***
Сидя на краю офисного стола, Янь Се слегка встряхнул пластиковый пакет, из которого все еще шел пар, перед Цзян Тином. Прежде чем мужчина успел протянуть руку и взять его, Янь Се одернул его и шлепнул на стол аналитический доклад по делу. — Долг превыше всего. Цзян Тин поспешно убрал повисшую в воздухе руку. — Нет. — В настоящее время твоя жизнь в моих руках, поэтому я бы посоветовал тебе прислушиваться к тому, что тебе говорят… — сказал Янь Се. Когда Цзян Тин поднял взгляд, цвет его лица был бледным, словно белый снег. — Нет. Янь Се был ошеломлен тем, насколько черными были его зрачки, а также бледностью его лица. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, а после этого лично вставил соломинку в стакан с соевым молоком и обеими руками протянул его Цзян Тину. Цзян Тин несколько секунд молча смотрел на него, прежде чем в конце концов наклониться вперед, чтобы сделать несколько глотков соевого молока, которое держал мужчина. А затем он приступил к завтраку, словно бы простив Янь Се. Зная, что неправ, Янь Се сказал: — Нужно было сказать, что у тебя низкий уровень сахара в крови. Почему ты не попросил меня остановится где-нибудь по дороге сюда, чтобы перекусить? Вот кто тут виноват? Ах да, у меня где-то валяется печенье, — смотри. Я ведь не морю тебя голодом нарочно, верно?.. — Фань Чжэнъюань был наркоманом? Цзян Тин откусил булочку, просматривая аналитический доклад, но сделал паузу, читая отчет о вскрытии. — Инсуффляции [1] и внутривенные инъекции; в этом плане он тот еще старый лис. В чем дело? Цзян Тин указал на строку в отчете: — Тогда почему вы все, кажется, верите, что наркотик с амфетамином, найденный в кармане его штанов, действительно предназначался для него? Вопрос, который он задал, был похож на тот, который ранее Янь Се задал на совещании по делу. С игривым видом Янь Се спросил в ответ: — Тогда почему это не так? — Героин обычно вводится внутривенно. Стимулирующий эффект, который он может оказывать благодаря распространению повышенного количества дофамина в организме, чрезвычайно невероятен. Когда наркотик вводится в организм в течение какого-то времени, количество дофаминовых рецепторов в головном мозге быстро сокращается. Следовательно, чтобы достичь прежнего уровня стимуляции, все наркоманы с тяжелой зависимостью постоянно увеличивают дозу. Тем не менее, амфетаминовое соединение, обнаруженное в теле Фэн Юйгуана, было наркотиком для завлечения новичков. На Фань Чжэнъюаня подобный наркотик оказал бы слишком незначительный эффект, поэтому маловероятно, что он собирался принять его сам. Янь Спе бесстыдно оглядел Цзян Тина с головы до ног, его глаза слегка мерцали. Затем на его лице появилась странная ухмылка: — Почему ты так в этом уверен? Может быть, он взял это в качестве дешевой и удобной закуски? — Это невозможно, — перелистывая страницы отчета, Цзян Тин равнодушно уточнил: — Героин продается так дорого лишь для того, чтобы облапошивать любителей. По правде говоря, кто знает, сколько глюкозы и талька подмешивают в него во время производства? Маловероятно, что цена за такой наркотик будет такой же высокой, как за наркотики с амфетаминовым соединением. Кроме того, смешивание морфина с другими наркотиками еще сильнее вредит организму, так что Фань Чжэнъюаню просто не было смысла делать это. Из кабинета доносился лишь шелест перелистывания страниц и ничего больше. — …Ты, кажется, очень много знаешь о наркобизнесе, а? — спросил Янь Се через некоторое время. Разговор явно шел не в то русло. Наконец заметив, что что-то не так, Цзян Тин поднял взгляд и мгновенно встретился с острым, проницательным взглядом Янь Се. — …Чего ты так смотришь? — ответил Цзян Тин, — Я работал в отделе по борьбе с наркотиками более десяти