Лютич — сын луны

Следующим вечером после работы отец заскочил в книжный, и натащил книг, словарей по рунам и учебников за седьмой курс. Самой прикольной оказалась толстенная книга — «Рецепты старого холостяка» и более тонкие, но не менее информативные — «Бытовое колдунство для лентяя» и «Смени интерьер без особых затрат». Ни разу не знал, что сделать ремонт в комнате будет так быстро и весело, а при наличии продуктов, пирог может приготовить за двадцать минут и шесть взмахов палочки, даже такой разгильдяй, как я.       Особенно позабавила глава — «обмани кошелек»:       «если вы хотите мясное рагу, а дичи в холодильном ларе не оказалось, то смело замените его тыквой или картофелем» — список трансмутационных чар, превращающий вкус и вид овощей в их мясной эквивалент, прилагается. Конечно, в желудке овощи опять станут овощами, но обмануть вкусовые рецепторы и разнообразить рацион идея годная. Так же, полезными оказались книжки — «Наколдуй себе соус» и «Любой суп в три взмаха палочки». В общем, голодным теперь не останусь.       Даже не подозревал, что банальная готовка и уборка так увлекут, но с магией это в разы интереснее.       С боевкой дела обстояли похуже. Успевал уворачиваться от проклятий отца и выставлять щит, только за счет звериной реакции. А вот с нападением были большие проблемы — знал много атакующих заклинаний, но в нужный момент на ум шли одни только Остолбеней, Ватные ноги, чары щекотки, и, почему-то — бытовые чары извлечения костей из рыбы, и мне приходилось каждый раз себя одергивать, чтобы, не дай Бог, в запале, его не применить.       В бытовых чарах нашлось много чего, чем можно было запросто и без хлопот покалечить человека, а то и убить. Странно, что до этого раньше никто не додумался — когда можешь в один взмах обескровить, нарубить стейки, смолоть фарш и снять кожу, то непростительные покажутся не такими уж непростительными.       Впрочем, оно и к лучшему, парни редко заглядывают в книги по домоводству, а девушки изначально не кровожадны, и им такое в голову не придет. Короче, все это лирика, и я пока знатно лажал на тренировках.       А ведь Боевая магия, это не просто обмен заклинаниями, а, словно, маггловское восточное боевое искусство — именно искусство, когда противники действуют молниеносно и плавно, нападая и отражая — будто танцуя смертельный танец. Только все эти блоки, подсечки и подножки заменяются связками заклинаний. И было стыдно, что мой немолодой и дородный отец двигается как бог войны, а я, молодой и шустрый, чувствую себя под градом его ударов, неповоротливым, словно сонный тролль.       В школе нас учили боевке, но рафинировано, в дуэльном варианте — готовыми связками определенных заклинаний не отличавшимся разнообразием, когда точно знаешь, какое проклятье в тебя кинут, и чем ты будешь его отражать. В школе я весьма неплохо успевал и входил в десятку лидеров среди одногодок, а тут, в реальном бою…       В общем, с остервенением тренировался и жадно изучал все понемногу.       Репетитором согласилась стать одноклассница отца — Марта Рипли. Я-то думал, она окажется мастером, а она обычная магглорожденная волшебница, хорошо знающая руны на уровне Хогвартса, и активно их применяющая в быту.       Оказывается, многие расчетливые и дальновидные магглокровки делали ставку именно на руны, ведь их магия мягче, и ее можно использовать в маггловских домах — она не мешала работе техники, в отличие от колдовства палочкой. В нашем доме тоже все магическое работало на рунах. Это позволяло подзаряжать руну-активатор только раз в неделю, гарантировало стойкий результат и активное использование магии для своих нужд, что помогало сохранить тайну от маминых маггловских гостей и приходящей экономки. И как по мне, так, свечи хороши для романтики, но в быту ужасно неудобны — предпочитаю читать перед сном при свете лампы, а не магического светового шара или огарка.       