Луна
— Луна! — К ней уже бежала дочка Малефисенты, Лили, которая заметила малышку. — Вот ты где, идём со мной. — А это вообще кто? — спросил Дэвид, обернувшись и глядя на брюнетку возраста Эммы, что уводила девочку за дальний стол. — Ты её знаешь? — Дочка Малефисенты, — улыбнулась Белоснежка. — Похоже, в нашем городке появился ещё один маленький дракон… Предположение Белоснежки оказалось в корне неверно. Эта милая малышка была наследницей Королевы и Прекрасного принца, и именно это обстоятельство сделало её добычей для ведьмы…***
— Мам! — вскрикнул Генри, едва их великолепная четвёрка выгрузилась из жёлтого авто в одном из дворов Нью-Йорка. Всё дело было в том, что магия перестала действовать, и подросток, конечно, заметил округлившийся живот своей матери. Позабыв о воспитании и каких-либо правилах приличия, он просто тыкал в её живот пальцем, повторяя: — Мам, мама! — Да что с тобой Генри? — не выдержала Реджина. — Мы в обычном мире, здесь не может приключиться ничего сверхъестественного, — она всплеснула руками, — а ощущение такое, будто бы ты дракона увидел! — Это круче дракона, — пролепетал Генри, не отрывая взгляда от её живота. — А, вот ты о чём, — она наконец посмотрела туда, куда смотрит он, и, дёрнув плечом, произнесла: — Извини, я забыла тебе сказать. — Забыла сказать, забыла сказать! — мальчик взмахнул руками. — Чем это ты была так занята? И вообще, тебе не кажется, что это первое, что ты мне должна была сказать? В жилах подростков часто бурлит кровь, они то и дело восстают против взрослых, так уж устроена природа, и Генри нашёл повод для бунта. Всё то время, пока они поднимались в квартиру, в которой им предстояло жить первое время, он то и дело что-то недовольно бормотал себе под нос. А когда они наконец поднялись, и Эмма стала открывать входную дверь ключом, он вдруг спросил: — Я надеюсь, хотя бы мальчик будет? — Придётся тебя расстроить, — улыбнулась Королева, — у тебя будет ещё одна младшая сестра. Тем же вечером они сидели на кухне за маленьким столиком, который пошатывался, на двух стульях, которые поскрипывали. Королева, а напротив — её сын. Они пили чай из кружек, что смогли найти в шкафчике, ведь у них при себе практически не было вещей. Они не просто уезжали — они убегали из Сторибрука, надеясь успеть до того момента, пока жёлтый «жук» не оказался окутан фиолетовым дымом. Хоуп бродила по пустым комнатам и капризничала. Трёхлетней девочке было скучно, и Эмма, чтобы как-то её развлечь, носила дочку на руках. Генри явно нужно было поговорить с мамой наедине, у мальчика действительно накопилось много вопросов. Реджина, в свою очередь, терпеливо рассказывала, а он слушал, то поднимая брови, то опуская их и периодически откусывая печенье, которое Эмма купила в маленьком магазинчике внизу. — И что, ты так ничего и не скажешь Дэвиду? — задал он вполне логичный вопрос, когда рассказ был окончен. — Он в другом мире, Генри, — вздохнула её величество. — Да и потом, не я, а Мэри Маргарет — ну, то есть Белоснежка, — его истинная любовь. Не думаю, что стоит что-то менять. — В последние дни все очень много говорили о моём отце, — голос Генри тоже погрустнел, — и теперь я хотя бы знаю его имя, — произнес мальчик, вставая со стула и ставя пустую кружку в раковину. — Я знаю его имя, но я никогда его не видел, а у Эммы даже нет его фотографии, но я хотел бы знать, кто он, хотел бы его увидеть, пообщаться. Она тоже захочет, когда родится и вырастет… Когда дети, до краёв переполненные впечатлениями от переезда и новостей, наконец уснули, Эмма пришла на пустую кухню, где всё так же сидела Реджина и о чём-то думала, осматривая обстановку вокруг себя. Спасительница просто присела рядом и тихо заговорила. — Ты знаешь, Генри в чём-то прав, — она замолчала, подумав минуту. — Да нет, он даже во всём прав: она вырастет и будет искать отца. Она захочет знать, кто он и почему его нет рядом, и тебе уже сейчас нужно придумать то, что ты будешь рассказывать ей в будущем. — А ты придумала? — Королева взглянула на неё. — Ты придумала, что расскажешь Хоуп о её отце? Она ведь тоже станет задавать вопросы. В ответ Эмма лишь быстро дёрнула плечом, и это означало «конечно же, нет». У неё были варианты, но, кажется, при любом из них её дочь станут дразнить в школе. Что она станет