Accident

      Если бы кто-то пять лет назад сказал бы Гарри, что он будет чувствовать облегчение при виде склонившегося над ним Драко Малфоя, он бы рассмеялся только из вежливости, потому что это была слишком плохая шутка. Но жизнь любит преподносить сюрпризы, и раздраженный сверх меры школьный враг, залечивающий его травмы, стал одной из самых приятных констант его жизни, как ни странно. Драко шипел проклятья, как гордый выпускник Слизерина, насильно вливал в него литры восстанавливающих зелий и клялся когда-нибудь (в скором времени) послать его очень далеко и невежливо. Гарри научился любить Малфоя и даже почти пожалел, что отверг его дружбу на первом курсе. — А вот и мой любимый пациент, — кисло проговорил он, заметив, что Поттер пришел в себя. — Привет, Драко, — прохрипел Гарри. Малфой сунул ему в руку стакан с водой и помог надеть очки. — Вот черт! — воскликнул Поттер, расплескав половину жидкости по одеялу. — Склад! Риддл! Драко с тяжелым вздохом взмахнул палочкой, чтобы избавиться от воды. — Склад стоит, профессор Риддл жив и здоров, — доложил он с едва заметной паузой перед именем наследника Основателя. — А вот ты провалялся здесь почти два дня, Поттер. — Что произошло? — спросил Гарри и нахмурился, пытаясь выловить воспоминания из белого тумана в голове. — Я не владею всей информацией… — начал Малфой. — Но авроры не умеют хранить секреты, поэтому кое-что мне все-таки известно. Профессор Риддл нашел тайный вход, разгадал шифр, а потом вы оба оказались в плену, потому что правила для тебя не писаны. Совсем как в школе, Поттер, ничему тебя жизнь не учит. Гарри подавился слюной. — Что?! Это… это Риддл так сказал? Да он сам полез туда, я говорил про протокол, а он меня не слушал! Драко грубо схватил его за плечи и уложил на кровать, с которой Поттер успел вскочить в праведном гневе. — Поттер, я больше ничего не скажу, если ты не успокоишься, — пригрозил он. Гарри скрипнул зубами и скрестил руки на груди. — Итак, профессор Риддл вообще ничего не говорил, кроме того что его неоправданно подвергли опасности, дав в качестве сопровождающего тебя, — продолжил Малфой под недовольное ворчание пациента. — Не сомневаюсь, что у него были причины для любого действия. — Ну конечно! — не выдержал Гарри. — Если я нарушаю правила, то это потому что я идиот безмозглый, а если Риддл, то, значит, все по плану. Ты всегда ему в рот смотрел, как и остальные в змеином логове. Малфой закатил глаза и передал Поттеру зелье, в котором он узнал Укрепляющий бальзам. — Так или иначе, — сказал Драко, проигнорировав слова друга, — ты надышался газом и упал. Понятия не имею, что это было, скорее всего, магловская разработка. Это не причинило видимого вреда, так что мне все равно. Профессор Риддл успел воспользоваться заклинанием головного пузыря, но его оглушили со спины. — Тот парень был в другом конце комнаты, — пробормотал Гарри. — Это чушь какая-то. В голове стало понемногу проясняться, но ничего нового Поттер не узнал. Разве что вспомнил, как лежал под яркой лампой, но это мог быть и просто странный сон. В своих словах он был точно уверен: мужчина, который как-то вырубил его, стоял возле массивного шкафа, Риддл был сзади, а его голос казался приглушенным, видимо, из-за заклинания. Гарри постарался отогнать мысль, что «напарник» был заодно с преступником, потому что и сам понимал, что это глупость. Хоть и заманчивая. — У него был сообщник, — тем временем сказал Малфой. — Тот, кого ты видел в комнате, скончался до того, как его успели допросить. Какой-то придурок из твоих дружков-авроров взорвал пару склянок с зельями и пол-лаборатории в придачу. Похоже, у этих психов был план отхода, потому что другой скрылся в неизвестном направлении. — А Риддл не может лгать? — фыркнул Гарри. Драко, казалось, боролся с желанием его ударить, но в конце концов сдержался. — Как только Уизли и Грейнджер терпели твои теории насчет него? И нет, он не лгал, потому что ныне покойный злобный гений Джари Шафик был сквибом. Провернуть такое в одиночку без магии у него никак бы не вышло. Доволен? — Нет, — честно ответил