«Власть, время, гравитация, любовь. Те силы, что реально бьют тебя по заднице, всегда невидимы». © Дэвид Митчелл
С нескрываемым изумлением мафиози в упор смотрел на девушку-эспера, спокойно сидящую за рабочим столом Шоира. Его возмущению, казалось, не было предела. Как какая-то зарубежная компания посмела с такой дерзостью и наглостью, бросить вызов Портовой Мафии? Живые голубые глаза рыжеволосого юноши метали молнии. Он был крайне возмущен и совершенно не знал, как поступить в сложившейся ситуации. Без приказа босса действовать было рискованно, однако и у бездействия также был ряд существенных минусов. Накахара взвешивал каждое слово иностранного агента некоего «Совета семи», он исступленно подбирал альтернативные способы решения поставленной задачи. Сильнейший исполнитель мафии никогда не оставлял неоплаченных долгов, наоборот, эспер с завидным постоянством блестяще завершал все задания, что давал ему босс. Нынешнее положение вещей, ставило юношу в тупик. Он понятия не имел как следовало отвечать на выпады этой... женщины. За неимением должного опыта в правовых вопросах, парень и не мог ответить надлежащим образом. Ему нечем было парировать ее аргументы. Молодой человек не без удивления отметил хорошо поставленную дикцию и грамотную речь иностранки. Она без агрессии, мерно и сдержанно, словно доброжелательный учитель, поясняла все непонятные для юноши нюансы. Неправомерность нахождения на территории больницы вооруженной террористической группировки, выдававшей себя за специалистов иностранного кооператива, была очевидна. Даже сотрудничество этой организации с Йокогамской Мафией не давало ей право занимать задокументированную частную собственность сторонней корпорации. Юноша шумно выдохнул сквозь сжатые зубы, вчитываясь в правоустанавливающие документы, любезно предоставленные шатенкой. Осознавая собственную беспомощность на юридическом фронте, Накахара перевел испытывающий взгляд на представителя «Совета», с вызовом бросив: «Хочешь сказать, что теперь ты здесь главная? Так что ли?» - Эта земля и здание на ней с самого начала являлись собственностью кооператива, отраженной в реестре нашей недвижимости. В последний год клиника перестала приносить доходы, и решением совета глав кооператива было - временное приостановление деятельности центра. В этот год мы не успели обновить лицензию на законную деятельность эсперов компании, поэтому какое-то время нам понадобилось на урегулирование этого вопроса с лидерами Азиатского Сектора, - пояснила Лермонтова, выразительно жестикулируя. - Поэтому говорить о возможном главенстве не приходится. Оно - неоспоримо. Пробейте кадастровый номер данного объекта и все встанет на свои места. Больше вопросов вызывает сам факт того, что Мафия изначально не стала разбираться с этим на правовом уровне. Это вызывает подозрения и некий скепсис по отношению к вашей организации… Несерьезность и откровенная невежественность в бизнесе недопустимы. Вы же сами понимаете это? Девушка с осторожностью подбирала нейтральные конструкции и слова, следя за реакцией исполнителя Портовой Мафии. Лермонтова знала, когда следовало надавить на визави, чтобы тот ощутил с какой серьезностью преподносится та или иная информация. Что-что, а убеждать она умела достаточно ловко и незаметно. Порой собеседник даже не замечал, как попадал в ловушку умелого охотника. Ему казалось, что он самолично, без чьей-либо помощи и чьего-либо наставления делает свой выбор. Но это все было лишь иллюзией и самообманом. Михаил не лгала и не подменяла понятия, она беседовала начистоту и говорила свою правду. А это - многих подкупает. Изучая состояние юноши, недобро глядящего на нее исподлобья, Шу чуть склонила голову на бок. Старая детская привычка, что никак не хотела покидать юную особу и в старшем возрасте. Мысли рыжего эспера путались, его взгляд постоянно бегал от документов к