Прорываясь сквозь облака | BREAKING THROUGH THE CLOUDS

— Вы использовали поддельный Аддералл, чтобы подсаживать студентов на наркотики. Также мы обнаружили множество ваших отпечатков пальцев на инструментах для изготовления наркотиков на крыше вашего арендованного жилья. Мы поймали вас с поличным, что вы еще тут можете сказать?! — Сэр, я не понимаю, о чем вы говорите. Все это просто мусор, который я подобрал. Я не знал, что его можно использовать для изготовления наркотиков. — Хватит этих бесполезных оправданий. Если признаетесь сейчас, вы сможете получить более мягкий приговор. Но если будете продолжать нести чушь, то уже никто не сможет спасти вас! — Ха-ха, сэр, вы пытаетесь улучшить свои результаты по итогам года? Изготовление и незаконный оборот наркотиков караются смертной казнью. Вы пытаетесь вынудить меня дать ложные показания? х За зеркалом Газелла [1] комнаты для допросов, повернувшись спиной к этому зрелищу, с блютуз-наушником в ухе стоял Янь Се. Под струей льющейся воды он снял повязку с руки и подставил палец, на котором была рассечена кожа, под кран. Свернувшаяся кровь тут же превратилась в красную струйку и потекла по его пальцу. Леденящая боль была похожа на тысячи игл, пронизывающих кости. Однако он, словно ничего не чувствуя, даже не повел бровью. Он внимательно вслушивался в разговор, доносившийся из его наушника. — Если вы подтвердите личность своего сообщника, человека, который сидел на заднем сидении в вечер дела 502, и дадите нам зацепку, суд вынесет вам более мягкий приговор! — Какой сообщник? Я просто случайно подобрал его. Я совершенно его не знаю. — Если это правда, тогда вы можете хотя бы назвать пол человека, которого случайно подобрали, его возраст или какие-то особые приметы в его внешности. Что насчет способа оплаты за поездку? — Я уже забыл, ничего не могу вспомнить. х — Блять… Этот ублюдок чертовски несговорчив, — разозлился Ма Сян, — Мы уже устали допрашивать его восемь часов подряд. Он либо ничего не знает, либо ничего не помнит. Я правда хочу… Янь Се даже не взглянул на него. — Что ты хочешь? Ма Сян сглотнул. Видя, что Цинь Чуань был единственным пришлым в комнате, он украдкой бросил взгляд на Янь Се. — Я попрошу этого стажера отключить видеонаблюдение. Брат Янь, давай применим какой-нибудь особый метод допроса? В отражении стекла Цинь Чуань со смехом посмотрел вверх. — Хах, я ничего не слышал, хорошо? — Особый метод, — игриво фыркнул Янь Се, медленно вытирая руку белым полотенцем, — Какого рода особый метод ты имеешь в виду? — Тск. Давай положим ему подушку на живот и побьем его! Прикуем его наручниками к спинке стула и оставим на всю ночь! Я слышал, что так не останется никаких следов. Меньше чем за ночь он определенно… Янь Се перебил его: — Такое вот какой особый метод ты имел в виду? Ма Сян моргнул своими большими невинными глазами. — Позволь мне рассказать тебе, что такое по-настоящему особый метод, — начал Янь Се, — Смешай обрубки его волос с чаем и молоком и заставь выпить все целиком; посвети ему в глаза ослепляющим светом, который не даст ему спать спокойно в течение трех дней; проткни его подмышки и обратную сторону коленей раскаленной иглой — не останется никаких видимых следов, но это будет истинной пыткой. Если этого недостаточно, то возьми две лампочки высокой мощности и нагрей его виски с обеих сторон. Или ты мог бы использовать метод американцев для пыток своих пленных, а именно пытку водой. Когда-то ее широко использовали… Но потом… Все мышцы на лице Ма Сяна напряглись, и он начал дрожать. — Потом…? Янь Се дал ему яростную словесную пощечину: — Потом наступил октябрь 1949-го года, когда была образована Китайская Народная Республика! Идиот! Цинь Чуань разразился безудержным смехом. — Прекрати листать эти мусорные новостные ленты! — упрекнул Янь Се дрожащего Ма Сяна, — Мы не какой-то захолустный полицейский участок, а Городское Бюро суб-провинциальной организации! За нами наблюдают множество пар