***
- Что случилось? Я слышала какой-то шум.. Из-за двери украдкой выглядывала молодая девушка с белой повязкой на голове, которая скрывала ее непослушные белокурые волосы. Девушка эта была единственной дочерью врача, довольно пылкой, но в тоже время и нежной, что так сильно в ней поражало. Если бы кто-нибудь посмотрел на их небольшую семью, то без сомнения сказал, что дочь взяла самое лучшее от своих родителей: красота густых, бело-пшеничных и кудрявых волос от матери, глаза цвета сосновой смолы от отца, хрупкое тело, но грубая сила, идеальное сочетание красоты и ума, которого у нее было довольно достаточно, раз иногда она могла позволить себе помогать отцу с его работой, а тот с радостью на это соглашался. Время, когда женщины по мнению всего окружения были предназначены лишь для домашнего хозяйства и воспитания детей, медленно, но верно уходило прочь, времена менялись, но не все люди хотели меняться, подстраиваясь под это время. Как девушка могла лечить людей, разбираться в этом? Практически все клиенты доктора задавались этим вопросом, даже близко не подходя к его дочери, а та лишь стояла позади, ждала когда понадобиться ее помощь, что заключалась в переноске каких-либо вещей или лекарств. Только под вечер они с отцом могли свободно вдохнуть, дочь рассказывала ему о своих новых идеях, о том, что и с чем можно смешать, получая тем самым удивительный результат. Врачевание сравнимо с самим искусством, даже для того чтобы смешивать краски нужно было провести множество проб, знать множество правил, и самое главное из них: никогда не мешать больше трех цветов, потому что итог впоследствии будет один - серый оттенок. Это же самое правило можно отнести и к смешиванию трав, ведь чтобы создать что-то новое требовалось затратить на это огромное количество времени, проб и ошибок, но белокурая девушка была невообразимым исключением из правил, ей это дело удавалось с такой легкостью, что можно было только позавидовать. Отец искренне гордился ею, хоть и старался прятать все свои чувства, в которые входило и легкое сожаление, что появлялось не только из-за отношения окружающих людей, но и самой его жены. Женщина эта была строгой хранительницей традиций, поэтому весь докторский талант дочери был направлен на ведение дома, вышивки, готовки и тому прочее, удивительно, что девочка вообще могла иногда сбегать от этого жуткого натиска, работая вместе с ним, также, как она делала это и сейчас. В обед никто бы не поселился выйти из своих домов, а значит у нее появлялся небольшой шанс чтобы проявить себя, отец же в это время мог устроить себе небольшую передышку, странно только, что он куда-то отошел, не успев даже залить чай кипятком - раздумывала она, решившись выйти из прохладного убежища. - О господи.. Он... Он живой? - девушка тихо вскрикнула, полностью прекратя прятаться за скользящей дверью седзи. Перед ее глазами развернулась страшная картина: папа сидел на корточках перед телом какого-то мальчика и подставлял свою ладонь ему под нос, видимо, проверяя именно то, что она и спрашивала. - Только если мертвецы могут дышать - с небольшой холодной усмешкой ответил мужчина. Его всегда трудно было понять, особенно окружающим, но если-бы кто-нибудь из них оказался сейчас на его месте, прочувствовал также, как и он, то с уверенностью сказал, что за этим каменным лицом со странной улыбкой, что была ни к месту, скрывается страх и сочувствие. - Фух.. - девушка сделала тяжелый выдох, вместе с тем улетя на минуту из реальности - Ай, ну вот что ты сидишь? - разум ее снова вернулся на изначальное место, поражаясь своим отцом - Тащи его в дом, нужно оказать первую помощь! - Но... - мужчина понимал свою дочь, но тратить драгоценные материалы, что буквально для него, да и для всей семьи были дороже золота, не очень то хотелось, как-бы сильно не давила жалость, как-бы сильно это не было прискорбно. - Без но! - девушка сошла с крыльца и ухватила лежачего за его руки, уже собираясь того волочить. Этот решительный нрав явно достался ей от матери, а если уж той что в голову сбрело, от своего не оступиться, хоть как уговаривай и объясняй, кормилец семьи прекрасно это понимал, и не стал затевать спор со своей дочерью, помогая ей в ее действиях.***