Лерме, от Лермы снова к документам. Мише хоть и смутно, но все же удалось донести основную мысль до молодого эспера. Однако, к ее удивлению, японец стал действовать куда решительнее, чем она предполагала изначально. - Что же мне мешает разнести тут все к чертям, убить тебя и вызвать группу зачистки? - будничным тоном с легкой хрипотцой проговорил мафиози, поднимаясь со стула, стоящего напротив рабочего стола. - Я на порядок сильнее… - Да, вы гораздо сильнее меня. Мне нечего противопоставить вам в физической схватке… осознавать это - даже неловко, - девушка смущенно улыбнулась, наблюдая за тем, как изогнулись тонкие рыжие брови японца. - Но вы этого не сделаете. - ...и почему же? - хмыкнул парень, старательно пытаясь скрыть удивление за безразличием. - Я - член исполнительного комитета Портовой Мафии, мне не впервой убивать людей… Даже то, что ты девушка не имеет никакого значения. - Именно потому, что вы настоящий мафиози - вы меня и не тронете, - уверенно глядя в голубые глаза напротив, произнесла Лермонтова, сложив руки в замок на столе. Накахара обыкновенно приподнял одну бровь, своей полуулыбкой-полуоскалом он как бы давал понять, что именно он здесь владеет ситуацией. Его обманчиво медлительные движения, с легкой неловко-подростковой дерганностью, таили в себе что-то первобытно опасное. Одним своим видом этот человек мог заставить любого трепетать от страха. На инстинктивном уровне от него хотелось держаться подальше. Накахара словно давил и угнетал находящихся рядом людей своей силой. Само его присутствие рядом воспринималось как угроза. Исполнитель недобро блеснул синевой своих глаз, обходя стол справа. Опершись бедром о его край, он выжидающе смотрел на эспера, ловя взглядом любое, даже самое незначительное, движение ее тела. Он ждал ответа. - В рядах Портовой Мафии не держат инфантильных и недальновидных бандитов. Вы - профессионалы своего дела, продумывающие все до мелочей, на несколько шагов вперед. С вашей стороны было бы весьма опрометчиво убивать дипломата возможного делового партнера. У вас нет цели - наживать себе врагов среди международной ассоциации, защищающей права эсперов, - продолжила свои рассуждения парламентер, не сводя глаз с юноши. - А также… Никто не даст вам гарантии, что после моей смерти все вернется на круги своя. Я не единственный представитель “Совета” в Японии. Никто бы не позволил вам остаться безнаказанными после подобного выпада против одного из управляющих делами корпорации. Мы руководствуемся правилом:« Око за око». Иными словами, вам совершенно не выгодно убивать меня, не выслушав мои предложения. Хотя и в дальнейшем это не перестанет быть совершенно неразумным решением. Да и вы, к слову, не похожи на человека недалекого… Надеюсь вам было интересно услышать мое мнение. Михаил чуть более расслабленно устроилась в кресле, расправив плечи и закинув ногу на ногу. Она перевела взгляд на совсем недавно рухнувшею стену, замечая существенные повреждения здания в виде пробитого пола соседнего кабинета.«Невероятная разрушающая способность. Довольно занимательный молодой человек...»
Накахара поджал губы, раздраженно хмыкнув. Рыжеволосый резко подорвался, и принялся шагами мерять кабинет, думая как лучше ему поступить. Никакой альтернативы. Эта девчонка не оставляет ему выбора, перекрывает все возможные пути отхода. Сунув руку в карман черных джинс, член исполкома достал рабочий телефон, пару раз покрутив его в руках, как бы решая для себя: стоит ли доложить об этом инциденте боссу лично, или для начала обсудить с напарником важность всего происходящего. Подозрений иностранный агент не вызывала от слова совсем. Из-за чего юношу охватило стойкое ощущение некой неловкости перед беззащитной, на первый взгляд, девушкой, что совершенно спокойно, стоически сносила его нападки. В какой-то момент ему стало до банального стыдно. Видимых причин этому парень найти не смог, посему просто махнул на все рукой, набирая номер. Он смерил девушку изучающим взглядом, что-то процедил сквозь зубы, и вышел из кабинета через дверь, громко захлопывая ее за собой. Лерма судорожно выдохнула, чуть съезжая вниз по сидению кресла. В какой-то момент девушке действительно показалось, что этот мальчишка ее убьет. Она тихо зашипела, встав с насиженного места, разминая затекшую спину и ноги. Скручивая корпус вправо-влево и делая неглубокие наклоны, Миша услышала характерный хруст в спине.