Нас не простят

Слизеринцы стояли спиной к двери. Стоило Гермионе заметить светлый затылок, кабинет директора перестал существовать, как и Гарри, который выглядел так, словно готов был в любой момент схватить ее в охапку и помчаться в больничное крыло. По рукам поднималось гудение, перекидываясь на плечи, шею, вибрируя в груди и раскаленной струёй ниспадая в живот. Подкашивались ноги, несмотря на две порции зелья бодрости, выпитые после приступа. Она спрятала трупную бледность с синим отливом за чарами гламура, но все равно выглядела неважно и знала об этом, когда поймала болезненный блеск карих глаз в отражении зеркала. На всей поверхности тела Грейнджер обнаружила случайные переплетения выпуклых фиолетовых вен и паутину красных капилляров, полопавшихся под кожей цвета первого снега. И это звучало бы поэтично, если бы не выглядело так, словно ее тело готовилось развалиться на части. Из воспаленных царапин на правом предплечье просачивалась кровь, а, казалось бы, побледневший уже шрам на левой руке вздулся и непрерывно чесался, словно был оставлен вчера. Но теперь, стоя за его спиной и рассматривая идеально прямую осанку, широкие плечи и мантию без единой складки, Гермиона ощущала необъяснимый прилив сил. И была уверена, он — ключ к разгадке. — Мистер Поттер, Мисс Грейнджер, вы как раз вовремя, — поприветствовала их Макгонагалл. Малфой вздрогнул и медленно, будто с опаской, обернулся, а девушка попыталась сглотнуть поднимающуюся по пищеводу панику вперемешку с уже привычной непостижимой злостью. В свете свечей он напомнил серые сумерки зимой, когда голые ветви пронзают лунный шар. И морозное дуновение приподняло волоски от прямого взгляда льдистых радужек. Гермиона смотрела на неровную челку, спадающую на лоб, острые скулы, резкую линию сжавшейся челюсти и плавный изгиб розовых губ. Его красота была опасной, как заточенное лезвие клинка. Смертоносной. И все слова, которые она попыталась себе сказать, обессилено рассыпались на нечленораздельные гласные, оседая иглами на дне желудка. Потому что Гермиона знала его. Не злобного мальчишку из детства, не пожирателя смерти и не мужчину, выкованного и закаленного войной, что сейчас стоял перед ней. Кого-то другого, но очень похожего. И этот кто-то имел непосредственное отношение к тому, что творилось с ее памятью. Ей осталось выяснить, какую роль тот сыграл: был ли он невольным свидетелем или непосредственным палачом. — Подойдите ближе, — продолжила директриса, и им пришлось поравняться со слизеринцами, а Грейнджер явственно ощущала на себе чересчур пристальное внимание. — Через месяц состоится Хэллоуин и для сближения факультетов… Драко продолжал неотрывно смотреть на нее, не контролируя себя, потеряв ощущение пространства и не слыша ничего, кроме бешеного ритма пульса в ушных каналах. Когда он увидел ее, время споткнулось и замерло на границе пересечения их взглядов. Эмоции в ее глазах резко контрастировали с воспоминаниями о том, как она когда-то смотрела на него. И это ощущалось ударом под дых. Ее лицо снова скрывали чары гламура, но Малфой видел окрашенный в красный белок и оттенок истощения в выцветшем карем море, которое сейчас напоминало скорее засохшую потрескавшуюся землю, чем пьянящую смесь карамели и шоколада. Тонкость шеи, что он мог бы сломать ее легким движением одной руки, узость плеч и слишком свободная школьная мантия формировали девушку, которая была далека от той, кого Драко видел прежде, даже во время войны. Хотя он надеялся, что сам не похож на синоним увядания. Но каштановые кудряшки, убранные в небрежный низкий пучок, и выбившиеся из прически пружинистые завитки заставляли покалывать пальцы от желания убрать их. Как раньше. Однако эти