***
— Самаэль, — прошептала София, заходя в зал, — я чувствую твою энергию. Выходи! Он появился в кресле, сидя нога на ногу. — Ты должна помощь мне, — взгляд направлен в пол, — я не хочу быть чудовищем. — Что с тобой? — подошла к нему. — Крылья, — поднялся, — я не проверял их с тех пор, как вернул. Но, — закатил глаза, — сегодня, я посмотрел на них. — И что же, — девушка подошла к нему. — Они есть. — Это хорошо, — слегка улыбнулась. — Когда, — он нервно поправил волосы, — увидел их, то, — замялся, — понял, что все плохо. Очень и очень плохо. Мне казалось, — переходит на крик, — что когда я приму тот факт, что сделал со мной отец, то все исправлю, но, — дикий взгляд пал на Софию, — я удержался от падения! Не понимаю как! Как это могло произойти? — Что?! — не выдержала она. — Это! Дернув спиной, девушке показались огромные крылья летучей мыши, с когтями и красным оттенком. — Почему они такие? — О, — она замялась, — это поражает. — Я не хочу быть монстром, — устало вздохнул Люцифер, — но, уже слишком поздно. Ничего не вернуть. София стояла перед Люцифером, который ненавидел сам себя, за то, что именно она — единственное живое существо, перед которым он показал свою слабость. Девушка не знала, что ей делать, а лишь хлопала глазами, пытаясь придумать, как можно помочь Дьяволу. — Я порчу все, за что берусь, — прошипел он, — Ад восстанет против Бога, и теперь, — оглядел себя, — я мучаю тебя, София! Ненавижу то, что отравляю жизнь всем, кому дорог и важен. Особенно, — отвернулся к окну, — тебе. — Люцифер, — прошептала она, чуть ближе подходя к нему, — все нормально. Дело не во мне, — по коже прошли мурашки, — я не испугалась и не сбежала. Я всё ещё тут. — А когда начнется война, — усмехнулся, — ты в ужасе убежишь к брату? — Нет, — ответила она, — разве это важно? — Конечно, — рыкнул он. — Но, — замялась, — речь не обо мне. А о тебе, Самаэль, — подошла чуть ближе, — я не позволю тебе прятать то, что прячется внутри тебя. И плевать, какие у тебя крылья. Ты так ненавидишь, когда тебя винят во всех грехах. И я поняла, почему это происходит. Ты, — коснулась его крыла, — сам винишь себя во всем. Прекрати брать на себя ответственность за то, над чем не властен. Ты должен, слышишь? — голос ее дрогнул, — должен простить самого себя. — Нет, — он повернулся к Софии лицом. — Почему? — Просто, — замялся, — не умею. И, я даже не знаю с чего начать. Но… Его глаза обрели красный оттенок и ехидный взгляд. — Отец хочет войну, — улыбнулся, — и он её получит.***
— Можно? — Сэм появился в двери комнаты, — не помешал? — Нет, — приподнимаюсь на локтях, — пора уже ехать? — Ну, — грустно усмехнулся и присел на кровать, — нам просто надо поговорить. Энн, я много думал о наших отношениях… — И что же? — начинаю переживать, — Сэм? — Всё как-то, — замялся, — становится хуже и хуже, и я думаю, что… — Ребята, — в комнату завалился Дин, — Бобби кое-что нашел по нашему делу. Едем.Дом Бобби
Всю дорогу до Су-Фолс, я ехала абсолютно молча. Даже без музыки. Тишина. И узнал, что в местном музее, хранится очень важная рукопись, которую надо стырить. — Дурацкий план, — фыркнул Сэм. — Повтори это еще раз 150, — рыкнул Дин. Достав книгу, мы услышали какие-то звуки, и кивнув братьям, мы поспешили убраться. — Руки за голову! — крикнул офицер, — и на колени! Мы рванули в противоположную сторону, но и там нас ждали. Опустившись на колени, и подняв руки — сдались. Снова наручники, но, на этот раз, так просто нам не сбежать. — Наконец-то, — закатила глаза, — хочу луковых колец и пачку ментоловых сигарет, — улыбаюсь. — Смешно, — темнокожая девушка с короткой стрижкой улыбнулась, — специальный агент Аманда Хандер. А это, — смотрит на японку, — агент Мэй. — Хм, — улыбнулась, — Хандер из Небраски? Давно не виделись. — Верно, — достает фотографию, где крупным планом видно мое лицо, с камеры видеонаблюдения одного из музеев, — прелесть, — улыбнулась, — повесишь в камере особого режима, Тайлер. — Хотя бы сигаретку, — нелепо улыбнулась. — Смейся, — скалиться, — и делай вид, словно тебя не прижали. Кредитки, осквернение могил, подделка документов, незаконный оборот оружия, избиения, грабежи и, — улыбнулась, — пять умышленных убийств