***
Он был на совещании, когда в их переговорную ввалилось трое, из которых он не знал никого. — Капитан Крауч? — голос резанул по ушам. Барти встал и подошёл к майору. — Да, сэр. — Вшивая штабная крыса, — его взяли за грудки и придвинули к стене, — ты хоть знаешь, сколько из-за тебя наших… Он замолк, и его глаза, все в красных полопавшихся капиллярах, сузились, и хищный взгляд вцепился в него намертво. Удар пришёлся в солнечное сплетение. Кто-то его оттащил, начали говорить о трибунале и голоса смешались в единый шум. В ушах зазвенело. — Чего стоила ваша Прага?! — голос резал. — Ты хотя бы раз, капитан, видел трупы мальчишек? Ты видел, как их тела разлетаются на куски у тебя на глазах? Чего молчишь, капитан? Какого хрена ты целый батальон как пушечное мясо использовал? Ты, мразь, смотри мне в глаза! Барти сжал палочку и импульсивно наложил на него заклятие оцепенения. Среди военных были и магглы, магглы были и в том батальоне. Магглы… Барти злобно ухмыльнулся. — На войне без жертв и уловок — никуда. Тактика и логика — холодный расчёт. Вы, майор, слишком человечный для своего звания. Именно поэтому штабных ненавидят все, кто у них в подчинении. Для штабного офицера солдаты — лишь фигуры на карте и цифры на доске. Барти никогда не очеловечивал их, иначе можно сойти с ума.***
Волдеморт, несомненно, был хорошим руководителем, и даже кем-то вроде идола, хотя Барти, конечно же, идолопоклонничеством не страдал, поэтому и говорить с Волдемортом не хотелось. Хотелось кого-то более человечного, что ли. Поэтому Барти, уже изрядно выпивший, брёл в сторону площади Гриммо. Ну, так было проще всего — завалиться ночью к Люциусу и Нарциссе, заснуть в гостевой спальне под неодобрительные возгласы тётушки Вальбургии и на утро сказать, что всё хорошо, выпивая отличное зелье от похмелья и глядя на то, как домовики накрывают на стол. В любом случае, у Малфоев было всегда хорошо, тепло и уютно. По-семейному. Барти зашёл к ним как обычно, убрал обувь в уголок, тихо дошёл до гостевой спальни, осторожно открыл дверь, чтобы она не скрипела, разделся, аккуратно сложил свою форму на стул и лёг в постель. Спал он, разумеется, беспокойно — одни кошмары плавно переходили в другие. На пьяную голову они казались ещё более реалистичными, и это было сродни мазохизму — выпить, а потом уснуть, поддаваясь внутренним демонам. Утро больно резануло в глаза солнечными лучами. Голова гудела, его тошнило, смертельно хотелось искупаться или сию же минуту сдохнуть, не вставая с постели. Пить он не любил, а напиваться — тем более. В столовой было необычно для четы Малфоев шумно. Сначала Барти не понял, когда вошёл весь помятый и сонный внутрь и, зевая, плюхнулся на ближайший к нему стул. Его глаза слезились, и он прикрыл рот рукой, снова зевая. — Доброе утро, — просопел он и, наконец-то, взглянул на неожиданно притихших людей, — мистер… О… Нарцисса заплетала волосы Беллатрикс в тяжёлые косы, вплетая в локоны ленточки. Люциус держал в руках газету, на полу сидел, виляя хвостом из стороны в сторону, лабрадор. Для полноты картины не хватало Драко и его жены. Барти вдруг ощутил, что к его лицу приливает кровь, щёки сами по себе загорелись. — И тебе доброе утро, Барти, — Люциус взял чашку кофе и сделал глоток. — Магда, принеси нашему гостю зелье от… Не успел Люциус договорить, как Барти вскочил, будто ужаленный, со стула и затараторил: — Ничего не нужно. Я так, заскочил к вам, узнать, всё ли у вас хорошо. Я… это… пойду, да? До свидания! И пулей вылетел из столовой в холл, а дальше к двери. — Барти, — Беллатрикс крикнула ему вдогонку, — воротник поправь! — Что это с ним? — Нарцисса нахмурилась. — Не обращайте внимания, — она весело рассмеялась, — это он так меня смущается.