***
Хотару тихонько вылез из кровати, стараясь не шуметь и посмотрел на время: около девяти часов, суббота. Быстро оделся, крепко повязал повязку Листа, спустил чёрные ремешки на плечи, туго затянул бинты и прикрепил сумку шиноби на чёрные шорты, замечая на подоконнике три записки. «Ладненько». «Встречаемся около ворот». «А это обязательно?» Отправители узнавались без труда: Эрна не особо любила много писать, она обычно все уточняла вживую, иногда просто изводила вопросами. Метал соглашался на любую авантюру с другом, только если она не выходила за пределы разумного, а Шикадай иногда ленился. Выскользнув из комнаты, мальчик на носочках прошёл на кухню, чтобы взять пару тостов с клубничным джемом и втихую уйти из дома. Раздался скрип половиц, и его, держащего в зубах тост с джемом и уже готовящегося выпрыгнуть в окно, обнаружил сонный отец. Распущенные волосы находились в творческом беспорядке, а на накачанное тело накинут лёгкий тёмный халат. — Ты куда так рано? — Э-э-э… Па, чего не спишь? — после вчерашнего разговора с отцом видеться с ним не очень-то хотелось. Неджи удивлённо выгнул бровь. — Решил приготовить Эрен завтрак. А ты почему не спишь? Думал, пожелаешь выспаться перед грядущими миссиями. — У меня… встреча. — С кем? — Я не обязан рассказывать тебе обо всем, что происходит в моей жизни. — Пока ты живёшь в моем доме и пока ты являешься моим сыном, я буду спрашивать тебя о твоих передвижениях, — строго заметил Неджи, зябко кутаясь в халат. — Прекрати расстраивать маму своим поведением, Хотару. — Мне надо идти на миссию. — Не сегодня, — покачал головой Неджи. — Я уточнил у Ируки-сана, и у вас нет сегодня никаких миссий. Поэтому… мы проведём день вместе. В центре открывается ярмарка, и я бы хотел… — мужчина медленно подошёл к чайнику, включая его, — сходить туда вместе с тобой. Покидаем кунаи, поболтаем о своём, м? — весело улыбнулся Неджи. — Да и мама от нас отдохнёт. Хотару глубоко вздохнул, опуская вниз оконную раму, присаживаясь на мягкую синюю подушку на полу. Отец ловко поджарил ещё пару тостов, помазал джемом и пастой, налил зелёного чая и поставил все это перед сыном. — Не знаю, что вы с Металом удумали, но, в любом случае, сначала завтрак и время с отцом. И да… почему ты до сих пор носишь эти ремешки? Хотару вонзил зубы в хрустящий тост, с удовольствием прожевывая его. Отец, убрав длинные шелковистые волосы в низкий хвост, напевал вполголоса какую-то мелодию и в принципе вёл себя прилично. Мальчику казалось, что здесь есть какой-то подвох, но он не мог понять в чем… — Они мне нравятся… Стильно выглядят. — Мне они тоже нравились в детстве. Носил их где-то до четырнадцати. — Почему перестал? — Решил сменить стиль, — мужчина уже успел замесить тесто для оладий и методично перемешивал его в миске, пока сковородка накалялась. — Да и немного подстричь волосы, — Неджи хмыкнул. — Все говорили, что так идёт больше, да и я хотел показать, что больше не тот Неджи, которого все знали. — Понятно… — неловко улыбнулся Хотару, пригубив кружку с чаем. Отец пожал плечами, начиная выпекать первый оладушек. Вскоре кухня наполнилась чарующим ароматом выпечки, и Хотару пришлось открыть окно, чтобы проветрить и пресечь варварское нападение сонной и голодной мамы на кухню. — Какая красота… — Неджи навис над столом, украшая свежие оладьи, красиво уложенные на тарелке, сладкими ягодами и веточкой мяты. Отошёл в сторону, желая насладиться результатом. — Ей должно понравиться. Как считаешь? — Когда ты перестаёшь оригинальничать, — Хотару стащил с тарелки один оладушек, но мужчина ничего на это не сказал, — то еда у тебя получается очень вкусная, — закончил он уже с набитым ртом. Джонин хмыкнул, внимательно смотря на сына. Хотару растерянно посмотрел на отца, неловко проглотил оладушек и перевёл взгляд на часы — ого, они просидели почти час, а он даже и не почувствовал неловкости. Неужели отец решил поменяться? — Доброе утро, — мама громко зевнула, её короткие тёмные волосы топорщились ещё пуще. Синие круги под глазами свидетельствовали о большой загруженности