отвечать одноклассникам, что её отец — герой сказок? — Ладно, это мы с тобой потом придумаем, — ответила она, не решив ничего лучше, — но всё же Дэвиду стоило сказать. Он имел право знать, что у него будет ребёнок. — В какой момент? — в такой же манере спросила Королева, устремив свой взгляд прямо на Спасительницу. — Перед тем, как запрыгнуть в «жук», чтобы он знал, что у него будет ребёнок, и так же понимал, что сейчас их накроет волна антизаклятия, и он никогда его не увидит? — Реджина выдохнула и добавила спокойнее и тише: — Я просто избавила его от необходимости делать невозможный выбор. По-моему именно для этого ты сбегала в Нью-Йорк — чтобы избавить Румпеля от необходимости делать выбор, сделать который он был не в состоянии. Может быть, мы поступили неправильно, но я знаю, что мы, совершенно точно, хотели как лучше. После слов её величества другие слова были явно лишними, и они обе замолчали, уставшим взглядом окидывая старую квартиру, в которой почти не было мебели. Старые доски в полу, местами оторванные обои. Стол, за которым они сидели, покачивался, а стулья под ними скрипели… И впереди их ждала самая обычная жизнь, где нельзя будет щелчком пальцев вызвать магический дым, и всё будет исполнено. Им придётся справиться с этим своими силами, без вмешательства чего-либо потустороннего, а значит, впереди много трудностей, много тяжёлых дней, после которых захочется всё бросить и в конце которых они будут истерически смеяться, а следом плакать от усталости. Но и это не всё: ещё их ждёт радость, рождение нового человека и взросление старших детей. Зима, пришедшая вслед за осенью, и весна, прогнавшая зиму прочь. Расходы, чеки, покупки. Сказка осталась лишь на страницах книги.***
Всё случилось, как и было предсказано: их ждала самая обычная и далеко не самая лёгкая жизнь. Сначала в прошлом Королева и Спасительница, а ныне судебный пристав и барменша стали своими силами делать ремонт — сами шпаклевали стены, клеили обои, обновляя всё в уютной, но явно требующей перемен квартире. Конечно, не всё было гладко; они ссорились, не совпадали друг с другом в мнениях, и Реджина от раза к разу вытягивала руку вперёд и что-то выкрикивала, видимо, по привычке думая, что сейчас в Эмму полетит огненный шар, но ничего не происходило, и через минуту-другую они просто начинали смеяться. Школа, детский сад, доход, расходы, счета — вся эта рутина, которой каждодневно окружён самый обычный человек. Лишь только по вечерам, когда оставалось время, они садились каждая в своей комнате и думали о том, как живут сейчас те, кто навсегда остался за чертой. Думают ли они о них, грустят и тоскуют? Или же втянулись в прежнюю жизнь и забыли сторибрукские времена, словно их не было? Время шло, вместе с детьми рос и живот Реджины; он достиг уже таких размеров что она спокойно могла поставить на него ведро с попкорном во время просмотра фильма, и оно держалось. И вот в один из таких вечеров на одном из самых захватывающих моментов Королева вдруг вскрикнула и дёрнулась, а все присутствующие тут же устремили свои взгляды на неё. — Генри, я же говорила, не выбирай этот фильм! У твоей мамы сейчас уязвимая нервная система, и зомби, выпрыгивающие из-за угла, её пугают, — Эмма посмотрела на сына. — Она держала в подвале дракона, что её может напугать? — пожал плечами Генри. Прежде чем что-то ответить на это замечание, Эмма внимательно вгляделась в лицо Королевы — оно было весьма напряжённым, и у Спасительницы появилась версия происходящего. — Так, Генри, похоже, тебе придётся остаться с Хоуп, — блондинка встала с дивана. — Если получится, попробуй уложить её спать, — скомандовала Эмма, протягивая руки, чтобы помочь Реджине подняться. — Давай, вот так, вставай потихоньку. — Что происходит? — только успел выкрикнуть Генри. — Ничего особого! — ответила Эмма из прихожей. — Просто скоро ты снова станешь старшим братом. После мальчик лишь услышал хлопок входной двери. — Как это будет? — поинтересовалась Королева, облокотившись на крышу «жука», пока Эмма пыталась открыть дверь. Замочная скважина заедала. — Это будет прекрасно, самый лучший момент твоей жизни! — Дверь наконец поддалась, и Спасительница смогла её открыть. — Врёшь, да? — уточнила Миллс, залезая на переднее сиденье. — Вру, — кивнула блондинка. — Будет отвратительно, но, как правильно подметил Генри, ведь ты держала в подвале дракона — тебе-то чего бояться? — Она захлопнула дверь и обошла автомобиль с другой стороны. — Кстати, о драконах, — проговорила Королева, на вдохе застёгивая на себе ремень безопасности. — Надо наконец заняться поисками Лили, мы обещали Малефисенте. — Займёмся, — пообещала блондинка и добавила: — Но в данный момент это не самое важное. После она повернула ключ зажигания, и «жук» тронулся с места. Машина отправилась в клинику, дабы несколько часов спустя явить миру наследницу Королевы.***