Поттер. Малфой тяжело вздохнул. Гарри никогда не говорил этого вслух, но знал, что Драко научился вздыхать и закатывать глаза, что не подобает наследнику древнего чистокровного рода, именно благодаря ему. Такое себе достижение, но выводить Малфоя из себя он еще со школы мастерски умел. — Теперь о важном, — взял себя в руки Драко, включив «режим целителя», — ты мог бы и не заметить, но у тебя на левом боку новый шрам… Они оба знали, почему Гарри «мог бы и не заметить». В конце концов, это было причиной того, что Поттер, бледный от страха, едва ли не умолял Малфоя стать своим постоянным целителем, когда тот в первый раз залечил его ожог. Ведь даже Драко не смог сохранить лицо, когда увидел многочисленные старые раны золотого мальчика Гриффиндора и результаты его обследования, ясно говорящие о многолетнем недоедании и отсутствии хоть какого-то медицинского ухода. Спасибо Дурслям, от которых Гарри сбежал в шестнадцать, за то, что он боялся идти в больницу совсем по иным причинам, чем остальные люди. Ему было мучительно стыдно даже спустя шесть лет относительно нормальной жизни. Малфой мог плеваться и проклинать сколько влезет, но ни разу не предавал его доверия. Поэтому Гарри раз за разом вверял ему свою жизнь, достаточно удачливый, чтобы не оказаться в могиле, но все еще слишком гриффиндорец, чтобы не нестись сломя голову навстречу любым опасностям, которые сами его и находили. — В общем, Шафик лишил тебя селезенки, — продолжил Драко и задрал больничную рубашку, показывая Гарри ровный белый шрам, очевидно залеченный магией. — И он сделал это по-магловски, по словам Грейнджер. Даже зашил потом. Поттера не беспокоило упоминание лучшей подруги. Малфой в последнее время часто обращался к ней за «консультациями», учитывая, что они делили одну профессию. Необходимость этих самых консультаций оставалась под вопросом. По мнению Гарри, Драко просто не мог набраться достаточного количества мужества, чтобы позвать девушку на свидание, но он держал эти мысли при себе. Главное, что Малфой, оставаясь верным клятве, не раскрывал подробностей веселого детства Гарри, даже если Грейнджер сама догадывалась еще в Хогвартсе. — Так, стоп. Что он сделал? — спросил Поттер, когда до него дошел смысл фразы. — Зачем? Это какой-то темный ритуал? — Не беспокойся, ты будешь жить, — заверил его Драко. — Твои органы немного смещены, я не знаю, почему, но работают нормально. И, не то чтобы я хоть что-то знал о темных ритуалах, но в книгах, которые, разумеется, не присутствуют в моей библиотеке, ни одного ритуала с использованием человеческой селезенки нет. Для подобных вещей берут либо кровь, либо жизненно важные органы. Гипотетически. Гарри задумчиво потер бок, ощущая под пальцами нежный рубец. — И зачем тогда? — Я похож на аврора? — спросил Драко, растягивая слова. — Вот сам и разбирайся. Он как-то видел один фильм про каннибала. Может, этот сквиб питался человечиной? Гарри никогда не пробовал чью-нибудь селезенку. Вряд ли она была очень вкусной, но кто этих сумасшедших разберет? Бр-р… Дело теперь виделось еще более странным и запутанным. Он мог понять одного психа, кромсающего людей на куски, но двух… Сквиб и, видимо, полноценный волшебник, работающие на пару в удивительно укрепленном убежище, где было все необходимое оборудование для хирургической операции? И все для того, чтобы вырезать один орган, а потом еще и аккуратно зашить? Гарри понятия не имел, делали ли что-то подобное остальным жертвам. В магическом мире не проводили вскрытия, а тела были так изуродованы, что заметить точный хирургический разрез было бы невозможно, если его не искать. Проверить все теперь, когда появились новые данные, тоже не получится: волшебники не знали, что такое эксгумация, и вряд ли кто-то из родственников согласился бы на подобное. И единственная зацепка так легко погибла, что было особенно странно из-за продуманности остальной части плана. И навевало на мысль, что главным был вовсе не Шафик. — Кстати, — сказал Малфой через плечо, — тут скоро будет твой босс. Когда я видел его в последний раз, он был очень зол. Просто предупреждаю.