мысли, скачущие по сокрушенным обвалам его мыслей, не были главной причиной такого удушающе болезненного чувства, в стальной хватке стискивающего горло. Его эпицентром стали восемь букв, нервная пульсация которых выталкивала последний воздух из изнеможенных перебоями в дыхании легких. Гермиона. Слоги не высказанным шепотом застыли на губах. Такая же мучительно красивая, даже похудевшая и выглядящая хуже, чем когда-либо. Такая же нереальная, подобная прекрасному сну, от которого прежде он боялся проснуться и жил бок о бок с этим страхом. Все также властвующая над его существом, способная вознести выше звезд или низвергнуть в пучины ада. Которая могла бы убить его одним словом. И даже не взирая на отчуждение в родных глазах, на злость, на отсутствие узнавания, Драко все равно хотел, чтобы она снова посмотрела на него. Потому что ни война, ни время порознь, ни на йоту не изменили его чувств. Он стал другим, но блядская уверенность, что эта маленькая девушка держит весь его мир в своих руках, не поменялась. Если бы она была огнем, он бы добровольно сгорел в нем дотла. — Мистер Малфой? У вас остались вопросы? Кто-то дернул его за локоть, заставив нехотя оторваться от нее и вынырнуть из блуждания по лабиринту памяти. Драко перевел осоловелый взгляд вначале на нахмуренного Блейза, а после на приподнявшую брови Макгонагалл, постукивающую по столу ногтем указательного пальца. — Нет, — жалко даже для собственного слуха прохрипел он. — Нет. Твою же чертову мать. — Прекрасно. Тогда, хорошего вечера. Подготовку лучше начать заранее. И, надеюсь, что вы ответственно отнесетесь к поручению. Малфой уловил легкую тень движения на периферии зрения и снова повернулся в ее сторону, будто его дернули за невидимую нить. Или за херов поводок. Они с Поттером уходили. Тот бросал на него двусмысленные взгляды, но Драко было охуеть как насрать на неубиваемого святого дегенерата, потому что в центре его внимания была колышущаяся у колен мантия и хрупкие щиколотки. Он упрямо смотрел ей вслед, пока гриффиндорцы не скрылись на лестнице, а Блейз не пихнул его в плечо. — Пойдем, — шепнул он. Его пошатывало из стороны в сторону, а краски кабинета смазывались, рисуя совершенно иную обстановку и иных людей, отчего каждый шаг ощущался ножом под ребра. — Ты в норме? Я, блять, никогда не буду в норме. — О чем говорила Макгонагалл? — зачем она была здесь. — Естественно, ты не слушал, — покачал головой Блейз, спускаясь по ступеням. — Не убивай гонца, но тебя ждет непростой месяц. Забини замолчал, собираясь с духом, и бросил на Драко поверженный взгляд, заставив снова задержать дыхание. Легкие, блять, не справлялись. И таким темпом в принципе нахер откажут. — Я, ты, Поттер и… — сжал он зубы, — она будем заниматься подготовкой к празднику в честь Хэллоуина. — Что, блять? — остановился Малфой в попытке переварить информацию заторможенным сознанием, которое все еще стояло перед столом директрисы и смотрело на нее. — Мне еще раз повторить? Гениальный в своем идиотизме план по сближению факультетов. Мы, вроде как, должны показать пример, что Слизерин и Гриффиндор способны взаимодействовать, не убивая друг друга. — Ебаный в рот! — выплюнул Драко, зажмурившись и сжимая переносицу, пока не ощутил боль от давления. Покачнувшись, Малфой уперся ладонью в стену. Он был болезненно истощен жалкими минутами, проведенными с ней в одной комнате, часы же перекрутят его в труху и однажды Драко не сумеет собрать себя по кусочкам. Но предательская мысль, которую он не хотел признавать и лучше бы сломал себе пальцы один за другим, чем принял ее, билась раненой птицей в груди. Втайне Малфой был рад факту, что сможет просто находится с ней рядом. Ебаный мазохист.

