***
Танджиро был обречен.
Все проблемы тяжким крузом свалились на его плечи в один день. Его семья перебита, да и не защитил бы он ее, он даже себя защитить не смог, что уж об этом говорить. Что бы сказал на это его отец… Позорище. Сам он превратился в монстра, такого же монстра, что с корнем из сердца вырвал теплоту, исходящую от его родни, да к тому же из-за него «этим» он и стал. Подобное выжженное клеймо никогда не смоется с его души. Это были сильнейшие оковы, связанные кровью. А что же дальше? Сразу после перевоплощения он навредил оставшемуся осколку потерянного счастья и теперь вкус крови его сестры преследует его повсюду. Какое же это противное ощущение, когда ты хочешь слопать что-то близкое и родное тебе, как жалкую закуску к чаю. Хотелось, чтобы это все закончилось. Момент, когда голова слетела с его плеч, был лучшим и одновременно худшим событием за этот промежуток времени. Вот уже оно: облегчение и покой перед твоими глазами, думаешь, дотянулся до них и крепко схватил, прокручивая в своей голове мысленное прощание со всеми, как пульс снова начинает биться, а легкие неустанно работать, отрезая все это чувство облегченности так же резко, как и собственную голову недавно. Даже отрубленная голова ему не помеха, как тогда, как же это все прекратить? Сколько живут такие монстры? Сколько ему жить такой жизнью? Да это и жизнью-то назвать сложно, сплошной ад на земле. Получается, что теперь и ад не страшен? Что может быть ужаснее его ситуации? Как же много вопросов, так много, что все это начинает превращаться в черную непонятную кашу в голове. Если можно было бы с легкостью остудить разум и подумать над всем этим, может быть, Танджиро и смог понять с чего стоит начать, но разве возможно это сделать, пытаясь убежать от самого себя? Дождь наконец закончился, ветер медленно стал разгонять хмурые тучи, а за ними вскоре появилось и солнце. Хорошее ли это было предзнаменование? Возможно, но точно не для демона. Теплые лучи, что раньше так приятно ласкали кожу, сейчас грубо сжигали ее, будто паяльником. Все вопросы мигом испарились, оставляя лишь звериный страх и ужас, что перекрыл все оставшееся непреодолимой бетонной стеной, отодвигая проблемы, эмоции и переживания на второй план. Нужно было срочно найти укрытие, ведь даже через листву деревьев, по чуть-чуть, но просачивалось солнце, это было ненадежным и не помогало успокоить необузданный страх. К счастью, зоркий глаз о’ни быстро приметил себе по-настоящему хорошее укрытие. Это была низкая и небольшая пещерка под одинокой каменной скалой. Залитое грязью, оттуда веяло сыростью и пахло плесенью, но разве эта преграда дикому существу? Со скоростью ветра устремившись к этой пещере и заползя внутрь, одежда на нем была окончательно испорчена. От клетчатого хаори, что было в точь-в-точь как у его отца, остались лишь одно название и рваные лоскуты. Излюбленный темно-синий шарф остался где-то там, позади, рядом с домом, обуви же не было вовсе, из-за чего ноги сильно онемели, больно показывая. Хоть его сущность и изменилась, боль он чувствовал все так же отчетливо. Когда-то белый дзюбан уже совсем не блистал своей белизной, он был полностью испачкан в земле и крови, также как и черные утепленные штаны, на них этого было почти и не видно, но запах стоял приличный. Густая темная шевелюра, переливавшаяся багровым оттенком солнечного заката, что раньше славилась своей длинной, теперь была неровно отрезана по шею из-за того самого удара клинком и также измазана в засохшей крови. Даже если и учесть факт наличия у Танджиро словно змеиных, острых зрачков, клыков и когтей, он все равно мало походил на человека, разве что на грязную, мокрую половую тряпку, полностью изодранную многими годами использования. Грязный, промокший, голодный, с изодранной одеждой, он рыл себе глубокую яму, все не отпуская своего безумного страха. Казалось, вот он, возможный шанс на спасение, но об этом не было ни единой мысли в голове Танджиро. Зарывшись в эту яму по самую макушку и наконец потеряв ниточку запаха крови сестры, что так упорно заседала в носу, он мог спокойно подумать обо всем. «Бедная Незуко… хочется еще раз попросить за все прощения… сколько же боли она приняла на себя… Что мне делать?… Хочу увидеть милое личико Незуко… Незуко…» На минуту в голове стало тихо. «Кто… кто такая Незуко… о которой я все думаю?… Кто это?» Сердце легонько сжалось, кажется, Танджиро понимал, что упустил что-то очень важное, что-то очень дорогое ему. «Слезы идут… почему я плачу?… »***
