Accident

      Встревоженная Гермиона Грейнджер появилась в дверях комнаты спустя пять минут после того, как Драко отправил патронуса с сообщением. Гарри даже не улыбнулся, увидев серебристого хорька, сорвавшегося с палочки Малфоя, хотя обычно был бы рад в очередной раз довести друга до бешенства глупыми шутками. Само послание не дало никаких намеков ни получателю, ни самому Гарри. «Грейнджер, приходи в третью смотровую, срочно. Это Поттер». С такой формулировкой можно было бы предположить, что Гарри сейчас истекал кровью в предсмертной агонии или дрался с драконом за честь целителя Малфоя. Так или иначе, случилось что-то ужасное, потому что Драко, растеряв чистокровную спесь, мерил шагами помещение, периодически бросая на Поттера обеспокоенные взгляды. Он ничего не сказал после эпичного «ты только не волнуйся», и Гарри посмотрел достаточно мыльных опер по телевизору, чтобы знать, что было как раз самое время волноваться. Если бы он только сказал Гарри, что с ним не так, все было бы проще. Вместо этого в мозгу Поттера крутились сценарии один другого хуже, каждый из которых означал его преждевременную кончину. — Гарри! — воскликнула Гермиона. — Ты в порядке? Что случилось? Ее помощница, которую, как помнил Поттер, звали Кристин Крейн, подпрыгнула от громкости ее голоса. Девушка несла в руках небольшую коробку, в которой безошибочно узнавались зелья по звону хрустальных флаконов. Гарри слегка улыбнулся: Гермиона взяла с собой маленький арсенал, как всегда готовая спасать его зад. Озадаченная Кристин опустила свою ношу на стул возле кушетки Поттера. — Что у вас произошло? — тихо спросила она у Гарри, скосив глаза на Драко, передававшего Гермионе пергамент, который до этого сжимал в руках. Грейнджер прошептала что-то Малфою, с недоверием разглядывая данные. Тот зашипел в ответ, и Поттер догадался, что Гермиона усомнилась в качествах Драко, как целителя. — Я понятия не имею, — искренне ответил Гарри. Кристин слабо улыбнулась ему и поправила рукава лимонно-желтого халата. Поттер знал, что девушка закончила Хогвартс в прошлом году и сразу поступила на работу в Мунго, попутно набираясь опыта у Гермионы. Гарри не помнил Крейн по школе, потому что не обращал внимания на младших, но Грейнджер знала ее из-за своих обязанностей старосты, и сама поручилась за молодую выпускницу Когтеврана. Они были похожи даже внешне: Кристин тоже могла похвастаться копной неукротимых каштановых волос, бороться с которыми предпочла радикальной короткой стрижкой, и теплыми карими глазами под густыми бровями. Гермиона не могла нарадоваться на начитанную помощницу, с которой всегда можно было поговорить. В отличие от лучших друзей, для которых самым интеллектуальным времяпрепровождением была разве что партия-другая в шахматы. — Они кажутся… взволнованными, — заметила Кристин, все еще украдкой посматривая на спорящих целителей. Наконец, Драко и Гермиона, по-видимому, пришли к компромиссу. Малфой, на бледных щеках которого проступил некрасивый румянец, махнул в сторону Гарри рукой, и Грейнджер уверенно подошла к кровати Поттера, громко стуча каблуками по деревянному полу. — Все так плохо? — спросил Гарри. — Вовсе нет, — ответила Гермиона, заправив выпавшую прядь волос за ухо, — просто целитель Малфой что-то напутал и наводит панику. Не стоит беспокоиться. — Это меня совсем не успокаивает! — возразил Поттер, которого всерьез достало, что от него что-то скрывают. — У меня рак? — Гарри, — устало сказала Гермиона, — у волшебников рак не встречается, помнишь? — Нет, — покачал головой он. — Я понятия об этом не имел, спасибо, что успокоила. Грейнджер хлопнула в ладоши. — Мне нужно повторить тест. Постарайся лечь поудобнее, дыши спокойно и ничего не бойся, — проинструктировала она. Гарри снова улегся на жесткую кушетку и постарался вспомнить где-то вычитанные дыхательные упражнения. Гермиона могла сколько угодно сомневаться в умственных способностях Драко, но тот был, по мнению Поттера, вполне равен ей по уму и таланту. Их соперничество в школе было достаточно занимательным, даже если и дошло до рукоприкладства на третьем курсе, когда Малфой получил в нос (и впоследствии снизил градус высокомерия). Вот только если Драко и начал с неохотой признавать заслуги Гермионы, сама она