Ивэйн

- Что ж, - кашлянул врач, для вида ещё разок просмотрев карту Сары, - могу твёрдо сказать, что Вы поправитесь. Конечно, если будете соблюдать все рекомендации, принимать лекарства, много отдыхать и так далее. Вас вовремя привезли, ещё немного - и было бы поздно, раны очень серьёзные. Но теперь всё будет хорошо. – Он беззвучно пошевелил губами. – После глубоких проникающих ранений в живот многие женщины спрашивают, смогут ли иметь детей. Сара пока не понимала, важно ли это для неё, но она впрямь хотела знать. - Всё хорошо, - заверил врач в ответ на её беспокойный взгляд. – Вы сможете иметь детей. - Спасибо, - медленно сказала Сара. – Я бы хотела отдохнуть ещё немного. - Разумеется. Я ещё зайду к Вам позже. Врач ушёл. Найт поглядел ему вслед. - По-моему, отличная новость, - заключил он. – Я не прочь стать старшим братом. Сара окинула его устало-скептическим взглядом. - Значит, Рыцарь*? [*Англ. «Knight» (Найт) – «Рыцарь»; прим. авт.] - Да. – Он широко и беспечно улыбнулся. Сара увидела на его щеках ямочки, такие же, как бывают у неё самой при улыбке. Он был без куртки и выглядел не старше чем лет на восемнадцать-двадцать. – Моя мать обожала легенды о рыцарях Круглого Стола. Меня назвали в честь рыцаря Ивэйна, который защищал слабых, спасал пленников, мстил подлецам. - И был сыном злой колдуньи Морганы, - печально ухмыльнулась Сара. - А это не имеет к делу никакого отношения. Ивэйн присел на корточки возле её кровати. Поставил один локоть рядом с подушкой и, подперев подбородок ладонью, ободряюще улыбнулся Саре. Его короткие чёрные волосы были волнистыми, как у Хилари, когда тот не зачёсывался. Подбородок, лоб и глаза тоже отцовские. А улыбка от Сары. - Так вот каким ты был бы… - прошептала Сара, дотронувшись до его щеки. – Мой мальчик. Жаль, что ты лишь галлюцинация. Фантазия, созданная мозгом в борьбе за жизнь организма. Там в будущем она сама поднялась. Сама набрала воду, сама доковыляла до укрытия, сама себя перевязала, сама продержалась ночь, сама пошла к аномалии, сама стреляла в Хищников. Теперь Сара это понимала. - Сейчас твоя жизнь вне опасности, - напомнил Ивэйн, ни на грамм не посерьёзнев, - а ты всё ещё меня видишь. - Отголосок из подсознания плюс действие медикаментов. - Самое прелестное - что ты не можешь быть уверена на все сто процентов, правда? – Он подмигнул ей. Сара не смогла не рассмеяться, хотя и осторожно, чтоб не повредить швы. - Правда. – Она всё смотрела и смотрела на Ивэйна, понимая, что скоро он исчезнет и она больше никогда его не увидит. – Прости меня. – Лучше сказать это галлюцинации, чем не сказать вовсе. – Если бы ты только знал, как я ненавижу себя… - Я знаю. - Его беспечность погасла. – Но я тебя не ненавижу. - Только не надо клише вроде «Ты должна простить себя и жить дальше»! – взмолилась Сара. - Ладно. Тогда скажу по-своему: я люблю тебя и хочу, чтоб ты была счастлива. Не хочу, чтобы ты продолжала себя мучить. Я люблю папу и не хочу, чтобы он мучил себя. Если подытожить: я люблю вас обоих и не хочу, чтобы вы мучились, а хочу, чтобы вы были счастливы… Не очень лаконично, зато однозначно. Из коридора повеяло оживлением. Дверь палаты открылась. Беккер стремительно шагнул внутрь, но после первого же шага замер, продолжая держать дверь. Ивэйн посмотрел на него, затем снова на Сару. На щеках опять появились ямочки. - Мне пора. – Он потянулся к ней, поцеловал в лоб. Сара прикрыла глаза, но открыла их, едва поцелуй закончился. – Я люблю тебя, мама. Лишившийся дара речи Беккер глядел и глядел на Сару. Он столько всего хотел сказать, но не мог произнести ни слова. Ивэйн встал и пошёл к двери. Проходя мимо Беккера, положил руку ему на плечо. Они были так похожи. Одинаковый рост, одинаковое телосложение. Саре показалось, что Беккер чуть вздрогнул и собрался посмотреть на своё плечо, да раздумал. Она прекрасно понимала, что это, скорее всего, игра её воображения, но решила, что не будет спрашивать у Хилари, почувствовал ли он что-нибудь. По крайней мере, пока. Убрав руку, Ивэйн перешагнул порог, свернул вправо и исчез из вида. - Я позвонил твоим родителям. – Беккер сглотнул. – Они уже едут. - Это хорошо. – Сара сглотнула. – Как они? - Теперь гораздо лучше. – Он сделал пару неуверенных шагов к ней. – Где ты была всё это время?.. - Там же, где мы расстались. – Сара не