Этот солнечный день отпечатал во многих людях ужасные воспоминания и чувства, которые не пожелаешь испытать кому-нибудь еще. Они сильно давили тяжелым камнем, придавливая к холодной земле, и в тоже время прожигали острую злобу. Но рано или поздно день заканчивается, сменяясь ночью и унося за собой все произошедшее, оставляя лишь неприятно-липкий осадок после всего.***
Голодный желудок начинал поглощать сам себя, издавая жуткие звуки, которые эхом звучали по всей пещере. Нужно было чем-нибудь перекусить, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Танджиро пробовал есть землю, но это никак не помогало, а делало только хуже после нескольких порывов тошноты. Голод все нарастал. Сжавшись в клубок, протыкая когтями собственное тело, пытаясь заглушить это ощущение, он пролежал так в этой искусственного происхождения яме несколько дней, пока мозг окончательно не отключился, а обострившийся еще сильнее нюх не учуял что-то так приятно пахнущее, теплое, похожее на объятия теплого человека, телой человеческой кожи… Выбравшись из своего жилища под покровом ночи, маленький демон бежал за этим чудным запахом, словно дикий зверь, на четвереньках. Им управляли лишь первобытные инстинкты и потребности, без намека на какие-нибудь здравые мысли, на хоть какие-то остатки человечности. В густой темноте, на небольшой полянке, которую со всех сторон окружали сосны, стояла потертая временем хижина. Это было здание из дерева с остроконечной крышей и скатом на четыре стороны, на коньке которой красовался узорчатый колпак. Ко входу на крыльцо, окруженное перегородкой, вела узкая лесенка, состоящая из трех ступенек. Сам домик стоял на четырех массивных брусках, вокруг закрепленных каменной плитой. Именно от этого места исходил прекрасный для нюха демона запах, что на самом деле был смердящей вонью крови и гнили, только начавшей процесс разложения кожи. Это сводило с ума. Вены по всему телу сильно выпирали, нос жадно заглатывал воздух, все внутри него взбушевалось, будто неукротимый огонь горел по всему телу, а сильнее всего, из самых глубин бездонного желудка. Недолго думая, Танджиро направился к выдвижной двери дома, на которой в некоторых местах была разорвана бумага. Вскоре послышался тяжелый удар ногой в эту самую дверь, который ее же и выбил. Ужинающий в своем излюбленном месте кормежки о’ни обернулся на услышанный звук. Перед ним стоял молодой парнишка тринадцати лет, грязный, с широко распахнутыми бегающими глазами и слюной, водопадом стекающей из полуоткрытого рта. — Э? Ты кто? Странный какой-то, — произнес сидящий на совершенно пустом деревянном полу демон, продолжая откусывать кусок плоти за куском убитых недавно им людей. — Уходи отсюда, пока я добрый, это моя территория. Он казался до невозможности спокойным, несмотря даже на неожиданное вторжение. Видимо, тот был уверен в своих силах. Танджиро не слышал, что тот ему говорил, снова встав на все четыре конечности, он смотрел на своего потенциального противника агрессивным взглядом, вместе с тем издавая приглушенное рычание, что моментами срывалось на секундный вопль. Сидевший напротив демон сразу понял, что к чему и во что выливается, поэтому решил действовать самым эффективным способом — внезапностью. Со скоростью, что не поддается человеческому зрению, он выбил мальчишку на улицу, прижимая того к влажной после очередного дождя земле тяжестью собственного тела. — Не раздражай меня и не трать наше с тобой время! Эта стычка все равно ни к чему не приведет, а делиться с тобой я не собираюсь, поэтому проваливай! — раздраженно рявкнул демон, сдавливая шею Танджиро, чтобы тот наконец-то понял, кто из них двоих стоит выше и чьи силы больше. Как бы не сложилась ситуация, но очевидный итог остается единственным: один из них определенно покинет это место. — Гра-а-а-а! — это было всем что вырывалось изо рта голодающего демона, пытаясь уцепиться за мужскую тушу, которая восседала на нем, словно в гнезде, и сбросить этот груз. — Достал орать, жалкая пародия демона! Ты позоришь все наше существование! — он уже зажимал тому его слюнявый рот, с презрением смотря на эту картину. О’ни, что даже простого человеческого слова вымолвить не может, на душе становится омерзительно только от одной мысли, что он дышит с ним одинаковым воздухом, это одноклеточное просто не достойно жизни. Оборачиваясь назад на дом, в котором он недавно находился, демон прокручивал в голове воспоминания о том, была ли в хижине