лет, с чего мне не быть осведомленным в этом вопросе? Именно в этот момент внезапно зазвонил телефон Янь Се. — Эй, старина Цинь! Ладно, просто скажи уже… да, да. Ты нашел его? Цзян Тин понятия не имел, что говорил Цинь Чуань, но вскоре Янь Се спрыгнул с офисного стола и с бешенной скоростью схватил ключи от машины. Взяв куртку, он произнес: — Отлично! Идите и обыщите дом этого Фаня! И пришлите мне второй адрес. Я выдвигаюсь. Цзян Тин все еще продолжал неторопливо жевать, сидя на диване, когда внезапно Янь Се выхватил у него пластиковый пакет. — Прекрати есть! Быстро, следуй за мной; ты можешь доесть по дороге к машине. Нахмурившись, Цзян Тин спросил: — Какого черта ты творишь? — Отдел по борьбе с наркотиками обнаружил еще одну скрытую базу операции Фань Чжэнъюаня, помимо его дома. В настоящее время они подготавливают информатора, которые сможет провести нас туда, — украдкой взглянув на булочку в пакете, уголок рта Янь Се дернулся от отвращения, — Фу, заварной крем. Ты довольно придирчив в еде, да? Можно ли быть еще более изнеженным? На этих словах он повернулся, чтобы выйти из кабинета, держа в руках пакет с булочками, но замер, когда неожиданно Цзян Тин остановил его, схватив за манжету: — Подожди. — В чем дело? Янь Се стоял, а Цзян Тин спокойно сидел на диване. Цзян Тин помахал аналитическим докладом по делу и произнес: — Ваше расследование движется в неправильном направлении. Вся ситуация казалась повторение жаркой дискуссии, состоявшейся в конференц-зале три часа назад, за исключением того, что теперь роли поменялись местами. Сейчас тем, кто возражал, был Цзян Тин. Хотя в глубине души Янь Се смеялся, внешне этого он никак не показывал. Вместо этого он спросил с явным холодом в голосе: — Что значит «неправильно»? — Причина, по которой отдел уголовного розыска считает, что Фань Чжэнъюань связан с наркотиками, заключается в том, что они обнаружили следы наркотиков на его теле, а также в том, что он, возможно, причастен к вооруженному ограблению. Но мы с тобой оба знаем, что Фань Чжэнъюань не имеет никакого отношения к вооруженному ограблению, и единственная причина, по которой он вообще появился — это чтобы убить меня. С одной лишь оговоркой — его план сорвался на полпути. — И? — нарочно спросил Янь Се. — Так как убийца Фань Чжэнъюаня спокойно мог забрать что-нибудь с места преступления, он также мог что-нибудь подбросить. Как вы можете быть уверенными, что остатки наркотика в его кармане не были частью плана, использованного убийцей, чтобы помешать полицейскому расследованию? Стоя со скрещенными руками, Янь Се, казалось, погрузился в собственные мысли. Он лениво протянул: — Не можем. У тебя нет никаких доказательств, которые бы подтверждали твои слова. Кроме того, я не понимаю, в чем проблема, если полиция сильнее углубится в дело Фань Чжэнъюаня, если только это не принесет пользу убийце? Такой же вопрос заместителя Вэя завел Янь Се в тупик во время заседания по делу. Он хотел знать, как Цзян Тин подойдет к этому вопросу. — Так и есть, — ответил Цзян Тин, — Он тянет время. Его ответ заставил Янь Се на мгновение замереть. — Я предлагаю отправить несколько человек, чтобы они пошли по следам Фань Чжэнъюаня, а также лично допросить Ху Вэйшэна и тщательно проверить его дом, банковские счета и почту, — добавил Цзян Тин, — Он, не колеблясь, совершил убийство прямо под носом вице-капитана, а это означает, что для него нынешнее положение дел, которое необходимо скрыть, достигло критической точки. Если ему удалось помешать полицейскому расследованию, в результате чего оно замедлится, велика вероятность того, что дело о смерти Фэн Юйгуана, как было в случае с Гунчжоу, останется делом с неизвестным исходом. Они оба какое-то время молча смотрели друг на друга, и Янь Се прищурил глаза: — …Когда ты расследовал то дело, произошло что-то подобное? Однако Цзян Тин оставался таким же невозмутимым, как и всегда, даже под его пристальным взглядом. Он встал, чтобы забрать пластиковый пакет с булочками у Янь Се, а затем без колебаний выбросил его в мусорное ведро. — Они уже остыли, — сказал он.***