Что-то противно светило прямо в глаза, так и заставляя тяжелые веки приоткрываться чисто на автомате, после этого взгляд упал на тонкие доски из которых торчала сухая солома в нескольких щелях. Все это было таким незнакомым, и даже немного приятным, конечно, если не обращать внимание на то, что, просачиваясь из полупрозрачной бумаги солнечные лучи слепили глаза, зато хотя-бы не обжигали кожу, уже хорошо. - О!... Оу.. - девушка хотела уже было поздороваться с новым знакомым, но тот резко вскочил с деревянной подстилки, выбегая на улицу через открытую дверь, что находилась совсем рядом с местом их прибывания. Видимо, у мальчишки все-таки случился приступ тошноты, что было совсем неудивительным: потеря сознания, высокая температура, ожоговые пузыри по всему телу, безумно красная кожа - очевидные признаки солнечного удара, и не абы какого, а очень сильного. Она нанесла ему мазь от ожогов и сделала холодный компресс, что, конечно же, не помогло, может быть ему и стало получше, но с такими симптомами он проживет как минимум месяц, при условии если станет вампиром не выходящим под солнечные лучи. - Ты как? В порядке? - она все также продолжала сидеть на низком деревянном стульчике, что больше напоминал какой-то пень. Позади нее находилось на распашку открытое окно, ранее оно было явно закрытым, ради неожиданно пациента, но так как тот отошел, а на дворе все-таки не зима стоит, нужно было открывать все, что только может открываться, иначе помещение буквально превращалось в горячую каменную печь, а люди в нем - недавно пойманную дичь. - В полном - юноша еле выговорил это предложение, перебивая его сильным кашлем. Горло продрало слишком сильно и хриплый пустой кашель был последствием этого, из-за чего как-то не очень верилось его словам о полном порядке. - Юширо, иди уже домой - в их небольшую беседу вмешался и мужчина, он быстро протороторил свои слова, показывая всем видом что хочет избавиться от такого "сокровища", которое может помешать его скорой работе, еще так и слишком сильно давя на жалость в придачу. - Папа! Что ты такое говоришь? Не заставляй меня краснеть за тебя.. - Ее возмущенный и громкий голос быстро сошел на нет, последнее что она сказала было еле слышно, у девушки заботы в данный момент поважнее будут. Плавно подойдя к ее первому пациенту, что достаточно много значило для "домохозяйки", она пыталась его приободрить. - Ничего, пройдет! - девушка хлопнула мальчика по спине, видимо забыв о том, с какой силой нужно было хлопать, что конечно же часто с ней случалось. Жертва избиения, что и без того был в достаточно помятом состоянии, громко вскрикнул, кожа его щипала от любого прикосновения, да что там, от простого дуновения ветра. - Черт бы вас всех побрал.. - слова что он тихо цедил сквозь стиснутые от боли зубы действительно походили на проклятие, тем более с таким то не дружелюбным лицом. Крепко вцепившись за первое что попало под руку - в данный момент за ограждение маленького крыльца, мальчик кое-как пытался встать на свои ноги, которые в последнее время частенько его подводили, как сейчас, например. - Не правильно ты как-то, "спасибо большое за помощь", говоришь - начал доктор, дочь его злобно сверкнула взглядом из-под бровей, словно взбешенный волк что смотрел на своего противника, в данном случае, он им и был, всячески мешая ее практике работы на живых людях. Конечно, у нее неплохо все получалось, только вот силу бы рассчитывала, тогда цены бы ей не было, это уж точно. - Сколько можно язвить!.. Юшео, прости.. все хорошо? - девушка будто специально сделала такой контраст: грубость по отношению к отцу и милое сочувствие к пациенту, показывая тем самым свое