какая-нибудь веревка, которая смогла бы удержать мальчишку до самого рассвета. — Ай! — вскрикнул мужчина-демон, отдергивая руку, после чего стал внимательно рассматривать, как наполовину откушенная ладонь снова появляется из неоткуда. — Что за… — теперь взгляд его был направлен на лицо Танджиро, что пережевывал демоническую плоть. Через небольшой промежуток времени уже молодой юноша, тело которого значительно увеличилось в размерах, прижимал первого напавшего на него демона, что ловко извивался, пытаясь выползти из хватки, вместе с тем яростно ругаясь. Когти Танджиро медленно впиявливались тому в кожу, пока все его пальцы не уперлись в плотную кость, после чего принялся работать и мощными клыками, наполняя желудок бесконечной едой. Пугающее солнце снова стало показываться из-за горизонта, молодой демон сразу приметил его, почувствовав неприятное жжение на коже. Бросив свою истощенную жертву, он ринулся в ближайшую тень, а именно в тень, что создавала небольшая хижина. Израненный о’ни, наконец высвободившись из этого натиска, хотел также скрыться в темном и прохладном месте, но его медленно восстанавливающееся тело двигалось медленно, падая и снова поднимаясь. Вскоре послышался душераздирающий предсмертный крик. — Невкусно… — прошептал мальчик, домиком подняв свои брови вверх, его печальный взгляд был направлен на горящего демона, пока тот окончательно не исчез, ничего после себя не оставив. Теперь Танджиро зашел в дом с огромным шведским столом, где главным блюдом была нежная человечина. В этом укрытии он оставался, пока солнце обратно не скрылось из поля зрения. Украдкой выходя из деревянной хижины, о’ни смело направился вперед под холодным светом луны. Ощущение тараканов в его желудке, проедающих все внутренности, испарилось, не оставив после себя и следа, безумная энергия и сила текла по жилам, от чего хотелось сорваться, бросившись в пляс. Задорно идя, он оставлял обглоданные человеческие кости в этом полуразрушенном здании позади себя.***
Пока демон легкими шагами шел через темный лес, с любопытством оглядываясь по сторонам на звуки ночных жителей или просто чтобы посмотреть на красивые пейзажные виды, он все пытался вспомнить что-то, что-то понять. Танджиро был словно младенец, только родившийся на свет и не знавший ничего об этом мире. Единственной его зацепкой оставалась лишь одна единственная мысль, что так сильно въелась в корку его мозга: «Нужно найти свою семью. Нужно ее защищать». Плутая по улице, он крутил это в голове, пока не увидел теплый свет от огня, что был таким знакомым и грел его пустую душу. Это была зажженная свеча, которую держала старая женщина, выходя на улицу. От нее веяло какой-то печалью, которая тоже так была знакома Танджиро. Решившись подойти, он легонько облокотился на деревянный низкий заборчик, сначала немного сомневаясь что-либо говорить, но когда старушка услышала какой-то шорох и скрип, обернулась, встретившись взглядом с мальчишкой и направляя на него яркий свет от свечи, слова сами сорвались с губ: — Здравствуйте! Вы случаем не видели мою семью? Мне нужно ее найти! — с легкой улыбкой и достаточно громко проговорил демон. — Господи! Напугал! — также громко вскрикнула старушка с седыми, собранными в маленький пучок волосами. Она была одета в белое длинное кимоно, под которым немного виднелся черного цвета дзюбан, заправленный, как и кимоно, в бледно-сиреневую хакама-юбку. — Извините! — его широко распахнутые и большие глаза не сводили своего взгляда с пожилой женщины. — Мальчик, ты что, потерялся? — женщина вытянула вперед свою шею, немного прищурив и так достаточно узкие глаза. — Боже, что с тобой приключилось? Ты ужасно выглядишь… — Со мной все хорошо, не переживайте! — улыбка не сходила с его лица, а нежно-розовый, только недавно появившийся на щеках цвет, только сильнее показывал его небольшое счастье от разговора со столь приятным человеком. — Что же мы все на холоде-то стоим! Давай, солнышко, заходи в дом, я тебе чайку горячего налью, супчик дам! Расскажешь поподробнее о своей родне, может, помогу чем смогу, — старушка, что буквально только недавно была чем-то столь опечалена, резко переменилась в настроении. Что-то в этом пареньке напротив так сильно напоминало ей о былых временах, разжигая огонь в старой позабытой печи. Легонько хлопая своей сухой ладонью по спине Танджиро, она вела его к тяжело открывающиеся деревянной двери, а он же особо не раздумывая шел туда, куда его направляли, радуясь своей новой знакомой.