на работе, да и Хотару понимал, как сильно устаёт мать — капитан АНБУ должен был не только выполнять сложнейшие и секретные миссии, но и докладывать об этом Хокаге, писать отчёты, патрулировать деревню (хотя этим больше занимался Департамент, где работал отец) и многое-многое другое. И поэтому, когда мама дико уставшая вваливалась домой, успевая лишь снять маску и доспехи АНБУ и плюхнуться на кровать, отец благоразумно накрывал её пледом и решал сегодня поспать на диване — жене нужно было хорошенько отдохнуть. Вообще, отец не считал чем-то постыдным или зазорным лишний раз убрать дом или приготовить еду. И за это Хотару уважал его. И именно вчера была такая ночь, когда мама пришла с миссии где-то в девять часов, с ссадинами и порезами, так ещё и Хотару заставил её поволноваться. О миссиях мама не говорила, да и сын не спрашивал — он понимал, что АНБУ — слишком секретная организация, и о подробностях знают разве что дядя Наруто, да Шикамару-сан. — Доброе, — Неджи улыбнулся, замечая, каким голодным взглядом жена смотрит на них. — Мы скоро уходим, поэтому сегодня отдохни дома, ладно? — Вы? Уходите? Вдвоём?.. Неужели вы решили образумиться и начать цивилизованно общаться? Хотару хотел было сказать что-то колкое, но Эрен была слишком довольной. Мальчик грустно посмотрел на её бледное и уставшее лицо, заметно похудевшее тело и решил, что маме действительно стоит немного отдохнуть. — Подожди меня, — Неджи наклонился, шепнув это сыну. — Я переоденусь, и мы пойдём… Честно сказать, теперь Хотару не очень-то хотелось спорить или убегать, проявляя характер. Отец вёл себя по-доброму и ласково, теперь хотелось даже назвать его не «отец», а «папа». Хотару терпеливо ждал мужчину, стоя в коридоре, пока мама, до ужаса довольная, ела оладьи с вареньем, запивая чаем и слегка качая ногами. Хотару и не заметил, как неосознанно начал любоваться матерью: она выглядела такой довольной и счастливой, что и у самого генина на лице появлялась радостная улыбка. Неджи легко дотронулся до пушистой макушки мамы, и родители несколько секунд долго смотрели друг друга. Затем мама приподнялась на локтях и звонко чмокнула отца в щеку, а папа хмыкнул, обнимая её за плечи. Хотару покраснел, отвернувшись к двери — он всегда чувствовал себя неловко, едва родители начинали проявлять нежность к друг другу. — Идём, — проговорил отец и вышел из дома. Хотару неловко помахал матери на прощанье и вышел вслед за высокой, крепко сложенной фигурой отца. — Не задерживайтесь допоздна! И хорошо повеселитесь! Люблю вас! — с набитым ртом громко прокричала мама, весело помахав им рукой, принимаясь за ещё один оладушек. Хотару улыбнулся и затянул покрепче низкий хвост, в который были убраны его шикарные шоколадного цвета волосы. Отец статно выпрямился, убрав руки в карманы белого хьюговского кимоно. На лбу покоилась блестящая повязка Скрытого Листа. Ярмарка была в самом разгаре: на центральной улице, расходящейся на несколько кварталов дальше, рядками стояли различные палатки и ларьки, где продавались разные-разные вкусности, устраивались соревнования и продавались сувениры (статуэтки хвостатых и многое другое). — Хочешь яблоко в карамели? — неловко спросил Неджи. Хотару думал только о том, как ему быстрее ускользнуть от отца к друзьям и выполнить поручение Амы, которая пообещала рассказать ему о всех премудростях Бьяку Шарингана. — Э… Чего? — Яблоко… в карамели? — Неджи чуть покраснел. Видимо, роль хорошего отца давалась ему с трудом. — Ну… Они довольно вкусные… Да… — Ну… — Я не заставляю, если ты не хочешь, так что… может… — По мороженому? — улыбнулся мальчик, наблюдая за смущающими потугами отца. — Любишь мороженое? — Только если там нет тыквы, — сморщился отец, пока они шли вдоль цветастых ларьков со сладостями. Спустя пять минут Хотару миролюбиво облизывал малиновое мороженое, в то время как отец скептично рассматривал свой сливочный рожок. — Кхм, ото-сан? — вполголоса позвал Хотару. Отец посмотрел на него. — Как вы с мамой познакомились?.. — он никогда толком не разговаривал с родителем