющие коридоры и просторные залы, а с другой — здесь очень мало любопытных мест, где можно было бы задержаться подольше. И в данный момент это создавало очень неловкие положения.
Филия очень не хотела встречаться с охотником, да еще дразнить его монстром, но как ни крути, а раза три да где-нибудь они и прошлись бы по одному коридору. И дракониху очень злил этот факт. Вообще, девушка не хотела выходить из комнаты, но тут уж Кселлос настоял, ненароком замечая ее подавленность. Ей казалось, что монстроубийца преследует их. Но это было не так, и мазоку, что от силы за два дня смог оценить здание, прекрасно это понимал.
В основном храм состоял из спальных комнат, залов заседаний, пару библиотек, может каких-нибудь индивидуальных кабинетов, и оружейной. Ловить здесь, как говориться, нечего. Если, конечно, не порыться в закрытых отделах библиотеках или кабинетах старейшин, — там может и возможно сыскать что-нибудь любопытное. Но навряд ли гостя туда впустят. Поэтому эта глупая случайность.
Но тем не менее девушка хотела минимизировать эти случайные встречи. Ей хотелось бы обдумать всё хорошенько, а охотник начинал сбивать её с ходу мыслей, вызывая дикое отвращение и злость. Ирония в том, что когда-то такие эмоции она испытывала по отношению к Кселлосу, а сейчас всё совсем иначе.
Помимо скучных длинных коридоров и пустых залов в храме был огромный сад. Это было любимым местом Филии, и у неё даже было уединенное место. Там была одна скамейка, скрытая в тенях деревьев и огромных кустов. И пускай с неё не было видно море цветов, большого фонтана, влюбленных драконов, и вообще просторы и величия Храма Огненного дракона, зато из-за кустов другим ничего не было видно. И пускай со скамьи была видна лишь старая, обгоревшая стена, зато об этом месте никто, кроме Филии и двух придворных драконих, не знал. Там она и расположилась вместе с мазоку.
Несмотря на то, что тут не на что было смотреть, этот отдаленный кусочек сада вызывал у нее теплые чувства. Здесь она в детстве играла, подглядывала за влюбленными парочками и сама мечтала когда-нибудь встретить своего единственного. Жизнь драконов длиннее людских, поэтому маленькая девочка не спешила искать себе партнера на всю жизнь. Вскоре её стали готовить к должности Жрицы, и сюда она уже убегала от своего учителя и тихо играла с запрятанными в корнях куклами. Но через несколько лет Филия стала более серьёзно относиться к своим обязанностям, стала обучаться, и вовсе забыла про свой тайный уголок и про детские мечты.
Иронично, что ребенком, девушка, зная о мазоку, как о злых, подлых существах, (впрочем, не мнение о них на счет этого не изменились), здесь делала небольшие фигурки, буквально из грязи и палок, представляла в них монстров и уничтожала, как будто в настоящем бою спасала мир от этих злых существ. А теперь она привела сюда, в обитель детских мечтаний, монстра. А главное, для чего? — Чтобы подумать о том, как его защитить. Защитить от тех, с кем она бок об бок должна сражаться против мазоку.
Дракониха с тоскою оглядела свой заросший уголок, в то же время, она не переставала улыбаться. Филия очень любила это место. Даже сейчас она считает его прекрасным. Здесь было тихо. Драконы, гулявшие по саду очень редко заходили так далеко, ведь всё интересное в центре: фонтан, разнообразие цветов, цветущие деревья, а главное — скамейки. В том месте, где пряталась Филия вместе с Кселлосом, была единственная скамейка. Но о ней никто не знал, ведь из-за деревьев и кустов ее вообще не видно. И это факт сильно снижал шанс обнаружения. Да еще погода здесь почти что стабильная: деревья спасали от ветра и сильной жары, разве что в холодные деньки здесь без теплой кофты не посидишь. И это было идеальным местом для размышлений.
Вдруг Филия заметила, как Кселлос медленно скатывался со скамьи, уперевшись лбом об свой посох. Казалось, что он слегка побледнел. Но на его лице явно сияло недовольство, хотя еще пару минут назад он сидел со своей обычной улыбкой. Он иногда приоткрывал глаза и с кислой миной пялился в пустоту, не цепляясь ни за чем взглядом, при этом продолжая плавиться, как пластилин на солнце.
«Тебе плохо?» — осторожно спросила девушка.
Кселлос поднял голову, даже попытался встрепенуться, выпрямиться, натянуть улыбку. Он краем глаза покосился на девушку и долго смотрел на нее, щурясь или раскрывая сильнее глаза, будто он не мог сфокусироваться. Но тем не менее, он смог натянуть на себя фальшивую улыбку, как-то зацепиться взглядом за девушку, и, наконец, начать произносить измусоленную до дыр фразу: «Это…», но тот час сморщился, скосил глаза и, уронив голову на руки, что мертвой хваткой держались за посох, жалобно простонал: «… Да».
Филия попыталась поднять юношу, расположить его поудобней, чтобы он не упал лицом в землю, но он все время скатывался, словно шелковая ткань — ни за что не цепляясь. Вскоре у нее все-таки вышло как-то нормально его посадить. Однако он выглядел настолько жалко, что без слез не взглянешь. Поэтому девушка тотчас отвернулась от него и попыталась сосредоточиться на основной цели, ради которой она и уперлась в самую глубь сада. Но вот ирония, цель — защитить Кселлоса, а сам мазоку ощущает себя хуже, чем в аду.
