Игра двух огней

Марион смогла спокойно вздохнуть только тогда, когда Блум оказалась в ее руках. — Ты меня так напугала, дочка, — сказала она, обнимая ее и зарываясь пальцами в непослушные рыжие волосы девочки. Такие же, как у нее самой в молодости. — Прости, мамочка. Я не хотела убегать так далеко. Я и сама испугалась, — оправдывалась Блум, поглаживая лицо матери своей маленькой ручкой. Марион улыбнулась ей и посадила девочку на лошадь впереди себя. Так ей будет спокойнее. Она с благодарностью взглянула на Оритела, который смог отыскать малышку в этом большом лесу. Тот улыбнулся в ответ и вскочил в седло. Они неспешно поехали обратно к замку. Марион решила, что разговор о том, как Блум все-таки оказалась здесь не стоит откладывать в дальний ящик. — Дорогая, — мягко начала она, — как ты забралась сюда? Женщина почувствовала, что ее дочь слегка напряглась, но так как она сидела к ней спиной, Марион не могла понять какие эмоции сейчас царят на ее лице. — Я просто обиделась на Дафну — вот и все, — кратко ответила Блум. Марион обеспокоенно взглянула на Оритела. Тот нахмурился. По его глазам можно было прочесть, что как только они прибудут в замок, Дафну будет ждать по-настоящему взрослый разговор. Обычными предупреждениями она в этот раз не отделается. — А что случилось с твоими руками, Блум? — спросил он. Орител еще в самые первые секунды заметил многочисленные недавно зажившие царапины на них. Как впрочем и Марион. — Я упала, — соврала девочка, зарывшись лицом в гриву лошади. Ей непривычно было так нагло врать собственному отцу, но она не хотела ухудшать их и без того плохие отношения с Дафной. — Упала значит, — медленно произнес Орител, отвернувшись в противоположную сторону. У Марион защемило сердце. Сопоставив все факты — примятые розы, израненые руки Блум и ее побег, она поняла, что произошло на самом деле. Вероятней всего, что старшая сестра заботливо отправила младшую поваляться в колючих кустах. Марион одинаково любила своих дочерей — видит Дракон. Но почему же Дафна не может быть более покладистой? В кого она такая пошла? Именно по этой причине Орител и уделял ей гораздо меньше внимания, чем Блум. Естественно Дафну это злило. Марион пыталась ему это объяснить, и он правда старался наладить отношения со старшей дочерью (и когда они только успели резко испортиться?), но все было зря. Дафна продолжала дуться на отца и, казалось, все больше погружалась в свой собственный мир, в котором не было места ему и младшей сестре. Да и мать она обычно впускала туда без особой охоты. Разве что когда просила перед сном спеть ей что-нибудь. Женщина вздохнула. Она не знала, в какой момент случился их с Орителом прокол в воспитании. Вполне вероятно, когда они узнали, что у Блум есть способность управлять огнем Дракона и стали уделять Дафне меньше внимания. Можно ли вообще сейчас что-то исправить? Насколько сильно дочь обиделась на своих родных? Остаток пути они ехали молча. Марион была погружена в свои тяжкие думы, Орител тоже. А Блум крепко сжимала рукой в кармане платья маленькую бумажку, стараясь сделать так, чтобы родители ее не заметили.

***

— Орител, — сказала Марион, мягко дотронувшись до его плеча, когда они спешились и остались вдвоем возле конюшни. Блум в это время уже убежала домой. — Орител, пожалуйста, не дави на Дафну. — Она причинила вред своей младшей сестре, Марион. Разве это — нормально? — спросил он, нахмурившись. — Ранее я был к ней слишком мягок и не замечал ее выходок. Считал, что она еще маленькая и до конца не ведает, что творит. А что касается Блум… Блум никогда не хотела ее выдавать, по всей видимости. Как сегодня. А кто знает, сколько таких «проделок» совершала Дафна и раньше? Марион поджала губы. Впервые в жизни она не знала, что ответить. Ее рука слабо соскользнула вниз с плеча мужа. — И все равно, я тебя прошу… — Хорошо, — выдохнул Орител. — Я не буду ругаться на нее. Постараюсь решить проблему мирным путем. Марион посмотрела в лицо мужчины с любовью. — Спасибо, — едва слышно произнесла она. — Ты всегда меня понимаешь.