Конспекты по рунам, что мне дали изучать, были удивительно просты и доступны для восприятия, так что, занимался с огромным удовольствием, хоть и приходилось часто лазить в словари.       Документы из Хогвартса пришли через два дня после запроса, а уже на следующий, меня атаковали совы от друзей. Возмущенное с откровенной примесью зависти письмо от Бродяги — вот он-то с радостью рванул бы за мной навстречу приключениям. С легкими нотками паники, и надеждой передумать — от Питера (я частенько последнее время осаживал Блэка, когда он перебарщивал с шутками над Хвостом), теперь ему придется несладко. От Джеймса самое подробное. Пожалуй, он единственный меня понял и одобрил, хоть и сделал неправильные выводы, решив, что я бросил школу из-за Эванс.       Сама Лили, к моему удивлению, прислала короткую записку, закапаную слезами — «Прости»…       Честно ответил, что это не из-за нее, просто, давно хотел уехать и решил не тянуть. Желал ей быстрее меня забыть и стать счастливой. Не удивлюсь, если она восприняла ответ, как очередную презрительную издевку. Но для себя уже поставил точку и выбросил все лишнее из головы — отец прав, с тем практическим багажом знаний и умений, что сейчас у меня есть, соваться в чужую страну не стоило.       Обалдевший Снейп тоже чиркнул пару тревожных строк, ненавязчиво прощупывая почву. Но я выслал ему очередную порцию шерсти, и он подуспокоился. Парня можно понять — двадцатка в месяц за нефиг делать, та еще прибавка к бюджету, и терять ее неохота. Да и я не богатей, разбрасываться деньгами, сидеть у родителей на шее стыдно, как по мне.       Но самое неприятное случилось в конце недели — ко мне неожиданно явился Дамблдор.       Ничего не предвещало, когда вечером отец оторвал меня от словаря по рунам:       — Ремус, там к тебе важный гость, — нахмурившись сказал отец. — Отвлекись и спускайся вниз. Это директор Дамблдор.       — Я никого не хочу видеть, пап. У меня нет никаких личных дел с Дамблдором, чтобы он наносил нам дружеские визиты, — ответил я, вернувшись к книге, но крепко задумавшись — появление директора не предвещало ничего хорошего. Да, похоже, придется спуститься — он и в прошлый раз оказался в детской, легко обойдя всю отцову защиту, а ведь мы тогда жили в родовом доме, а не в этом.       — Ты поступаешь неразумно, Ремус, — еще больше посерьезнел отец, не замечая моей задумчивости. — Мы многим обязаны этому человеку, а ты, как мне казалось, уже слишком взрослый, чтобы прятаться от проблем.       — Ладно, пап, пойдем, — недовольно скривился, досадливо захлопывая книгу и поднимаясь с кровати, мысленно костеря всех Дамблдоров до пятого колена. Раздражает, когда на меня давят.       Директор нашелся в гостиной, мама как раз подливала ему чай. При нашем появлении и моем приветствии он слегка кивнул головой, и вернулся к пастиле и разговору, словно он тут вовсе не по мою душу.       Отец, бросив на меня внимательный взгляд, с присущими случаю извинениями забрал жену, и мы с гостем остались одни.       — Ваша матушка делает удивительно вкусные сласти, — после продолжительно молчания отмер он, бросая поверх очков-половинок проницательный льдистый взгляд. — Думаю, вам их будет очень не хватать в чужих краях, Ремус.       — Возможно, сэр, — спокойно ответил, усаживаясь напротив и пытаясь сохранить невозмутимый вид. Его витиеватая манера изъясняться меня напрягала. — Тем вкуснее они покажутся по возвращении.       