***

      Закончив по большей части односторонний разговор с Робардсом, Гарри был благодарен Малфою за то, что тот не пытался привести его в сознание раньше. Начальник, и так не обладавший ангельским характером, был похож на разъяренного дракона в человеческом обличии. И это уже после того, как его гнев немного поутих за пару дней. Он не желал слушать любые оправдания Поттера и грозился попеременно вышвырнуть его с работы и задушить голыми руками за то, что Гарри подверг Риддла опасности. Робардс всерьез считал, что он мог остановить волшебника, который был его втрое старше и сильнее. В какой-то момент Поттер еле сдержал себя от того, чтобы огрызнуться. Он был бы рад посмотреть, как глава авроров попытается перечить какому-нибудь Дамблдору, если тому вдруг в голову взбредет что-то опасное. По словам Робардса, Гарри был виновен в том, что его тупицы-сотрудники упустили подельника Шафика, что на Риддла напали (а это Поттер вообще-то лежал в больнице), что все документы в убежище были уничтожены без возможности восстановления (это была новость) и что на весь отдел наседал министр. После неискренних извинений Гарри был отстранен на две недели. Это было лучше, чем позорное увольнение, и Поттер знал, что не был настолько ценным сотрудником, чтобы оставлять его с заваленным расследованием, да и памяти о его трагически погибших родителях не хватило бы. Это означало, что Риддл все-таки признал свою вину, самодовольный осел. Все эти события привели к тому, что Гарри сидел на крошечной кухне своей квартиры в магловском Лондоне и вяло ковырял яичницу. Это был четверг, самый конец двухнедельного вынужденного отпуска. Он собирался съесть яйца на завтрак, но это было час назад. Теперь ему хотелось завернуться в одеяло с альбомом, полным родительских фотографий, и пострадать. Вместо этого ему стоило бы поторопиться, чтобы не опоздать на работу. Большую часть свободного времени Поттер провел лежа на продавленном диване в гостинной, чувствуя себя так, словно играл в квиддич с Венгерской хвосторогой и проиграл. Моментами на него накатывали необъяснимые приливы энергии, вследствие которых появилась куча одежды на полу спальни, потому что он начал разбирать комод и через полчаса бросил, а также несколько неудачных кулинарных экспериментов, от которых его сильно тошнило, и наполовину отполированная плитка в ванной. Гарри любил свою квартиру. На деньги, оставленные родителями, он мог бы позволить себе что-то более шикарное, но не хотел. Большие дома заставляли его чувствовать себя неловко, особенно если он собирался жить там совсем один. Так у него появилось собственное убежище из двух комнат, единственными ценными вещами в котором были великолепная кровать, современный ноутбук и телевизор: то, в чем ему с детства отказывали. Поттер так же сам оборудовал кухню, хоть и готовил очень редко, потому что проводил дома только ночи и выходные, большую часть которых отсыпался