предпочитала принижать его собственные, вечно припоминая небезызвестного лорда Малфоя, который так-то ни разу в академические дела сына не влезал. Сам Гарри доверял младшему Малфою свою жизнь уже очень много раз, и наверняка заступился бы за него, не будь он так обеспокоен своим здоровьем. Драко говорил, что Шафик мог засунуть в него что-то во время операции. Если откинуть догадку про рак, то оставалось только это. Может быть, Малфой нашел у него в боку бомбу? Пакет кокаина? Пора прекратить смотреть детективные сериалы на ночь, решил Гарри. Из задумчивости его вывел пораженный вздох Гермионы. — О Мерлин! — воскликнула Кристин. Поттер открыл глаза и резко сел, решив принять правду, какой бы ужасной она не была. — Меня это достало! — раздраженно проговорил он. — Живо отвечайте, что со мной творится? — Поттер, — начал Драко, — ты, эм, спал с профессором Риддлом? Гарри подавился воздухом. — Малфой, ты с ума сошел? Это никак не могло произойти естественным путем, — сказала Гермиона и, повернувшись к Поттеру, добавила: — Тебе не нужно отвечать, Гарри. — Ч-что? Не спал я с ним! — выплюнул он. Гермиона погладила его по голому предплечью с понимающим выражением лица. — Конечно же нет, — кивнула она. — Но, быть может, вы работали вместе над некоторыми экспериментами? Гарри вырвал свою руку и повернулся к единственному человеку, которому мог доверять. — Кристин, скажи мне, что они нашли? Девушка покраснела под его взглядом. — Судя по результатам тестов, вы беременны, — ответила она растерянно. Поттер со щелчком закрыл открывшийся сам по себе рот. Этот Шафик украл у него селезенку, чтобы засунуть на ее место ребенка? В смысле настоящего? Скрюченного, красного и морщинистого? Гарри ущипнул себя за руку, но все происходящее не обернулось вдруг странным сном. — Я же совсем не толстый… — слабо сказал он. — Поттер, не тупи, ты меньше месяца с ним ходишь, дети так быстро не растут, — пробормотал Драко, проведя ладонью по лицу. — Стойте, но как? — еще тише спросил Гарри. — Я же мужчина, я совсем не приспособлен… Гермиона положила ему на колени пергамент с результатами, но он ничего не смог различить, потому что перед глазами все расплывалось. Когда Кристин подала салфетку, он понял, что плачет. — Это все гормоны, — сказала она успокаивающим тоном. — Какие гормоны? — переспросил Поттер. — Откуда бы у меня взяться этим гормонам? Гермиона откашлялась. — Вообще-то, у мужчин тоже вырабатывается некоторое количество женских половых гормонов даже в норме. — Грейнджер, заткнись, — огрызнулся Драко. Гарри вытер глаза и запотевшие очки и наконец взял в руки тест, чтобы лично удостовериться в том, что все происходящее не какая-то глупая шутка.

Беременность: положительно Срок: 3,5 недели Родители: М (?) — Г. Дж. Поттер и О (?) — Т. М. Риддл

Теперь вопросы Драко и Гермионы не казались такими странными. Риддл. Риддл из всех людей на долбанной планете! Почему бы и нет. Матерь божья, во что он только ввязался? Что с ним сделали на том складе? — Мне нужно выйти, — сказал Гарри наконец. — Пожалуйста. — Да, конечно, — закивала Грейнджер. — Хочешь побыть один? Поттер натянул рубашку и застегнул пуговицы через одну дрожащими пальцами. Оказавшись в пустующем коридоре, Гарри едва удержался на ногах, вдруг почувствовав сильную слабость. Ребенок. Ребенок. Р-е-б-е-н-о-к. Рос прямо там, у него в животе, последние три с половиной недели, по воле судьбы и сумасшедшего сквиба-хирурга. Теперь все эти смерти молодых волшебников не казались такими странными. Неудачные эксперименты. Либо ничего не вышло, и Шафик с сообщником их убивали за ненадобностью, либо… либо их кончина была следствием развившихся осложнений, а преступники просто заметали следы. Был ли опыт, в котором невольно поучаствовал Гарри, удачным? Он положил руку на впалый живот, будто трехнедельный эмбрион мог иметь ответы на все его вопросы. С ума сойти. «Риддл бы знал, что делать», — вдруг подумал Поттер и сразу же постарался отогнать эту мысль подальше. А почему вообще «матерью» выбрали именно его? Неужели это из-за роста? И кому вообще в голову пришло, что Риддл подходит на роль отца, ради всего святого? Гарри тихо засмеялся. Кажется, у беременных случаются истерики? Он почувствовал, как защипало глаза от новой порции