* * *

— Люмос. Луч прожег темноту и упал нечетким кругом на треснутые половицы. Пыль скрипела на зубах, перша в горле. Сквозь заколоченные дыры окон пробивался тусклый лунный свет. Драко повел рукой с палочкой вдоль помещения, отмечая знакомые изодранные пожелтевшие обои, лоскутами припадающие к полу, кровать в углу с линялым бардовым балдахином, сломанной ножкой и отсыревшим матрасом, древний перекошанный комод и относительно целый табурет. Кашлянув, он сделал несколько шагов и опустился на колено. Нащупав пальцами зазор между досками, Малфой направил луч на них, и потянул за половицу. Та легко поддалась, за ней последовала следующая, пока рядом не образовалась небольшая куча из четырех покореженных временем деревяшек. Зажав палочку в зубах, он просунул руки в образовавшийся проем и вытащил коробку. Подрагивающие ладони испачкались в толстом слое пыли. Драко знал, что стремление прийти сюда снова отдавало мазохизмом, но их встреча разбередила слишком многое, поэтому сопротивляться не осталось ни сил, ни желания. Крышка поддалась легко. Волшебный свет обрисовал контуры стопки писем, перетянутых бечевкой, десяток фотографий, немножко облезлое перо, пузырек с духами, подвеску в форме звезды, инкрустированную крошечными бриллиантами, рубиновые сережки, засохшую розу, первое издание истории Хогвартса, золотые треугольные запонки с вставкой из черной эмали, кожаный браслет с серебряной вышивкой в виде выдры и две зачарованные монеты. В коробке покоились свидетельства их любви, сплетенные из золоченных хвостов комет. Лишь след, оставшийся на черном покрывале настоящего, который рано или поздно исчезнет окончательно. Вытащив изо рта палочку, он подцепил пальцами одну из магловских фотокарточек. С нее улыбались юные и счастливые другой Драко и другая Гермиона. Малфой в мельчайших подробностях помнил этот день в центре шумного Лондона, когда пахло раскаленным летним солнцем асфальтом, сахарной ватой и мечтательной безмятежностью. На ней был летний сарафан в мелкий цветочек, две косички и ощущение первой любви в блеске глаз. Тогда их не волновали никто и ничто, кроме них самих и переплетенных пальцев, сотен поцелуев и неповторимого ощущения свободы, потому что в магловском Лондоне они были лишь парой подростков без удушающего веса ярлыков и стереотипов. Этот день являлся одним из многих в череде, проведенных с ней. Беззаботных, теплых, сладостных дней. Зажмурившись, он судорожно выдохнул. Держать в руках их воспоминания — как порезаться о битое стекло. Ему казалось, что кто-то влил в трахею цемент, и кислород застревал, не достигнув легких. Чувство потери звенело в ушах и пробирающая до костей тоска горько рыдала внутри. Может быть, ему тоже стоило избавиться от воспоминаний. Может быть, это его бы спасло. Может быть, это уничтожило бы его бесповоротно. Согнувшись, Драко прижал фото к груди, где все еще билось сердце. И задрожал.