глаз, и ты думаешь, что никто не заметит, если отключить видеонаблюдение? Что за шутка! Ма Сян почувствовал себя крайне обиженным. — Тогда что нам делать, если он продолжит настаивать, что ничего не знает? — Игнорируя тот факт, что признания, добытые такими методами, не могут считаться достоверными… С той крошечной вероятностью, что Ху Вэйшэн действительно невиновен, а инструменты для изготовления наркотиков на самом деле были просто мусором, который он подобрал, и что Фэн Юйгуана также убил кто-то другой… Если это правда так, кто много лет спустя заплатит за эту вопиющую жестокость? Ты или я, кто в итоге поплатится за это своей жизнью? Ма Сян не осмелился ответить, вместо этого он тихо проворчал: — «Получу показания в течение часа»… В любом случае, не я сказал это шефу Вэю… Янь Се уже собирался отругать его, как распахнулась дверь. С ловкостью, не совместимой с человеком такого роста, в комнату влетел Гоу Ли; при этом он поднял бумажный пакет. — Здесь! Оно здесь! Поторопись и посмотри на это чудотворное оружие, которое тебе было нужно, оно уже готово! Янь Се немедленно взял пакет, его глаза пробежались по его содержимому. Ма Сян с любопытством спросил: — «Чудотворное оружие»? Он вытянул шею, чтобы посмотреть. Даже Цинь Чуань не смог удержаться, чтобы не оглянуться, но Янь Се оттолкнул их обоих. Схватив бумажный пакет, он показал Гоу Ли поднятый большой палец вверх. — Великолепно, мой песик Гоу! Хорошая работа, так кто же теперь откроет эту дверь и впустит меня? Гоу Ли скромно ответил: — Спасибо, старший Вэй. Янь Се: — … Цинь Чуань похлопал Янь Се по плечу: — Поторопитесь и входите, старший Вэй. Янь Се: — Вы, ребята… Ма Сян: — Я верю в тебя, братец Вэй [2]. Янь Се взорвался: — Сам ты Виагра! Дверь открылась. Ху Вэйшэн поднял голову, открыв пару налитых кровью глаз. Полицейские, допрашивающие Ху Вэйшэна, встали, приветствуя Янь Се. Он отмахнулся от них. Отодвинув складной стул от стола и сев на него, Янь Се бросил сигарету на стол. — Покури. Ху Вэйшэн пошевелился, но сигарету в рот не взял. Он хрипло рассмеялся: — Зачем, сэр? Пришло время плохого копа? Ху Вэйшэна много раз приводили в полицейский участок, так что он, скорее всего, был очень хорошо знаком с современными методами допроса. Вероятно, больше, чем сами полицейские. Янь Се знал, сколько времени впустую было потрачено на пустые разговоры, поэтому не стал изображать вежливость. Вместо этого он предпочел говорить прямо: — Моя фамилия Янь, я являюсь заместителем начальника отдела Муниципального Бюро по уголовным расследованиям. Я возглавляю эту оперативную группу. Ху Вэйшэн прищурился. Этому мужчине было немногим больше сорока лет, но у него накопилось уже много морщин. Каждая из них была замаскирована нелепым лукавством и грубостью. — Не нервничайте, покурите сигарету, — Янь Се тоже закурил, основательно затянувшись, прежде чем небрежно выдохнуть струю дыма, — Я не собираюсь причинять вам вред. У этого бюро так много глаз, что даже если бы кто-то хотел подсунуть вам галлюциноген, он бы не осмелился. Так что расслабьтесь. Голос Янь Се был глубоким и мощным, наполненным мужественностью и сильным магнетизмом. Однако слышалась в нем и врожденная вялость, словно он был безразличен ко всему. Мутный свет в глазах Ху Вэйшэна слегка дрогнул. Хотя и немного сомневаясь, в конце концов он взял сигарету и закурил ее дрожащей рукой. Он глубоко вдохнул, чувствуя большое удовлетворение. — Хорошая сигарета, — пробормотал он, — Вы, государственные служащие, все курите такие качественные сигареты? Янь Се фыркнул: — Если бы я полагался исключительно на свою крошечную зарплату, я бы умер с голоду на следующий день после ее получения. Эти слова действительно сбивали с толку. Ху Вэйшэн полагал, что он на что-то намекает, но он никогда не ожидал, что полицейский признается в чем-то столь дерзком в комнате для допросов, заполненной камерами. Поэтому он не смог сдержать своего удивления. Янь Се, ничего не объясняя, лишь