и решил, что эта тема — самое то для начала разговора. — Ну… Ты правда хочешь это знать?.. — со смехом спросил Неджи, проглатывая кусочек хрустящей вафли. — А сам как думаешь? — Ну… Наверное, это было очень романтично… Возможно, это было на войне, и ты героически спас её… Или на какой-то миссии, где из-за выкрутасов Ли вы попали в передрягу… Так? Неджи весело и громко рассмеялся. — Боже-е, Хотару, ты меня насмешил… — мужчина выдохнул. — Мы познакомились с твоей мамой, когда нам было по три-четыре года… И она застряла в заборе, играя с соклановцами в прятки… Хотару не удержался и пустил смешок. — Серьёзно? — Ага. Она тогда сказала мне, что просто лежит и отдыхает, а у самой ногу деревяшкой придавило… Я помог ей, затем мы немного повздорили, но твоя мама всегда умела извиняться, если не права. — А когда ты понял, что любишь её? — На войне, наверное. А твоя мама влюбилась в меня именно тогда, когда я вытащил её из-под забора, я же понял это только на войне, когда уже Эрен помогла мне… Хотару улыбнулся. — Странно… На самом деле, никогда бы не подумал, что мама, такая сильная куноичи, могла застрять в заборе… — Ей было три года, что с неё взять… Да и Эрен всегда была немного дурашливой… — рассмеялся Неджи, когда они шли по ярким улицам центра, украшенными разноцветными фонариками и гирляндами. То тут, то там раздавались взрывы смеха и родителей, и взрослых, звонкие удары кунаев о деревяшки, да и просто тёплые разговоры о всякой белиберде. Несколько минут прошли в полном молчании. Хотару с аппетитом облизывал свое мороженое, пока Неджи уже доедал свое — привычка быстро есть осталась у него с детства, да и в реалиях его серьёзной работы эта привычка играла ключевую роль. Хотару краем глаза увидел Метала с его отцом, похожим на него как две капли воды, и скосил взгляд в сторону своего отца: тот шёл молча, словно бы зачарованно рассматривая окружающую его обстановку и думая о чем-то своем. Он частенько уходил в свои мысли, напрочь забывая обо всем остальном. — Эм… Хочешь проверить свои возможности в сюрикендзюцу? — спросил Хотару, с нетерпением пододвигая отца к тиру, за столом которого стоял улыбчивый старик. Отец неловко улыбнулся и все же повёлся на поводу сына: Неджи выложил несколько монет, и старик с радостью предоставил ему пять сюрикенов. — Светлячок, я джонин и глава Департамента, думаешь я не умею кидать сюрикены? — изогнул тонкую бровь Неджи, с вызовом посматривая на виднеющиеся вдалеке мишени. Хотару широко улыбнулся, указывая на мишени, которые тут же начали двигаться. И пока отец сосредоточенно целился сюрикенами, а старик медленно подсчитывал свои убытки от человека с Бьякуганом, Хотару тихонько улизнул, утягивая Метала в сторонку, отлипая его от Рока Ли. — Эй, эй, Хотару! — крикнул Ли, но тут же оказался сметен толпой, которая побежала к новому ларечку с разными вагаси, очень популярными в Конохе и потому иногда редкими. Метал, хоть и был малость возмущен, но позволил Хотару увести себя в небольшой лесок. Пару секунд генин ждал, пока друг отряхнет пылинки с зеленого фирменного костюма всех адептов силы юности. — По-моему, ты хорошо проводил время с Неджи-сама, нет? — со скепсисом спросил Метал, на что Хотару только пожал плечами. — Я тоже тусовался с отцом, в чем дело? — Ты не забыл про то, что я писал? — Ты ничего толкового не написал, и мы с Шикадаем запутались… В чем дело, Хотару? Что за срочность? — Хм… Если бы от этого дела зависела бы моя жизнь… или моя репутация, ты бы согласился на него, даже несмотря на то, что оно может быть опасно? — спросил Хьюга, смотря другу в красивые, интересного разреза глаза. — Естественно, ты же мой друг… Но что за?.. — Я всё объясню вечером, — Хотару осторожно выглянул из-за кустов, с опаской поглядывая на высокую и худую фигуру отца, который метко попадал уже в десятую мишень. — Скоро нему это наскучит… и он пойдет искать меня, так что… Сбежать сейчас у меня не получится, папа не отпустит, да и мама потом превратится в бешеную фурию, если узнает, что я опять расстроил отца… — Встречаемся