Нил
— Почему нам всем приходится оставлять своих детей? — задумчиво спросила Эмма то ли у себя, то ли у Реджины, опуская грязную посуду в раковину. — Мои родители оставили меня, я оставила Генри, твоя мать оставила Зелину… — У твоих родителей не было выбора, они были вынуждены, — вздохнула Королева, понимая, что сама лишила их этого выбора. — У тебя тоже. Ты была молода, одинока, напугана, а вот у моей матери не было никакой нужды, она могла оставить дочь себе и просто растить её — да, в бедности, в своей деревне, но вырастить хорошим человеком! Но она хотела лучшей жизни, она гонялась за властью… — Если ведьма и правда пообещает Румпелю вернуть его сына, тот, конечно, согласится, — проговорила Эмма, — сын — его главная слабость. В ответ на это Королева лишь тяжело вздохнула и, с минуту помолчав, всё же спросила: — А у Тёмного вообще есть слабости? — Миллс произнесла это таким тоном, будто бы подвергает каждое слово Спасительницы сомнению. — А Хоуп? Он ведь должен понимать, что в будущем, уготованном моей сестрицей, не будет его дочки. Как это — выбирать между детьми? — Женщина всплеснула рукой, словно прогоняя ужасающую картину, возникшую перед глазами. — Не представляю, как это: выбрать между Генри и Луной… Да и потом, ты ведь пыталась вернуть ему сына… Услышав эти слова, Свон неожиданно для самой себя вернулась в тот день, когда, отчаявшись играть роль жены, которая не замечает измен мужа, она решилась покинуть чертоги Сторибрука, для начала на время. Спасительница хотела отыскать того человека, ради встречи с которым её муж загубил столько жизней, включая её собственную…***
В мире, где существует магия, трость Голду была не нужна, и теперь он имел возможность подкрадываться к жене достаточно бесшумно. — И куда ты? — поинтересовался мужчина, увидев на кровати открытый и наполовину заполненный вещами чемодан. — Мне нужно уехать на время, решить кое-какие дела за пределами Сторбрука, — спокойно сказала Эмма, продолжая складывать очередную кофточку и не поднимая взгляда. — Хоуп едет с тобой? — настороженно спросил Голд, боясь услышать положительный ответ — ведь Спасительница могла и вовсе не вернуться обратно. — Нет, она остаётся здесь. Реджина за ней присмотрит. — Кто? — искренне удивился Тёмный, подняв брови. — Твоя бывшая ученица, которую ты буквально вынудил наложить проклятие, чтобы найти сына, — всё так же спокойно, без каких-то эмоций отвечала Эмма. — Я возьму Генри, а она будет с Хоуп. Миссис Голд не желала никаких споров, выяснений отношений или бесполезных объяснений, просто хотела завершить начатое когда-то её мужем, а уж потом решить, что она хочет делать дальше, с кем она хочет остаться и где на самом деле её дом. — Да и тебе будет полезно остаться без меня. У тебя не будет нужды возвращаться каждый вечер домой. — Блондинка наконец подняла на него свои зелёные глаза. — Что, думаешь, я не вижу, как нелегко это тебе даётся? Но ты возвращаешься, потому что до сих пор не решил, что именно тебе нужно, вернее, кто. Я даю тебе возможность подумать. — Мне нужно, чтобы ты не уезжала, — быстро заговорил Тёмный, не думая о том, как оправдательно и нелепо звучит его тон. — Я уже принял решение… — Да? И какое? — Эмма застегнула чемодан и, подняв голову, посмотрела прямо мужу в глаза, а тот под этим взглядом почему-то пожалел, что ему больше не нужна трость — сейчас бы ему не помешало хоть на что-то опереться. — Эмма, послушай… — начал было Румпель. Но девушка, не став слушать, просто взяла чемодан и, сказав, что ей нужно ещё заехать за Генри, вышла прочь.***