непрошенных слез. Поттер и не замечал, что стал плакать чаще. Наверное, стоило удивиться еще когда он начал рассматривать фото родителей перед сном и ронять слезы на влагоустойчивые альбомные листы, как не делал со второго курса. А что с ним будет потом, если к четвертой неделе он превратился в истеричное месиво? Это еще если считать, что вся эта… беременность у него будет протекать стандартно. А то мало ли, может, ему придется быть ходячим инкубатором еще год. Вот Робардс обрадуется. Поттер замер перед лестницей, до которой незаметно для себя добрался. Мимо него прошмыгнула медсестра, подозрительно осмотрев его растрепанный вид, но он не обратил на нее внимания. Гарри даже и не думал о работе. Он не сможет взять чертов декретный отпуск. Не то чтобы они с ребенком умрут с голоду, если он потеряет свое место в Аврорате. — У меня будет ребенок, — прошептал он под нос, и это прозвучало слишком невероятно даже для его собственных ушей. Он опустился на заботливо нагретую заклинанием ступень лестницы. Два человека, из которых одна предпочла бы съесть собственную ногу, чем соглашаться с другим, пришли к одному и тому же заключению. Значит, это, конечно, правда. И, как сказал бы директор Дамблдор, правда может быть удивительнее любой, даже самой изощренной лжи. — Гарри, — тихо позвала его Гермиона, коснувшись его плеча. — А, что? — вздрогнув, спросил он. Грейнджер села рядом с ним. — Прошло полчаса, — сказала она тихо. — Ты не против вернуться? Мы можем сделать еще несколько тестов. — Еще немного, — попросил Гарри. — Я слегка в шоке. — Ну, я тоже, — усмехнулась девушка. — И Малфой, и Кристин. Она особенно, знаешь? Бедняжка не привыкла к тому, что с тобой случаются самые невероятные вещи.

***

      Фотография (или, как сказала Гермиона, магиграмма) была размером с ладонь. Маленькое доказательство большой новости. На черно-белом снимке ясно выделялась крошечная фигурка, похожая на креветку, внутри сферы, которая выглядела как белый ободок вокруг зародыша и была окружена тонкой сетью, больше похожей на ветви дерева. По словам Драко, это были его сосуды, обеспечивающие контакт с развивающейся жизнью внутри «пузыря». Когда Кристин принесла устройство, похожее на увеличенный раза в два фотоаппарат, Гарри решил, что целители решили запечатлеть знаменательный момент. Но оказалось, что камера была магиграфом — магическим аналогом сразу УЗИ, рентгена и еще кучи вещей, для чего у магглов строились целые центры и создавались огромные машины для обработки данных. Для того чтобы провести совершенно безопасное исследование магиграфом, требовалось только навести объектив на любую часть тела и выбрать нужный режим, а после нажать на кнопку и получить мгновенный результат. — Соответствует четвертой неделе, — сказала Гермиона, рассматривая свой экземпляр. Поттер погладил изображение крошечного существа, которое сдвинулось под его пальцем, будто почувствовав прикосновение. Он все еще не мог поверить, что это действительно происходит. — Поттер, что ты с ним будешь делать? — спросил Малфой, заставив Гарри оторваться от созерцания своего ребенка. — А что я должен делать? — переспросил он. — Гарри, — подала голос Гермиона, — то, что с тобой сделал этот… человек было аморально, дико и нарушало все твои права, которые только можно было нарушить. Никто из нас, конечно же, не будет винить тебя, если ты решишь все закончить. Кристин пискнула на заднем плане. — Никто не будет, — повторила Грейнджер, сверкнув глазами в сторону помощницы. — Что? Нет! — воскликнул Гарри, когда понял, к чему она клонит. — Я не стану от него избавляться! Пусть… пусть он останется. — Поттер, ты уверен в этом? — нахмурился Драко. — Это у тебя комплекс героя заработал? Это существо внутри тебя еще даже не человек, оно ничего не почувствует, если мы его уберем. — Что за ужасы вы говорите? — не выдержала Крейн. — Это все еще ребенок, он живой. И мистер Поттер уже решил его оставить. Гарри снова взглянул на фото своей маленькой креветки и мысленно согласился с Кристин. У Поттера было такое чувство, что он будет во имя науки злоупотреблять магиграфом, чтобы заполнить еще один альбом. — Ладно, — вздохнула Гермиона, — даже если Гарри решил оставить ребенка, нам все еще предстоит выяснить, как он