около?.. — Около Главных ворот. — Чего?! Мы пойдем за пределы… Листа? Куда мы идем?.. — с пылкостью начал было Метал, но завидев серьезный взгляд Хотару, молча кивнул, вздохнув. — Хорошо. Кто еще идет? — Я, ты, Эрна и Шикадай. Больше никого быть не должно, надеюсь, не увяжутся… — А ты уверен насчет Эрны?.. — Не знаю, почему отец и мама не в ладах с семьей Кацуки, но Эрна милая и умная… Я ей доверяю, — вздохнул Хьюга, оборачиваясь через плечо. Отец все еще был занят отмыванием призов у бедного старика с сюрикендзюцу. — Понятно. Хорошо, тогда вечером, где-то… в четыре… у ворот? Хотару кивнул. — Привет, Метал, — неожиданно раздался веселый голос отца позади генинов. Ли помахал, покраснев и сдавленно улыбнувшись. Хотару почувствовал, как у него похолодела спина — вдруг отец слышал то, о чем они говорили с Металом? Это может плохо кончится, и тогда не видать ему техник Бьяку Шарингана… Когда Метал резво ушел к своему отцу, Хотару успокоил себя тем, что Неджи не заговаривал про их с Ли планы, а молча вручил-таки ему яблоко в карамели. Мальчик хмыкнул, удерживая большое красное яблоко за деревянную палочку, чтобы не испачкать руки в липкой карамели. Отец и сын ушли в чащу леса, и Хотару все хотел спросить, куда они собственно идут, но Неджи молчал, сунув руки в карманы длинного кимоно, которое носили почти все взрослые Хьюга. Мама тоже иногда носила одежду с символикой Хьюга Ичизоку, но все же она предпочитала практичные учиховские вещи, и даже выйдя замуж за представителя еще одного благородного клана, Эрен и не думала забывать о родном клане. — А как у тебя с девочками? — неожиданно спросил Неджи. Хотару тут же чуть покраснел, делая вид, что не расслышал реплику отца. — Ну, раз мы сегодня так разоткровенничались… А, Хотару? — Мы как-то с Металом решили немного подглядеть за девочками в их раздевалке после тренировки. Иноджин попросил меня использовать Бьякуган, но я толком ничего не увидел… Тогда Метал чуть подвинул доску, но нас заметила Сарада… Короче говоря, нас избили. Почти. Я держался. Хьюга рассмеялись. — Раньше мне нравилась Эрна… Она довольно интересная, да и красивая девушка… Но потом это прошло. Неджи скривил губы, недовольно посматривая на сына. Он понимал, что мальчик не знает настоящей причины ненависти семьи Хьюга к семье Кацуки, но ничего не мог поделать с возникающей злобой, едва Хотару заговаривал об Эрне, — Эрне! — Кацуки, единственной дочери Тоо. — А потом? Не думаю, что ты такой влюбчивый… — тихонько пробухтел Неджи, присаживаясь на мягкую траву в тени дерева. Это место навевало приятные воспоминания — они однажды тренировались тут с Эрен, а потом просто целовались около этого дерева. Им стоит почаще проводить время вместе — сейчас, с появлением сына и ужасной загруженности на работе редко удается выкроить время для даже обычного разговора за теплой чашкой чая, как это бывало раньше. Сейчас все просто приходят с работы ближе к ночи и ложатся рядом спать: Неджи чувствовал, что они становятся просто… сожителями. — Ну… — мальчик замялся. — Как бы… — Знаешь, если ты влюбишься в Сараду, я буду не удивлён. Видимо, некоторые Хьюга очень падки на Учих… Но я даже и не представляю, что будет в итоге. Наши гены так перемешаются, что Хиаши-сама будет в ужасе, хаха. — Нет-нет! Сарада милая, но она мне не нравится… Ну то есть… как девочка… — окончательно потерялся Хотару, покраснев, как рак. — Вообще-то… мне… мне немного нравилась раньше ЧоуЧоу… — Чего-о?! — завопил отец. — Серьёзно? — Ты так говоришь, будто это что-то плохое, ото-сан… — прошептал мальчик, с опаской поглядывая на отца, который сидел бок о бок с ним. Почему-то сейчас Хотару полностью растерял свой пыл и нахальный настрой — с отцом, да и в такой уютной обстановке хотелось быть собой, ничего не стесняться и не выдумывать себе новые роли, прикрываясь чужими масками. — Для меня нет, но вот мама… Она не очень любит клан Акимичи с детства… свои личные счёты и обиды… Представь её лицо, если вы с ЧоуЧоу поженитесь! Да мама в обморок упадёт! — Не знал, что мама не любит Акимичи… — Говорю