* * *

— Блейз! Забини ускорил шаг. — Остановись! Блейз! Он тряхнул головой, вспоминая линии коридоров и ища пути отступления. — Пожалуйста!.. Выругавшись сквозь стиснутые зубы, слизеринец затормозил. У него не было времени на разговоры. Потому что Драко выглядел как камень, катящийся в пропасть, и от безнадежности, спрятанной в глубине стальных глаз, по позвоночнику прокатился озноб. Друг куда-то ушел, вяло махнув рукой, а Блейз должен был его найти. Должен был, пока не стало слишком поздно. Впрочем, не исключено, что «поздно» настало, и именно парализовавший его страх не дал возможности отреагировать сразу. Его снедал стыд, и горечь, и отчаянная необходимость повернуть время вспять, чтобы не отворачиваться тогда, когда друг нуждался в нем. Еще раньше, когда появились первые догадки, ему необходимо было продемонстрировать, что при любых обстоятельствах останется на его стороне, что поддержит, поймет и, блять, поможет. Вот только смысла от этих утверждений задним числом — круглый ноль. Пожирающее чувство вины ничего не изменит, и ему остаётся быть другом в настоящий момент. В эту секунду. Сейчас и в будущем, на которое он пока что в силах повлиять. — Чего тебе? — бросил Забини, оборачиваясь без спешки, с какой летел по коридору. — Почему ты сбегаешь от меня? — Я не сбегаю, — скривился он, блуждая взглядом по каменным стенам и перебирая варианты, куда мог уйти Драко. Их было чересчур много и мало одновременно. — Ты даже не смотришь на меня, — в голосе явно сквозила обида. — Даф, мне нужно идти. Говори быстрее, что хотела. — За Драко? — печально ухмыльнулась она. — Он не маленький ребенок, которому нужна нянька в твоем лице. Блейз стрельнул в нее раздраженным взглядом, но не нашел в себе реальной злости. Девушка неуверенно топталась перед ним, заламывая худые пальцы. Светлые волосы, убранные за уши, струились по плечам, и неуверенность плескалась в голубых радужках, пронизанных светло-фиолетовыми каплями, в которых растворялась утренняя роса. У Забини невольно перехватило дыхание. — Ты ничего не знаешь. — Нет, Блейз, — всплеснула она тонкими руками, — я знаю. Ты с начала года бродишь за ним, как тень. Постоянно следишь и ведешь себя так, будто если Малфой не поест или не придет на занятия под твоим чутким присмотром, мир исчезнет. У тебя всегда была к нему какая-то болезненная привязанность, но это переходит всякие границы. Забини недоуменно вскинул брови, не узнавая девушку напротив. Всегда тихая, робкая и молчаливая Дафна вдруг нашла в себе не только слова, звучащие горькой правдой, но и смелость произнести их ему прямо в лицо. Впрочем, не осталось никого, кого не изменил бы прошлый год, темный для каждого из них, но он только сейчас заметил, какими разительными оказались перемены. — Какое тебе дело? — устало проговорил он, почесывая ногтем бровь. — Не грубо ли начинать разговор с претензий к моему поведению, которое, кстати, не имеет к тебе абсолютно никакого отношения? А как же: «Как поживаешь, Блейз?», «Как дела, Блейз?», — м? Сморщив маленький нос, Гринграсс сложила руки на груди и переместила вес на одну ногу, выгибая бедро, что заставило его посмотреть на плавную округлость и чуть-чуть задравшуюся юбку. — Ты даже ни разу толком не взглянул на меня, кроме тех случаев, когда это касалось Драко. Почему… — облизнула она губы, опуская взгляд, в котором вихрилось множество обнаженных и откровенных эмоций, давно лишних между ними, и впиваясь пальцами в локти, — почему ты не отвечал на письма? — Я все сказал перед отъездом, — отрезал Блейз, отворачивая голову. — Кто ты? — надрывно прошептала она. — Кем ты стал? Я совсем не вижу Блейза Забини, только ручную собачку Драко Малфоя. — Я не!.. — Не отрицай. Хотя бы здесь не лги. Ты понимаешь, что даже когда мы встречались, в твоем списке приоритетов я шла после Драко? Он всегда на первом месте. И ради него ты пошел бы на что угодно. Это ненормально. — Даф, только из уважения к нашему общему прошлому и тебе, я не посылаю тебя нахуй прямо сейчас. Но учти, я близок к этому, — сухо отреагировал Блейз, окидывая ее красноречивым взглядом. — Мне плевать на твое мнение, на твои претензии и на тебя в принципе, поэтому благодарю за беседу, но вынужден откланяться. У меня, как ты проницательно заметила, другие приоритеты на первом месте. Отвернувшись, он возобновил шаг, ощущая лопатками обиженный взгляд. Сейчас Забини не мог позволить себе задумываться и об этом. — Да ему на тебя плевать! — крикнула она. — Ему всегда было на всех плевать, а сейчас особенно! Блейз стиснул кулаки пока не ощутил боли в суставах. — Он бросит тебя! Как всегда бросал! Я никогда тебя не бросала! — Приоритеты, Даф, — с насмешкой отозвался Забини, чувствуя, как колкий спазм выкручивает внутренности. — Ты — внизу списка.