выживает, чем питается, и что это за штука вокруг него. Потому что это определенно не матка. — Я бы сказал, что это магическая самоподдерживающаяся система, — задумчиво проговорил Малфой. — Что-то подобное мы используем для недоношенных детей. Эта просто маленькая, и находится внутри, а не снаружи, и она, конечно, куда сложнее, ведь обеспечивает зародыша с первых дней. Система, видимо, сама себя содержит за счет вложенной и окружающей магии. Последней предостаточно, раз уж у «сферы» есть контакт с кровью Поттера. — Это здравая идея, — неохотно признала Грейнджер. — Я ничего не понял, — добавил Гарри. Гермиона достала из кармана блокнот и магловский карандаш. — Это всего лишь теория, — сказала она, одновременно записывая что-то на листе. — Но мы должны знать точно, с чем имеем дело. Раз уж операцию тебе сделал этот Шафик, то у него должны были сохраниться хоть какие-то наработки. Это бы сильно помогло. Но мы все еще не знаем его сообщника… — Рон говорил, что они ничего не нашли, — пожал плечами Поттер, привычно отвлекаясь от волнующих мыслей очередной загадкой, — но я бы не удивился, если бы авроры не приняли во внимание его исследования. Мы считали, что он просто маньяк. Грейнджер пренебрежительно фыркнула, продолжая быстро строчить в блокноте. — Я не понимаю, неужели ничего подобного никогда не случалось? — спросил Гарри удивленно. Он привык, что в магическом мире происходят самые фантастические вещи, и мужская беременность не была чем-то сверх на фоне тех же драконов, например. — Любые исследования этой темы запрещены Визенгамотом, — ответила Кристин. — После того, что случилось из-за опытов Малькольма Монтгомери, никто не хотел рисковать. Малфой резко вскинул голову. — Разумеется. Мой отец голосовал за этот законопроект, — сказал он. — Я ничего об этом не знаю, — нахмурился Гарри. — Я помню что-то про ребенка Монтгомери… — Да, — кивнул Драко, — это был младший брат Малькольма. Монтгомери создал зелье, которое якобы должно было вырастить у мужчин матку. Его скупили почти мгновенно, и если у большинства только выросла пара дополнительных конечностей, то некоторые и вовсе умерли из-за второй пары внутренностей, которым оказалось в одном теле тесно. Ужасная смерть и кровавая, без сомнения. Поттер скривился от отвращения. — А что с братом? — спросил он. — Я уверен, что слышал о нем. — Его оборотни растерзали, умер уже в Мунго, — ответил Малфой. — Оказалось, что кто-то из стаи использовал на себе это зелье со смертельным исходом. Остальные решили отомстить за друга. Кому-то пришла идея, что шестилетний ребенок — это хороший способ преподать урок. — Это ужасно, — сказала Гермиона. — Кровавая месть, будто мы в Средневековье. Грейнджер вырвала исписанный листок из блокнота. — Я набросала примерный список обследований. Пока мы точно не знаем, чего ждать, нужно изучить проблему настолько пристально, насколько это возможно. Со всех сторон любыми существующими методами. Жаль, что нельзя осмотреть тела погибших. Это могло бы быть полезно. — Как плохо, что у нас нет знакомого гения, который являлся бы вторым отцом ребенка, правда? — закатил глаза Малфой. Гарри скрипнул зубами. — Ну уж нет. Риддл ничего не узнает ни от кого из вас, ясно? — прошипел он. — Это немного нечестно, — заговорила Кристин. — Вас обоих подвергли этой процедуре против вашей воли, и профессору Риддлу стоило бы знать, что у него скоро будет малыш. Он имеет на это полное право. — Тогда мне повезло, что не вам решать, — отрезал Поттер. — Закрыли тему. — Значит, мы будем действовать тайно? — спросил Малфой с усмешкой. — Мы не сможем рассказать другим целителям, потому что новость расползется, как лесной пожар. Думаю, все уже в курсе, что я, Грейнджер и ее собачка пропали на час вместе с тобой. Гарри покачал головой. — Этого еще не хватало, — сказал он. — Я не смогу нормально жить, если кто-то узнает. Нужно держать все в секрете. — Тогда сам придумай, почему будешь ошиваться тут каждый день с нами тремя, — фыркнул Драко. — И тебе придется рассказать своему боссу, потому что он, как ни странно, не идиот и, очевидно, может дать тебе доступ к информации, которая нам нужна. Это еще не считая того, что, скрывая истинные цели Шафика и его дружка, мы препятствуем правосудию. Или я не прав?