«Эх...Старость - не радость. Особенно в девятнадцать».
Михаил окинула взглядом кабинет. Из коридора до ее чуткого слуха доносился чуть хрипловатый голос мафиози. Накахара разговаривал с кем-то по телефону. Он был тих, что странно. Из тени серванта показалась белокурая макушка Есенина, он не осмелился выйти целиком, боясь быть застигнутым врасплох. Его кислое лицо выражало высокую степень недовольства, которым он поспешил поделиться с коллегой. - Он меня раздражает, - вполголоса протянул Сергей. - Гордец малолетний. Кем он себя возомнил, а? Тоже мне божество какое, возись с ним тут. Сережа говорил вполне серьезно, его лазоревые глаза не лгали. Японец и правда вызывал у него не самые приятные эмоции. Эта угрожающая “аура”, окутывающая исполнителя мафии, распространялась даже на него. Мужчина грязно выругался, осматривая помещение по мере своих возможностей. - Деньги на ремонт перекрытий мы стребуем с этого шкета! - А вот мне показался довольно занимательным этот темпераментный мальчик. У него сильная способность. Нам в кооперативе такие бы пригодились. На счет выплат - я согласна, у меня есть одна идейка, - Лермонтова шкодливо усмехнулась, подходя к окну. - Надеюсь, все пройдет так, как и планировалось. В противном случае, мы оставим это здание Мафии… на первое время. Однако, для них это ничем хорошим не закончится. В нашем коллективе немало сверходаренных талантливых эсперов с мощными способностями. Есенин присвистнул, вглядываясь в спину дипломата. Человек-Тень как никто другой знал о мощи ударных отрядов кооператива, ведь он сам состоял в одном из них. Хоть Сергей и не рассчитывал на войну между Мафией и «Советом», глубоко в душе он рьяно желал ее. Его съедали серость дней и рабочей рутины. Мужчина всегда с завидным энтузиазмом рвался в бой; ничего экстраординарного в этом он не видел. Больше потасовок - больше искреннего веселья и знакомств. Но более всего русский хотел, хоть ненадолго, вернуться в родной дом… Обнять мать, увидеть любимых сестричек: Катю и Сашу...сводного брата. Несмотря на свой род деятельности, эспер все равно оставался любящим сыном и заботливым братом, в котором так нуждалась его семья. Когда Сережу приняли в кооператив, он был забитым подростком, который все никак не мог найти свое место в этом враждебном мире. Эсперов в Северной державе всячески притесняли уже почти как полвека с момента массового проявления необычной, вероятно мутационной, генной активности: их не желали принимать на работу, постоянно арестовывали на акциях протеста, запугивали и репрессировали. И все это лишь из-за мнительности и предубежденности властвующих НЕ-эсперов, не желающих адаптироваться под влиянием новой социальной повестки. Подобная тенденция наблюдалась не только в России. Многие закостеневшие “страны” также считали одаренных чем-то противоестественным. Их ссылали в места не столь отдаленные по сфабрикованным статьям, использовали в своих целях и расправлялись без жалости, не принимая “иных” за людей вовсе. Но всякому терпению приходит конец. «Совет семи» был своего рода оплотом свободы для одаренных, нуждающихся в защите и признании. В этих стенах каждый был важен и необходим. Какое-то время, конечно, приходилось работать в подполье на чистом энтузиазме, пока хватало пыла, вдохновения и увлеченности. Однако, немногим позже, рвение и пылкость