беззаботно улыбнулся. — Ах, вы ведь понимаете, что вас не оправдают. Так что теперь вопрос лишь в том, получите ли вы условный срок до вынесения смертного приговора или же вас ждет расстрел. Будем откровенны, Фэн Юйгуан умер из-за наркотиков, которые продавали вы, и теперь основная ответственность лежит на вас и вашем сообщнике. Если вы дадите правдивые показания, я могу гарантировать, что остаток жизни, проведенный в тюрьме, вы будете курить эти качественные сигареты. Однако, если вы продолжите покрывать своего сообщника, я лично сопровожу вас на казнь. — Какой сообщник? Я уже говорил вам, что всего лишь подвез его! — неестественно отреагировал Ху Вэйшэн. Янь Се, сидевший с сигаретой во рту, был невозмутим: — Не упрямьтесь, мы уже поймали этого человека. Ху Вэйшэн замер. — …Вероятно, вы хотите спросить, почему мы, поймав его, упорно продолжаем вас допрашивать? — … Янь Се вздохнул, выглядя при этом несколько сострадательно: — Дело в том, что нет смысла его допрашивать, так как он больше не может говорить. Вот, взгляните сами. Янь Се достал из бумажного пакета фотографию и бросил ее через стол. Ху Вэйшэн посмотрел вниз, и мгновение спустя его зрачки сузились, а из его рта вырвалось: — Как это возможно?! Фотография была сделана судебным патологоанатомом на месте преступления, расположенном на шоссе. По телу проехалось бесчисленное множество машин, поэтому личность человека было бы невозможно определить! — Охуеть, — Ма Сян за односторонним зеркалом хлопнул в ладоши, — Брат Янь настоящий мастер! — Невозможно! Это не… Вы, ребята… Вы… Металл наручников лязгнул друг о друга. Кровь прилила к лицу Ху Вэйшэна, когда он приложил достаточно усилий, чтобы не свалиться со стула. Полицейские хотели ворваться в комнату для допросов, но Янь Се прикрыл фотографию рукой и взглядом велел им не входить. — Кто это?! Я совершенно его не знаю! — Ху Вэйшэн чудесным образом успокоился, когда его голос громко зазвенел, — Я… Я никогда не видел этого человека! Вы, полицейские, достали рандомную фотографию из другого дела и используете ее, чтобы запугать меня и заставить дать показания! Я подам на вас в суд! Ма Сян пропищал: — Черт, этот придурок довольно умен. Что мы будем делать? — Не паникуй, — Цинь Чуань скрестил руки на груди, и его глаза за очками странно блеснули. — Запугать вас? В этом нет необходимости, — Янь Се легко улыбнулся, — Угадайте, кто заставил его молчать? — … — грудь Ху Вэйшэна вздымалась, он стал похож на старого и чрезвычайно осторожного лиса. Янь Се откинулся на спинку стула, его подбородок был поднят, а ноги естественно раздвинуты. Он знал, что такое положение заставит его выглядеть максимально расслабленно и комфортно. Но также оно источало невидимую, внушительную ауру и непоколебимую уверенность, которая способна сокрушить кого угодно. Этому он научился непосредственно у Цзян Тина. Единственная разница заключалась в том, что Цзян Тин обычно стремился поддерживать свою непринужденную уверенность, и это было связано с психологическим преимуществом, которым он обладал, располагая информацией. Янь Се, с другой стороны, понимал, что у него нет никакой информации, с помощью которой он мог бы заставить Ху Вэйшэна поверить в его заявления. — Заставили замолчать… — Ху Вэйшэн не осознавал, что произнес это вслух. — Ага, — ответил Янь Се, — Хотя нам не хватает некоторых доказательств, полиция уже предварительно подтвердила, что мотив убийцы имеет к этому какое-то отношение. Взгляд Ху Вэйшэна не мог не метнуться к руке Янь Се, тянувшейся к бумажному пакету. В следующее мгновенье он увидел, как Янь Се медленно достал запечатанный сейф-пакет со светло-голубым порошком внутри. — Что это, наркотик? — Ма Сян был озадачен, — Разве преступники не избавились от улик? Гоу Ли ответил с холодным выражением лица: — Это гидроксид меди. Ма Сян: — … Цинь Чуань приложил ладонь ко лбу: — Вы, ребята, действительно беспринципны… — Тщательно прятать наркотики на крыше — действия