Такие разные

— Это ни к чему не приведёт! — Ты так думаешь? — в который раз голос нетерпеливо спрашивал, не видя никаких препятствий в своём замысле. — Я в этом уверен! — мужчина стукнул кулаком по столу, и хлипкий предмет тут же распался на мелкие кусочки под мощным ударом. Неприятный звук резанул слух Кассандры, но она не выказала никакого возмущения. В её голове крутились другие мысли, и обращать внимание на что-то малостоящее было неразумно. Женщина в который раз приложила руку ко лбу, сминая злые складки грубыми пальцами. Этот спор с братом длился уже долго и ни к чему так и не приводил. Кассандра даже хотела плюнуть на мнение брата и просто пойти и сделать то, что она хотела, но тот упрямо преградил ей проход и раздражённо оттолкнул. Женщина ещё два часа назад думала о том, чтобы уйти через окна, но вездесущий Деймос легко разгадывал её мысли и с успехом теснил её в угол, продолжая упорствовать в своём упрямстве. — Ты не понимаешь, насколько это важно? Может, тебе напомнить, что было в Культе? — Кассандра нисколько не хотела возмущать душу брата, но терпение её заканчивалось так же быстро, как и пространство вокруг. — Это тут не при чём. Речь о твоей жизни! — мужчина зашипел, взбешенный напоминанием о его прошлом. Его шаги стали ещё более нетерпеливыми, а руки ловко отрезали сестре пути отступления. — Да? — голос женщины напоминал теперь яд, да такой свирепый, что Алексиос на мгновение опешил. — Тогда будь добр вспомнить, что они пытались захватить весь мир! Ты хоть осознаёшь, чем это могло закончиться?! А теперь подумай... Если я не разберусь с посохом, то рано или поздно до него доберутся враги, и наступит точно такое же кровопролитие и манипуляторство... Ты этого хочешь?! — И ты решила, что, пожертвовав собою, остановишь безумие? Деймос расхохотался, утробно и грубо, слишком взбешенный тоном и словами сестры, чтобы хоть чуть-чуть быть насмешливее или острее. Но Кассандра и так уловила опасное настроение брата. И всё же она была с ним одной крови, чтобы так же впасть в состояние неконтролируемой ярости, забывая о том, как может быть непредсказуем и жесток в таком состоянии мужчина. — И что ты предлагаешь? Может, затопить весь остров?! Или сплясать какой-нибудь идиотский танец, чтобы отогнать злых духов?! — женщина, всё же не выдержав напора эмоций, разразилась криком, а потом так же внезапно затихла. Рука Деймоса очень недвусмысленно сжимала её горло, по неясной причине незаметным движением проскользнув мимо глаз. Кассандре не было страшно, но волнение вновь поднялось от сердца; потому что если она умрёт, то уже никто не сможет спасти её родной мир от разрушения. — Ты думаешь, что одна такая избранная? Что никто, кроме тебя, неспособен остановить разрушение? Ты правда внушила себе, что единственная на свете, что способна разобраться с этой проблемой? С каждым вопросом пальцы всё сильнее сжимались, прочерчивая на коже борозды. Кассандра почувствовала тошноту и недостаток кислорода только после второго вопроса. Как-то незаметно в голове пронеслось воспоминание о том, как они с братом бились на горящем огнём поле битвы. Тогда это было последним шансом вернуть своего родственника, самого близкого после родителей человека назад, в семью. Но они оба облажались и так же внезапно прониклись уважением. Правду говорили, что сталь сближает врагов. И они поняли друг друг без слов, только лишь скрестив клинки... Тогда... он так же был близок и жесток, прижимал острое лезвие у горла, с каждым словом надавливая всё сильнее, пока не остановился. Кассандра до сих пор не могла понять, почему он не убил её, что заставило его опустить меч. Деймос же, не видя отклика, остановился. Удушение сестры не было его конечной целью, скорее, средством для достижения поставленной цели. Но, посмотрев в затуманенные от нехватка кислорода и от воспоминаний глаза женщины, внезапно сменил курс. На один-единственный момент его пальцы сжались чересчур сильно, полностью перекрывая доступ к воздуху, едва не ломая шейные позвонки, а уже в другой раз резко отпустили горло с тем, чтобы с силой притянуть лицо Кассандры за затылок к себе. Кассандра из-за резкого контраста на некоторое время лишилась зрения и ощущения реальности, потому и не заметила, как брат собственнически подмял её за талию и затылок к себе, прикусывая губы и коленом подталкивая в другую сторону. Очнулась она только тогда, когда ощутила на запястьях не мужские пальцы, как сначала подумала, а крепкие, стальные, верёвки. Это мигом привело её к ожесточённому сопротивлению, но в прочем не дало результатов. — Деймос! — прорычала наёмница. — Что? — тот с невинным видом усмехнулся уголками губ, крепко привязывая ещё и ноги сестры. — Немедленно отпусти меня! Деймос полностью проигнорировал требование, с игривой задумчивостью прошептав Кассандре прямо в лицо: — Знаешь, твои губы меня всегда сводили с ума. Ты бы хоть их так часто не покусывала, а то сил терпеть даже у меня не найдётся. Настроение быстро поднималось у мужчины. Какая же хорошая идея ему пришла в голову и даже ведь почти сил никаких не приложил. А Кассандра зависла, в шоке от его слов. Ну конечно! Алексиос до сих пор воспринимает её как чужую, а не родную сестру! Пока она подвисала в растерянности, Деймос успел скрутить всю её, чтобы наверняка, учитывая, насколько она была сильной. — Не волнуйся, это временная мера. Как решу вопрос, обязательно освобожу тебя. Деймос отыскал в сундуках один большой мешок. Ему требовалась конспирация, ведь не все в Спарте поймут, если он протащит на своём плече громко ругающуюся сестру, связанную так, что покажется, будто она особо опасная преступница. Кассандра недовольна заёрзала, как увидела, что вытаскивал на свет мужчина. — Не позволю! — и активнее задрыгала. — Ты не можешь! И вообще... ты не сможешь прикоснуться к посоху! — О, дорогая, а с чего ты взяла, что я вообще прикоснусь к тому чуду? У меня, видишь ли, имеются другие способы избавиться от проблемы. Заметь и потом поблагодари, твоей проблемы... Стентор ничего не сказал, когда передавал управление кораблём своему названому брату. Так же ничего не говорил, когда заметил, как дрыгался мешок за спиной Деймоса. Он лишь устало вздохнул и прошептал, так, чтобы никто, кроме него, не услышал: — О, Зевс, когда это закончится!