щедро вознаградились как материально, так и духовно. По стране стали открываться реабилитационные центры-помощи эсперам, финансируемые лично Арсеньевой, которая в то же время вела несколько прибыльных предприятий и была соучредителем рентабельных и доходных фирм. Елизавета Александровна была из тех самых прогрессивных людей, которые в кратчайшие сроки развивали молодые инициативные компании, спонсировали актуальные бизнес идеи. Большой ее страстью было ювелирное дело, как-никак оно тесно связано с ее особой способностью. В ведомстве Елизаветы находились несколько IT-компаний, которые способствовали продвижению агентов в медиасфере. «Совет» получил в свое время нежелательное внимание от властей. Постоянные обыски, неправомерные задержания, огромные штрафы за “незаконную”деятельность одаренных на территории РФ. По государственным каналам стали показывать ролики, пропагандирующие ненависть к людям “мутировавшего-гена”; постоянно мелькали новостные заголовки: “очередное нападение одаренных”, “были обезврежены эсперы-террористы”, “за экстремистские высказывания против власти и граждан федерации задержан очередной особо одаренный мутан”. Людей со способностями становилось все больше, но правительство продолжало их травить на всех уровнях. Независимо от пола и возраста, от национальности и достатка - одаренных ссылали в специализированные стационары-лаборатории, в которых происходило нечто, известное одному только “вождю”... Из-под его легкой руки, вышли самые жестокие и людоедские законы, ущемляющие эсперов в правах, принижающие их перед гражданами НЕ-эсперами. Все дошло до того, что убийство одаренного на территории страны каралось как административное правонарушение и облагало убийцу лишь штрафом в несколько десятков тысяч рублей. Правительство установило свою цену человеческой жизни. И наконец, люди перестали подчиняться маразматичным диктаторам и зажиточным холуям. Они вышли на улицы и старались мирно добиться справедливости. Но власти было плевать. Президент решил добавить крови по вкусу и объявил всех сверхлюдей вне закона; их отрекли от православной церкви как вестников явления антихриста, стали штрафовать всякого, кто укрывал эсперов или помогал им. Власть имущие обнулили страну до грани гражданской войны. И «Совет» принял решение держать оборону даже на политическом поприще. Госпожа Лерма стала светочем надежды для одаренных России. Ее речи разжигали не ненависть в людях, но жажду справедливости. Она призывала жить по совести, так, как живут многие более развитые социальные общества, не притесняя никого лишь за их особенности. Открытие политического штаба оппозиции в содружестве с некоторыми лидерами уже существующих партий, позволило кооперативу быстро подняться и в этой сфере. Вместе с Маяковским и другими членами полит.команды Михаил проводила митинги и массовые протесты по стране. Они судились за каждого задержанного по статье “об одаренных”. Общественный резонанс и поддержка населения сыграли свою роль. Годы молчания закончились. Настало время правосудия… - Ну, смотри, - скептически “пожал плечами” Есенин, шуточно стреляя материализовавшейся из тени рукой, пальцы которой были сложены на манер пистолета. - После посиделок у Мафии требую застолья на двоих. Твоему приятелю еще нельзя так развлекаться. У приличных людей, помнится, есть такое понятие как “совершеннолетие”. А вот мы с тобой будем играть по взрослому, моя дорогая. Пощады не жди. Девушка несколько нервно рассмеялась, отмахиваясь от товарища: «Да вы куда опаснее, чем кажетесь на первый взгляд, милсдарь!» - Опасный - не то слово! Звонкий смех Сергея разнесся по кабинету, эхом отдаваясь в соседнем. Лермонтова недобро покосилась на торчащую из тени голову и пригрозила пальцем. Мужчина лукаво усмехнулся, щуря глаза до тех пор, пока те не закрылись вовсе. Вновь растворяясь в тени, последним своим жестом