Малыш и Карл

        То был обычный августовский день. Уже как неделю Ершовы, слава всем небожителям, уехали обратно в свой Камышин. Мы с Карлом сделали визит парку Дружбы, благо от нашего дома он – в пятнадцати минутах прогулочным шагом. Уже заплатив 400 рублей за два места на американских горках, мы столкнулись с компанией ребят, из которых один парень был мне знаком. Остальные же, видимо знали Карла, т.к при его виде их лица исказились чем-то, что точно нельзя назвать равнодушием. Собственно, на этого клоуна всегда (ну или почти всегда) такая реакция. И все же, повышенная взволнованность в рядах юношей показалась мне подозрительной. Вместо приветствия один молодой человек приятной наружности, в ситкомах люди с такой внешностью играют сынишек директоров крупных фирм, мажористых красавчиков и необремененных заботами прожигателей жизни, подошел ко мне и издевательским тоном спросил: -А это у нас кто такой маленький? С дяденькой по парку гуляет, ты заблудился, малыш? А блуд – это нехорошо. Тебя мама не учила? А может нам тебя разблудить?- приятели этого типа загоготали. Мне вообще показалось, что они невменяемые. -Это мой брат,- между тем буркнул Карл. -Брат?- усмехнулся «мажор».- А что не сестра? Или не дочка? Где ж твоя хваленая фантазия? -Да брось ты, Паш, смотри как они рожами то похожи,- подал голос кто-то из «свиты» болтуна. -Ну допустим. Ладно, живи, братишка,- и Паша, отодвинув меня одной рукой, развязной походкой направился к моему сопровождающему. -Карл, Карл, Карл… Как дела, как жизнь? -Не завидуй, Пашка, зеленый цвет тебе не к лицу. -Как мама? Как бабуля? Ничего? Все хорошо? Я разочарован. -Да, Пиздюк, мне совсем нечем тебя порадовать. -Не, пиздюк, а Миздюк,- злобно прошипел Павел.- а как наш дорогой Венечка? Что-то вестей про него нет? Может, навестишь его? Реакция Карла мне опять же была непонятна. Кратно бросив: «Сука», он с кулаками бросился на Миздюка. Его дружки кинулись на подмогу. Я было уже побежал с воплями «Наших бьют», на защиту брата, но вдруг тот, знакомый мне парень – Гошка – подошел и говорит: -Пойдем, пойдем отсюда. -Куда?- кричу я.- Там же Карл! Они… -Идем, идем, это не твое дело. Это тебя не касается.         Нехрена себе не мое дело! Какие-то подонки решили навесить моему брату кренделей и это, видите ли, не мое дело!         Тем временем Павел, тот который пиздюк, с размаху залепил Карлу по роже. Тот, с окровавленным носом, пятясь, заманивая противника обоими руками и смеясь словно сумасшедший подначивал: -Ну, давай, иди сюда. Иди ко мне, или ты зассал? Или это все что можешь? Иди и поцелуй меня в зад!         Разъяренный Миздюк, с красными, как у быка, глазами и диким воплем снова кинулся на Карла. Вцепившись друг в друга один вопил: «Получай, петух гребаный», а другой: «Давай, ну же! И это все?!». Вообще неуместный смех Карла заставил меня подумать, что он спятил.         Между тем, Гошка уводил меня все дальше и дальше по аллее. -Да как же так,- все причитал я.- Да убери ты свои руки! Да за что они так? -Тебя это не касается,- упрямо повторял Гошка. – Он сам разберется. Ты там лишний.         Короче, я вообще ничего не понял. Как-то все сумбурно и быстро. Подошли, напали, подошли, увели.         С Гошкой я распрощался уже у самого дома.         Через несколько часов, вечером, раздался звонок в дверь. Домой одновременно вернулись и папа, и мама и Карл. Довольно помятый и мрачный, как туча в грозу. Папа был таким же, только не мятым. Даже мама выглядела раздраженной.         