Наследие

Национальный банк Испании       Грабители везли Найроби в библиотеку. Как только они оказались на месте, все начали готовить девушку к операции.       - Пульс сто пятьдесят и растёт, - паникуя, сказала Стокгольм.       - Давление восемьдесят пять на сорок, оно падает, - произнёс Хельсинки.       - Нужно два пакета крови и солевой раствор, - отдала приказ Ленс.       - Найроби, будь сильной, я с тобой, - успокаивал подругу Хельсинки.       - Температура крови комнатная, готова к переливанию! - крикнула Стокгольм, проверив пакеты.       Грабители перевернули хрипящую Найроби на бок. Спустя несколько секунд Хельсинки воскликнул:       - Пуля, она здесь! За седьмым ребром.       - Она в нижней части лёгкого, - произнесла Валенсия.       - Любовь моя, это хорошо, - прошептала Токио на ухо Найроби. Но брюнетка ничего не ответила, только сильнее захрипела.       - Она не может дышать! Это пневмоторакс! - запаниковал Хельсинки.       - Надо сделать отверстие, она задыхается! - сказала Стокгольм, переворачивая Найроби обратно на спину.       - Токио, шестая аптечка, - скомандовала Ленс.       - Хорошо, я пошла, - тут же отозвалась девушка.       - У неё воздух между лёгкими и грудной клеткой! - Хельсинки был не на шутку испуган.       - Скорее, Хельсинки! - поторопила его Стокгольм.       Токио принесла аптечку. Хельсинки сделал один точный прокол и Найроби задышала.       - Вот так, - произнесла Токио, расплываясь в улыбке.       - Вы должны вытащить меня отсюда, - сказала Найроби неожиданно для всех. - Я лучше буду в тюрьме, но живая! Я не хочу здесь умирать! Копенгаген, - она повернула голову к Ленс. - Выдайте меня полиции. Ты - капитан, ты сможешь это устроить. Пожалуйста, - слёзы покатились из глаз Найроби. - Пожалуйста. Вытащите меня.       Все стали переглядываться между собой. Кроме Валенсии. Она держала за руку плачущую Найроби и думала о том, что выдавать брюнетку нельзя, под пытками она может расколоться и тогда всем им конец. Но было кое-что, что не давало Валенсии поступить разумно. Кое-что, чего она так сильно хотела избежать. Привязанность. Найроби была её подругой. Берлин бы даже слушать просьбы брюнетки не стал, но Ленс, несмотря на её внешнюю хладнокровность, была не такой, как он. И для себя девушка уже решила: неважно, что скажет Палермо или Профессор, но если Найроби решит уйти - Валенсия проводит её к двери. Берлин, шесть лет назад       Солнечный луч проник в комнату и пробежался по лицу лежащей в кровати Валенсии. Девушка неторопливо просыпалась. Сладко потянувшись с закрытыми глазами, Ленс наслаждалась окружавшей её тишиной. Сегодня вечером они вылетали во Флоренцию, где отец планировал задержаться дольше, чем в остальных городах. Валенсию обрадовала эта новость. Хоть ей и нравилась жизнь преступницы, вечные перелёты порядком утомляли. Но вот, её идеальное тихое утро закончилось.       - Проснись и пой! - завопил Мартин, ворвавшись в спальню. Ленс подскочила от испуга. В Мартина тут же полетела подушка. Мужчина ловко её поймал и зашёл в комнату, за ним последовал Андрес.       - Ты такой придурок, Мартин, - простонала Валенсия, откинувшись обратно на подушки.       - Неправда, я просто весёлый человек, - сказал Мартин, ухмыляясь.       - Ну да, - буркнула Ленс.       Андрес прилёг на кровать рядом с ней.       - Мы с Мартином придумали кое-что, - произнёс мужчина.       - Сейчас шесть утра, - сказала Валенсия, посмотрев на часы. - Вы что, не спали?       - Спали. Целых два часа, - Мартин присел на край кровати.       - Ну и что за гениальная идея пришла к вам в головы? - скептически поинтересовалась Валенсия.       Мужчины с улыбкой переглянулись.       - Мы будем грабить Национальный банк Испании, - заговорщически произнёс Андрес. Валенсия не могла поверить своим ушам.       - Что?       - Девяносто тонн золота, можешь себе представить? - рассмеялся Берроте.       - Вы шутите? - Ленс перевела взгляд на отца. Он отрицательно покачал головой, всё так же улыбаясь. Валенсия выбралась из-под одеяла и вскочила на ноги. Она заметила, что Мартин пробежался по ней оценивающим взглядом, но не стала заострять на этом внимание. Сейчас ей нужно было разобраться с их сумасшедшей затеей.       - Вы же понимаете, что мы говорим о национальном резерве? - медленно, как с детьми, заговорила Ленс. - Нам дадут пожизненное, без права УДО!       - Ты пессимистично мыслишь, - отмахнулся от неё Мартин. - Нас не посадят, мы придумаем, как незаметно выбраться из банка.       - А девяносто тонн золота ты щелчком пальцев перенесёшь? - издевательски усмехнулась Валенсия.       - Мы переплавим золото, Ленс, - сказал Мартин, как будто не замечая иронии в голосе девушки.       - Мартин, оставь нас, мы с Валенсией поговорим наедине, - попросил Андрес, видя недоверие и скептицизм на лице дочери.       После того, как Берроте покинул комнату, Валенсия накинулась на отца с расспросами:       - Серхио в курсе?       - Ещё нет. Сначала нужно разработать план, пока у нас есть только идея.       - Ты понимаешь, что это самоубийство?       - Неправда, - улыбнулся Андрес. - У нас есть гениальный инженер и грабительские гены.       - Да почему эта идея вообще пришла тебе в голову? - воскликнула Ленс.       - Потому что мне хочется сделать что-то грандиозное, Валенсия, - Андрес поднялся с постели и подошёл к дочери. - Елисейские поля даже сравниться не могут с этим делом. Когда мы вынесли четыреста тридцать четыре бриллианта, только подумай, о нас поговорили всего неделю и забыли. Но это ограбление будут вспоминать даже через тридцать лет. Мы прославимся на весь мир! - мужчина взял руки Ленс в свои. - Послушай, я не буду заставлять тебя идти на это. Но твоё участие для меня очень важно. Ты моя дочь и я хочу идти на величайшее дело моей жизни с тобой.       Валенсия вздохнула и опустила глаза. Здравый смысл подсказывал, нет, кричал ей, что нельзя идти на это дело, оно опасно для всех, кто примет в нём участие. "Ты окажешься в тюрьме, опять. Всё придётся начинать сначала", - шептал ей внутренний голос. Но стоило Валенсии взглянуть на отца, увидеть его горящие глаза и по-настоящему счастливое лицо, как все сомнения куда-то испарились.       - Я пойду за тобой даже в чёртов ад, ты же знаешь, - усмехнулась Ленс, пожимая плечами.       Андрес заразительно рассмеялся. Валенсия тоже не смогла сдержать смех.       - Это прекрасный момент, Валенсия, - произнёс Андрес, проведя рукой по волосам дочери. Национальный банк Испании       - Управляющий прошёл три медицинских курса в армии, - произнёс Палермо, ведя мужчину под руку. - Он поможет с операцией.       - Я не закончил учёбу и не хотел стать врачом, но кое-что я помню, - добавил управляющий.       - Отлично, надевайте форму, - попросил Мартин.       - Я принесу, - сказала Стокгольм и вышла из библиотеки.       - И где хирург? - спросила Токио у Рио.       - Я пытаюсь установить связь, но они должны дать мне доступ, - напряжённо произнёс парень.       - Богота, анестетик. Найроби, мы введём тебя в наркоз, - предупредил Палермо.       - Не вводите меня в наркоз, - тут же возразила Найроби. - Копенгаген, скажи ему, что это моя жизнь и решать мне. Пожалуйста, - брюнетка умоляюще смотрела на Ленс.       - Это твоя жизнь, вот почему мы делаем операцию здесь, так что расслабься, - попытался успокоить её Берроте.       - Пожалуйста, Копенгаген, - Найроби будто не слышала его. - Прошу.       Валенсия посмотрела на Хельсинки, а затем на Токио. Оба едва заметно ей кивнули.       - Решать ей, - наконец произнесла Валенсия, взглянув на Палермо. - И точка.       - Хельсинки, наркоз, - приказал Палермо, не сводя глаз с Ленс. - Это приказ, мать твою.       - Хельсинки, никакого наркоза, - произнесла Валенсия, отвечая Палермо таким же пристальным взглядом.       - Ты не отдаёшь мне приказы, - возразил Хельсинки Палермо. - Ты мне не босс. Вы с Копенгаген позволили ей взять телефон и подняться наверх, хотя должны защищать нас! Но, в отличие от тебя, Копенгаген пытается помочь Найроби и выполнить её просьбу. Поэтому, я буду прислушиваться к ней.       Палермо выхватил пистолет и направил его на Хельсинки.       - Закрой рот, жирдяй, иначе я тебя замочу, сукин ты сын! - заорал он. - Случившееся с ней - это её вина, потому что она сраная дура!       Валенсия достала своё оружие и прицелилась в Палермо.       - Ещё одно оскорбление в сторону кого-то из команды - и я выпущу всю обойму тебе в голову, - процедила Валенсия. Никогда Мартин не выводил её из себя настолько сильно. - Поэтому закрой рот, кусок дерьма, ведь с этого момента ты здесь больше не босс.       - Это бунт, Копенгаген? - насмешливо произнёс Берроте. Он не мог поверить, что Ленс так с ним поступит.       - Нет, просто теперь в этом банке один капитан, как и должно было быть изначально. Тебе пора отдохнуть, Палермо, - сказала Валенсия издевательским тоном.       Она услышала, как кто-то за её спиной снял предохранитель. Обернувшись, девушка увидела, что это Денвер.       - Копенгаген, опусти пистолет, мать твою, - напряжённо произнёс Денвер. - Если Найроби расколется, они нас всех убьют. Мы проведём операцию здесь.       Токио взяла Денвера на прицел.       - Нихрена подобного, - зло процедила Токио. - Если Найроби сказала, что уйдёт - значит, она уйдёт!       Богота приставил скальпель к горлу Денвера.       - Да что ты знаешь об операциях, идиот? Найроби нужен хирург.       - Да вы что, с ума сошли? - воскликнула Стокгольм.       - Клянусь своим сыном, я ничего им не скажу, - тихо произнесла Найроби.       - Это ты так думаешь, - встрял Рио. - Но когда тебя начнут пытать, всё изменится.       - Пошёл в жопу! - тут же ответила ему Токио. Найроби слабо улыбнулась.       - Найроби уходит, - твёрдо сказала Токио и Рио направил свой пистолет на неё.       - Я так не думаю, - произнёс парень.       Неожиданно, Палермо рассмеялся, продолжая смотреть на Валенсию.       - Ты правда считаешь, что сейчас самое время для бунта? - спросил он у Ленс. - Умирает член банды, мать твою! Ещё одна из нас.       - Что ты имеешь в виду? - нахмурилась Валенсия.       Палермо убрал пистолет и вновь посмотрел на Ленс.       - Полчаса назад казнили Лиссабон.       Валенсия шокировано уставилась на Берроте. Все опустили пистолеты. В голове Ленс появлялись картинки: вот они все вместе играют в футбол, вот Лиссабон показывает ей, как стрелять точнее, вот они едут в тот бар. Валенсия думала, каково сейчас Профессору. С появлением в его жизни Лиссабон, Серхио изменился. Ленс видела, как он счастлив. Сейчас девушке хотелось оказаться рядом с дядей.       - Если бы я мог показать вам свою прекрасную демократическую сторону, мы бы проголосовали и вывели её, но мы бы её убили, - продолжал Мартин. - Лиссабон казнили стоящей на коленях, безоружной. Они привели сына Найроби с его мишкой, чтобы прострелить ей голову. Думаете, снаружи её ждёт парочка монахинь из Красного Креста? Хватит уже страдать хернёй!       - Найроби, он прав, - тяжело вздохнув, сказал Хельсинки.       - Вам придётся сделать разрез и вытащить пулю. Возможно, отрезать часть лёгкого. И при этом не дать мне истечь кровью. Вы меня убьёте, - всхлипнула Найроби. - Вы меня убьёте. Хельсинки, - она повернула голову к мужчине. - Это слишком сложно. Отвезите меня к двери. Отвезите!       - Спокойно, спокойно. Всё будет хорошо, - Хельсинки поцеловал Найроби в лоб.       - Держи её, - шепнула Ленс Палермо. Он схватил её за ноги.       - Нет, нет! - завопила Найроби. Но грабители ввели девушку в наркоз.