Осколки прошлого

      Через два часа Скайуокер снова вернулся в больницу с вещами тогруты. Спросив на ресепшене где находится палата его “невесты”, он получил ответ, что пока к ней нельзя, но можно передать через персонал вещи. Поняв, что не дождётся помощи, он решил соврать, что кое-что забыл взять ей и скоро вернётся, он решил довериться Силе, чтобы она привела его к Асоке. Их связь в Силе была разорвана, но за это короткое время он смог её частично восстановить, и с трудом нашёл ту дверь, которая ему нужна. Взяв за ручку двери и медленно приоткрыв её, он увидел лежащую тогруту, которая смотрела в потолок. — Привет, Шпилька, как ты? — спросил он, закрыв за собой дверь. Тогрута вздрогнула и удивленно посмотрела на того, кто сейчас зашёл в её палату. — Энакин? — еле выговорила его имя. — Что ты тут делаешь? — Я пришёл, чтобы отдать твои вещи, — объяснил он. — Можешь положить и уходить! — дерзко сказала она и отвернулась от него. Скайуокер немного расстроился её реакции, но чего он ожидал? Что она к нему подбежит и обнимет? Он взял стул и подсел к её кровати, поставив её вещи на тумбочку. — Шпилька, — начал он. — Нам надо поговорить. — Нам не о чем говорить, — сказала она, не поворачиваясь к нему. — Нет, есть! Асока, откуда у тебя появились эти приступы? И как долго это продолжается? И почему ты мне сразу не сказала? — начал свой допрос Скайуокер. — А я должна тебе что-то ещё и объяснять?! — спросила она, поворачиваясь к нему. — Я тут вообще-то из-за тебя лежу! И вообще, ты обо мне не вспоминал целых два года и решил просто появиться?! — Асока, ты должна мне всё рассказать, потому что… — Энакин замолк, и он чувствовал, как его щёки начинают краснеть. — Потому что, что? — спросила тогрута с подозрением. Энакин отвернулся, он очень хотел ей сказать о своих чувствах, но также боялся её реакции. Вдруг она отвергнет его? Вдруг она вообще ничего не скажет об этом и просто забудет?! — Энакин, так ты ответишь на мой вопрос или нет?! — окликнула его тогрута. Скайуокер глубоко вздохнул, взглянув прямо в её глаза, и сказал слова, хранящиеся в его голове очень долго: — Я люблю тебя!