Отправив меня в свою комнату спать – в девять часов – мама уединилась на кухне, а батя за что-то крепко ругал Карла. Разговоры на повышенных тонах разносились из гостиной до полуночи. В кратковременное затишье я шмыгнул на кухню и попытался «разведать обстановку». -Чем занимаешься?- начал я издалека. -Слепой что ли? Чай пью. -Мам, ты же все знаешь. -Лесть, но допустим. -За что папа на Карла орет? -Во-первых, не орет. А во-вторых, не твое дело.         Да что ж они заладили все «Не твое дело», «Не твое дело». Рассказали бы лучше, а я уж сам решу. Мое оно, это дело, или нет.         Выдержав литературную паузу, я зашел с другой стороны. -Папа все время упоминает какой-то «Тот Случай». -Был такой. Ну и что? -Что за случай то?         Мама посмотрела на меня исподлобья, а потом махнула рукой. Мол, черт с тобой, слушай. -Ты тогда еще совсем маленький был, а Карлу исполнилось пятнадцать. Очень неприятная история вышла. На родительском собрании одна из родительниц стала жаловаться, что Карл домогался до ее сына в раздевалке, после урока физкультуры,- мои глаза вырвались из положенного им, глазам, места, и полезли на лоб.- Карл, конечно, все отрицал, а родительница, жуткая женщина, пригрозила обратиться в соответствующие органы. Папе пришлось много краснеть и дать некоторую сумму той тетке, чтобы замять эту ужасную ситуацию. Вообще, не следовало тебе все это говорить, но мне кажется,- мама особенно выразительно произнесла слово «мне».- Что тебе уже можно это знать. Женечка, я очень надеюсь, что ты сможешь правильно воспринять эту информацию,- скорбно продолжала она. – Нам кажется, что твой брат – гей.         Какая неожиданность. Меня больше удивило, что родители в курсе. Ведь насколько я знаю папу, если бы он знал – Карла б уже не было в живых. -Ты помнишь Венечку Кудрякова, такого светленького мальчика, что ходил к нам пару лет назад?         Ясен пень, я помню Веньку, странно только, что я слышу его имя уже второй раз за день -Хочешь сказать он… хм… тоже?.. -Да, а такой милый мальчик был. Даже стихотворение Карлику сочинил.         Я едва не прыснул. Стих?! Брату?! Моему?! Вот смех-то! «Мой свет очей, мой милый Карл, звучанием речей, ты мое сердце скрал!» Что за бред?! Только сумасшедший может посвятить моему братцу стихотворение.         В кухню зашел папа увлажнить пересохшее горло. Под тяжелым взглядом его стальных глаз я быстренько ретировался обратно в свою комнату. И снова спустя минуту из нутра квартиры послышались вопли.         Заснул я почти сразу, но потом, посредине ночи, естественная нужда заставила меня стащить с постели непослушное тело и зашвырнуть его в ванну, отбиваясь между делом от всяких монстров, скрывающихся в темноте.         Возвратившись, меня едва кондрашка не хватила, видя фигуру сидящего на диване Карла с безумными круглыми глазищами, казалось, будто светящуюся в свете луны. -Это ты?- страшным шепотом поинтересовался Карл. – Настоящий? -Нет,- так же шепотом отвечаю я. – что ты! Пластмассовый с полиэстером! От трех до шести лет! В рот не совать – мелкие детали могут привести к остановке дыхания! -Я твои мелкие детали в утиль сдам!- расслабился брат и плюхнулся обратно на подушку. -А я всегда подозревал, что ты употребляешь наркотики. То-то ты вечно лыбишься!- радостно восклицаю я, подсаживаясь к Карлу и беря его руку, тыкаю пальцем в маленькую бурую точку, едва различимую при плохом освещении. – А! Что это? -Ты шизик, мне кровь из вены брали.         Я потянулся к другой руке, но Карлик вырвался и раздраженно зашептал разбитыми губами, спихивая меня с дивана. -Малыш! Я не курю гашиш! И не колю героин!- немного помолчал и добавил. В рифму.- Засунь се в жопу вазелин.         Мысленно проклянув хама я со спокойной душой отправился в страну Морфея. А Карл в морфия…