негодование. Она попыталась помочь мальчику встать, но тот рукой отдернул предлагаемое. - Я Юширо, а не "Юшео" и отойди от меня, ты страшная как чучело, когда волосы последний раз расчесывала? Хмфп! - грубости так и лились из его рта, можно было предположить что это была такая своеобразная защитная реакция, либо же он просто говорил то, что думал, явно немного приукрашивая действительность. В воздухе повисла гнетущая тишина, но лишь на небольшой миг, после которого девушка молча начала движение к Юширо, вцепившись за воротник его кимоно обоими руками. Врач сразу понял что сейчас могло произойти, также ринувшись вперед. - Ты сейчас за свои слова ответишь, за страшную, за чучело и за волосы! - она будто прорычала это предложение, обидные слова всегда резали по ее сердцу ножом, запуская страшную цепную реакцию, состоящую целиком из обжигающего гнева. - Ага! Я сразу понял что ты ненормальная! Отцепись, психованная! - Державшись одной рукой за изгородь, а другой пытаясь вырваться из хватки, у него плохо это получалось, все-таки состояние истощения сильно давало о себе знать. - Господи, да иди ты уже! А ты, держи себя в руках! - мужчина быстро оказался рядом с ними, пытаясь разнять их и унять эту небольшую стычку, что была совсем не в том месте и, самое главное, не в то время. Обеденный перерыв уже как пол часа назад закончился, новые клиенты могли прибыть с минуты на минуту, после чего он начнет работать либо здесь, либо придется отойти, а это сильно беспокоило его. - Я никуда не уйду, я не могу уйти! - Юширо своим хриплым голосом кричал из-за плеча нападающей, его взгляд решительно устремлялся прямо в глаза доктора. Взгляд этот будто сверкал угасающей надеждой, из-за всех сил цепляясь за предоставленный ему судьбой шанс, что он ни за что не мог упустить. - Понял, я тебя понял! Только проваливай, умоляю! - мужчина сделал то, что никогда бы не вошло в его планы, но, видимо, настойчивость сломала бетонные принципы и он согласился на условия Юширо, которые знал наизусть, так часто тот к нему наведывался. Крепко держа свою разъяренную дочь за плечи, доктор смотрел вслед убегающему юноше, которого в этот момент переполняла безумная радость придающая сил и притупляющая боль. - Арргх, в следующий раз я ему точно вмажу! - сильно выдернув руку из хватки отца, девушка ещё долго не могла успокоиться.***
Большой порыв ветра, при беге, хлестал прямо в лицо, немного обжигая кожу, но даже это ощущение было прекрасным. Вокруг разворачивались яркие пейзажи в зеленых оттенках, по богам пестрели поля диких цветов, от них особенно сильно исходил горькова-то-сладкий запах, что непонятно, толи привлекал, или же наоборот, отталкивал. Рядом с ними пристроились небольшие кусты с темными лепестками, что пострадали от солнечных лучей, но зато помогли своим молодым отводкам благодаря прохладной тени. Где-то же вовсе редела зелено-салатовая пустошь, так и завлекая по ней пробежаться. А на горизонте, за пустым полем и маленькой рощей, виднелась небольшая деревня, и прямо за ней, ещё пробежав чуть больше километра, находился его дом. Мысль о скором отдыхе мотивировала передвигать ногами ещё быстрее, бежать, даже если легким сложно вдыхать горячий воздух, в горле собрался плотный ком, отдавая привкусом крови во рту, а ноги с каждой минутой становились все тяжелее. Ничто в данный момент не могло заставить его остановить движение или как-либо помешать. - Маам! Пап! - это были первые слова Юширо, что сильным рывком отворил старую и сломанную дверь, тем самым безцеремонно давая о себе знать. Обычно серьезное лицо сейчас было совсем на себя не похоже, ведь оно просто до кроев переполнено облегченным счастьем и небольшим волнением за родных людей, что ему предстоит увидеть буквально через пару секунд. - .. Отец? Ты что такое творишь? - разувшись и пройдя маленький коридор, что был чуть больше метра, он свернул за угол, заглянув в настежь открытую дверь, где развернулось вот такое полотно: мужчина средних лет, что из-за явной болезни выглядит намного старше, встал со своего обычного места отдыха, держа в руках две тары для воды. - Младшим пить хочется, я сейчас быстренько схожу... - еле слышно пробормотал мужчина. - Пока ты "быстренько сходишь" у нас здесь снег первый выпадет! Давай сюда - выдернув из рук отца глиняные бутылки своеобразной формы, он уже было собрался обратно возвращаться на улицу, но тот его остановил, схватя за руку - Чего ещё? - мальчик из-за всех сил старался следить за тем, чтобы его голос не дрогнул, а тело не рухнуло на холодный пол прямо сейчас. Он не хотел волновать и так больных родителей, да и еще сестренок в придачу. - Юширо.. Спасибо - глаза пожилого мужчины, что почти полностью были скрыты морщинами, застелились ими полностью - и прости за то, что мы так тебя обременяем - продолжил он. Отец Юширо был поистине прекрасным человеком: тихим, скромным и спокойным, он никогда не повышал своего голоса, что всегда был столь любезным и любящим, жестокость не входило даже в его "план б" по решению возникающих вопросов, но это не делало мужчину мягкотелым, справедливая мудрость, светлый ум - вот что помогало ему на протяжении всей жизни, не меняя своих принципов даже в экстренной ситуации. Посмотря на него, можно было сразу позабыть все свои проблемы, ведь даже сейчас, он, изнуренный болезнью, старался не подавать на это вид, тем самым приободряя остальных членов семьи: молодой матери и двух девочек близняшек. В данный момент им всем было нелегко. Знойная жара всегда была хорошей погодой для распространения всяческих болезней, и сейчас большое количество людей именно их и подцепило, вся семья Юширо была в том числе, хорошо что он ещё держался, пытаясь найти способ помочь родным, что, впрочем, у него отлично получилось. Юноша нежным движением руки заставил отца опустить и свою, этот небольшой, в полной тишине жест как бы отвечал на то, что сказал мужчина, своим легким и усталым сочувствием. На лице Юширо появилась небольшая улыбка, она заставила сердце человека напротив вышвырнуть нахлынувшее сожаление прочь, оставив лишь благодарность и гордость за такого ребенка. Все мысли об отдыхе только сильнее углубились в мозг, разъедая его, а вместе с тем пришлось отложить и приятную новость на неопределенный срок, по крайней мере, пока он не вернется с доверху наполненными водой тарами. Ближайшая питьевая речушка не то чтобы находилась близко или же далеко, но путь до нее в данный момент был очень сложный и наносил гнетущее настроение в душу, но чем быстрее справиться с этой преградой, тем быстрее он сможет оказаться дома, что немного приободряло мальчика, устремившегося вперед по истоптанной многими людьми тропинке. На горизонте стало виднеться знакомое большое дерево с массивными, раскинутыми в разные стороны пышными ветвями, это означало только одно: цель уже близко, почти рукой до нее подать. Этот факт заставил тело Юширо поднапрячься ещё сильнее, чтобы ускорить бег и оказаться в прохладной тени дерева побыстрее, рядом с которой ждала его и утоляющая жажду влага от спокойно текущей, через сглаженные камни, воды. "Термопсис!" - промелькнуло у него в голове уже подходя к месту назначения. Чуть подальше от дерева была небольшая, освещенная солнцем полянка, а на ней росло такое же маленькое сборище вытянутых растений с ярко-фиолетовыми цветами. Термопсис был лекарственным растением с едко неприятным запахом, обычно желтого цветения, зато широко распространенным как в народной, так и в обычной медицине, удивляя спектром своих лечебных свойств. Из него можно было сделать отвар, что помогал очищать клетки от множества токсинов и воспалений - возможно это могло бы немного облегчить мучения членов семьи Юширо, все-таки не зря он потратил столько времени у минки врача, краем ушей улавливая его разговоры, да и сама эта тема была столь увлекательной для юноши, что он бы с удовольствием и сам с головой окунулся в чтение книг, которых, к сожалению, у него не было возможности достать. Вынув небольшой лоскут серого кимоно из под пояса, он обвернул им свою правую руку, срывая яркие цветы за их толстую ножку. Как бы не было прекрасно это растение, но оно весьма ядовито, а предосторожность всегда хорошее качество в человеке и имеет место быть. Вслед за этим он принялся набирать холодную воду из журчащего родника.***