* * *

— Ладно, разговор так разговор, — согласилась Джинни и уселась на диван рядом с Роном. Гермиона осторожно опустилась в кресло, стараясь не кривиться от боли в мышцах, а Гарри так и остался стоять возле камина. Вчера ей хватило сил только на то, чтобы добраться до постели и забыться паручасовым беспокойным сном, все оставшееся время ночи пришлось провести перечитывая книги об Обливейте и листая блокнот, добавляя туда новую информацию. Сегодня же Гермиона решила начать принимать укрепляющие зелья, которые откуда-то для нее достал Поттер, возможно, они хотя бы немного улучшат ее физическое состояние, потому что гламурные чары скрывали реальность все хуже и она стала ловить на себе озадаченные взгляды однокурсников. Лишь вопрос времени, когда друзья припрут ее к стенке и силком потащат к мадам Помфри. Гарри уже был на пределе. — Но сначала, — встрепенулась Уизли, утыкаясь серьезным взглядом в Грейнджер, — что с тобой? — О чем ты? — хрипло смутилась девушка, пряча глаза за волосами. Джинни же посмотрела на нее так, словно хотела сказать: «Хорошая попытка». — Твои заглушающие чары не всегда работают, Гермиона. Ну и выглядишь ты, мягко говоря, нездорово. — Я… — начала Грейнджер, бросая на Гарри беспомощный взгляд, — я пока не могу всего рассказать. Простите. Я не готова, мне нужно еще немного времени, чтобы разобраться. На самом деле, ей не хотелось посвящать в тайну потери памяти кого-то другого, кроме лучшего друга. И она не могла найти весомых аргументов помимо смутного предчувствия, что секрет принадлежит не только ей. Будто за ним скрывалось намного больше, чем знала сама Гермиона и, когда кусочки мозаики встанут на свои места, девушка не пожалеет об эгоистичном решении. Джинни несколько секунд сверлила ее упрямым взглядом, после тяжело вздохнула и, сдавшись, откинулась на спинку, складывая руки под грудью. — Хорошо, я тебе верю. Так о чем вы хотели поговорить? Гарри нервно поправил очки и засунул ладони в карманы джинсов. — Мы с Гермионой будем заниматься подготовкой к Хэллоуину. — А почему не старосты? — поинтересовался Рон. — Это, — качнулся на пятках Поттер, — идея профессора Макгонагалл. Мы будем работать с Забини и Малфоем. — Что? — воскликнула Уизли, чьи глаза расширились, а рот пораженно приоткрылся. — Для сближения факультетов, — успокаивающим тоном пояснила Грейнджер. — Нам нужно улучшить атмосферу в школе, иначе мы не сможем нормально учиться. Чувство стыда из-за того, с какой легкостью она вплетала ложь в правду, скреблось по грудной клетке. Обман все разрастался, и Гермиона знала, что рано или поздно пузырь не выдержит и лопнет, окатив их всех ошметками неприятных последствий. Но сейчас ей хватало борьбы на одном фронте — с ее собственным мозгом, готовности вступать в новые битвы совершенно не осталось. Поэтому с губ так просто срывалось вранье, хотя, как бы иронично это ни звучало, когда-то давно она совсем не умела лгать. — И что вы хотите от нас? — тихо спросил Рон. — Понимания, — дернул уголком губ Гарри. — Мы знаем, что вам тяжело. Но продолжать войну — это значит обесценить все те бесчисленные потери, которые мы понесли. Мы победили гигантской кучей жертв, добились мира, теперь наша обязанность не разрушить его снова. Тишина, повисшая между ними, была на вкус как пепел и сажа. Под закрытыми веками зеленые вспышки мешались с красными. И древко липло к окровавленным