Он задумчиво кивнул, легко улыбнулся и снова замолчал. Не знаю, я далек от этих подковерных игр. Чего он добивался? Может, хотел, чтобы я первым начал спрашивать о цели его визита? Но я так же молча пил чай, выдерживая паузу.       — Ты поступил необдуманно, Ремус, когда решил бросить школу, — наконец, отмер он, отставляя чашку, откидываясь на спинку кресла и переплетя пальцы домиком, не сводя с меня пристального взгляда.       — Ну, вы дали мне выбор, сэр, и я им воспользовался, — коротко ответил, в надежде, что его удовлетворит ответ, и он отстанет.       — Очень жаль, что ты пока не понимаешь истинной ценности вещей, Ремус, — не в тему ответил он. — Любовь — самая прекрасная в мире вещь. Она меняет людей, делает слабых — сильными, боязливых — отважными, эгоистичных — жертвенными. Она возвышает дух над плотью ради любимого человека. Я вполне понимаю тебя — ты захотел стать сильнее и увереннее из-за любимой, но, увы, как многие до тебя, выбрал легкий путь — путь, который приведет тебя к погибели — погубит и тебя, и ее.       — Простите, сэр, — не выдержал, позволив раздражению взять верх. Тема Лили все еще была болезненной для меня, когда слышал ее от других, — не думаю, что это вас касается, но, наверняка, вы в курсе, что все уже в прошлом. Я уезжаю, все живы, никто не погиб. Аллилуйя!       — И все же, я бы хотел, чтобы ты вернулся и закончил Хогвартс, Ремус, — не сдавался он. — Будет неразумным бросить школу теперь. Твой скоропалительный побег ничего не даст. От себя не убежишь, мой мальчик, поверь старику.       — Позвольте мне самому решать, сэр, — снова настойчиво возразил, — Я и так закончу Хогвартс, только на полтора года раньше. Простите, но не могу вернуться туда теперь. К слову, мне непонятно — зачем я вам? Я не стану снова травить себя зельями.       — Жажда силы и славы привела не одного мага к погибели, Ремус, — назидательно парировал он. — Это путь одиночества и тьмы. Мне жаль, что ты выбрал этот путь, тем более, что выбрал его сознательно, добровольно отказавшись от друзей и возлюбленной. Отказался от надежды стать обычным.       — Ну, это, скорее, возлюбленная отказалась от меня, сэр, — грустно усмехнулся. — И кому как не вам знать, что я не смогу стать обычным, вот, попытался, и как видите…       — Тебе не стоило начинать отношений со лжи, Ремус, — охотно ответил он, посчитав мой ответ за начавшийся диалог, и не замечая моей возросшей подозрительности. — Это усилившаяся тьма в тебе сбила тебя с толку.       — Простите, сэр, — нетерпеливо перебил, — это ведь вы рассказали обо мне Эванс? Вы нас поссорили?.. Понятно… — буркнул, заметив мимолетное выражение сожаления на его лице. — А я-то, дурак, на Снейпа грешил… Зачем? Зачем вам было это нужно? Что я вам сделал? Что мы вам сделали? Это из-за подавителей, да?       — Ты слишком предвзят, Ремус, — невозмутимо ответил он, и поднял прямой спокойный взгляд. — Не удивительно, что ты стремишься обвинить во всем меня, и желаешь видеть во мне врага. Но это не так. Я ни в коей мере не причастен к вашему расставанию. Мисс Эванс прочитала в Запретной секции книгу, смысл прочитанного ее встревожил, настолько, что она пришла ко мне с вопросами. И я честно на них ответил — сделал то, что должен был сделать ты сам. Мой долг, как директора школы, в том, чтобы оберегать учеников от опасности. И мне было неприятно узнать, что ты, кого я считал достойным правдивым гриффиндорцем, утаил такие важные вещи от своей подруги. Я не мог допустить, чтобы ты втянул эту светлую девочку в свою проблему, она должна была сделать выбор осознано, и знать об опасности и рисках. Но я ни в коей мере не пытался повлиять на мисс Эванс, и ее решение принадлежит только ей одной, и ты заблуждаешься, перекладывая вину на меня, хотя это результат именно твоего замалчивания. Если бы ты был с ней честен до конца… Тьма и обман еще никого никогда не сделали счастливым. Теперь, когда ты наглядно видишь последствия их влияния, я хочу, чтобы ты отказался от силы зверя, вернулся в школу и доказал себе и другим, что ты человек, а не опасная темная тварь.       — Ловко… Значит, учиться темной твари в школе нормально, а строить отношения с хорошими добрыми девочками — нельзя. Ну-ну… Я не вернусь, — твердо ответил, не желая признавать его правоту, но не выдержал, вспылил и соскочил с места, упершись руками о стол и склонившись к нему. — Я понял, директор. Понял, зачем я вам. Читал однажды… Тоже захотели себе ручного оборотня? Маггловские ученые отловили двух щенков волка и одного кормили дичью, а второго — молочкой, травой и кашами, не давая ему узнать вкус крови. Один вырос обычной злобной тварью, а второй спал в загоне с ягнятами и был совсем ручным и послушным, до самой смерти никого не цапнув. Вы тоже из меня растили подобное? Что, взяли меня в дом, пригрели, прикормили, а как взбрыкнул, сразу посадили на цепь? Разрушили мою жизнь, чтобы я теперь вечно бежал за лакомством на веревке, как гончая?       — Ты зло выражаешься, Ремус, — мимолетно поморщился он, и стал предельно серьезным. — Все совсем не так, как ты думаешь — все куда серьезнее. Оборотень не может без стаи, и тебя должны были забрать. Сивый, что тебя заразил, никогда не отдаст своего. К счастью, я узнал о тебе, и решил дать шанс обрести новую семью. Ты с детства боролся, не поддавался тьме, и мне показалось, что у тебя есть реальная возможность устоять, побороть ее в себе и послужить свету. Что тебя бы ждало без моего вмешательства? Сборище кровожадных убийц? Зачарованная пуля, или министерские застенки? Ты был под моим личным покровительством, и у меня достаточно влияния, чтобы тебя все оставили в покое. И все ради чего? Чтобы, как ты изящно выразился, смог цапнуть руку, что тебя оберегала все эти годы?       — Вы реально думаете, что я кому-то сдался в магическом мире? — недоверчиво фыркнул, недовольный тем, что он напомнил мне о долге. Расслабленно плюхнулся обратно в кресло и приготовился к новой порции увещеваний.       — Ты многого не знаешь, Ремус, — нахмурился директор. — Истинные оборотни не могут колдовать, а зараженные юнцы не учатся колдовству в должной мере, даже если им нелегально приобретут палочку, ибо среди взрослых зараженных магов большинство не переживают первое обращение, да и многие предпочитают смерть такой жизни. Ты же теперь — лакомая добыча для своих собратьев — перспективный, обученный во многих сферах, маг. Оборотень, неучтенный министерством, с возможностью жить на два мира. Тебя не оставят в покое теперь, когда ты отказался от моей помощи и покровительства. Тем более, что Волдеморт, по слухам, активно использует армию оборотней. И я не могу тебя отпустить, Ремус, ибо знаю, что вступив под его знамена, ты принесешь много зла, куда больше, чем любой другой оборотень или маг. Только под моим присмотром ты безопасен для себя и других.       — Волдеморт, сэр? — задумчиво нахмурился я. — Разве это не кандидат от консерваторов на предстоящие выборы министра? Зачем ему оборотни?       — Боюсь, Лорд Волдеморт, как он себя называет, истощил все пределы терпения, не сумев пробраться в Совет волшебников легально, проиграв прошлые выборы, — вздохнул Дамблдор. — И теперь приступил к более кровавым мерам. Разве ты не читал в газетах об участившихся смертях волшебников по всей Британии? О нападениях на магглорожденных, убийство магглов? Иногда почитывать маггловскую прессу весьма познавательно.       — Увы, сэр, я не интересуюсь ни политикой, ни маггловскими газетами, — пожал плечами, — мне лишь известно, что в магическом мире одни чистокровки выпиливают потихоньку других, по неизвестной мне причине, и я ни коим образом не собираюсь им мешать. Что до нападений на магглов… Кто это делает и зачем, официально неизвестно, а среди самих магглов тоже полно неадекватов. Это может происходить и на расовой почве, религиозной, и по другим причинам — в истории полно подобного, оно было до нас, и будет после. В любом случае я полукровка, а мой чистокровный отец не состоит в Совете и Визенгамоте, так что к моей семье это не относится.       — Мне жаль, что ты так думаешь, Ремус, — словно по настоящему огорчился он. — Жаль, что судьба магического мира тебя не волнует, и я зря тратил на тебя свое время.       — Ну, сколько волка не корми, он все о лесе думает, сэр, — преувеличено вежливо ответил, легко усмехаясь. Да, не стоило его провоцировать, но я хотел знать, чего мне ждать.       — Что же, вернемся к вопросу о тебе, — посерьезнел он, и его взгляд ожог холодом. — Я, как уже сказал, не могу тебя отпустить. Либо ты сотрудничаешь со мной, либо…       — Пристрелите меня, сэр? — ухмыльнулся я, и, против воли, напрягся. Старик не врал. У него были все возможности, чтобы меня уничтожить — и мы оба это знали. И все же, он не был жесток и всегда щедро раздавал шансы нужным или перспективным, а я зачем-то, был ему нужен. Никак, захотел и себе армию оборотней создать. Короче, о моем сопротивлении речи не шло, лишь о том, как себя продать подороже, и то, что маг его уровня и влияния терпел мою наглость, говорило, что мы договоримся. Тем более, что угроза от оборотней для меня реальная, как только он официально от меня отвернется, они меня найдут. Иметь дело с магом в любом случае лучше, чем с темными тварями. Хоть я и не горел желанием плясать под его дудку, но выбор был сделан, осталось только договоримся.       — Вы оставите меня в покое, и отпустите, если я поклянусь не присоединяться к стае и Волдеморту? — на пробу спросил я.       — Нет, мой мальчик, — понимающе кивнул он. — Ты же понимаешь, что это не решит ни твоих, ни моих проблем.       — И что вы предлагаете?       — Я отпущу тебя, — помолчав поднял на меня расчетливый спокойный взгляд. — Слышал, ты хочешь отправиться в странствия, найти лекарство и пообщаться с сотоварищами из других стран. Будет не лишним завести среди них полезные знакомства. В магическом мире наступают темные времена, и нам пригодятся подобные связи и их умения. Британские оборотни слишком закрытые кланы, и нам почти ничего не известно об их жизни. А знать болевые точки врагов всегда важно. Будем считать, что ты отправляешься в разведывательную командировку — думаю, пару писем старику ты вполне осилишь. И, Ремус, — смягчил тон директор, блеснув ясным взглядом, — не хочу тебя ограничивать, но ты должен понять. Я не могу так рисковать, по причинам, которые ранее назвал. Знаю, что ты зол сейчас и по-детски обижен, но потом, ты поймешь, что я хотел как лучше для тебя. Уберечь тебя самого от тьмы, и защитить. Тебе в любом случае пришлось бы делать выбор, и жаль, что ты не сделал его добровольно. Но, чтобы ты знал, что мне дорог, и что не хочу тебе зла — тебе не обязательно следовать за мной и выбирать мою сторону. В таком случае — просто не возвращайся, я не собираюсь тебя преследовать. Спасибо за чай.       И, не дождавшись моего ответа, он приветливо кивнул, и расправив мантию, направился на выход. Хлопнула дверь, а я так и стоял, замерев от мыслей, что теснились у меня в голове. Наконец, услышав шаги отца и предвосхищая вопросы, отмер, и торопливо убежал к себе. Мне было о чем подумать.