Не в сказке

      Реджина уже никогда не узнает, были ли слова её матери о том, что она — главное в её жизни, правдой, или же Кора и вправду не любила никого, кроме себя, просто умела сказать нужные слова в нужное время. Однако, так или иначе, колдунья о дочери позаботилась, оставив в одном из сундуков среди вещей свиток, в котором было чётко указано, как разрушить проклятие и переместить всех обратно в привычный мир. Точно так же Реджина никогда не узнает и того, откуда столь точная инструкция взялась у её матери, и думать об этом у Королевы попросту не было времени.       Выбежав из лавки на поиски спасения, её величество не видела того, как Румпельштильцхен принёс себя в жертву ради сына. Когда она прибежала от склепа обратно в центр города, все его жители уже собрались на площади у ратуши. У всех без исключения был очень перепуганный вид. Жители Зачарованного леса боялись своей участи ещё больше, чем тридцать лет назад. Тогда, во времена угрозы первого проклятия, они хотя бы примерно представляли, что с ними будет. Тёмный, сидя в подземелье, успел поведать им о том, что время замрёт, и они будут страдать, но через двадцать восемь лет явится Спасительница. А теперь никто из присутствующих даже понятия не имел о своём самом ближайшем будущем. Быть может, они сейчас просто умрут или окажутся в новом, совершенно незнакомом мире.       Когда к ним прибежала Королева, сжимающая в ладони свиток с посланием, Ворчун, сдвинув брови к самому носу, уже хотел начать ворчать, как он обычно и делает, и попутно допытываться у Королевы, что она собирается предпринять, чтобы спасти их жизни — или, наоборот, бросит их на произвол судьбы?       Однако, только гном открыл рот, Реджина разжала ладонь и заговорила.       — Вот, с помощью этого свитка я смогу обнулить проклятье! — она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить сбившееся на бегу дыхание; морок скрывал беременность от чужих глаз, но не облегчал её симптомы. — Мы просто окажемся в том же мире, вернёмся на свою исходную, в начало.       Казалось, услышав такое, все должны начать прыгать от счастья. Но полноценно радоваться жителям Зачарованного леса мешали подземные толчки, которые то и дело уже проделывали дыры в асфальте то тут, то там, и не до конца пришедшее осознание того, что, кажется, всё закончилось, и скоро они просто вернутся к той жизни, к которой привыкли — это ли не happy еnd? Значит, Генри был прав — пришедшая в город Спасительница и впрямь сумеет всё исправить?       Однако лицо её величества не казалось таким уж радостным. Можно было, конечно, списать всё на то, что она только что потеряла мать, но нет, дело было явно в чём-то другом, будто бы ко всему этому ей нужно было добавить что-то ещё, а она не знала, как это сделать, отлично понимая, что информация, по крайней мере, некоторым из присутствующих совершенно точно не понравится.       — Значит, мы все вернёмся обратно? — эту фразу первой произнесла Мэри Маргарет, сказав то, что все остальные ещё боялись озвучить. Кажется, она немного отошла от шока и вновь стала щебетать, словно птичка, в привычной себе манере.       — Да, вы вернётесь и станете жить привычной жизнью, как три десятка лет тому назад. Незаметно они пролетели, правда? — Миллс грустно улыбнулась. Да уж, стоит признать, что совершенно не таким она планировала итог, когда затевала всё это.       Хотя, может, всё и не так уж плохо? Она почти дважды мама, вновь сумела познать любовь через много лет забвения и скорби. Правда, в то, что любовь настоящая, вряд ли кто-то поверит, но это ли главное?       Спасительница думала о том же, глядя на разрушающийся город. До появления под её дверью Генри она жила одна, создала вокруг себя вакуум, и ей в нем было хорошо. Но Генри лопнул этот пузырь, и в него стали проникать и другие люди. Румпель — да, его истинная любовь оказалась сильнее, но эти три года были самыми счастливыми в её жизни. От размышлений и предвкушения того, что всё будет, как прежде, присутствующих отвлёк настороженный голос Чарминга.       Дэвид Нолан, похоже, был единственным, кто точно расслышал слова Королевы.       — Подожди, ты сказала «вы»? — принц подозрительно сдвинул брови. — Кто «вы»?       — Все, кроме Генри — он родился в этом мире, и ему нет дороги в наш мир, — сказала она, сдерживая дрожь в голосе, ведь, что не говори, она — его мать. — Он должен остаться.       — Один? — испуганно спросила миссис Голд. Уж ей ли не знать, каково это — быть одному.       — Нет, с тобой, — ответила Реджина, и по лицу её скользнула лёгкая тень улыбки. Слишком иронично всё выходило: её сын в конце концов остался с матерью, которая его бросила.       — Но я же родилась в том мире! — глаза блондинки округлились.       — Да, но ты смогла избежать заклятия, значит, избежишь снова. — Королева вновь грустно улыбнулась. — Вдобавок, тебя же просили, чтобы ты забирала Хоуп и уходила как можно дальше от этого места — по мне, отличный повод. Да и признай, что ты привыкла жить обычной жизнью, без магии, проклятий и драконов. Это для них подобное привычно, — она оглядела толпу горожан. — Вот и получается, что каждый просто вернётся к своей привычной жизни.       Королева хотела сказать что-то ещё, но Спасительница вдруг перебила её совершенно неожиданным вопросом.       — Кстати, о драконах — у нас есть ещё хотя бы немного времени? — спросила блондинка.       Несколько секунд Реджина в упор глядела на Спасительницу, но потом, кажется, поняла, что именно она хочет сделать напоследок, и кивнула головой в знак согласия. Да, сказать честно, судьба заколдованной в драконьем обличии Малефисенты королеву не очень-то волновала, но она хотела для дочери лучшей жизни и лучшей мамы, которая умеет признавать свои ошибки.       Сказав горожанам, чтобы ждали её прямо у городской черты, ведь именно там все перенесутся обратно, и взяв у Мэри Маргарет несколько капель крови, они с миссис Голд отправились в подземелье. Королева хотела исправить поступки Злой Королевы.       