думала, что эти слова могут быть укором, пока не произнесла их. Она увидела такую обжигающую вину в глазах Беккера, что захотелось плакать. – Это не упрёк, Хилари, клянусь! Я знаю: ты не сомневался, что я мертва! Знаю! – Она попыталась приподняться на локтях, но боль не позволила. – Я лишь хотела сказать: я в курсе, какой сейчас год, понимаю, сколько прошло времени для тебя и остальных, но для меня это было часов четырнадцать-пятнадцать, не больше. Я нашла убежище, дождалась открытия другой аномалии и вернулась… - Как плоско и сухо прозвучал пересказ. Ей хотелось воскликнуть: «Я видела нашего сына! Он спас меня! Знал бы ты, каким он стал… Каким мог бы стать! Такой умный, сильный и смелый! Такой высокий, красивый, крепкий… Такой похожий на тебя…» Но это было бы жестоко и банально глупо. Хилари. Его собственное имя из её уст подействовало на Беккера как глоток виски на алкоголика, пятнадцать лет не пившего спиртного. Сначала он ужаснулся, а потом подумал: какое же блаженство! - Сара. – Одним широким шагом он преодолел остаток расстояния между ними. Опустился на колени, коснулся её лица – робко, точно боясь, что она окажется иллюзией. – Сара. - Хилари. - Она прижала его ладонь к губам и зажмурилась, из-под ресниц появились слезинки, одна из них быстро скатилась вниз по щеке, упала на подушку и мгновенно впиталась в ткань, оставив крохотное пятнышко. - Сара. – Он взял её руку обеими ладонями, прижался лбом и замер. - Никогда больше так не делай. - Никогда больше не погибать или никогда больше не воскресать? – уточнила Сара, не успев прикусить язык. Неудачная реплика, Хилари без того на грани. Он выпрямился, опустил её руку вместе со своими на кровать. Опустил, но не отпустил. - Не смешно. – Голос был хриплый, надтреснутый. - Не смешно, - согласилась Сара. – В наших с тобой отношениях вообще было мало смешного за последние тринадцать… то есть пятнадцать лет. Я знаю, мы уже сказали друг другу всё, что могли, но я… - Я жалею о многом из того, что наговорил, - прервал её Беккер. - Ты не мог сказать обо мне хуже, чем я о себе думала. Я это заслужила. – Она приложила кончики пальцев к его губам. – Пожалуйста, не перебивай больше. Я не хочу сейчас заниматься самобичеванием, не хочу выпрашивать прощения. Это бессмысленно. Я хочу сказать то, что ты, наверняка, и так знаешь, но мне хочется это произнести вслух, я слишком долго молчала. Мне плохо без Ивэйна. Я всем сердцем любила его и не перестала любить после смерти. Я люблю его сейчас. Я скучаю по нему. Я скучаю по своему сыну. – Она прикусила губу на мгновение. – И я скучаю по своему мужу. Пусть даже он мне давно не муж. Ему показалось, что его сердце сделало кульбит. В горле встал пульсирующим ком, но Беккер сумел преодолеть его: - А я скучаю по своей жене. Даже если она мне давно не жена. Сара не просто удивилась этому признанию, оно поразило её до глубины души. - Ты ведь должен ненавидеть меня. - Я не ненавижу. – Его взгляд стал ледяным. – Я ненавижу Томпсона. За то, что он сделал с нашим сыном. Это прежде всего. И за то, что когда-то ты любила его. - Нет! – выпалила Сара столь энергично, что ей почудилось, будто швы едва не разошлись. – Я не любила его, никогда, ни единой секунды! Это был глупый порыв от обиды, от усталости, не больше! Клянусь! И я ненавижу его не меньше, чем ты! Может, я скажу ужасную вещь, но я благодарна тебе за то, что ты сделал! Жалею лишь, что не сделала этого сама… Они долго молчали, каждый обдумывал, что услышал, что сказал, и что надо сказать в ответ. Но оказалось, что отвечать необязательно. Молчание нарушила Сара. - Ты когда-нибудь думал о том, что мы с тобой могли бы уже быть бабушкой и дедушкой, если б сын пошёл в нас? Беккер улыбнулся. - Да. Пару лет назад стала появляться такая мысль… А ещё я пытаюсь представить, каким бы он был сейчас. Сара едва заметно встрепенулась. - Я тоже… Я представляю, и мне порой кажется, что у меня получается слишком уж хорошо. – Она прерывисто выдохнула и повторила недавнее признание: - Я скучаю по нему. - И я. – Он моргнул, его глаза были покрасневшими и влажно блестели. – С тех пор как я узнал об аномалиях, я каждый день надеюсь, что мне попадётся одна, которая ведёт в тот день. Что я пройду через неё и смогу спасти Ивэйна. - У меня те же самые мысли. Постоянно. Каждый день. - Каждый час. - Да…