оставшейся снаружи руки Есенин передразнил девушку. Подобная выходка со стороны взрослого мужчины показалась Шу более чем забавной, и она не смогла сдержать рвущийся наружу смех. Дверь в кабинет распахнулась. Стоящий на пороге рыжеволосый мафиози был гораздо серьезнее и суровее, чем десятью минутами ранее. Он оглядел девушку с ног до головы, а немного погодя, отвел взгляд, поджимая губы. Парень кивнул головой в сторону выхода, намекая Михаилу следовать за ним, и сам скрылся в коридоре. Девушка медлить не стала. Она наскоро собрала папку документов и, помещая их в заранее приготовленный мини-кейс, покинула кабинет вслед за темпераментным юношей. Увидев того курящим на лестничном пролете, Лермонтова ничуть не стушевалась, вставая где-то в полуметре от него. Рассматривая по-подростковому угловатую, но изящно сложенную стройную фигуру японца, Миша с трудом сглотнула ком в пересохшем горле. Она невольно вспомнила с какой силой эти утонченные, однако, довольно крепкие руки вжимали ее в обивку кожаного кресла. Поврежденное запястье слегка саднило и отдавало тупой болью при всякой попытке его размять, кожа еще не приобрела типичный для гематомы цвет, однако уже слегка побагровела. Стараясь не обращать на этот пустяк внимания, Михаил отбросила назад чуть подкрученные каштановые пряди. Она поступила довольно дальновидно, надев гораздо более удобную практичную одежду, нежели днем. Когда тело пребывает в комфорте, разум не отвлекается по мелочам. А сосредоточенность и хладнокровие в данный момент были жизненно необходимы. Впрочем, как и всегда. Такова уж специфика ее работы. Казалось, между молодыми людьми воздух был напряжен настолько, что любая мельчайшая искра способна спровоцировать всесокрушающий взрыв. Однако на деле, все обстояло иначе. Надуманное и иллюзорное напряжение растворилось в звучании низкого, выразительного, мальчишеского голоса. - Накахара Чуя, - как бы ненароком, между затяжками, проронил японец, облокотившись о перила поясницей. Юноша более расслабленно вытянул ноги, скрещивая их на уровне голеней. Он закинул одну руку назад, увеличивая площадь опоры, и стал с интересом вглядываться в женский силуэт перед собой. - А? Ой… - не сразу спохватилась Лерма, выныривая из собственного потока сознания. - В Японии, и за рубежом в частности, я зарегистрирована как - Михаэль Мюлер*. Очень... приятно? Девушка уже хотела было прикусить свой язык. Ее чертова ребяческая вежливость вечно возникала в самый неподходящий момент. Однако на подобный жест дружелюбия Накахара ответил достаточно тихим, но все же хорошо распознаваемым: «Взаимно». Ёмко и лаконично. Коротко кивнув, Миша обвела взглядом своего собеседника, как бы в отместку за его нахально-испытывающее внимание в свою сторону. Только сейчас Михаил заметила, что парнишка был ниже ее на добрых десять-пятнадцать сантиметров. Взяв в расчет высоту своего относительно невысокого каблука, она предположила, что макушка исполнителя, за вычетом этой длины, доходила бы до уровня ее глаз или чуть выше. Скрыв изящной ладонью играющую на губах лукавую усмешку, девушка продолжила разглядывать эспера. Ладно сложен, одет в лучших традициях подростков-бунтовщиков: стрейчевые черные джинсы, в цвет к ним легкие ботинки и ремень с чуть поблескивающей пряжкой, красная длинная рубашка с неровными краями, выглядывающая из-под обсидиановой кожаной куртки, под ней белая футболка или майка с глубоким вырезом, обнажающим ключицы. Черный чокер-ремень на шее, короткие кожаные перчатки и шляпа; красивая фетровая шляпа графитно-черного цвета с чуть приподнятыми полями, гранатово-тициановым бэндом и свисающим полукругом серебристой цепочки. Внешне юноша был очень гармоничен и красив. Этот подросток, несмотря на свою угловатость и невысокий рост, был чертовски хорош собой. Чего только стоили его слегка вьющиеся огненно-рыжие волосы и выразительные