***

      Происходило что-то воистину ужасающее, настолько, что Эмма прижалась к стене и зажмурилась, временами приоткрывая один раз. Сначала она видела, как Реджина буквально сожгла свою бывшую подругу, и от той осталась лишь горстка пепла, а затем она капнула каплю крови, заимствованную у Белоснежки, на эту горстку, и раздалось громкое шипение. Когда Спасительница открыла глаза в очередной раз, она увидела белокожую женщину с приятными чертами лица, облачённую в весьма современный и достаточно стильный наряд. Короткое пальто и шляпка, классические чёрные брюки. Она старательно отряхивалась от пепла, и что-то магическое в ней выдавал только посох, который она держала в левой руке.       И пусть лицо у женщины было вполне себе милым, благодарить за спасение она явно не собиралась. Вместо этого она смотрела на Королеву уж как-то очень зло, видимо, не простив её за годы, проведённые в драконьем обличии.       Реджина выставила руки вперёд, отступила на несколько шагов и прижала ладони к животу, желая защитить самое дорогое.       — Мел, подожди, сейчас не время для вендетты! — Она использовала сокращение имени колдуньи, чтобы показать свои дружелюбные намерения и хотя бы заставить её передумать и не нападать. — Город рушится, и нам нужно успеть переместиться в наш прежний мир!       Малефисента побледнела от услышанного и даже прекратила наступать на Королеву.       — Как в прежний мир? — она выглядела совершенно растерянной, прежний грозный дракон угадывался в ней едва ли. — Но мне нужно остаться в этом!       — Можно спросить, зачем? — Реджина повела бровью, приблизительно зная ответ, но ей хотелось, чтобы Эмма сама услышала версию Колдуньи.       И версия прозвучала.       — Потому что ещё за некоторое время до проклятия Прекрасные отняли моё дитя и бросили его в портал! Потом мне удалось выведать у Тёмного, что она в этом мире, её удочерили и дали имя Лили. Я должна отыскать её, мне нельзя назад!       — Мел, у нас нет выбора, — произнесла Миллс, и в её голосе слышалось неподдельное сожаление. Как мать, она её прекрасно понимала.       Пока две бывшие подруги вели диалог, Спасительница только моргала глазами. Она пыталась переварить всё, что только что сказала колдунья. Принц и принцесса, то есть родители, взяли ребёнка Малефисенты и выкинули её в портал в какой-то неведомый мир? Значит, их репутация совершенно не так безупречна, как пишут во всех сказках? Она просто убедилась в своих же словах — мы не в сказке.       Очнулась миссис Голд только после ощутимого толчка в плечо и громкого голоса Королевы.       — Эй, ну ты чего! Пошли, иначе не успеем и все погибнем.       — А это вообще кто? — спросила Колдунья, оглядев спутницу Королевы.       — Жена Тёмного и дочь Прекрасных. Хочешь им отомстить — сожги её! — подмигнув, ответила Реджина.       — У Тёмного есть жена? — Малефисенту куда больше заинтересовало её родство с Румпелем.       Блондинка тряхнула головой и наконец отозвалась.       — Оказывается, я не единственный ребёнок, которого мои родители куда-то запихнули. Это что у них, хобби такое? — спросила она, проигнорировав тот факт, что всё это время её в открытую обсуждали.       — Всё может быть, — не сдержав улыбки, Королева усмехнулась.       