Ближайшие часы Спасительница только и делала, что ходила по коридору взад-вперёд и отвечала на многочисленные звонки сына, которые раздавались примерно раз в полчаса. Тогда Эмма и поймала себя на мысли, что сражаться в подземельях с драконами — не самое трудное занятие, а вот самое худшее в жизни — это ждать. Эмма не знала, сколько конкретно прошло времени и сколько она пробыла на ногах, наматывая километраж в больничном коридоре, но этот момент настал: поблизости раздался крик младенца. Она отчего-то не сомневалась — это голос её сестры, и оказалась права. Через пару минут к ней вышли. — Вы родственница? — улыбнулась женщина весьма приятной внешности в белом халате. — Да, — кивнула Эмма, — я старшая сестра этой малютки. — Решив ничего не выдумывать, она просто сказала правду, и, на удивление, это было совсем нетрудно. По лицу женщины скользнула тень недоумения. Видимо, доктора удивил тот факт, что падчерица одного возраста с роженицей. Наверное, она тут же представила Дэвида дряхлым стариком, но, будучи воспитанной женщиной, она ничего не сказала, лишь снова улыбнулась и произнесла: — Что ж, тогда вы можете пройти и познакомиться со своей младшей сестрой. Стоя на пороге палаты, Эмма, глядя на происходящее, любовалась тем, как нежно обнимает маленький свёрток в своих руках Королева, как улыбается, глядя на свою дочь. Спасительница вдруг вспомнила свои первые впечатления от встречи с приёмной матерью сына. Холодная, стервозная, даже жестокая мадам мэр. Её лицо в тот момент выражало, кажется, только одну эмоцию — ненависть. Она тогда хоть и убеждала Генри, что Реджина старается, мол, она строгая, но хорошая мама, внутри ей было боязно за него, ведь его приёмная мать была ей крайне неприятна. Теперь нужно было признать, что её изменила любовь. Да, пусть ничего хорошего из этого не вышло, впрочем, как и у самой Эммы с Тёмным, но Хоуп и эта малышка, которая только что пришла в этот мир, того стоят. В этот момент Реджина повернула голову в сторону двери, видимо, услышав чьи-то шаги. — Луна, смотри, пришла твоя старшая сестра, — улыбнулась Королева, указывая пальцем на блондинку. Лишь тогда Эмма осторожно прошла в палату и подошла к кровати. — Значит, её зовут Луна? — Эмма взглянула на молодую маму и снова опустила взгляд на свою сестру. — Привет, крошка Луна! — она взяла её за ручку, и та обхватила её палец. — Луна Миллс, — проговорила Реджина. — Луна Нолан звучать будет тоже неплохо — ну, если что, — подмигнула Эмма.***
Белоснежка стояла у раковины и, напевая незатейливую песенку, вытирала последнюю чистую тарелку. Вот она потянулась, чтобы поставить её в шкафчик над своей головой, как вдруг посудина выскользнула из рук и ударилась о раковину. Женщина вскрикнула и схватилась за живот. Дэвид читал газету, пытаясь вникнуть в строки новостной ленты, ибо мысли его были где-то далеко, не иначе как в особняке Королевы. Воспомиания об их недавней ночи не оставляли его. Он то и дело собирался поговорить с ней, но всё время что-то мешало — то поиски Тёмного, то попытки разгадать замыслы ведьмы, то полчище летучих обезьян. Вот и теперь он очнулся и повернул голову в сторону звука. — Милая, что случилось? — мужчина подошёл к жене. — Ты поранилась? Он поспешил осмотреть её ладони, но та отрицательно махнула головой. — Началось, я рожаю! — выкрикнула Белоснежка. Ей было очень страшно, и неизвестно, чего она боялась на самом деле — родов (ведь предыдущие были более тридцати лет назад) или же того, что будет после рождения их ребёнка. Немного посуетившись и побегав по всей квартире, как и положено всем мужьям в этом состоянии, Дэвид наконец взял себя в руки. Для начала он набрал Эмме, чтобы та предупредила Реджину, которая должна была наложить на палату, где будет рожать Белоснежка, охраняющее заклинание. А уже после он повёз жену в больницу. — Дэвид, я не хочу, чтобы он родился, — вдруг призналась молодая мать, пересаживаясь на кровать. — Но иначе никак, родная, — мужчина поцеловал жену в макушку, — он должен родиться. — И Зелина тут же придёт за ним, и вновь сражение со злом… — Самое главное — нам предстоит встретиться со своим наследником, — Нолан прилагал все силы для того, чтобы его голос звучал бодро. — С остальным обязательно разберёмся. Нам уже не раз выпадали сражения, но мы всегда побеждали.***