Под конец дня солнце довольно быстро покидало свое место, стремительно скрываясь за горизонтом. Когда оно уходило, все вокруг будто облегченно выдыхало: цветы медленно закрывали свои бутоны, готовясь ко сну, от земли исходил пар, что было достаточно завораживающим зрелищем, а на траве стала появляться редкая роса. Ночные животные выходили из своих убежищ, а люди наоборот, мчались к ним после тяжелой дневной работы, с мыслями о бочке прохладной воды и горячей еде. Эти же мысли преследовали и молодого мальчика, что спокойно шел через тихую деревню с глиняными принадлежностями для воды, перекинутыми через плечо благодаря плотной веревке. В свернутой одежде он аккуратно держал нежные, немного поникшие растения, они были словно кладом для него, который редко кто мог бы отыскать, тем более в такие то времена, под жестоким правлением жарящего пепелища. - Хм, термопсис, неплохо - кто-то неожиданно ухватил своей тяжелой шероховатой ладонью за плечо Юширо, заставляя того остановиться, грозно оглядываясь на незнакомца. Этим незнакомцем оказался до боли знакомый ему человек - местный врач. Эта встреча как злила его, так и радовала одновременно, из-за чего мимика лица мальчика была довольно странной, если не забавной, особенно для мужчины что на него смотрел в данный момент. - Это может нам пригодится - снова начал он, мелькая подтянутыми вверх уголками рта - Ну что встал? Идем - растрепывая с такими усилиями уложенную прическу юноши, он пошел вперед. Это жутко ласковое, а самое главное непонятное отношение к нему, заставило Юширо передернуться в отвращении, приглаживая торчащие в разные стороны волосы. Они оба без всяких лишних слов понимали зачем и куда идут под этим розовым небом от солнечного заката.***
Он уже давно потерял счет дней и времени, что с бешеной скоростью неслось, не давая ему даже легкой передышки от всех прожитых моментов. После того как доктор посетил его обшарпанный дом и посмотрел больных в нем людей, все пошло наперекосяк: лекарства что он дал родным Юширо мимолетно закончились, так и не показывая своего воздействия, новые достать не предоставилось возможным, а от самого доктора и след простыл, и не только от него, от всей его небольшой семьи. Причина по которой это случилось вскоре дошла по слухам и до ушей Юширо, после чего всю душу мальчишки охватило столь незнакомое скользкое чувство, что лучше бы он оставил эту тайну закрытой для себя, лучше бы он и дальше продолжал питать ненависть по отношению к этому человеку, виня во всех бедах. Ведь, как оказалось, всех их обнаружили мертвыми в своем собственном доме от неизвестной болезни, которую после нарекут как "черная оспа". Вслед за доктором ушли и его близкие люди, что в буквальном смысле были всем что он имел. Тела как доктора так и их показывали схожие черты: сильная сыпь на коже, кое-где могли быть и белые рубцы. Семью врача сожгли вместе с домом, семью Юширо также сожгли, но в огромном костре с кучей других мертвых людей, из-за чего тошнотворный запах жженной плоти въелся во все на расстоянии примерно десяти километров. Сам он после этого случая не выходил из дома неизвестное для него количество времени. Болезнь в итоге подкралась и к нему, наповал сваля в постель, из-за чего тот не мог встать даже для того, чтобы сделать глоток воды. Но слова, что сказала мать Юширо пред тем как покинуть этот мир, крепко засели в его мозгу, отдавая отчаянным желанием жить."Не умирай, не смей сдаваться, ради нас всех, ради себя и будущего, что тебя ждет. Не лишай никого этой угасающей, словно огонь, надежды."