***

      Горожане смиренно стояли прямо возле городской черты, у той самой, которую когда-то пересёк жёлтый «жук», и их жизнь вмиг изменилась. Признаться, это было весьма странное чувство: они все вновь зависели от Реджины, только теперь она собиралась не погубить их, а спасти. Видно, стоит признать, что за годы, приведённые в этом мире, каждый из них так или иначе изменился и стал другим. И, как знать, быть может, то, что Реджина однажды прокляла их, не так уж и плохо. Они получили возможность увидеть совершенно другую жизнь. Да и беспамятством она их не очень-то наказала — слишком у многих из них было то, что они добровольно согласились бы навсегда забыть.       Но, так или иначе, всё закончилось, и, похоже, эта книга сказок сейчас будет навсегда закрыта, им пришло время возвращаться к своему истоку.       Всю дорогу Спасительница разговаривала с Малефисентой, обещав ей, что, если её дочь действительно в этом мире, то она обязательно её отыщет, и если та сейчас в беде и ей нужна какая-то помощь, то обязательно поможет.       Реджина подошла к черте и, ещё раз оглядев присутствующих, тяжело вздохнула. Ведь все они не сделали ей ничего плохого, чтобы она смогла их вот так вот просто проклясть. Королева с грустью улыбнулась, признавая, что её учитель был величайшим манипулятором и смог взрастить в ней могучее древо ненависти из крохотных зёрен.       Однако Румпель около часа назад, как мог, попытался всё исправить, и его сын, теперь поражённый кинжалом Тёмного, теперь смиренно сидел в салоне жёлтого «жука», ожидая, когда закончится прощание. Теперь, видимо, пришёл её черёд исправлять ошибки прошлого.       Мэри Маргарет и Дэвид достаточно долго обнимались с Эммой. Они только обрели дочь и должны были снова её потерять, и неизвестно, увидят ли её снова. Ведь, как объяснила Реджина, как только антипроклятие будет запущено, Генри с матерью, скорее всего, их забудут, для них они станут просто героями сказок, и все границы между этим и реальным миром отныне будут вечны, в них больше не будет щелей и не останется ни единого способа, чтобы хотя бы на пять минут проникнуть обратно. И если в прошлый раз они знали, что расстаются с дочерью на двадцать восемь лет, то теперь и вовсе не могли разжать своих объятий, понимая, что их разлука, похоже, будет безвременной — ведь Генри, её внук, не мог отправиться с ними и не мог остаться один. И эту жертву приносили не только они, Реджина тоже теряла сына.       Спасительница хотела что-то сказать вновь обретённым родителям, ну или хотя бы спросить, зачем они отняли у Малифисенты её драконье яйцо, но мысли настолько перепутались в голове, что она не смогла и слова вымолвить. Просто обнимала их, чувствуя, как под красную кожанку коварно забирается ветер.       Реджина, наблюдая со стороны за единением семьи Прекрасных, думала о том, что у её будущей дочери никогда не будет полной семьи. Беспокойства добавлял ещё и тот факт, что границы между мирами отныне вечны. Она разлучится с сыном и никуда не денется от Чармингов, и придётся жить где-то всю жизнь, скрывая от него их ребёнка. Поэтому, пока жители прощались с героиней-Спасительницей, в голове Королевы зрел план, при котором она значительно уменьшит свои потери.       Миллс встала впереди всех и, возглавив толпу, начала читать заклинание. Город окутал фиолетовый дым, и когда тот подкрался почти к самой черте, с другой стороны которой всё ещё стояла жёлтый «жук», Королева вложила свиток с проклятием в руку Мэри Маргарет, стоящей справа от неё, и быстро проговорила:       — Когда фиолетовый дым окутает всё полностью, вы просто перенесётесь в Зачарованный лес. Главное, не выпускай заклинание из рук!       Не дожидаясь, пока Белоснежка засыплет её вопросами с ног до головы, она бросила быстрый последний взгляд на Дэвида и, перешагнув черту, вскочила в автомобиль.       — Что ты делаешь? — ошарашенно спросила Спасительница, такого совершенно не ожидав.       — Мам! — воскликнул Генри, подскочив на сиденьи.       — Уезжаю с вами. А что? — спросила она, видя непонимание в их глазах. — Королевство по праву принадлежит Белоснежке — королём был её отец, она наследница. Думаю, что она справится. А у меня есть дела поважнее — я должна дать ей лучшую жизнь.       Без слов Эмма повернула ключ в замке зажигания. Она прекрасно знала, что это значит — пытаться дать ребёнку гораздо лучшую жизнь. И может быть, ты поступаешь неправильно, но ты хотя бы пытаешься.       Жёлтый «жук» завёлся, и в зеркале заднего вида миссис Голд видела, как город, в котором, нужно признать, она была по-настоящему счастлива впервые за всю свою сиротскую жизнь, поглощает фиолетовая дымка, превращая тех, с кем она жила бок о бок несколько лет, просто в героев сказок. Сейчас там, впереди их всех ждала самая обычная жизнь — счета за квартиру, закупки продуктов на неделю, воспитание детей и, кажется, никто из тех, кто был сейчас в машине, не рассчитывал вернуться назад, но жизнь скупа на хеппи-энды, и всё повторится снова.       