Кселлос-Кселлос-Кселлос! Все мысли только о нем! И никуда не деться! Вроде думаешь, как хорошо здесь, в этом уголке, никого нет, тишь да гладь, никто не мешает, и бац! — хорошо, потому что никто не хочет убить Кселлоса и тут он в полной безопасности! Думаешь еще раз, пытаясь отвести свои думы куда-то в сторону, подальше от мазоку, от этой заносчивой твари, и вот уже думаешь о завтраке, о небольшом, в человеческих размерах, перекусе, потому что в последний раз ела, кто бы мог подумать, из рук Кселлоса! И вот опять Кселлос! Ладно, уходим дальше в прошлое. Вспоминаем Вальгаава, беднягу, единственного выжившего черного дракона, за счет, кто бы мог подумать, перерождения в монстра. Вот, теперь никакого Кселлоса. Судьба не справедлива, золотые драконы, жрицей которых девушка является, убили своих родичей, просто испугавшись их силы… Впрочем, даже до сей момента ничего не изменилось. Они и сейчас дрожат, как листья на ветру, и сейчас строят замыслы, чтоб «обезопасить мир», если, конечно, они уже не действуют, и этот охотник не является плодом их действий. И вот мы опять вернулись к Кселлосу.
Он буквально точка пересечения всех мыслей Филии. Она не может думать о другом. Ей очень любопытен этот мазоку. Она помнит его искреннюю улыбку, когда девушка собралась силами перед последним ударом против Темной звезды, и помнит ту грустную улыбку… в тот момент она думала, что последнюю.
Филия тот час замотала головой.
Только не тот момент! Она ничего не может с этим поделать. Кселлос уже не в первый раз пытался узнать, что произошло в тот день, в тот час, в ту секунду, но она не могла, не могла сказать. Она пыталась ему сказать, но его лицо, его грустная улыбка, и этот радостный, но в то же время тоскливый, грустный взгляд… Она видит это перед своими глазами, она будто снова стоит там… и такая боль растекается по телу, кричащая, рвущая, невыносимая, и сжимается крепко-крепко в груди… И она плачет, снова и снова, каждый раз, когда мазоку спрашивал ее об этом, она плакала и не могла говорить.
Ей не хотелось снова плакать.
Как там погодка? Чудесна! Жизнь прекрасна!
Вдруг Кселлос очень тяжело вздохнул и рухнул, как мешок картошки, на плечо Жрицы Огненного дракона. На нем не было лица. Казалось, что сейчас он склеит ласты. Голова мазоку быстро скатилась по девичью плечу и грубо упала на ее колени, после чего продолжила медленно спускаться к земле. Но тут уже Дракониха не дала ему встретиться с подмятой травой. Она подложила под его голову свою руку, слегка подтянула его к себе на колени и помогла закинуть ноги на скамью, чтоб он оказался полностью в горизонтальном положении.
Филия поняла в чем причина такого отвратительного состояния Кселлоса, — сад. Сад был полностью пропитан атмосферой нескончаемого счастья. Здесь много влюбленных парочек, прекрасные виды и прекрасная погода. Любой, гуляющий по этому саду радуется этому дню, моменту, и тем, что жив, и тем, что может насладиться жизнью. И эти эмоции чувства охватывали каждый уголок в этом саду, даже до сюда доходил еле слышный радостный смех и ощущение спокойствия, воодушевленности, и желанием жить. И вся эта атмосфера очень сильно давила на бедного мазоку, и последней каплей стало восхищение жизнью самой Филии.
«Бедняга», — с ухмылкой думала девушка, поправляя его растрепанные волосы. А ведь, что будет, если драконы перестанут его бояться? Если все перестанут злиться, пугаться, то у них не будет причин огорчаться жизнью, и естественно останется только «Жизнь прекрасна». А это ослабит бедного монстрика так сильно, что перемещаться он сможет только в тележке лежа.
С одной стороны, он получит покровительство самого старейшины, а значит к нему никто пальцем не смеет прикоснуться, с другой, так долго он не протянет. А если кто узнает о его слабости раньше, чем старейшина даст ему свою защиту? Все начнут этим пользоваться, издеваться над ним, а для этого монстроубийцы — готовое блюдо на подносе.
«Жизнь ужасна… Жизнь ужасна, — жизнь ужасна, — жизнь ужасна...» — повторяла Филия, чувствуя небольшую неловкость от этих слов.
Кселлос тихо засмеялся. Он краем глаза посмотрел на девушку и, вяло, но признательно улыбаясь, прошептал: «Спасибо, за эту глупую попытку». После чего мазоку медленно закрыл глаза, дыхание стало еле-еле заметным, его мышцы полностью расслабились, кроме мышц на руке, в которой он мертвой хваткой держал посох. Будто умер.
Защитная реакция, как у зверька, — притвориться мертвым и дождаться лучшего для себя времени. Что ж, не удивительно, ведь его создал Владыка Зверь.
Девушка улыбалась спящему Кселлосу, умиляясь его схожестью со спящим котенком. Но ее очень огорчало, то что рядом с ней ему будет плохо. Помимо печати ее связывало с ним воспоминания, общие битвы, нелепые моменты, ссоры, вложенная в его спасение душа, да и он тоже удивлял девушку своим стремлением ее спасти, а потом кинуть в лужу, чтоб отвести взгляд.
И тут Филия поняла главную особенность, которую она игнорировала все это время: она привязалась к нему.