Вы покидаете Сторибрук?
Они долго просто шли молча, думая каждый о чём-то своём. Декабрь принёс с собой прохладу, с неба даже сыпал мелкий снег, напоминающий сахарную пудру, и таял, едва достигнув земли. Этот снег был похож на людские мечты. Они так же завораживают и тают, как только человеку кажется, что он вот-вот достигнет цели. Поэтому Эмили с мечтами завязала ещё в юности, оставила последнюю из них в тюремной камере и, выйдя на свободу, старалась ни на что не надеяться и ни к кому не привязываться, включая родного сына. И в течении десяти лет ей худо-бедно это удавалось, она постоянно меняла точки координат на карте и не изменяла себе, оставаясь в одиночестве. Пока два месяца назад её сын не нашёл её и не привёл в Сторибрук, милый маленький городок, где все были не то чтобы сказочными, просто казались такими же, как она — одинокими по-своему. Может, поэтому она и не заметила, как стала врастать в этот город, но тут же ей пришлось опять столкнуться с потерей, а пока она колесила по стране, неприятности её миновали — значит, пора бежать. — Вы, наверное, захотите уехать? — словно прочитав её мысли, Голд прервал молчание, и фраза эта, несмотря на слово «наверное», звучала скорее как утверждение. — Так будет лучше. — Смерть шерифа — не ваша вина, мисс Свон. — Напрямую — нет, но, если вдуматься, родители бросили меня на обочине. Потом я попала в приёмную семью, но и они вернули меня. — Она поёжилась от ветра. — И так на протяжении всей жизни — люди либо бросали меня, либо погибали. Мне надо уехать, если не ради себя, то ради Генри, пока и с ним рядом со мной ничего не стряслось. — Вам виднее, но мне будет искренне жаль. Мне отчего-то думается, что это то место, где вы могли бы быть счастливы, хоть ваш мальчонка и утверждает, что здесь все лишены счастливых финалов. — Мы не в сказке, — Свон дёрнула плечом. — Верно, мы в жизни, а смерть — неотделимая её часть, — мужчина улыбнулся.***
Следующим утром мадам мэр сосредоточенно смотрела в зеркало, пытаясь застегнуть замочек серёжки, но тот никак не поддавался. Вообще Королева давно заметила, что с появлением этой женщины, въехавшей в её город на жёлтом недоразумении, начала происходить череда несвойственных городу вещей, начиная от часов на башне, что стояли почти тридцать лет, и заканчивая разительными изменениями в судьбах её горожан — рождение ребёнка у Золушки, её воссоединение с принцем, пробуждение Прекрасного от двадцативосьмилетней комы… Реджину безумно раздражало происходящее, настолько, что впервые со дня наложения проклятия Злая Королева вновь принялась убивать людей. Это она убила Грэма, хладнокровно раздавив его сердце. После того поцелуя с Эмили к Грэму стала возвращаться память. Мужчина вспомнил, как там, в прошлой, стёртой заклятием жизни, был охотником, которого воспитали волки, и как с тех пор у него был верный друг, белый волк с разноцветными глазами. Вспомнил, как Королева послала его убить Белоснежку и как после того, как он не выполнил поручение, вырвала его сердце, превратив в раба на тридцать лет. За объяснениями в тот вечер Грэм пришёл к Королеве; та сослалась на то, что он пьян, и даже слушать не стала, а когда шериф ушёл, отправилась в свой склеп и раздавила его сердце. Проклятие сыпалось, словно песчаный замок, который подмывает волной время от времени, а потом и вовсе унесёт в море. Проклятие рушилось, уже были первые жертвы, но Реджину злил не только этот факт. Неменьшее беспокойство ей доставлял Тёмный, а, вернее, то, что она никак не могла понять, пробудил ли его приезд Спасительницы или нет? И это неведение досаждало ей так сильно, что она не могла понять, что её злит больше — дыры в проклятии или невозмутимость Тёмного. С одной стороны, он из тех, на сегодняшний день немногих, в городе, кто проводил свой день совершенно как обычно, как и все двадцать восемь лет до этого, и не было ничего, что бы заставило её подумать, что Голд всё вспомнил. Но ей ли не знать, насколько на деле хитёр и изворотлив человек, придумавший Тёмное заклятие, да ещё и эта его увлечённость Спасительницей… Реджина вообще не могла припомнить, когда в последний раз этот хитрый чёрт был настолько в ком-то заинтересован. Королева чувствовала, как теряет контроль, и это чувство было, словно застрявшая в горле рыбья кость, которую она никак не могла вытащить. Дверной звонок вернул её из мыслей в реальность, и, наконец застегнув серёжку, Королева поспешила открыть дверь. Однако, стоило ей увидеть пришедшего, как и без того не радужное настроение ухудшилось стократ. — Чего вам, мисс Свон? — пренебрежительно бросила она, решив не расщедриваться на приветствия. — Надо поговорить, — произнесла блондинка и сделала шаг за порог, не дожидаясь официального приглашения. Королеве осталось лишь отступить. — Располагайтесь как дома, — процедила сквозь зубы мадам мэр, захлопывая дверь. — Впрочем, вам не привыкать. Эмили не стала проходить далеко, остановилась почти у самой двери. Две матери одного сына какое-то время растерянно молчали, позволяя себе оглядеть друг друга. Реджина, как всегда, была элегантна — чёрные брюки с тонким ремешком, белая блузка, расстёгнутая на одну пуговицу сверху, каблуки. Неброский макияж, аккуратно уложенные волосы и золотая цепочка на шее. Хоть Свон и не верила во всю эту сказочную чепуху, готова была признать: в Реджине было что-то от королевы. Эмили выглядела почти так же, как в день приезда. Красная кожанка, чёрная юбка-карандаш, волосы слегка растрёпаны, взгляд растерян. Спасительница из неё сейчас была так себе. У Реджины — шикарный дом и должность мэра, у Эмили — комнатка в квартирке Мэри Маргарет и одна коробка с вещами. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, кто из них в случае чего выиграет эту войну, поэтому Эмили решила её не продолжать. — С нашей враждой пора заканчивать. — Наконец наши мысли схожи, мисс Свон. — Теперь растерянной выглядела не только Эмили — в голове у Реджины такого варианта не было. — Ради Генри я готова на сделку. — Сделку с вами? Нет уж, увольте! — Реджина усмехнулась, уже готовая рассмеяться в голос своим королевским смехом, как вдруг слова Эмили вновь вогнали её в ступор. — Я уезжаю. — Что? — Миллс произнесла это с такой интонацией, будто в ней на мгновение пробудилась не Злая Королева, а та юная девочка, которая умела искренне удивляться. — Наши с вами отношения ненормальны. Генри от этого страдает, поэтому я уеду, но при условии… При упоминании об условиях до сих пор пребывающая в лёгком смятении Реджина снова напряглась и скрестила руки на груди, готовясь то ли к обороне, то ли к нападению. Эмили же набрала полные лёгкие воздуха и продолжила: — При условии, что я буду видеться с Генри, общаться и всё такое. — То есть присутствовать в его жизни? — Согласна, в любом компромиссе есть свои минусы, но давайте начистоту: для него мир без меня больше не существует. Реджина снова почувствовала её, эту кость в горле. Она столько перенесла, столько принесла жертв, чтобы построить этот мир, как вдруг ей кто-то заявляет, что мир этот не будет прежним. Она уже привыкла жить в немагическом мире, но в последние пару месяцев магии ей очень не хватало — один щелчок пальцев, и проблем нет. Однако сейчас королева пребывала в ситуации, когда магии не было, а вот проблем — хоть отбавляй. — Согласна, — как можно дружелюбнее пробормотала мадам мэр, натянув на лицо улыбку. Нет, она вовсе не собиралась мириться с присутствием Свон в жизни Генри, но на то, чтобы устранить её окончательно, ей нужно было время, и Королева решила выиграть его фальшивым согласием.***
Кое-как убедив сына, что будет видеться с ним, что Реджина не лгала, когда соглашалась на её условия, и что врунов она вычисляет сразу — это ведь её особый дар, Эмили Свон собирала вещи, чтобы покинуть Сторибрук. Хотя, называя это сборами, она сильно преувеличила. Не нажив каких-то новых вещей, она просто сложила все свои старые в картонную коробку. — Жаль, что ты уезжаешь, — вздохнула Мэри Маргарет, подавая соседке детское одеяльце с надписью «Эмма». — Я привыкла жить с соседкой, да и вообще я впервые в жизни была не одна… — Как показывает мой опыт, одной быть проще, — дёрнула плечом блондинка, просовывая руку в рукав кожанки. — Тогда ты никому не сможешь сделать больно, и тебе никто не сможет. Ответить на это Мэри Маргарет ничего не успела, а может, не нашла слов. Просто наблюдала, как Эмили улыбнулась и закрыла за собой дверь. И Бланшар, кажется, всю сознательную жизнь прожившая в одиночестве, впервые ощутила его так остро.***
Голд наблюдал за тем, как Свон опускает коробку в багажник, из окна своей лавки и криво улыбнулся — в том, что она соберётся уехать, он не ошибся. Но чутьё подсказывало ему, что он не ошибается ещё и в том, что её нельзя отпускать. Но как её удержать, если она не осталась даже ради сына? Он всегда считал себя весьма умным или даже гениальным, находил выход из самых сложных и неоднозначных ситуаций — всегда, но не теперь. Мужчина чувствовал, что она важна для города, для него самого, будто она сможет вернуть ему утраченную часть его самого и напомнить о том, о чём он безвозвратно забыл. Ещё не зная, что именно скажет ей, Голд накинул пальто и вышел на улицу.***
Эмили в последний раз оглядела пустынную улицу маленького городка, который не прошёл тест-драйв и не смог стать её домом — впрочем, как и все города до этого, но с ним она всё ж успела сродниться и сейчас даже испытывала грусть. Чувствуя, что вот-вот на глазах выступят слёзы, она поспешила сесть в авто, чтобы умчать прочь, ведь грустные прощания совсем не в её природе. Свон уже хотела захлопнуть дверцу, как вдруг увидела Голда, идущего прямо к ней. Она, конечно, могла сделать вид, что в потёмках не заметила его, но он всегда был с ней вежлив, и Эмили решила напоследок не вести себя по-свински. — Добрый вечер, Голд, — она вышла из авто. — Добрый, — кивнул мужчина. — Вы, как я вижу, покидаете Сторибрук? Жаль. С вами наш унылый городишко расцвёл новыми красками. — Да, пришло время двигаться дальше. — Она постаралась улыбнуться как можно искренней. — Какова ваша цель, мисс Свон? Раз вы всё время двигаетесь дальше, значит, куда-то хотите прийти. А если вы не знаете, что ищете, то нигде это не найдёте. Не проще остаться ради сына? — Ради него и уезжаю. Это не идёт ему на пользу. Да и с Реджиной ему лучше, мне предложить ему нечего. — Зато мне есть что предложить вам. В отблеске фонаря, что зажегся с наступлением темноты, было хорошо видно, как мужчина хитро улыбнулся, а она удивлённо округлила глаза. — Будьте моей женой, мисс Свон.