***

      Королева, Спасительница и Лилит сидели за дальним столиком в самом углу, надеясь, что в укромном месте гул посетителей, что пришли к бабушке полакомиться её вкусностями, не помешает им обсудить насущные вопросы, а их было немало. Например, как Зелина смогла наложить проклятие — ведь для него нужно сердце того, кто тебе действительно дорог, однако непохоже, чтобы у ведьмы был хоть кто-то, кем бы она дорожила. Но главное — почему Тёмный маг снова Румпель и что стало с Нилом? Едва они въехали в Нью-Йорк, он попросил высадить его, и больше Эмма ничего не знала о нем, просто надеялась, что где-то он живёт беззаботную жизнь в мире людей, который ему давно привычен.       Мэри Маргарет то и дело поворачивала голову в сторону дальнего столика, и в глазах её читалась по-настоящему щенячья грусть.       — Эй, ну ты чего? — в очередной раз заметив это, Нолан решил обратить внимание жены на себя.       — Все своё время она проводит с Реджиной, женщиной, которая когда-то разрушила её жизнь, разлучив с нами, — сказала Белоснежка, и казалось, что она вот-вот заплачет. — Почему?       Дэвид молчал, то ли понимая, что жене нужно выговориться, то ли просто не знал, стоит ли говорить беременной жене всё, что он об этом думает, а она продолжала.       — Ведь когда она прощалась с нами у черты, мне казалось, ей тоже больно от того, что мы навсегда расстаёмся. И раз уж мы смогли снова воссоединиться, разве мы не должны быть все вместе? Мы — её семья, а в итоге она даже живёт в особняке Королевы! — Белоснежку этот факт и злил, и расстраивал одновременно.       — Реджина — её семья, — вздохнув, произнес Дэвид. Ему самому было тяжело и больно это признавать, но в итоге он оказался достаточно смел, чтобы озвучить правду, хоть и сомневался до последнего. — Между проклятиями прошло три года, и все эти три года Реджина была её семьёй, а нас она едва ли помнила. Нашей дочери почти тридцать пять лет; сколько времени из этого мы были рядом?       Мэри Маргарет хотела что-то на это ответить, но вдруг почувствовала на себе взгляд. Женщина обернулась и увидела, как возле них стоит маленькая девочка. На вид ей было около трёх лет, она едва подбородком доставала до стола. Две русые косички, в которые были вплетены бантики, голубые глаза. Она была очень милой, настолько, что находящаяся в положении Белоснежка готова была расплакаться.       — Тебе чего, малышка? — Дэвид первым заговорил с ней.       — Я ищу свою маму, — ответила она и добавила: — Ну, или сестру.       Луна с Хоуп играли на улице у входа. Когда малышка вбежала внутрь, она не заметила, что её мама и сестра сидят за дальним столиком в углу, а искала их среди посетителей в центре зала и, не найдя, забеспокоилась. После минуты раздумий подошла к тем, кто казался ей менее опасным.       Чармингов её присутствие тоже не удивило. Повторное проклятие занесло сюда людей и из других миров, и они до сих пор не знали всех в лицо и по именам.       — А кто твоя мама? Как её зовут? А сестру, сколько ей лет? — спросила Белоснежка.       На что девочка пожала плечами, не успевая улавливать вопросы, что сыпались на неё, она сориентировалась лишь к последнему и пояснила:       — Я не знаю, но она большая, такая же, как вы. — Луна открыла рот и хотела произнести имя, как вдруг вспомнила, что у них с Эммой существует «сестричкин секрет», и она никому не должна рассказывать, что Эмма — её сестра. В этот момент девочка окончательно растерялась, поджав нижнюю губу, но вдруг услышала своё имя.       — Луна! — к ней уже бежала дочка Малефисенты Лили, которая заметила малышку. — Вот ты где, идём со мной!       — А это вообще кто? — спросил Дэвид, обернувшись и глядя на брюнетку возраста Эммы, что уводила девочку за дальний стол. — Ты её знаешь?       — Дочка Малефисенты, — улыбнулась Белоснежка. — Похоже, в нашем городке появился ещё один маленький дракон…