же, счёты с детства… — хмыкнул Неджи, наблюдая как птицы весело щебечут на соседнем дереве. — Здесь так тихо и хорошо… Я чувствую полное умиротворение и спокойствие… мало таких спокойных дней. Хотару очень хотелось извиниться перед отцом — ведь он вчера наговорил ему столько грубостей и обидных слов, что становилось стыдно за самого себя. Отец из кожи вон лезет, чтобы обеспечить ему мирное небо над головой, мама приходит с работы еле живая от ужасных миссий, а он платит им своим непослушанием… Отвратительно. Он не такой. Он искренне любит своих родителей и знает, что родители тоже очень любят его… Но почему-то извиниться язык не поворачивался. Было очень сложно морально сказать несколько слов «прости, ото-сан», и Хотару молчал, чувствуя как ветер шевелит мягкие волосы цвета шоколада на его голове. — Знаешь, когда мы узнали, что у нас будет ребёнок, то я чуть в обморок не упал… Я просто не мог поверить, что буду отцом, что я уже отец. Отец… Я толком не знал своего отца, он умер, когда мне было четыре, и я почти его не помню, поэтому и не знаю, как ведут себя настоящие отцы… Хотару сконфуженно покраснел. — Ты даже не представляешь как тяжело было твоей матери рожать тебя… — А ты был с ней? — он ни разу не слышал о том, что маме было очень тяжело — видимо, сказывались болезни Учиха Ичизоку и ее убитое работой и жизненными стрессами здоровье. — Да. Я следил за её глазами — роды у обладателя Мангекьо, да и у всех Учиха… очень… тяжёлые. Я даже злился на тебя — Эрен было слишком больно и тяжело. Но потом, когда мы тебя увидели… Ты был такой смешной: один глаз почти полностью белый, а второй ещё немного мутный, но они сильно отличались… Акушерки страшно перепугались, а Ямато-сан, учитель мамы, ходил с удивленным лицом еще несколько дней. После стольких попыток завести ребёнка, у нас наконец получилось, и вот ты здесь… Ну что ж, — Неджи хлопнул в ладоши. — Что-то я расчувствовался… Потренируемся? Хотару улыбнулся, но улыбка вышла натянутой и словно бы ненастоящей.***
— Уже лучше! — громко крикнул мужчина, но было видно, что он немного запыхался от хорошей тренировки. Хотару уже начинало казаться, что то, что он задумал, абсолютно неправильно и необязательно — неужели отец начал понимать его, неужели он научит его, неужели все будет хорошо и без вмешательства Амы?.. Но он обещал, да и где-то глубоко в сердце теплилась надежда на то, что Ама знает намного больше, чем его отец и поэтому все же стоит попробовать, раз прямо ему в руки попал такой шанс. Саске Учиха искал силы в разных источниках, и вот каким могущественным шиноби он стал. Хотару не станет хуже, если он испробует способ Амы, ведь так? Так ведь?.. Но нужно было как-то улизнуть от отца. За последний час они тренировались в тайдзюцу без привлечения техник Хьюга Ичизоку, и Неджи хвалил успехи сына — Хотару на одних лишь тайдзюцу, ударах ног и рук мог нехило потрепать соперника, да и имел представление о некоторых клановых штуках. Но Бьякуган, как бы мальчик не старался, не желал приоткрывать завесу своих тайн, не говоря уже о Шарингане, который даже не пробудился. — Эм… Пап? — Неджи, отдышавшись, поднял на него счастливые глаза. — Я пойду попью воды… Э… — отмазка была ну уж слишком высосана из пальца, но, к удивлению самого Хотару, отец поверил. Он слабо шевельнул уголками губ, словно имитируя улыбку и кивнул головой. — Не задерживайся. Потренируем ещё Мягкий кулак. Хотару сжал зубы, надеясь, что отец не увяжется за ним следом — внутренние часы торопили его, что друзья ждут. Отец мило помахал ему, а Хотару стало противно от себя — может, не стоит? Может, нужно просто поговорить с отцом о его проблемах, а не ввязываться в непонятную авантюру? Вдруг незнакомка Ама попросит его сделать что-то незаконное, и туда окажутся втянуты и его друзья? С такими разъедающими его душу мыслями Хотару Хьюга подошёл к Главным воротам, где стояло четыре фигуры. Мальчик оказался немного сконфужен появлением ЧоуЧоу Акимичи — видимо, она увязалась за Шикадаем, который скептично обменивался с Эрной впечатлениями