Мальчик, выросший в пределах Сторибрука и никогда не покидавший маленького городка, был в восторге от шумного, бурлящего людьми аэропорта, самолёта и шоколадных пышек. А вот его маме так весело не было. Она пыталась придумать, как ей заставить незнакомого человека отправиться с ней в город, которого нет на картах. А потом самолёт приземлился, и Эмма решила подумать об этом позже. В первый день мать и сын просто гуляли по городу. Мальчишка испытывал восторг и даже немного испуг каждый раз, когда проходил мимо любого небоскрёба или полностью стеклянного здания. Место, где он вырос, больше походило на тихий провинциальный городок где-то на самой окраине и не имело ничего общего с бурлящей жизнью мегаполиса. Генри уплетал мороженое и фастфуд и то и дело вертел головой по сторонам.***
На следующий день после прекрасных прогулок по мегаполису Эмма оставила сына у единственной подруги, которая была у неё в городе, и приступила к поискам своего пасынка. Хотя каждый раз, думая о том, кем ей приходится тот, кого она ищет, девушку передергивало, но, понимая, что сейчас не время думать о запутанных семейных связях, Спасительница старалась сосредоточиться на главном — просто его найти и привести к отцу. Эмма выделила на поиски целый день, однако уже к полудню знала, где находится нужный ей человек. То ли в мире без магии всё намного проще или, по крайней мере, привычнее для неё, и нужно лишь действовать по инструкции, то ли пристав, разыскивающий людей, из неё всё же лучше, чем герой в сказочном королевстве. Выяснив, где может находиться мужчина, которого она ищет,. в это время дня, Эмма без промедления отправилась по адресу. Тянуть было незачем — ей ещё предстояло объяснить ему, кто она и что ей от него нужно. А помня себя и Генри пару лет тому назад, она осознавала, что легко ей совершенно точно не будет. Бэйлфаер, вполне возможно, мог не помнить своей прошлой жизни и своего отца, Тёмного Мага. И вообще отсутствие у него памяти в этой ситуации вовсе не главное. Куда больше Эмму интересовало, как сын Румпеля смог просуществовать в мире людей столь долго? Ведь, если она всё правильно поняла, он попал сюда много десятков лет назад, кажется, ещё до рождения Коры… Эмма заметила его на противоположной стороне улицы. Их разделяло примерно полсотни шагов, и Спасительница вдруг остановилась, словно ноги приросли к земле. Она просто не могла двигаться дальше А всё потому, что фигура в чёрной толстовке с капюшоном на голове и характерной сутулостью очень сильно напоминала кого-то из её прошлого. Внутренний голос твердил ей, что она совершенно точно знает этого человека, но, как она ни пыталась напрячь память и разгрести весь хлам внутри своего подсознания, вспомнить не могла. Блондинка просто щурилась, хмурилась, поднимала брови, но изменение мимики лица никак не помогало найти в памяти нужную информацию. Неизвестно, сколько бы она ещё вот так стояла, пытаясь хоть что-то вспомнить, если бы объект её пристального внимания не обернулся первым. Мужчина посмотрел на блондинку и совершенно неожиданно, но довольно ловко и стремительно бросился наутёк. В первые мгновения девушка опешила и, честно говоря, даже не сразу пустилась в погоню. — Вот, значит, каково несколько лет не работать, — недовольно проворчала Спасительница, переходя с шага на быстрый бег. — Я уже и забыла, что за ними ещё и гоняться нужно! Около десяти минут блондинка без остановки бежала за сыном своего мужа, ловко вписываясь в крутые повороты нью-йоркских улиц и всё пытаясь понять, зачем ей это вообще нужно. Если в итоге он выберет не её, то пусть Красавица ему и помогает, но, несмотря на эти эгоистичные мысли, она продолжала бежать, и в какой-то момент ей удалось подставить мужчине подножку. Тот упал, потащив её за собой. И вот они уже лежат на земле, всматриваясь в чертовски знакомые лица друг друга. — Нил? — первой очнулась Эмма, наконец вспомнив, откуда она его знает.***