льдистые глаза. Докурив сигарету и осмотревшись, Накахара раздраженно цокнул, сверля взглядом тлеющий окурок. Едва успокоившийся эспер вновь негодовал. Смекнув что к чему, Михаил позволила себе неуместный короткий смешок. «Такой грозный, но такой порядочный юноша», - заметила Лермонтова, рассматривая точеный профиль японца-мафиози. - Мне кажется в кабинете на рабочем столе стояла пепельница, - туманно, будто невпопад произнесла эспер-разума, возводя глаза к мозаичному круглому окну, виднеющегося в зазоре потолка немногим выше. Закатив глаза, парень с неудовольствием оторвал спину от, не сказать чтобы устойчивых, перил, и ушел, скрываясь в дверном проеме кабинета Ирио. Девушка осмотрела шатающиеся перекладины, слегка касаясь их. Ненадежная конструкция предательски покачнулась, срываясь вниз. Прозвучал громкий стук от соприкосновения перил с бетонным полом, отдающийся эхом откуда-то из темноты первых этажей. И он все не стихал. Дребезжание еще слышалось даже когда исполнитель вернулся на лестничную площадку. - Этот центр пробыл в запустении всего год, но уже разваливается на части, - негодовала Лерма, неодобрительно качая головой. - Что ж тут такого делали, что все пришло в такое ужасное неэксплуатируемое состояние, а? Мрак… - Чего? - услышав незнакомое витиевато-переливающееся наречие, Накахара на пару мгновений выпал из реальности. Голос молодой девушки-эспера словно ввел его в некое подобие транса, хотя в реальности все было куда прозаичнее и тривиальнее. Всего лишь ступор из-за языкового барьера. - Что ты только что сказала? - Вам правда интересно узнать, о чем я сейчас рассуждаю? - с легким удивлением во взгляде и голосе спросила девушка, ожидая ответа. После короткого кивка со стороны рыжеволосого одаренного, она, не тая, произнесла. - Я думала над тем, какой ряд восстановительных работ здесь придется провести. Мне совершенно не нравится нынешняя несущая конструкция… Хочу все снести до основания и возвести заново что-то более надежное и устойчивое. Мафиози приподнял правую медную бровь, насмешливым выражением юношеского лица как бы невербально говоря “да ну?”. Видимо Накахара все еще сомневался в легитимности дипломатической компании необычной иностранки. Отсутствие акцента и слишком уж идеально поставленная речь настораживала молодого человека, он никак не мог уловить хоть какую-нибудь нетипичную для здешних мест конструкцию предложений, которая бы выдала в этой девушке зарубежного агента. Это и восхищало, и пугало одновременно. Парень с удивительной точностью понимал всё, что ему говорит эта особа. Любопытство и скрытый интерес молодого японца также подогревала и необычная внешность женщины дипломата. Приятное скругленное личико с аккуратными мягкими чертами, неострыми скулами, бледноватыми нежно-телесными губами практически в тон кожи, чуть розовеющими к внутренней стороне, идеальным профилем с прямым небольшим носиком, слегка румяными пухловатыми щечками и открытыми аспидными глазами, в которых практически невозможно найти разделение между радужкой и зрачком. Демонически притягательные глаза, в теплом свете лампы отдающие кровавым отблеском. Строгий официальный стиль одежды: кремовый костюм с чуть зауженными брюками, черная полупрозрачная блузка с галстуком-бантом, черные лакированные туфли с закрытым округлым носом, на небольшом удобном каблуке. Эта женщина однозначно притягивает к себе внимание одним лишь своим появлением на публике. Непривычная европейская внешность юному японцу казалась уж очень очаровательной и приятной. Однако, было одно “но”, заставившее Накахару поумерить свой пыл. И этим “но” был ее необычайно высокий (по его меркам) рост. Когда он смотрел на иностранку, сидящую в кресле, это не бросалось в глаза так явно. Но сейчас, когда они оба стоят прямо, не обращать на это внимания просто невозможно. Она чертовски высокая. Что уж говорить, взирать