Мой дом

Лагерь бурлил. Каждый вновь занимался своим делом, не обращая внимания на гуляющую пару котов – слава новичка оказалась мимолетной, а Осеннего Листа и до того не особо привечали. Экскурсия шла полным ходом. Осенний лист не прекращая болтал то в тему, то не очень и мягко двигался рядом с черным гигантом, а мейн-кун косился на неожиданного знакомца и безрезультатно прислушивался к его шагам. Ничего… Ни звука… – А вот тут у нас пещера целителя, если какие-то проблемы: чешется там или раны, то тебе сюда. Помнится Золка не любит чужаков, так что ты с ней поосторожнее. В этот момент из пещеры выглянула мордочка молодой серой кошечки. Увидев, кто идет мимо её пещеры Золка скривилась и нырнула обратно. «И это после того, как я её спас, ну и характер…» – удивленно подумал Чаёк узнавая целительницу. Направившись за Осенним Листом и проходя мимо темной пещеры мейн-кун невесело хмыкнул. А пара зеленых любопытных глаз сверкнула ему вслед. – Так, ну мы почти закончили! Сейчас я тебе пещеру воинов покажу и места учеников, там коты спят. – А я с кем буду? С воинами или все-таки с учениками? – уточнил мейн-кун. – Не знаю, но думаю наши спокойно пустят тебя к воинам, – пожал плечами Лист, как его решил про себя звать Чаёк, не проговаривая первую часть имени. Бесшумен как лист, парящий в воздухе. – Ой, а это что? – удивленно уточнил черный кот, обнюхивая заинтересовавшее его растение. Мейн-куна привлек специфический запах и непривычная форма, пускай, из привычных у него и были разве что трава, да деревья. – Осторожнее Ча… – впрочем, Лист не успел. Мейн-кун уже взвыл, катаясь по траве и прижимая лапы к пострадавшему носу. – И зачем тебя только к крапиве понесло? – спросил у потихоньку успокаивающегося кота лесной воин. – Кто-ж знал то… – проворчал Чаёк, поднимаясь. – Ты даже этого не знал? Ты вообще когда-нибудь бывал на улице? – Ни разу, – со вздохом признался домашний кот. *** – И что ты будешь с ним делать? Нету в нем воинской ярости, да и привязанности к племени нет, – высказался глашатай Грозового племени. – Дай ему время Крутобок, он лишь ребенок с большим телом, – спокойно отозвался предводитель племени. – А что ты будешь делать с ним? – глашатай глазами показал на непутевого воина. – Ничего. Осенний Лист не такой плохой кот, а для нашего случая может быть даже лучший, пускай он и его шутки порядком и раздражают, – недовольно шевельнул усами рыжий кот. Крутобок хмыкнул, припоминая все казусы, связанные с этим воином. Повернувшись к старому другу, серый кот уточнил. – Ну, тогда последний вопрос. Чему ты собрался его учить? Силен, в какой-то мере даже ловок и как ты сам говорил умен и бесстрашен. – Только не ври мне, что поверил, – усмехнулся рыжий гигант. – Силен и ловок, не спорю, но есть у нас и посильнее и половчее. А о страхе и уме говорить нечего, ребенок, но ребенок талантливый. – А половчее и посильнее это у нас ты? – усмехнулся глашатай. – Я не Осенний Лист или Пятно, но научить его кое-чему смогу. *** По ощущениям Мейн-куна утро началось ещё ночью. Солнце успело едва-едва высветлить горизонт перед тем, как кто-то любезно и довольно сильно толкнул кота в бок. Сонно открыв тяжелые веки, Чаек огляделся. Коты просыпались и медленно выходили на поляну, к мейн-куну приблизился Лист и легонько толкнув спросил: – Ты там жив? Тебе Пятно ничего не сломал? Чаёк, сонно помотав головой, немного оклемался и ответил: – Пятно? Это он меня толкнул? За что он так со мной интересно… – недовольно пробурчал черный кот поднимаясь на лапы и встряхиваясь. – Я так понимаю вставать уже все равно пора. – Правильно понимаешь, – поддакнул Осенний Лист. – И нам лучше бы поторопиться. – Не думал, что на своем веку мне ещё придется ждать, пока ученики проснутся, – усмехнулся рыжий гигант скалясь. – Ну что Чаек, ты готов к тренировкам? – имя мейн- куна было произнесено с насмешкой. Ох, как черному коту не понравился боевой настрой его «Учителя», будто последний предвкушал какую-то пакость. Но мейн-куну было попросту некуда деваться, сейчас, это место и эти кот залог его выживания. А дальше… Дальше он уже посмотрит, как ему вернутся домой. – Готов… – вздохнул Чаёк.