человека, не просто старающегося избегать проблем с полицией, — Янь Се поднял улику перед безжизненным взглядом Ху Вэйшэна и, слегка помахав ею, расслабленным и спокойным тоном продолжил: — Старина Ху, неужели вы думаете, что только потому, что вас не поймали на незаконном обороте наркотиков, то вы легко отделаетесь, как было в Гунчжоу? На вашем месте я бы просто выдал своего сообщника и получил наказание в виде пожизненного заключения, проведя с комфортом в тюрьме лет двадцать. Это было бы лучше, чем выйти из следственного изолятора и внезапно попасть под колеса и превратиться в пасту, вам так не кажется? Ху Вэйшэн оцепенел, когда внезапно появились доказательства. Его лицо было необычайно бледным. Сигарета продолжала тихо тлеть, пепел мягко падал ему на руку. Если вероятность успеха была 50/50, то теперь Янь Се знал, что у него есть преимущество. Но этого все равно было недостаточно. Чтобы полностью разрушить психологический защитный барьер человека, одной угрозы было недостаточно. Закон был последней защитой, когда дело касалось морали, но люди, способные на преступления, уже психологически отличались от обычных людей. Простое запугивание может сработать лишь в кратковременной перспективе, но как только они придут в себя, они станут еще более отчаянными, еще более упрямыми. Янь Се медленно наклонился вперед, внимательно наблюдая за зрачками Ху Вэйшэна. — Даже для нас, полицейских, заниматься подобными делами очень утомительно. Начальство изводит нас такими делами, как ваше, и на самом деле нет никакой выгоды в том, чтобы возиться с ними. Независимо от того, какой отдел ведет дело, все делают это неохотно, — Янь Се сделал паузу, наблюдая за каждым едва заметным изменением в выражении лица Ху Вэйшэна. Он беспечно сказал: — Однако, к счастью, ваш сообщник уже мертв. В конце концов, с мертвыми гораздо проще иметь дело, чем с живыми. Если вы достаточно умны, то будете послушны и зафиксируете свои показания. Не заставляйте меня попусту тратить время. Вы хорошо знаете, как записывать показания. Цинь Чуань постучал указательным пальцем по зеркалу в комнате для допросов, тихо инструктируя Ма Сяна: — Позже сходи в диспетчерскую и скажи технику, что я попросил вырезать эту часть записи. Ма Сян понизил голос: — Зачем? Все понимают, что брат Янь лишь использует тактику психологического давления… Цинь Чуань оборвал его резким взглядом: — Просто сделай, как я сказал! Ма Сян тут же выпрямился: — Да! Ху Вэйшэн с усилием отвел взгляд, но по языку его тела было видно, что он ведет внутреннюю борьбу. Однако Янь Се не стал давить на него, вместо этого он снова небрежно откинулся на спинку стула, увеличивая расстояние между ними. Он был похож на старого, хладнокровного опытного охотника. — Я в это не верю… — губы Ху Вэйшэна задрожали, — Вы меня шантажируете! Полиция все время пытается меня шантажи… — Если вы откажитесь сотрудничать, ничего страшного. Вы все еще помните дело Лю Сюэ? Выражение лица Ху Вэйшэна резко изменилось. — Вы хотите… Янь Се ответил: — Лю Сюэ в моих руках. Янь Се напоминал опытного охотника, приближающегося к ловушке с охотничьим ружьем в руках. Издалека он наблюдал за добычей, которой некуда было бежать. Ее ощущение отчаяния все нарастало, и все же она продолжала бороться за свою жизнь. — Чего вы хотите? Дело этой девушки было закрыто, — выдавил Ху Вэйшэн сквозь сухие, потрескавшиеся губы, его голос немного дрожал, — Да, мной движет похоть, но я уже все объяснил полиции Гунчжоу! Кроме того, я отсидел свой тюремный срок, чего вы еще хотите? А? Вы, государственные служащие, вовлекаете в своих дела случайных людей?! — Закрыто, — насмешливо улыбнулся Янь Се, — Разве дело, которое уже было закрыто, не может быть вновь открыто для повторного расследования? Если бы Янь Се не стал полицейским, с красивой внешностью, которая досталась ему от матери, и деньгами своей семьи, у него не было бы проблем, чтобы стать певцом или актером. Однако ему было бы трудно стать популярным из-за слишком агрессивной внешности и ауры. Даже когда он улыбался, он был похож на волка, лениво облизывающего когти после пролитой крови своей жертвы. Слишком несгибаемый и острый, как бритва. Ху Вэйшэн уже закончил курить. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, вены пульсировали на потном лбу. Со своим опытом Янь Се даже мог оценить его текущий пульс, просто следя за частотой дыхания. — Какое преступление я совершил? Я уже все объяснил полиции Гунчжоу, даже не думайте мне угрожать. Я невиновен, я ничего не знаю, и ведущий следователь может доказать, что я действительно не насиловал ту девушку… Янь Се спросил: — Ведущий следователь? Вы говорите о Цзян Тине? Выражение лица Ху Вэйшэна было таким, словно прямо сейчас к его голове было прижато дуло пистолета. — Цзян Тин мертв. Янь Се казался очень счастливым, по его лицу постепенно расползалась улыбка. Он постучал костяшкой среднего пальца по фотографии, лежащей на столе. Раздался звук, словно в жертву наконец была выпущена роковая пуля. — Он умер похожим образом. Несколько раз перевернулся на шоссе. — Кто такой Цзян Тин? Кто, по мнению брата Яня, убил его? — глаза Ма Сяна были прикованы к комнате для допросов, он был полон вопросов, — Кроме того, что за Лю Сюэ? Брат Янь изучил записи предыдущих дел этого Ху? Лицо Цинь Чуаня выглядело несколько странно, но он не ответил. — Младший Ма, — Гоу Ли со вздохом похлопал Ма Сяна по плечу, — Почему бы тебе не бросить расследование преступлений и не заняться какой-нибудь другой работой в бюро криминалистической экспертизы? Там довольно хорошо… В комнате для допросов было не особо тепло, но по Ху Вэйшэну не переставая капал пот. Вскоре вся его спина промокла насквозь. Янь Се заботливо протянул ему еще одну сигарету и зажигалку. — Еще сигаретку? Ху Вэйшэн долго смотрел на эту сигарету, как утопающий смотрит на последнюю и единственную соломинку, способную спасти его жизнь. Прошло неизвестное количество времени и он, наконец, пошевелился, подняв руку и взяв сигарету. Кончик сигареты загорелся красным. Ху Вэйшэн выпустил длинную струю дыма. — …Если состоится повторное расследование дела Гунчжоу, в следственном изоляторе меня заставят замолчать, — из горла Ху Вэйшэна вырвался мрачный смешок, и было неясно, насмешка это или страх, — Мой поступок уже был довольно великодушен. Я ничего не делал с этой девушкой, даже отвез ее в клинику… Если бы я бросил ее в какой-нибудь подворотне, какой ублюдок бы смог меня поймать? Под конец в словах Ху Вэйшэна чувствовались растерянность и негодование. Однако Янь Се, казалось, не заметил этого и даже поддержал его: — Так, продолжай. — Эй, — снова усмехнулся Ху Вэйшэн, — Офицер Янь, неудивительно, что ваш ранг выше, чем у этого Цзяна. Вы гораздо разумнее него. Янь Се не сказал ему, что Цзян Тин на самом деле принимает участие и в этом расследовании. — О, почему же? — Цзян Тин действует словно женщина, жестоко и зловеще. Он не стал бы ни бить вас, ни ругать. Но он любит мучить вас при температуре чуть выше нормы… В середине зимы он сломал компрессор кондиционера. Когда хладагент откачивался, трубка замерзала, и из выпускного отверстия в ваше лицо летели осколки льда. От подобного в комнате для допросов невозможно даже дышать… Когда он вел дела как следователь, даже закоренелые преступники приходили в ужас. Если вы готовы говорить, его настроение слегка приподнимается. Обращаясь с вами, как с собакой, он бросит вам кость, а затем будет делать все, что ему вздумается, — Ху Вэйшэн прищурил глаза, — Он умер? Есть ли фото? Янь Се не ответил, а задал еще один вопрос: — Именно благодаря усилиям Цзян Тина вас обвинили лишь в попытке изнасилования. Он помогал вам, так почему продолжал пытать? Ху Вэйшэн взорвался: — Чушь собачья! Он хотел, чтобы меня казнили! Если бы не его приятель… Затем Ху Вэйшэн, казалось, что-то понял и замолчал. — Его приятель? — веко Янь Се слегка дернулось, — У Цзян Тина был приятель?