Старый машиностроительный завод в Цзяньнине когда-то был самой ослепительной жемчужиной во всем юго-западном регионе. В семидесятые годы в восточном пригороде была создана огромная, оживленная промышленная зона с крупномасштабной производственной линией, оснащенной собственной больницей, школой, почтовыми отделениями и рядом других учреждений. Когда рабочие выходили на пенсию, их работа переходила к их детям. Государственное предприятие раздавало талоны на продукты питания, масло и мясо, а к Лунному Новому Году даже выдавало талоны на велосипеды и холодильники. Эта стабильная работа передавалась из поколения в поколение. Большинство девушек в Цзяньнине гордились тем, что выходили замуж за рабочих из восточного пригорода. Однако ближе к концу восьмидесятых годов его слава начала угасать, вплоть до девяностых годов, когда произошел внезапный всплеск сокращений работников. Принадлежавшие государству крупные заводы начали терпеть крах, в и тоге придя в совсем плачевное состояние. Некогда процветающий жилой район теперь был заброшен, и в его окрестностях нельзя было найти ни души. Под лучами заходящего солнца можно было разглядеть груды развалин и разрушенных стен, повсюду виднелись огромные буквы с надписью «под снос». Маленький магазинчик, размещенный в пластмассовой будке, был увешан всевозможными безвкусными и выцветшими баннерами с лапшой быстрого приготовления. Несколько вымазанных в грязи детей играли у канавы, сидя на корточках, время от времени издавая громкие пронзительные крики, заметно сдобренные резким региональным акцентом. Даже если бы кто-то приехал сюда на Ferrari, из-за состояния дорог это бы ничем не отличалось от поездки на велосипеде, поэтому Янь Се пришлось сдаться. Он мгновенно затормозил и заглушил двигатель машины, после чего сказал: — Нет, я так не могу. Если мы продолжим передвигаться здесь на машине, это будет похоже на паркур. Так что мне придется побеспокоить капитана Цзяна и попросить его пройти оставшееся расстояние пешком. С старомодном здании с трубчатым корпусом, даже если было грубостью сказать, что 90% помещения в нем не заняты, справедливо было заявить, что более половины него в настоящее точно пустовало. Даже несмотря на все еще светившие снаружи заходящее солнце, в коридорах все же царила кромешная тьма. Стоило пройти дальше, как жуткая затхлость и сырость, скопившаяся за эти годы, устремилась к ним. По телу застигнутого врасплох Цзян Тина пробежала дрожь и он чихнул: — Апчхи! Включив фонарик, чтобы осветить дорогу, Янь Се отметил: — Ты настолько изнеженный? Цзян Тин отказался вестись на его провокацию. Янь Се протиснулся боком угол коридора, который был завален горой хлама, и осторожно поднялся по узкой лестнице. Наконец ему удалось добраться до самого верхнего — шестого — этажа здания. Снаружи прохода, ведущего на балкон, висели одежда и одеяла. Все двери со стороны прохода были плотно закрыты. Они прошли дальше, до четвертой двери, и увидели, что обветшалая желтая деревянная дверь была заклеена полицейской лентой. Сложив руки на груди, Цзян Тин медленно осматривал окружающую обстановку, когда внезапно перед его глазами показался зеленая камуфляжная куртка, которую протягивал Янь Се. — Эм… Кхм… — Нет, спасибо, — Цзян Тин даже не пошевелился, чтобы принять ее, — Я не смогу позволить себе заплатить за нее, если испорчу. Одетый лишь в черную футболку с