или гулял с друзьями. К началу второй недели заключения в четырех стенах он начал тихо ненавидеть капающий кран в ванной, скучные программы по телевидению и выцветшие желтые обои в гостиной. Однако все еще не мог заставить себя выйти на улицу. Гарри надеялся, что работа поможет ему прийти в себя, но не мог наскрести в себе энтузиазма. Он с обреченным видом бросил немного Летучего пороха в огонь камина и, так и не позавтракав, отправился в Министерство магии. Так паршиво ему не было еще со школы, когда, вернувшись с летних каникул, Гарри не мог заставить себя нормально поесть и был на грани обморока на занятиях Снейпа, который был только рад вычесть баллы за «излишнюю бледность лица» и «нетвердую походку». Люди вокруг него переговаривались ни о чем, бумажные самолетики с поручениями летали туда-сюда, — словом, жизнь кипела, как обычно. Поттер вяло поздоровался со всеми коллегами, встреченными по пути к столу, и опустился на собственный стул в наисквернейшем настроении. Он сгрыз яблоко, которое схватил из дома, и невидящим взглядом уставился на график дежурств, прикрепленный к стене рядом с ним. Робардс должен был вызвать его к себе, чтобы решить дальнейшую судьбу, и через десять минут перед ним действительно опустился голубой самолетик. — Поттер, — кивнул Робардс, когда Гарри зашел в кабинет. — Доброе утро, сэр, — сказал Поттер, садясь в кресло перед столом начальника. Он, казалось, был снова не в духе. Гарри читал газеты, в которых поднялась новая волна паники после новостей о смерти Шафика и нападении на профессора Хогвартса. Рон, который участвовал в расследовании, говорил, что никакой новой информации у авроров все еще нет, а Риддл не особо рвался сотрудничать. По крайней мере, новых жертв не было. — Ты — нарушитель порядка, Поттер, — устало проговорил Робардс, потирая воспаленные глаза. — Так что я не мог оставить все как есть. В качестве наказания перевожу тебя на бумажную работу в ближайший месяц. Гарри ненавидел работать с отчетами. Это было что-то, что разделяли все его коллеги без исключения. А значит, их архивы были в полном беспорядке. Вряд ли там кто-то пытался разобраться со времен основания отдела. — Конечно, сэр, — уныло ответил Поттер. — От наших действий зависят чужие жизни, я надеюсь, тебе это не нужно объяснять, — сказал Робардс. — Еще не раз и не два кто-то старше и опытнее будет противостоять тебе, мешая себя спасать. Поттер, ты должен научиться работать с людьми. Ты можешь быть тысячу раз прав, но если кто-то, за кого ты отвечал головой, погибнет, то это будет твоя вина, и никак иначе, ясно? Гарри кивнул. — Прекрасно. Ты будешь заниматься сортировкой в архиве. И старых отчетов, и новых. Большинство из новых будут написаны отвратительно, особенно учитывая напряженную работу последних недель. Ты должен их дополнить и исправить. Если это необходимо, то бегай за каждым аврором отдельно с самопишущим пером. А теперь иди отсюда.