***

Дафна сидела на своей кровати за желто-розовым балдахином и яростно пыталась наколдовать огонь на своей ладони. В конце концов она тоже из этого проклятого рода, Дракон бы всех побрал! — Давай же, ну! — крикнула она. Ни намека на огонь. Разве что из кончиков пальцев вылетели слабые золотистые искорки. Блондинка разочарованно зашипела от злости на себя, на сестру и на своих родителей. Кто виноват, что она родилась без такой способности? Кто виноват, что глупая рыжуха удрала в лес, не успела она и глазом моргнуть? Кто? Кто? Кто? Кого Дафна должна винить в своих провалах и собственной никчемности? Она вскочила со своей постели и устремилась к окну. Увидев двух лошадей, пасущихся возле конюшни, Дафна поняла, что родители уже прибыли. И скорее всего их поиски увенчались успехом, раз во дворце все перестали слоняться туда-сюда от переживания за младшую наследницу престола. Она подумала о том, что сейчас ее скорее всего настигнет кара в виде родительской нравоучительной лекции. Что ж, ну и пусть. Словно в подтверждение ее словам, до блондинки донесся топот тяжелых отцовских сапог. Она усмехнулась и подскочила к кровати, а затем взяла первую попавшуюся книгу и сделала вид, что полностью погружена в чтение. Дверь в ее комнату открылась. — Дафна. Мне нужно с тобой поговорить. Отложи свою учебу на некоторое время, — сказал Орител довольно мягко, войдя внутрь и усевшись рядом с ней. — Но папа, я не могу. Завтра у меня по расписанию контрольный урок по усвоению хороших манер, — сказала она слащавым голоском, хотя внутри нее все было холодным, словно лед. Она уже привыкла играть какие-то определенные роли для определенных людей. Волновал ли ее этот дурацкий урок? Конечно же нет. Но она сделала бы все, лишь бы не слушать очередную порцию упреков, которые так или иначе связаны с Блум. — На этот раз разговор действительно важный, доченька. Дафна еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. По итогу она отложила книгу и чинно пригладила руками подол. — Я слушаю, отец. — Зачем ты толкнула Блум в кусты? Началось. — Но папа, я ничего такого не делала. Она сама туда свалилась. Оступилась — с кем не бывает. Наткнулась на камень и… — Дафна, поблизости нет никаких камней, — уже не так мягко произнес Орител. — Прекрати врать. Блондинка поняла, что это действительно бесполезно и вздохнула. — Ну да. Я сделала это. Я толкнула ее. А почему она махала своим огнем прямо перед моим лицом? — Дафна! Она же могла выколоть себе глаза! Зачем ты так жестоко относишься к ней? Девочка молчала. Она насупилась и упрямо смотрела в одну точку. Орител заметил, что этот знак означает, что Дафна больше ничего сообщать ему не намерена. — Дочка, ты же понимаешь, что так нельзя относиться к собственной сестре… — А вы понимаете, что любить детей нужно одинаково?! — вспыхнула Дафна. Ее эмоции, которые так долго копились внутри стали прорываться сквозь показную маску безразличия и холодности ко всему. — Почему ей все, а мне ничего? Блум, поехали покатаемся. Блум, давай сходим на рынок. Блум то, Блум се. А я в это время сижу здесь или занимаюсь уроками. Мне уже осточертели эти книжки! С этими словами она метнула увесистый томик в противоположную стену. Он упал, не успев ее даже коснуться. — Да, у меня нет огня Дракона, как у мамы. И что теперь? Меня можно меньше любить? Я не достойная дочь своего отца и матери? — сквозь слезы кричала Дафна. Она уже давно соскочила с кровати и мельтешила перед опешившим Орителом. — Я ненавижу свою сестру, отец! Ненавижу, потому что она во всем лучше меня! — рыдала блондинка. — Она похожа на тебя с мамой, а я? Белая ворона — вот кто я. Думаешь, что я не слышу что обо мне говорят жители Домино? Неспособная защитить себя, неспособная наколдовать что-либо! Просто пустая ветвь генеалогического древа, да? Плач сотрясал худые плечи четырнадцатилетней девочки. Она стояла посреди комнаты и не успевала вытирать многочисленные слезы рукавом своего платья. Орител ничего не сказал в ответ на ее гневную тираду. Он просто подошел к ней, обнял и крепко прижал к себе. Девочка поначалу попыталась его оттолкнуть, но когда поняла, что это бесполезно, вцепилась в его красную жилетку своими руками и продолжала плакать. — Прости меня, Дафна, — наконец-таки смог сказать он севшим голосом. — Прости меня и Марион.

***

В это время Блум в своей комнате уже переоделась в чистую одежду и вовсю с любопытством разглядывала бумажку, подаренную ей незнакомцем, одновременно размышляя о том, как завтра ей намеренно можно ускользнуть незамеченной из замка.