Было ужасно отвратительно от себя самого, ведь как-бы сильно он не старался, он все равно умрет, не выполнив последней просьбы - единственным что у него осталось. Только глаза его все еще продолжали сверкать, отражая настолько ужасный и одновременно прекрасный, брошенный богом мир.***
Разобрав пыльную полку полную толстых и заумных книг, он на небольшое количество времени снова ушел в себя. Причина этому была ясна словно солнечный луч - сегодня был "тот самый" день, день, когда Тамае, только еще начиная практиковаться врачеванию, сделала то, что самому ему было не под силу - притворить, уже казалось, мертвую просьбу в жизнь. Сжимая в руках последнюю книгу, он положил ее на полку, одновременно оборачиваясь на темную деревянную дверь. От нее веяло тоскливой злобой и грустью, от чего и сердце Юширо сильно скрючивалось. Не видится с Тамае-сан было просто невыносимым, в голову закрадывалось желание тихо открыть эту дверь, снова украдкой взглянуть на черные, густые волосы, в большие лавандовые глаза, что он видел каждый божий день на протяжении многих лет, но именно в этот момент его лишили этой радости, что повторялся ровно каждый год и медленно тянулся весь день. Тамае в это время с головой уходила в работу, закрываясь в комнате, из которой после не доносилось ни звука. Сама она также не роняла слов, а лицо застывало камнем в печальном спокойствии. Причина, по которой это происходило, не была ему известна, а сам он боялся об этом спросить, успокаивая себя тем, что Тамае-семпай сама ему однажды все расскажет, когда посчитает нужным, или же захочет. Вскоре гнусный червь любопытства победил хилую стойкость Юширо, заставляя руку самой тянуться к дверной ручке, медленно, и как можно тише открывая щелочку в двери. В тесной комнате царил блестящий порядок, все было аккуратно разложено по полкам, бумаги находились в ровных стопках, разные флаконы, колбы с яркими жидкостями - все было на своих местах, а среди этого большого количества всякой всячины, за массивным столом, посапывая, сидела Тамае, склонив свою щеку к исписанным листам. Манипуляция телом уподобляла демонов еще ближе к работе человеческого организма, из-за чего потратив большое количество сил, те, даже могли спать. - Тамае-сан..? - тихо прошептал Юширо, проверяя, действительно ли та спит. Картина эта так сильно умиляла его, что сердце начинало бешено стучать, лицо заливалось легкой малиновой краской, а в животе нежно бились стаи бабочек, просясь наружу. Застывши так в дверях, к нему пришло легкое осознание из-за которого он обратно бросился в другую комнату, таща от туда теплое одеяло. Накинув этим одеялом спящую Тамае, он легонько похлопал ту по спине, растягивая на лице глупую, самодовольную улыбку до ушей. В этот темный, спокойный вечер, бывших людей, что связала любовь и смерть, захлестнуло чувство любящей нежности рук, рук их близких, что всегда были рядом, приглядывая за ними. Но только в этот день семья Юширо, что умерла из-за массовой болезни, и семья Тамае, что от ее же рук, могли прикоснуться к ним, толкая вперед и сея в их душах счастливое спокойствие. На лице Тамае появилась легкая улыбка, которую так редко можно было застать на своем месте.