***

      Драко обещал, что с ним все будет в порядке, но спустя неделю после возвращения на работу Гарри все еще чувствовал себя ужасно. Его тошнило от резких запахов, он едва мог есть, не был способен даже встать с кровати без головокружения. Поттер был почти рад, что Робардс отправил его в архив. В поле он бы сам себя убил за полчаса, и это пугало. Гарри ненавидел чувствовать себя слабым, но после того как он упал в обморок на собственной кухне, чудом не разбив голову, уже не мог отрицать очевидное. Ему нужна помощь. Это, к сожалению, означало снова навязываться к Малфою, который был невероятно рад его переводу в самое скучное место в Аврорате. Поттер редко заходил в больницу Святого Мунго через вход для посетителей. Если быть честным, он чаще всего не помнил, как оказывался на узкой койке лицом к лицу с разъяренным Драко. Но Гарри все же догадался встать в очередь, чтобы получить направление, прямо за женщиной, от головы которой шел черный дым после использования собственноручно разработанного зелья для усиленного роста волос. — Мне нужен целитель Малфой, — выпалил Гарри кудрявой ведьме средних лет за столом. — Вы его пациент? — спросила она приятным голосом. — Ну да. Хронический, — усмехнулся он. — Меня зовут Гарри Поттер. — Ах да, — улыбнулась ведьма. — Сегодня на своих двоих, аврор Поттер? Вы найдете целителя Малфоя на пятом этаже. Гарри поблагодарил женщину за помощь и отправился к лестнице. В его доме не было лифта, и в последнее время подниматься на четвертый этаж было мучительно, поэтому добравшись до отделения, имеющего дело с проклятьями, Поттер едва не свалился в обморок снова. Он наугад пошел вдоль светлого коридора мимо стройного ряда палат, выискивая знакомую светлую макушку. В конечном итоге Гарри добрался до личного кабинета Драко (обычно целители имели один кабинет на двоих, но кто бы посмел отказать Малфою?). Он вежливо постучал и дернул ручку. Дверь оказалась не заперта, и Поттер проскользнул внутрь. — Мерлин, что с тобой опять не так? — спросил с порога Драко, который сидел за столом с чашкой чая в руке. — Бумагой порезался? Гарри закатил глаза. — Нет, я не знаю, что со мной происходит, — честно ответил он. — А когда ты знал? — покачал головой Малфой и отложил блюдце с пирогом в сторону. — Даже поесть нормально не дают, пошли в смотровую. — А здесь нельзя? — удивился Гарри. — Еще чего, — бросил Драко, мягко подталкивая его к выходу, — не хватало мне теперь до конца жизни вспоминать, как ты у меня в кабинете раздевался. Малфой открыл ближайшую неприметную дверь, натягивая попутно желтый халат. Гарри занял предложенную кушетку, не особо обращая внимания на интерьер. Светлые стены, белый потолок, большие окна и вздыхающий Драко — ничего необычного. — Что не так? — спросил Малфой, пока Гарри расстегивал рубашку. Он сильно похудел в последнее время, и ребра стали выделяться чуть сильнее. — Голова кружится, тошнит, слабость какая-то все время, есть не могу нормально, — выложил Поттер. — Неужели это из-за селезенки все? Она такая важная? — Нет, — ответил Драко, прищурившись на впалый живот Гарри, будто пытаясь заставить его чувствовать себя виноватым. Он произнес несколько диагностирующих заклинаний и нахмурился. — Я умираю? У меня кровотечение? Рак? — Вообще-то с тобой все нормально, — пожал плечами Малфой. — Ты сильно недоедаешь, но это ты и сам сказал… Но странно, что твои органы еще больше сместились. Несильно, так что я могу ошибаться. Драко резко замолчал. — Ну что? — поторопил его Гарри. — Это просто предположение, но, возможно, что Шафик не просто так лишил тебя селезенки. Он мог бы оставить там что-то взамен. Это бы объяснило смещение органов, — медленно проговорил Малфой. — Ты можешь это проверить? — с надеждой спросил Поттер. — Да, конечно. Раньше в этом не было необходимости… Ляг поудобнее и расслабься, это займет минут десять, постарайся сильно не дергаться. Гарри почти заснул в тишине, прерываемой только его дыханием и тихим голосом Драко. Он вообще плохо спал после возвращения из больницы, так что даже неудобная кушетка казалась мягче для его измученного тела. — Поттер, — наконец позвал его Драко. Гарри открыл глаза и увидел сильно побледневшего друга, который переводил расширенные от шока глаза с него на пергамент в своих руках. — Что там? — прошептал испуганный Поттер. — Ты только не волнуйся, — с нехарактерной для себя нежностью произнес Малфой, — но мне нужна консультация.