Из палаты доносились громкие крики роженицы, а неподалёку стояла Королева, которая проверяла плотность защитного купола, снова и снова бормоча что-то себе под нос. — Думаешь, сработает? — поинтересовалась подоспевшая Спасительница. — Не знаю, — Миллс была совсем не уверена в эффективности принятых мер, но вариантов всё равно не было. — Она, без сомнения, явится с Тёмным, а это не тот случай, когда ученик превзошёл учителя. — Верь в себя! — будто приказала Эмма, потрепав Королеву за плечо. — Луна же в тебя верит и во всём берёт с тебя пример. — Её настоящий кумир — это отец, которого она никогда не видела, — с каждой фразой голос её величества был всё печальнее. — Каково это — её защищать? — вдруг спросила Эмма, не будучи уверенной, что Реджина захочет сейчас вести эту философскую беседу. — Я не думаю об этом. Просто я не должна позволить сумасшедшей сестрице отнять ребёнка у его родителей. Хватит того, что я сама натворила.***
Румпель хоть, казалось, уже спятил от сидения в своей клетке и монотонного плетения пряжи, прерываемого безумными приказами, которые были один другого страннее, однако, кажется, в последние дни ведьма ополоумела куда сильнее, чем он сам, а причина тому — безделье. Ей было явно скучно. Видимо, все важные дела она переделала и теперь просто ждала появления на свет младенца, который был последним элементом заклинания. Зелина теперь каждый вечер заставляла Тёмного переодеваться в костюм и звала его на ужин в гостиную. А там, по уже знакомому сценарию, наливала вино, снова пытаясь соблазнить, и предлагала ему играть на её стороне, чтобы в итоге оказаться в версии мира, где он сможет снова быть с сыном, только он добровольно должен стать на её в сторону. Но Румпель в ответ на это лишь посмеивался. Он, возможно, никогда не сможет узнать, как именно она это сделала, но он прекрасно понимал, что его старшего сына в конечном счёте убила именно Зелина. Ведь он не стал бы снова Тёмным, не оборвись жизнь предыдущего, а исходя из этого, Тёмный хотел только одного — уничтожить ведьму, отнявшую жизнь его сына, и ему было плевать, какое будущее она ему предлагает. При всей своей гибкости и хитрости, старый ростовщик переговоров с убийцей вести не собирался. Однако, когда в очередной раз Зелина приказала ему приодеться и позвала наверх, он чётко решил, что во что бы то ни стало выяснит у ведьмы, как именно он снова оказался тёмным магом. И вот после ужина, который, похоже, ведьму Запада впервые удовлетворил, он отложил вилку и приготовился к тому, чтобы узнать правду любой ценой. — У меня к тебе разговор, — начал Румпель. — О, похоже, кто-то принял решение, — подмигнула Зелина. — Я слушаю. — Скажи, как так вышло, что я снова Тёмный? — поинтересовался он, по привычке вытирая губы салфеткой — всё-таки его манер у него было не отнять. — Конечно, могу тебе рассказать. — Ведьма поджала губы; разговор уже не казался ей таким же интересным, как пять минут назад, но в беседу она всё же вовлеклась. — Но не думаю, что мои ответы тебя устроят, — хитро улыбнулась она, — ведь ты очень умный и, думаю, понимаешь, что в конце моего рассказа твой сын всё равно окажется мёртв. От услышанного костяшки пальцев Тёмного побелели. Зелина видела, как он искривил лицо от злобы, но никак не успела отреагировать, потому как к ведьме явилась летучая обезьяна из верных приспешников Зелины, заполонивших город. Летучая тварь что-то прорычала на своём языке, и Злая Ведьма Запада радостно вскочила со стула, сквозь улыбку приказав Тёмному: — Собирайся, у нас появились дела!***