короткими рукавами, которая демонстрировала и подчеркивала его крепкие и гибкие мышцы спины, выглядящие еще более выразительно, чем обычно. Не оставляя места для вопросов, Янь Се накинул куртку ему на голову и сказал: — Перестань. Если ты случайно простудишься или подхватишь какую-нибудь болезнь, разве я… В конце концов, Цзян Тин выложил всю правду: — Когда ты в последний раз стирал свою одежду? — ....... Они молча уставились друг на друга. Янь Се потребовалось всего мгновение, чтобы открыть дверь, после чего он холодно сказал: — Надень и перестань так много болтать. За дверью было сыро и темно. Стоило открыть ее, в их носы ударила необъяснимо странная вонь. Прикрыв нос, Янь Се пошел включить свет, но безрезультатно, так как никто из них не ожидал, что электросчетчики будут в абсолютно нерабочем состоянии. За неимением лучшего варианта, Янь Се мог лишь продолжать использовать фонарик своего телефона, чтобы освещать окружающее их пространство; только для того, чтобы оказаться встреченными грудами мусора, разбросанными по полу. Помещение уже дважды осматривали следователи, так что эта нора представляла собой поистине отвратительное зрелище. Осторожно переступив порог, Цзян Тин прошел и остановился рядом с низкой деревянной кроватью. Он слегка нахмурился, осматривая обстановку. — Следователи уже дважды приезжали сюда с обыском. Учитывая навыки старины Гао, держу пари, все крысы, обитающие в этом районе, уже внесены в протокол, — Янь Се беззаботно пихнул его локтем, — Что такое? Капитан Цзян никогда не видел жилищ бедняков? Пожалуйста, поделись своими мыслями. Цзян Тин взял телефон Янь Се. Склонившись в полуприседе к полу, он посветил фонариком под кроватью, в щели в полу и у основания стены. На короткое мгновение он погрузился в свои мысли. Янь Се усмехнулся: — Я задал тебе вопрос. — Мне нечего сказать, — спокойно ответил Цзян Тин, — В конце концов, будучи человеком из самого низшего социального класса, я вырос в такой же среде. Излишне говорить, что эти слова застали Янь Се врасплох. Поднявшись на ноги, Цзян Тин подошел к краю стола, на котором стояли несколько термосов, а также куча мелкого мусора на пластиковой тарелке, настолько старой, что трудно было сказать, какой ее изначальный цвет. Рядом с недоеденной лапшой быстрого приготовления стоял сосуд из-под метамфетамина. Жир на поверхности бульона уже застыл, образовав слой плесени. Цзян Тин стоял, как вкопанный, его длинные и тонкие черные брови были сдвинуты вместе, словно он столкнулся с проблемой, которую не мог решить. В танце света и тени изогнутая линия очерчивала контуры от его лба, переносицы и губ до самой шеи, образуя неповторимый и изящный силуэт. Во мгновение ока он подтащил стол и сел, прежде чем Янь Се успел остановить его. Он сидел прямо перед тарелкой с вонючей заплесневевшей лапшой быстрого приготовления, выглядя при этом так, словно в любой момент собирался протянуть руку, чтобы взять палочки для еды. — Эй, ты… Цзян Тин поднял руку, и голос Янь Се резко оборвался. Вскоре после этого Цзян Тин поднял взгляд и задумчиво оглядел комнату. Его взгляд упал на разбитое окно, небрежно прикрытое газетами. Не в силах понять, на что он смотрит, Янь Се мог лишь сосредоточить на нем все свое внимание, даже не моргая. Он наблюдал, как Цзян Тин резко встал и подошел к окну, при свете осматривая засаленный, грязный подоконник и оконную раму. А затем он с силой распахнул створки уже поврежденного деревянного окна. БАМ! Как только окно распахнулось, в комнату ворвался вечерний ветерок, за долю секунды рассеяв тошнотворную, омерзительную вонь в комнате. — Пошли, — Цзян Тин указал на окно. Его голос оставался как всегда спокойным, — Неужели вы, ребята, халтурите, выполняя свою работу?