и надеждами на новых учителей. Метал встретил его радостно, но Хьюга было совершенно не до смеха — его душу до сих пор терзали сомнения, а смутное предчувствие чего-то плохого удовольствия не прибавляло. Он знал, что в его клане очень хорошо развита интуиция, но что бы так ясно чувствовать… это было странно для него. — Ама сказала, что нам нужно проникнуть в какой-то музей близ Конохи и стащить золотую чашу… Тогда она поможет мне, кхм, то есть нам. Вы же хотите стать сильнее? Вопросов не было, разве что ЧоуЧоу раздражающе хрустела чипсами, но ворчала на неё только Эрна, в которой иногда взывала горячая кровь Кацуки. Хотару шёл задумчиво до места их встречи с Амой, засунув руки в карманы шорт, и старался не думать о родителях, но их образ каждый раз появлялся в его памяти: иссиня-черные волосы мальчишечьи матери и ее взгляд, осуждающая усмешка отца и кончик длинных каштановых волос. Он знал, что мама тоже влезала в странные приключения в молодости, но у неё были верные друзья и какая-то странная удача. И отец. — Ты уверен, что ей можно верить? — спросил Шикадай, с сомнением поглядывая на разноглазого генина. — Так неохота куда-то идти, знаешь ли… — Да, я уверен, — приглушенно ответил Хотару, сжимая руки в кулаки в карманах. — Уверен. — Тебя что-то беспокоит, — тихо произнесла ЧоуЧоу, касаясь его руки нежным движением. — Ты похож на чипсину. — Чего?! — Ну, я в том смысле, что ты… нежный и ранимый, тебя можно сломать при желании. Если тебя что-то волнует, то не таись и расскажи нам. Или хотя бы мне. — Ничего меня не волнует, — шевельнул плечом Хотару, сбрасывая её пухлую тёмную руку. — У меня все прекрасно. Как всегда. Метал поджал губы, глубоко вздыхая. Эрна с беспокойством поглядывала на парня, но стоило Акимичи присоседиться к нему, в чёрных глазах Кацуки зажегся недобрый огонь — в такие моменты она была очень похожа на своего отца, который сейчас работал по сменам на границе страны Огня со страной Земли и довольно редко появлялся в Конохе. Внезапно перед ними приземлилась чёрная фигура, скрытая за плотным балахоном, таким тёмным, что разглядеть какие-то очертания было просто невозможно. Повеяло холодом, железом и кровью, и Хотару почувствовал странный животный страх, что сковал ему своими цепкими лапками все конечности. Захотелось остановиться, слушая как приглушенно стучит сердце в самой груди. — Х-хотару, — хриплый голос Амы узнавался без труда. — Почему так много людей?.. — старуха повела костлявой ручонкой, и все его союзники упали, будто спящие. Только потом Хотару заметил, что их ещё сковали странные чёрные нити, похожие на тени. Родители как-то говорили об этом, наверное… Но он не мог вспомнить, о ком они говорили… Ама скинула капюшон, склонив голову, и мальчик неосознанно дернулся назад — старуха скользнула рукой за спину, в которой резко появились два тонких копья. Она полоснула его по щеке, на что мальчик, скованный параличом страха, ничего не ответил, никак не отреагировал. По щеке потекла горячая струйка алой крови, стекая к острому подбородку, пока генин тяжело дышал и дрожал, с ужасом в раскрытых глазах смотря на женщину. — Твоя ошибка! Никто не должен был знать обо мне! — зашипела она, намереваясь ударить его ещё раз, но её руку резко перехватила высокая фигура в белом кимоно. Мелькнули каштановые длинные волосы. Женщина зашипела — Хотару в ужасе упал на землю, вытаращив глаза и полным страха взглядом смотря на суровое лицо отца, что одной рукой держал Аму за запястье, а другой успел перекрыть несколько её тенкецу, упирая два пальца в живот. — Не смей и пальцем прикасаться к моему сыну, — грозно прошептал отец, — Ама-но-дзако. «Ама-но-дзако? Родители говорили о ней! Боже, я идиот!..» — в ужасе подумал генин, расстелившись на земле. Он содрал коленку от удара, и в ранку попала земля, но противную боль полностью подавлял страх за отца и осознание собственных глупости и наивности. Женщина с усмешкой взглянула на мальчика, который мелко-мелко дрожал, а в его мозг просачивалось страшное подозрение. Он корил себя, он ругал себя, он