на кого-либо сверху-вниз мафиози любил сильнее, чем задирать голову, в попытке заглянуть в глаза собеседника. А в эти глаза, подернутые легкой дымкой таинства и загадки, честно признаться, смотреть хотелось. - Вы поедете со мной в штаб, - кашлянув в кулак, неожиданно вежливо и с чувством такта вполголоса произнес эспер гравитации, практически мгновенно добавляя. - Приказ босса. Он желает встретиться с Вами лично. - А Вы… меня подвезете,... Накахара-сан? - несколько смущенно произнесла русская, с надеждой вглядываясь в лицо немного оробевшего парнишки. Услышав собственное имя из уст иностранки, Чуя повел плечами. Его ощутимо передернуло, без видимой причины, словно по телу прошелся разряд электрического тока. Он заторможенно кивнул, спускаясь на несколько ступеней, бросив за спину девушке: «Я делаю это в первый и последний раз. Обратно возвращаться будешь либо на такси, либо пешим!» Резкая смена тональности разговора рассмешила Михаила и она еле слышно прыснула со смеху. Лермонтова поняла, что своим вопросом смутила подростка, эмоциональный диапазон которого был крайне велик. « Импульсивный мальчишка с путающимися по-детски открытыми мыслями». Ей определенно нравился такой тип людей. Наивные, до чертиков простые и искренние в проявлении своих чувств… Но об этом еще рано рассуждать серьезно.Всему свое время.
Выйдя на улицу, Миша вдохнула полной грудью прохладный ночной воздух. Ночь - время Портовой Мафии, да? Ненавязчиво следуя за рыжим пареньком, одаренная перевела задумчивый взгляд в сторону лечебницы, замедляя шаг, оборачиваясь.« Я помню про тебя, мой маленький несчастный друг. Потерпи еще немного, Я вернусь за тобой и разрушу то, что заставляет тебя страдать… Ты больше не одинок».
Раздраженный чуть хрипловатый оклик со стороны блокпоста привлек внимание Лермонтовой, и она поспешила нагнать японца, который уже садился на карминово-малиновый мотоцикл. Он довольно резко и дергано протянул дипломату единственный мотоциклетный шлем, вводя девушку в замешательство. Она чуть склонила голову в бок, как бы в немом вопросе. Недовольно цокнув и закатив глаза, Накахара неохотно пояснил: « Мой байк - мои правила». - Но ведь… безопасность пилота - превыше всего, - неуверенно пролепетала Миша, с настороженностью вглядываясь в аквамариновые озера глаз исполнителя. - Пассажиру же что в шлеме, что без него падать будет не особо приятно. Поэтому… пожалуйста... - До чего же все дотошно правильные, а! -Чуя тяжело вздохнул, сердито сводя тонкие брови. Сняв со своей головы фетровую шляпу, юноша протянул ее Лермонтовой, закрепляя шлем на себе. - Головой за нее отвечаешь. Эспер согласно кивнула, принимая из рук мафиози дорогой ему предмет. Ловко запрыгивая на мотоцикл позади водителя, девушка попыталась принять более удобное и устойчивое положение, надежно закрепляя мини-кейс, приближенный к формату А5, ремнями и цепочкой к поясу брюк сбоку. Ей было довольно неловко прикасаться к фактически незнакомому человеку, хоть ситуация и вынуждала переступить через все эти принципы. Зафиксировав свои руки чуть ниже талии, на поясе молодого человека, держа у него на виду драгоценную шляпу, Михаил прижалась к нему со спины, стараясь не смущаться из-за того, что ее грудь слегка сдавливает, так как она препятствует надежным сцеплению и фиксации. Девушка поджала ноги. Все ее тело слегка потряхивало от нетерпения, еще никогда ей не приходилось ездить на спортивном мотоцикле… да и на мотоцикле в целом. У Шу были водительское удостоверение и права на вождение транспортного средства категории B, но давним ее желанием являлся собственный байк. Да, она понятия не имела как им управлять, однако ей все равно очень хотелось. Опустив глаза к собственной тени на асфальте, что сейчас слилась монолитом с двумя другими, Лерма заметила поблескивание двух хищно-хитрых лазуритов знакомых проказливо лисьих глаз.