Доктор попросил Белоснежку сделать несколько последних усилий; ещё немного, и мальчик должен родиться на свет. Женщина вдохнула, потужилась, но вместо детского крика услышала грохот, а это означало лишь одно — Она здесь. В момент, когда Принцесса пыталась дать жизнь новому человеку, снаружи этих дверей происходило сражение. Эмма и Реджина, объединив силы, пытались не допустить того, чтобы Ведьма прошла к двери нужной палаты. Та и вправду остановилась, видимо, понимая, что Белоснежка ещё не родила, и у неё есть немного времени, чтобы сделать младшей сестре комплемент. — Реджина, ты чудно выглядишь — короткое красное платье, губная помада в цвет, укладка… — она подошла ближе. — Жаль вот только, он не оценит. Если не ошибаюсь, он сейчас на родах с женой. Прежде чем последовала какая-либо реакция, глаза Зелины зловеще сверкнули, и она взмахнула кинжалом, а Тёмный взмахнул рукой, только и успев одними губами прошептать «прости, Эмма». Секунду спустя Королева и Спасительница уже лежали поверженными, без сознания, а ведьма стояла в палате и смотрела, как врач передаёт на руки матери только что рождённого младенца.***
Увидев ведьму, Принц, как и подобает герою, схватился за свой меч, однако при виде направленного на неё оружия Ведьма лишь захохотала, а когда приступ смеха прошёл, щёлкнула пальцами, и всех присутствующих в палате окутало заклятие обездвиживания — они всё видели, понимали и слышали, но пошевелиться не могли, в то время, как мальчик, который только что родился и вообще ничего не понимал, оказался в её руках. — Наследник… Мальчик, — явно недовольно хмыкнула Зелина. — Признаться, я разочарована. Я предпочла бы девочку. С ними как-то интереснее, что ли… — замолчав, рыжая бестия задумалась. — А знаешь, хорошо, что у тебя есть ещё и дочь. Сбитые с толку безумными речами колдуньи, Прекрасные и не задумались над деталями, которые позже подметит Спасительница.***
Эмма не знала, сколько прошло времени с момента её отключки. Придя в себя, она огляделась, сидя прямо на полу. Голова немного гудела, то ли от удара при падении, то ли от магии, которую применил к ней её муж. Пробудив Королеву и убедившись, что с ней всё в порядке, она побежала прямиком в палату. Будучи уверенной, что застанет там рыдающую мать и разъярённого от гнева отца, она морально готовилась, но, вбежав, поняла, что совсем к такому не готова. Ребёнок преспокойно лежал на руках матери, и та блаженно улыбалась. А вот её отец, словно спятивший, подбежал к ней, едва её заметив, и стал осматривать, ощупывая всю с ног до головы. Как безумный, он повторял: — Эмма, с тобой всё в порядке? С тобой точно всё в порядке? Доченька, как ты себя чувствуешь? Спасительница лишь хлопала глазами, пребывая в шоке от слова «доченька», никогда раньше к ней никто так не обращался, а он продолжал трогать её волосы, плечи, руки. Через примерно минут пять Эмма очнулась и буквально крикнула: — Да что такое?! — она отстранила от себя руки Дэвида. — Со мной всё в порядке, лучше скажи, ведьма что, не явилась?! Она же проходила мимо нас! — Свон решительно ничего не понимала. — Она приходила и даже держала на руках твоего брата, — вспомнив об этом, Белоснежка вздрогнула, и дальше говорить продолжил Чарминг. — Но подержав его, она сказала, что девочка её больше устроит, и хорошо, что у меня есть ещё одна дочь, — проговорил мужчина, продолжая хватать дочь за плечи, будто пытаясь убедиться, что она настоящая. — Но, видимо, до тебя она ещё не добралась. Тебе нужно как-то спрятаться и спрятать Хоуп! — Я Спасительница, я приехала в Сторибрук, чтобы с ней бороться, — напомнила Эмма ледяным голосом, — и прятаться точно не собираюсь! — с толикой раздражения проговорила она, а потом вдруг замолчала, и через секунду её окатил холодный пот. — Подождите, что именно она сказала: «хорошо, что у вас есть дочь?» или именно «у тебя»? Прекрасные недоумённо переглянулись, искренне не понимая, какое это имеет значение. Да, сейчас они поняли, что ведьма сказала именно «у тебя», глядя прямо на Дэвида, но это казалось обоим сущей мелочью, а вот у Эммы от испуга потемнело в глазах. К ней вдруг пришло осознание трагедии: пока они защищали новорождённого ребёнка Белоснежки, ведьма собралась выкрасть её сестру. — Ну да, она сказала «у тебя», — наконец обескураженно произнёс Дэвид, видя, как бледнеет лицо его дочери. — Луна! Господи, Луна! — прокричала Эмма, тут же бросаясь к выходу из больницы.