боялся. Но тут старуха резко вывернулась из захвата, клацнула острыми, словно стальными, зубами по руке отца, прокусила ткань кимоно и кожу на плече, пустив тому струйку крови, которая медленно превращалась в алое пятно, а сама ловко отпрыгнула на метр, скидывая чёрное одеяние в сторону. Она оказалась ещё выше и ещё страшнее: смоляные блестящие волосы собраны в традиционную японскую причёску, красное кимоно уже немного стерлось и потеряло цвет из-за времени, а рот полон тёмных, стальных зубов. Именно этими зубами когда-то Ама-но-дзако прокусила катану матери Хотару. — А ты вырос, Неджи, — вытерла она кровь с губ, пока наблюдала за тем, как Хьюга прикрывает собой свою маленькую копию. — Я так понимаю, твой сын? От той девчонки, с которой вы укокошили госпожу и которая отпустила Юки-она? Я слышала, что у неё интересный Сусаноо, м… — Что ты здесь делаешь, Ама-но-дзако? — Как поживает твоя женушка? Как твои раны? Я вообще очень удивлена, что ты выжил. Вот она, сила Коноховской медицины! — Я задал вопрос, старуха. Что. Ты. Здесь. Забыла? Зачем тебе мой сын? — Боже, как же я люблю смотреть на самопожертвенность родителей… О боги, какими прекрасными были Кушина и Минато в своём стремлении защитить нынешнего Хокаге, каким прекрасным был твой отец… Родители готовы подставиться сами, лишь бы их чадо было живо… А твой сын желал помочь мне… Ш-ш… — её повадки напоминали змеиные, и даже когда женщина просто стояла и говорила, Хотару продолжал испытывать животный, какой-то первобытный страх за свою жизнь и жизнь отца. — Ото-сан, я… — растерянно начал Хотару, но Неджи, не обращая внимания на появившуюся рану, пренебрежительно махнул ему рукой. — Замолчи и не встревай. Поговорим дома. — Как ты нас нашёл, гений? — словно с издевкой спросила Ама-но-дзако. — Подслушал разговор сына?.. Как же хорошо, что ты такой заботливый отец, иначе мой план бы не сработал… — Зачем тебе нужен Хотару? Зачем нужен я? — Хотару — уникум. Как думаешь, вырастить гения Бьяку Шарингана, а потом использовать его в своих целях… ну здорово же? А ты… И твоя жена, которой я, кстати, отправила весточку, так что и она скоро должна быть здесь, — вы с ней будете только мешать моему плану, да и я просто хочу вам отомстить. Сначала я убью её, а потом тебя. Хочешь на это посмотреть? Может тогда, когда вы с ней умрёте, ваш сын поймёт, что его родители не такие уж и плохие? Обычно люди всегда понимают ценность, когда её теряют. Хотару затрясся, как банный лист. Ему стало так страшно, как никогда раньше не было. Друзья валялись без сознания, не успев ничего сделать, а Ама-но-дзако говорит такие страшные вещи, что хочется убежать, спрятаться маме в колени и плакать, громко и быстро рассказывая все свои проблемы, все переживания… И какой черт дёрнул его помогать ей?! Но тут случилось непредвиденное: старуха громко усмехнулась, подрываясь с места — её движения были быстрыми и ловкими. Через доли секунды она оказалась около отца, нанося ему крепкие удары сильных рук, которые он удачно отражал, несмотря на боль в плече. — Вакуумная ладонь! — Хотару в ужасе поджал ноги, пока его мозг лихорадочно соображал: надо что-то делать. Но что он может сделать обычным тайдзюцу против этой дамочки? Ама-но-дзако ловко увернулась, направляя в отца струю воды. Тот оттолкнул зазевавшегося Хотару в сторону, а сам, перекувыркнувшись, оказался позади женщины, буквально снося её в живот мощным потоком чакры. Ама-но-дзако пискнула, не успев увернуться, но тут ей, видимо, надоело. Она не преследовала цель просто избить одного из величайших шиноби этого времени, она пришла, чтобы убить его. — Ото-сан! Первый мощный удар — у неё огромный запас тёмной чакры, которую она годами выкачивала из Ёкай. Второй удар — Хьюга покачнулся, пытаясь собраться, но она нападала слишком быстро и слишком сильно. Его сын до крови прокусил губу, а руки сами собой сжались в кулаки. Третий удар — джонин отлетает в сторону, с его носа и губ стекает его собственная кровь. Она ранит тёмной чакрой, смешанной с железными песчинками, и Неджи ничего не