***

      Только оказавшись на улице спиной к уродливому манекену, Гарри смог вздохнуть свободно. Прогулка до ближайшей остановки освежила его голову, которая готова была взорваться от новой информации. В кармане пальто лежали три флакончика с зельями против тошноты и сложенный пергамент, на котором была написана его диета на ближайшие восемь месяцев. Поттер больше не мог аппарировать и пользоваться порт-ключом без крайней необходимости, а также использовать большое количество магии, так как делился ею с ребенком, пить алкоголь и кофе, есть яйца и принимать горячие ванны (если, конечно, не хотел упасть в обморок и случайно утопиться). Список «можно» и «нельзя», постоянно вертящийся у него в голове, наряду с мыслями о необходимых покупках, разговоре с Робардсом и, наверное, в скором времени с Роном и всеми Уизли, в конце концов, помогал занять разум по дороге до квартиры. Но когда дверь за ним со скрипом закрылась, на Гарри накатилось осознание реальности всего происходящего. Он собирался пройти обследование, соблюдать режим питания, ограничить физические нагрузки и, куда-черт-возьми-катится-его-жизнь, получить ребенка на руки через несколько месяцев. Поттер разделся в спальне, сходил в душ, по дороге дважды споткнувшись о кучу белья, которую так и не удосужился убрать, переоделся в пижаму и залез на кровать с купленным по дороге йогуртом, потому что заслужил есть в постели после всего пережитого за день. Мысль «у меня будет ребенок, с ума сойти» крутилась на повторе все это время. Гарри достал из ящика тумбочки альбом в коричневой кожаной обложке, как и почти каждый вечер до этого, и, засунув первую ложку черничного йогурта в рот, впервые подумал о самом ребенке, а не о факте его существования. Конечно, по креветке, фото которой он бережно вложил между гладких страниц, не было понятно, на кого малыш больше будет похож: на папу или… папу. Поттер скривился, поняв, что назвал Риддла «папой» в своей голове. Но, если быть до конца честным, Гарри был бы больше рад, будь его будущий ребенок похож на профессора Защиты. Сам Поттер был слишком низким, худым, нескладным. Его острые колени и вечно растрепанные волосы вряд ли могли кого-то покорить, в отличие от уверенной холодной красоты Тома Риддла. Когда он или она пойдет в Хогвартс, у Гарри при его работе может появиться седина, а Риддл все еще будет выглядеть как подростковая мечта. Это была еще одна вещь, о которой Поттер не собирался думать. Отец его ребенка мог бы быть дедушкой Гарри, даже если выглядел лишь немногим старше его самого. Наверняка, открывший секрет вечной молодости Риддл сможет понянчить собственных праправнуков, если пожелает, скотина. Так как Джари Шафик был очень мертв уже несколько недель, а Гарри не представлял, кем мог быть его сообщник-волшебник, всю свою злость Поттер направил на одного человека, который сейчас вообще никаких страданий не испытывал. Не то чтобы Риддл добровольно пошел на незаконный эксперимент, но в исходе именно Гарри оказался подопытным кроликом, когда другой «отец» просто поделился генетическим материалом. Наверное, Гарри был бы рад, будь у ребенка его глаза. Глаза его матери. Это казалось очень важным, хотя Поттер, несомненно, полюбил бы его и с красными глазами. Правда, в таком случае тест на отцовство будет не так уж и нужен. Да, зеленые были бы предпочтительнее. С забытой фотографии на него смотрели родители, полные жизни и радости. — Не сегодня, — сказал Поттер, вытирая глаза, и снова достал магиграмму. — Так-то лучше. Гарри доел йогурт почти через силу, потому что после нескольких дней вынужденного голодания и волнения он едва мог впихнуть в себя хотя бы это. От выпитого зелья Гермионы ему хотя бы не хотелось распрощаться со скудным ужином. Поттер спокойно заснул ближе к полуночи, стараясь не думать о туманном будущем. Пусть этим занимается Трелони в объятьях с хересом.