пальцам. Вдали по краям горело небо и дыхание пламени касалось чумазых щек. Но они продолжали жить, неся эту войну с собой. На своих плечах. Скрывая ее присутствие во взмахе ресниц и морщинках в уголках губ. — Ладно, — отозвался полушепотом Рон, рассматривая языки огня в камине. — Ладно. Джинни безмолвно кивнула. — Что ж, — кашлянул Поттер, часто моргая, растроганный, что его заранее подготовленная речь возымела эффект, — мне нужно отойти по делам. Гарри спиной отступил на шаг, развернулся и вышел из гостиной. Джинни и Рон заговорщически переглянулись и уже собрались что-то сказать, набрав в грудь воздуха, как Грейнджер выудила из-под свитера карту. — Гермиона? — почти подпрыгнул Уизли, не веря собственным глазам. — Откуда ты ее взяла? — Из его сундука, — пожала плечами девушка. — Вы же хотели сказать, что Гарри странно себя ведет? Я тоже заметила, — кончик палочки ткнулся в пергамент. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость. — Ты хочешь проследить за ним? — бормотал Рон. — Но это… это… — Гениально! — хлопнула в ладоши Джинни и придвинулась ближе к подруге. — Посмотрим, что он так неумело прячет. — Вы знаете, что это нарушает все законы дружбы? — не унимался гриффиндорец. — Если Гарри узнает… — Он не узнает, если ты ему не скажешь, — с предупреждением в голосе заметила Джинни. — А ты ведь не скажешь, да? — Не буду я болтать, но… — Вот и чудесно. Куда он идет? — Не понимаю, — нахмурилась Гермиона, следя за именем друга. — По-моему… — она немного сместила взгляд, обнаружив Забини и Малфоя в туалете плаксы Миртл, — не может быть. — Что там? — поддавшись общему настрою, склонился над картой Рон и присвистнул. — Мерлиновы подштанники! Шокированная троица досмотрела, как Гарри присоединился к слизеринцам, и недоуменно замерла. — Что он забыл в их компании? — просипела Грейнджер, чувствуя, как расширяются ребра и невыносимое желание пройтись ногтями по правому предплечью сводит пальцы судорогой.

* * *

Драко постукивал ногтями по подоконнику и считал плитки на полу. Строгость чисел успокаивала взбудораженное сознание и позволяла отвлечься от смерча из мыслей, бушующего в клетках его измотанного организма. Малфой отчетливо понимал, что с ним произойдет, если он даст слабину, но желание хоть немного прикоснуться к прошлому было настолько сильным, что сопротивление оказалось невозможным. А теперь он пожинал плоды, проснувшись с четким ощущением, что вместо отдыха ему пришлось сойтись в жестокой схватке с дьяволом или Волдемортом собственной персоной. Ныли мышцы, саднило кожу и щеки были мокрыми вовсе не от пота. Опустошение не позволяло подняться несколько долгих минут. — Где ты вчера был? Сбившись со счета, Драко недовольно выдохнул через нос и перевел потерянный взгляд на Блейза. В помещении стоял полумрак, разбавленный мутным лунным светом сквозь грязные окна. — В Визжащей хижине. — Зачем? — удивился Забини, подпиравший спиной одну из закрытых туалетных кабинок. — Я спрятал там вещи, которые… — Малфой замолчал, ощутив острый укол в области сердца, и отвел глаза, — неважно. — Ясно, — отозвался Блейз и облокотился затылком о дверцу. Драко нужно было отвлечься, поэтому он читал записку от Поттера с отголоском воодушевления и надеялся, что подробностей расследования будет достаточно, чтобы переключить внимание. Постоянное кипение в вареве из призрачных возможностей и не менее призрачных