может сделать. Они не справились с ней в юности, не могут и сейчас. Что ж это за колдунья такая? Ама-но-дзако с усмешкой посмотрела на мальчика. Медленно, словно крадучись, подошла к нему, взяв за грудки светлой кофты. Из её рук высунулись длинные острые шипы, протыкая плечи бедного ребёнка. В разных глазах, полных страха, появились прозрачные слезы. — Ото-сан! Ото-са… — мальчик пытался оттолкнуть женщину ногой, но той резко прилетел удар в живот. Женщина выдохнула, отпуская мальчика — Неджи на щатающихся ногах, весь в крови от её шипов, опустился перед ним, беря его лицо в кровавые ладони. — Всё хорошо?.. Кха! — Ама-но-дзако, уже красная от злости, оттолкнула отца. Протектор слетел с его лба, открывая взору Проклятую Печать. — Хотару… — хрипло прошептал он, стараясь подняться, но женщина придавила его ногой, вынимая из ножен длинный-длинный острый тонкий шип. — Попрощайся с папочкой. Давай вместе скажем: «папа, пока!»… — с ненавистью выдохнула Ама-но-дзако, но тут произошло то, отчего даже эта колдунья, повидавшая на своем веку многое, удивлённо приподняла чёрные брови. Хотару мелко задрожал от злости. Он понимал, что это он виноват в том, что отец полу-живой защищал его… Он понимал, что отец может умереть, если он ничего не сделает… Он понимал, что должен и может что-то сделать… И он сделает. Когда мальчик поднял голову на старуху, из её рта вышел изумленный вздох. Один глаз мальчика, белый, по бокам вздулись вены, а в середине появился зрачок, а второй глаз, красный, с двумя томоэ в нем, с ненавистью смотрел на женщину. «Шаринган… — подумал Неджи, стараясь не терять сознание. — Сильные эмоции заставили его проснуться… Наконец-то…» Наблюдая мутным взглядом за движениями мальчика, Хьюга отметил, что тот стал быстрее, движения продуманнее, словно он видел больше, чем есть на самом деле. Сознание и силы покидали джонина, но он усиленно держался, приподнимаясь на локтях, чтобы встать на колени. Раны саднили и кровоточили так, что не было сил даже банально моргать. Хотару вытащил кунай, намереваясь полоснуть женщину по лицу, но тут она ловко отпрыгнула назад, пока в её руке формировалось нечто чёрное и странное. Мальчик опустился на землю, прикрывая рукой глаз — немудрено, Шаринган давал новые возможности, с которыми он толком не смог справится. Быстрота и чёткость движений пугала его, а предугадывание действий совершенно сбивало с толку двенадцатилетнего подростка. — Покажи глаз… — прохрипел Неджи, с огромным усилием приподнимаясь на колени, закрывая мальчика спиной. Красный глаз пульсировал — все же, Шаринган и Бьякуган почему-то никак не хотели действовать сообща. Хьюга пришлось завалиться в сторону из-за резкого поднятия на ноги, но крик сына заставил его посмотреть сквозь пелену, окружающую его белые глаза. — Ото-сан! Отец! — с надрывом выкрикнул мальчик, замечая, что Ама-но-дзако занесла костлявую руку, чтобы ударить его странной чёрной субстанцией прямо в живот. Неджи среагировал мгновенно и тут же почувствовал страшную боль во всем теле. Ощущалось все так, будто в тысячи сосудов, во все органы воткнули по миллиону острых шипов, которые жгли его изнутри. Рука Ама-но-дзако касалась его спины, накачивая все тело шиноби странной темной чакрой, что проникала через ткани и органы, смешивалась с током крови и убивала его изнутри. — Неджи! Хотару! — вдруг раздался нечеловеческий крик Эрен, которая только что приземлилась чуть поодаль. Мужчина слабо улыбнулся, с потрескавшихся губ слетел стон, и джонин упал навзничь. Его тело мелко-мелко дрожало, пока мальчик видел все сквозь пелену слез в разных глазах. Он открывал рот, словно рыба, которой не хватает воздуха, искал помощи хоть у кого-то, пока мама с несколькими шиноби, в которых он узнал Кибу и Ли, добегала до него и лежащего рядом с ним отца. Голова отца, которая казалась сейчас очень тяжелой, покоилась у него на коленях, а колдуньи уже и след простыл… Последним, что успел увидеть Неджи, были полные ужаса глаза жены и сына, а последним, что услышал — крики мальчика, когда он звал его, рыдая…