После первой реакции Эмма долгое время молчала. За всё то время, пока они с Нилом искали, где бы укрыться от начинающегося дождя, занимали крайний столик у окна в одной из кофеен и делали заказ, блондинка лишь смотрела в глаза мужчины напротив, изучая черты лица и понимая, что он совсем не изменился. А ещё миссис Голд понимала, что, кажется, совсем устала от сюрпризов, которые последние несколько лет сыплются без передышки ей на голову. Сначала объявился её сын, которого она оставила. Потом она вышла замуж и снова стала матерью, потом объявились родители, которые, в общем-то, оказались не самыми обычными людьми, а теперь судьба сталкивает её с лучшим другом отца Генри, причём это не совсем случайность — она ведь сама его искала. Готовясь абсолютно ко всему, Эмма совершенно не могла предположить, что это будет именно он. Когда-то их было трое: она, Нил и Кайл — отец Генри. Ни у кого из них не было семьи и дома, их троица бродяжничала и промышляла мелкими грабежами, обкрадывая магазины на заправках и чужие машины. Тот самый «жук», на котором она до сих пор ездит, они угнали вместе, мечтая добраться на нём до Таллахасси. Однажды Кайлу пришла идея перейти на следующий уровень и сыграть по-крупному, ограбив магазин дорогих часов. У них всё получилось почти идеально, и вот они уже рассматривали карты побережья, предвкушая, где станут жить после завершения дела и насколько богатой и беззаботной будет жизнь трёх вчерашних сирот… Однако то, что начиналось так хорошо, закончилось далеко не лучшим образом. Эмму взяли на сбыте товара и посадили в тюрьму, где она и родила Генри, а её приятели больше не объявлялись. Лишь однажды в тюрьму пришло письмо с запиской и ключами от того самого жёлтого «жука». Оставив Генри на волю судьбы и системы в надежде, что ему повезёт всё же больше, чем ей, и забрав машину, Эмма вышла из тюрьмы, не думая о том, куда же девались её подельники, обещая себе построить совершенно новую жизнь. Получилось, конечно, так себе, но всё же. Удивительно, но только в этот момент она поняла, что за все эти годы даже не вспоминала о них ни разу и, возможно, даже не хотела бы видеть, но в очередной раз обстоятельства сложились так, что другого выбора просто не осталось. — Ну, что ты, как поживаешь? — наконец выдавила из себя блондинка, поняв, что пауза слишком уж затянулась. — Всё так же, — смущенно сказал мужчина, позволив себе оглядеть её. Бывшая сиротка, ходившая в вещах с чужого плеча и в очках с самой дешёвой оправой, теперь выглядела совершенно иначе. Перед ним теперь была красивая, уверенная в себе женщина, а это значило, что, в отличие от него, её жизнь сложилась удачно. — А ты? — спросил он, в глубине души надеясь в её ответах найти опровержение своей же теории и понять, что ошибается, не так уж она и успешна. — Всё хорошо, — произнесла она, потирая пальцем край стакана. — Сын, муж, дочь… — говорила Эмма, каждым своим словом разрушая его надежды меньше выглядеть неудачником. — Рад за тебя, — проговорил он, быстро смачивая водой из стакана пересохшее горло. — Как Кайл? — вдруг поинтересовалась Эмма, сама не зная, зачем задаёт этот вопрос и что будет делать с ответом. Она ведь столько лет жила без этой информации. Хотя если однажды Генри станет спрашивать её об отце, ей будет что сказать, так что, вполне возможно, всё даже к лучшему. — Ты знаешь, с тех пор я его больше не видел и ничего о нём не знаю, — честно признался Нил. — Может, у него есть семья, как и у тебя, а может, он, как я, один. Но вряд ли ты разыскала меня спустя столько лет, а потом ещё и гналась за мной, чтобы задать этот вопрос. — Кстати, а