видений ушедших дней усугубляло его неустойчивое состояние. Ему нужно было как-то жить, как-то двигаться вперед и как-то заставить себя оставить прошлое в прошлом. Вот только способ, каким это стало бы возможным, был ему неизвестен. А отвлечение чем-то помимо алкоголя и поимки сбежавших пожирателей вызывало тошнотное чувство отвращения. Драко не смог бы заменить ее никем и ничем. И это буквально пробирало до дрожи. Существовало множественно неизлечимых болезней, возможно, она была одной из них. Возможно, на самом деле он и не хотел лечения. Чуть слышно скрипнула дверь, впуская частицы яркого света свечей из коридора и запирая внутри их гаснущие отголоски. Поттер опоздал. — Ты сюда из Лондона полз? — проворчал Малфой, окидывая гриффиндорца фирменным презрительным взглядом. — Меня задержали, — ощетинился Гарри. — Я получил сообщение, что… — не договорив, замолчал Поттер, непонимающе таращась на Забини, правая ладонь машинально выудила из заднего кармана палочку. — Он в курсе. Продолжай, — проговорил Драко и оттолкнулся от подоконника. — Есть новые зацепки? Подозрительно сверкнув зелеными глазами за стеклами очков, гриффиндорец спрятал палочку обратно, но менее напряженным не стал, будто подсознательно ожидал нападения и был к нему готов. — Проверили Фарлоу. Оказывается, он проявлял лояльность к новому правительству во время войны, но близко дружил с маглорожденным волшебником. Помог ему скрыться, правда его все равно схватили в итоге. — Это многое объясняет, но все равно мелковато. — Так и есть, — согласился Гарри. — Слишком жестоко. Да и это еще нужно было постараться раскопать. Малфой опустил голову и засунул руки в карманы брюк. Задумчивость, отпечатавшаяся на лице, сдвинула брови к переносице. — Они ищут предателей, — пробормотал Драко. — Что? — слишком громко воскликнул Блейз, отчего эхо прокатилось вдоль стен. — Им не интересны победители. Они хотят мести тем, кто не был предан до конца, — холодно пояснил Малфой и пристально взглянул на Поттера, в полумраке его серые глаза отливали ониксом. — Хотят найти тех, кто подрывал режим изнутри. Как Снейп. — Как ты, — глухо отозвался Забини. Гарри сжал губы в тугую полоску и нахмурился, переваривая утверждение слизеринца. Перспектива вырисовывалась отнюдь не радужная. — Что с Гойлом-старшим? — как ни в чем не бывало продолжил Драко, игнорируя настойчивое внимание друга, который явно хотел продолжить начатую тему. Потребовать уверений, что до Малфоя не доберутся, но никто из них не мог подобного обещать. Детская наивность рухнула с башни вместе с телом бывшего директора Хогвартса. — Пока ничего, авроры работают над этим. — Они не будут долго ждать, Поттер. Очень скоро нас ждет еще более грандиозное представление. Подобравшись, Гарри напряженно кивнул и прикусил губу. От него насыщенно веяло нервозностью и нетерпением, не имеющим никакого отношения к преступлениям беглых пожирателей. — Забини, оставь нас, — твердым голосом человека, знающего не понаслышке, как управлять людьми, сказал гриффиндорец. — Малфой, есть кое-что, о чем ты должен знать. И это не терпит отлагательств. — Не много ты на себя берешь? — раздраженно хмыкнул Драко, приподняв руку перед Блейзом в останавливающем жесте. Поттер запустил пальцы в волосы и растрепал уже находящиеся в беспорядке пряди. — Гермиона. С ней происходит что-то плохое, Малфой. И я не знаю, как ей помочь.