***
Гэвин лет в пятнадцать горел идеей найти своего соулмейта, кем бы тот не оказался. Или та? Он расспрашивал и искал информацию, читал исследования. Знал о том, что пары, в которых один просто написал на себе однажды свои данные для второго, не такие крепкие, несмотря на то, что тоже родственные души. Они не проходят всех перипетий на пути к целостности, как читеры в игре — там, куда они зашли не своими силами, им не поможет уже никто. Тот, кто оставлял такие записки, решал за обоих. Обида от этого оставалась надолго. Но он решил попробовать — до сих пор связь ни разу не проявилась. Все пометки были только его и ни пятнышка от родственной души. Даже после того, как Гэвин решил завязать переписку. Он не перестал верить потом— вопрос веры не касается того, о существовании чего знаешь наверняка. Но варианты оставались неутешительные: соулмейт или мёртв, или ещё не родился, или потрясающе собран, щепетилен и аккуратен, что для Рида виделось ещё хуже, чем смерть. Годам к двадцати шести Гэвин обзавёлся многими шрамами, но только один из них пугал каждого, кто его видел, до побледнения. Без футболки появляться нигде было нельзя — пуля прошла навылет из правой боковой области живота, оставляя с внешней стороны тонкую перемычку ткани. Два близких крупных шрама на память о не самом опасном в его жизни ранении напоминали, тем не менее, об одной из редких неудач. Гэвин набил поверх них довольно реалистичную татуировку разрыва корпуса андроида и внутренних переплетений трубок в синем тириуме. Тогда андроиды были достаточно редки и не так раздражающи. Многое изменилось.***
Ночь обещала быть долгой и скучной, на Найнса сразу после завершения основной программы упали одно за другим три сообщения об ошибке в работе скина. И он решил — почему бы не попробовать — дать допуск на внесение изменений. Он почувствовал, как скин на животе начал сходить и почти сразу возвращаться, накатывая волнами слой за слоем. Под вздёрнутой рубашкой проступал тириум, обнажались трубки. Сперва запаниковавший Найнс только после паузы смог отметить, что у его модели внутреннее строение абсолютно другое, корпус цел и он точно в порядке. Это только скин в определённом месте поменял цвет. Он знал о соулмейтах среди людей, как и обо всём остальном, что известно людям, но никогда не интересовался этим дополнительно. Никто не слышал о соулмейтах андроидов. Как машина может быть чей-то родственной душой? Кто свяжет свою жизнь с кофеваркой? Тату было незнакомо Найнсу, так что тот решил подождать продолжения. Можно было попробовать пробить его по базе, сравнить с фотографиями в сети, но это казалось не совсем честным. Слишком простой путь. На скин система больше не ругалась, и ничего нового на том не проступало довольно долго, пока вечером не прилетел запрос на внесение изменений. На внешней стороне ладони и мизинца проступали чернила, смазанные при письме. Его человек — левша и достаточно старомоден, чтобы писать ручками на бумаге. Гэвин Рид, уходя из пустого участка, оставил на столе Тины записку на сложенном вдвое листе офисной бумаги.***
«Я никуда не исчезну» Прошла пара месяцев. Они продолжили работать вместе и находились рядом, кажется, вообще всё время. Чётко разграничивали работу и личную жизнь, хотя в некоторых вопросах Гэвину это удавалось даже лучше, чем андроиду. Тот по-прежнему стремился защищать и заботиться всеми доступными средствами, но теперь вообще перестал сдерживать себя и контролировал вообще всё, включая уровень кофеина и количество сна. Однажды на задании сунулся под пулю, оттолкнув Рида. Потом выслушивал о безответственности в ремонтном блоке. «Сила, которая держит на плаву» Но и в департаменте они могли записать что-то на предплечье — так, чтобы случайно не увидели. И пользовались этим тогда, когда тактильная поддержка была невозможна. «Восхищаюсь тобой сильнее, чем ненавижу» На всех совещаниях перед сотрудниками лежали блокноты и ручки, но ими почти никто не пользовался — предпочитали сразу обсуждать. Зато на довольно скучных мероприятиях можно было аккуратно расписывать ладони и пальцы правой руки Гэвином и левой — Найнсом, который заодно выяснил, что он — амбидекстр. «Без скина все знаки пропадут?» — «Да»***
Когда Найнс начал догадываться, чьи чернила на его коже, он стал придумывать, как проверить эту теорию. Просто записать что-то на руке? Что? Он никогда не писал письменными принадлежностями на бумаге. Покопался в настройках и выяснил, что соответствующий базовый навык есть, но требует калибровки. Несколько вечеров он, как примерный первоклассник, заполнял прописи знаками, росчерками и буквами, стирая со скина случайные черточки, как только те появлялись, надеясь, что они не успевают передаваться. Теперь он умел писать и даже проверил, насколько отличается письмо на бумаге от письма на скине. Первое время ручка просто соскальзывала, но он приноровился. Оставалось придумать послание. На руках Гевина на секунды появлялись штрихи и тут же исчезали, не добавляя веры в происходящее. Через сон он чувствовал щекотку там, где кто-то расписывал ручку.***
На очередном совещании Найнс чувствовал себя, как родитель отличника на собрании в школе. Его и ребёнка упомянули и перешли к тем, у кого проблем побольше.Гэвин ребёнком не был, но ощущал что-то подобное — они теряли тут время. У них было дело — буквально только что получили информацию о заброшенном доме с тремя руками, головой и регулятором тириумного насоса — всё от разных моделей — в застеклённом стеллаже с подсветочкой.
Но они сидели. Найнс начинал нервничать и крутить в пальцах гелевую ручку, как его предшественник — монетку.На руках Гэвина Рида появлялись щекотные следы, которые он пока что не замечал.
Монетка выгодно отличалась от ручки тем, что сломать её андроид, конечно мог, но более осознанно, чем хрупкий пластмассовый корпус. Треснувшая ручка потекла, пачкая бледные пальцы темно-синим, почти черным гелем. Найнс спешно покинул конференц-зал.Прохладное прикосновение к левой ладони Гэвин уже не игнорировал — движение, замеченное боковым зрением впервые за полчаса, вывело его из режима пассивного слушателя. Он наблюдал, как по коже разливаются чернила, провёл по ним пальцами — немного липкая на ощупь субстанция следов не оставила. Не его.
В человеческой уборной андроид судорожно смывал пасту, размазывая её уже по обеим кистям. — Давай помогу, мне как-то не улыбается пугать людей фиолетовой ладошкой. — Гэвин в дверном проёме улыбался.