почему ты убегал? — Привычка… — Не знаю, как у Кайла, — Эмма сделалась совершенно серьёзной, — но у тебя тоже есть семья. — Блондинка понимала, что, похоже, более подходящего момента повернуть разговор в нужное ей русло всё равно не будет. — У меня есть муж и дочь, а у тебя — отец и сестра… Глаза Нила округлились. Эмма продолжала: — Ты прав, я приехала не чтобы спросить о бывшем. Я искала тебя, чтобы отвезти тебя к твоему отцу, Тёмному магу, — говорила Спасительница, подмечая, что с каждым словом лицо её собеседника изменяется, а глаза расширяются. Она понимала, что ему знакомо всё, о чём она говорит, хоть он старательно пытается сделать вид, будто бы она несёт какую-то чушь, но Эмма с детства филигранно вычисляла лжецов, её не проведёшь. — Мой отец умер, — несмело пролепетал Нил, надеясь, что она поверит в его ложь. Он знал, кто он и кто его отец, но не хотел посвящать в это кого бы то ни было и решил играть до конца. — Ты, наверное, забыла — неудивительно, столько лет прошло, — мужчина улыбнулся. Спасительница в ответ тоже слегка улыбнулась, наморщив лоб, и отрицательно покачала головой, все своим видом демонстрируя, что ни одному слову не верит. — Ещё вчера был жив, — с ноткой сарказма усмехнулась блондинка, — небось протирает сейчас артефакты в своей лавке или играет с Хоуп, твоей сестрой. Или гуляет со своей Красавицей по городу, созданному заклятием. И ты не сможешь убедить меня в том, что я спятила. Мой сын несколько лет назад уже пытался это сделать. — Она поднялась со стула и заговорила угрожающим тоном: — Румпель искалечил не одну жизнь, пытаясь наложить проклятие, которое перенесёт его в тот мир, где был ты. Он заставил людей десятилетиями страдать только ради воссоединения с тобой. Их жизни прежними уже никогда не будут, и если сейчас мне придётся тебя вырубить и силой затолкать в багажник, я это сделаю! Нил так и не успел понять, как именно это произошло, но вот он уже сидит на пассажирском сидении «жука», сзади мальчик-подросток напевает какую-то незамысловатую песенку, а Эмма сосредоточенно смотрит на дорогу и везёт его в город, которого нет на картах, к человеку, которого он не видел так долго, что даже не сможет сосчитать количество лет. По дороге Нил рассказал ей, что приходил и хотел вытащить её из тюрьмы, но некто незнакомый сказал ему этого не делать — мол, это путь, который она обязана пройти ради того, чтобы снять заклятие. И, оставив ей машину, он ушёл прочь. — На самом деле, это не я сняла заклятие, — уточнила Эмма, — а твой отец, поцелуем истинной любви, когда твоя сестра умирала, но меня больше удивляет не то, что он смог снять заклятие, а то, что не наложил его сам, а использовал для этого других. — Он бы не смог, — произнес Нил таким тоном, словно это само собой разумеется. — Но он же самый сильный из магов! — Эмма с недоумением посмотрела на него, оторвавшись от дороги. — Дело не в его силе. Ему просто никто не дорог, — объяснил мужчина. — Чтобы наложить заклятие, нужно сердце того, кого ты любишь больше всего.***
Тряхнув головой и очнувшись от воспоминаний, Эмма вдруг поняла, что, пока она бродила по лабиринтам памяти, Реджина вымыла всю посуду и убралась на кухне. — Как Зелина смогла наложить проклятие? — произнесла блондинка таким тоном, будто бы с ней случился шок. — Неужели у неё был кто-то, кто ей по-настоящему дорог? — Не было, — ответила Королева, вытирая руки о полотенце, — именно поэтому она не подошла Тёмному, несмотря на то, что была куда сильнее меня, ведь для заклятия нужно… На этих словах Реджина замолчала, осознав мысль, которую Эмма пыталась до неё донести, и не менее шокированным тоном произнесла: — Сердце того, кого ты любишь больше всего…