и побег. Вы по уши в дерьме. — Надежда умирает последней, а? — Да, — она кивнула, — я это же говорила себе, пока искала тебя и Винчестеров, и рыла землю носом. Родители надрессировали вас: научили заметать следы, становиться новыми личностями и просто, — махнула рукой и свистнула, — испаряться. И вдруг, — улыбается, — вас губит датчик движения. Хуже новичков. — Энн Винчестер? — в камеру вошла девушка. — Ходят такие слухи, — ответила я. — Мара Даниэлс, — тянет мне руку, — я от мистера Мавеорна Макалистера. Ваш адвокат. — Мы не закончили, — рыкнула Аманда. — Вы, — улыбается, — закончили. Моя очередь общаться с клиентами. Наедине, — испепеляет взглядом агентов.***
— К сожалению, — открывает кейс с бумагами, — обвинение перенесено на вторник. — А до тех пор, — разминаю шею, — посижу? — Да, — кивает. — В тюрьме Гринн Ривер? — Именно, — грустно улыбнулась, — а учитывая то, в чем Вас обвиняют, то, о залоге можете забыть. — Ну да, — закатила глаза. — Из шести штатов уже получен запрос на вашу выдачу. — А ее, — замялась, — можно оттянуть? — Ну, — задумалась, — на неделю. Максимум.Тюрьма Пару дней спустя
Одним словом — треш. Ужасная еда, стремная одежда, холодная вода, страшные камеры содержания, дикие бабы вокруг, еще и мальчиков нет. Я даже не знаю, где они и как они. Скучаю по ним… Но, цель оправдывает средства. И в этой тюрьме я не просто так. Думаю, надо сделать пару наколок. — Эй, — крикнула здоровая бабища, — ты! — Предположим, — кивнула, оторвавшись от книги. — Чо читаешь? — взяла книгу в руки. — Портрет Дориана Грея, — забираю книгу, — перечитываю. — Умная типа? — жует жвачку. Молчу. — Ты глухая?! — рыкнула она. — А ты тупая, — улыбнулась. — Слышь, — толкает меня в плечо. — За углом поссышь, — поднялась со стула, и заломила ей руку, — еще одна фильмов насмотрелась. Отвали. Она перехватила меня, и схватив за волосы, попыталась ударить головой об стол. Но, ударив его локтем в живот, я повалила ее на пол и ударила по лицу. Собралась толпа зевак, но, они расступились и вошла начальница тюрьмы. — Вставай, Ди, — рыкнула она. — Есть, — девушка поднялась. Женщина подошла ко мне, и достав дубинку, приподняла мой подбородок с ее помощью. — Фамилия, — сказала она. — Винчестер, — ответила я. — Ну что, — улыбнулась, — Винчестер, с новосельем. Ударив пару раз меня по ребрам, и зарядив в скулу, она схватила меня за шею и куда-то повела. — Выйди, — рыкнула она, глядя на охранницу, — я с ней сама разберусь. По-своему, — улыбается. Весело… — Ты мне чуть все ребра не сломала, — улыбаюсь, когда Лия треплет меня по щеке. — Прости, Энни, — расстегивает наручники, — хотела, чтобы было похоже на правду. — У тебя это получилось, — касаюсь раны на скуле, — по лицу зачем? — Случайно, — смеется, — больно? — Ну да, — закатываю глаза. — Точно, — достает из кармана конверт, — здесь то, о чем ты просила. — Координаты, по которым находятся те самые записи? — беру конверт. — Верно, — кивнула, — надеюсь, они помогут тебе и братьям, в борьбе против Антихриста. Вы уже столько раз спасли этот, — огляделась, — мир, что я даже не знаю, как и благодарить. Я многое от тебя требовала, и ты справилась. Эллен и Уилл хорошо воспитали тебя и Джо, как и Джон с Мэри, воспитали Сэма с Дином. — Спасибо, — обнимаю ее. — Вам спасибо, — смеется, — теперь, пора, — подходит к люку и открывает его, — уходить. — Увидимся? — Да, — кивает, — только не здесь. — Лучше ты к нам. И, — поворачиваюсь лицом, — куда изволите? — Что? — удивилась. — Ах, — смеется, — точно, — указывает на скулу, — только, бей сильнее.***
Выйдя из вентиляции, я увидела родного до ужаса Камаро. — Малы-ы-ыш, — подбежала к машине, — я скучала. — Садись быстрее! — рыкнул Сэм, — потом оближешь машину. — Хочу увидеть морду Хандер, — смеюсь. — Я бы ее лет 100 не видел, — его затрясло, — жуткая бабища. Заорала сирена тюрьмы. — Едем! — крикнула я, скидывая верх формы тюрьмы. Камаро рванул с места, и в заднем зеркале, осталась ненавистная тюрьма и Лия без сознания. — О чем ты хотел поговорить? — спросила я, обрабатывая рану на лице. — Ну, — он сжал руль машины так, что костяшки его побелели, — Энн. — Что такое? Ты меня пугаешь. — Нам надо развестись… — выпалил он.