Accident

— Шафик. Его последний опыт удался, — сбивчиво проговорил Гарри. — Со мной. С нами. Я… у меня будет ребенок. Он ваш. Все. Бомба сброшена. Рубикон перейден. Миссис Норрис вытащена из мешка. Гарри преодолел желание крепко зажмуриться. Глупая детская реакция: если я не вижу проблемы, то ее не существует. А он, в конце концов, давно уже не ребенок. И две из трех его главных проблем были прямо перед ним, и не собирались куда-то деться в ближайшие месяцев семь. Тишину нарушал только треск огня в камине и их дыхание. В голову Поттера пришла глупая мысль о том, что он впервые слышал, как Риддл дышит. Не то чтобы он сомневался, что профессору нужен кислород, чтобы жить (те времена давно минули), но один этот маленький факт вдруг заставил его осознать, как близко они находились. От волнения пульс стучал в ушах и на кончиках пальцев. Взгляд Риддла был направлен куда-то сквозь него, будто он пытался различить обивку кресла через череп Гарри, пока сам мужчина совершенно не двигался. Профессор опирался ладонями о подлокотники кресла Поттера, нависая над ним, как гора, и молчал. Риддл не касался его даже одеждой, но он все еще чувствовал себя в ловушке. «Неужели я сломал его?» — подумал Гарри, подавив неуместный смешок. Ситуация, вообще-то, не была веселой. Если профессор, в его-то возрасте, сейчас с сердечным приступом свалится или еще чего, то их ребенок лишится возможности расти в полной семье. А это, кажется, важно. Сам-то Поттер рос в полной семье, прямо-таки полнейшей, а если по весу судить, то к тому же многодетной, но что-то не особо светился счастьем. Что-то он в последнее время часто вспоминает Дурслей, пора уже завязывать с этим. — Это неожиданно, — наконец сказал Риддл ровно. Не то чтобы его тон мог обмануть Гарри. Профессор, может, и был мастером окклюменции дольше, чем Поттер жил на свете, но сейчас он, очевидно, был слишком потрясен, чтобы искусно прятать эмоции. Едва ли не впервые Гарри добровольно смотрел прямо на него, и в красных глазах напротив было столько всего намешано, что холодок пробегал по коже. Волшебники буквально умели залезть в голову при прямом зрительном контакте, но и маглы неплохо читали друг друга, не используя легилименцию. Поттер сначала не понимал этого: зрачок, радужка, — что из этого можно вынести? Но со временем, когда он перестал бояться смотреть людям в глаза (потому что оказалось, что его не огреют сковородкой за такие «ненормальные» привычки), Гарри начал понимать, насколько выразительными они были. У Риддла все еще были жуткие глаза. Но, возможно, при ближнем рассмотрении они уже не казались блестящими стекляшками и даже немного завораживали. Профессор выпрямился во весь свой немаленький рост и прочистил горло. — Безумие какое-то, да? — неловко улыбнулся Гарри, поняв, что собеседник не собирался что-то говорить. — Как такое могло произойти? — произнес Риддл медленно, будто сам себе. — Технология была сырая, и это еще мягко сказано… Летальность стопроцентная, как?.. Гарри не думал, что даже Дамблдору удалось бы так эффективно лишить Риддла возможности связывать слова в предложения. — Я опасный человек, — пробормотал Поттер. — Неприятности сами меня находят. По бледному лицу Риддла скользнула едва заметная усмешка. — Да, я помню, — тихо сказал он. Гарри не была свойственна дальновидность. Он вообще был близоруким во всех смыслах, и сейчас просто не представлял, как должен действовать дальше. По правде говоря, весь их разговор был чистым экспромтом. Поттер не предполагал, что Риддл когда-нибудь узнает о беременности. Ситуация была настолько странной, что даже Луна Лавгуд, при всей своей эксцентричности, не смогла бы что-то такое выдумать. Гарри привык действовать наугад, но сейчас он отвечал не только за себя, что пугало, стоило об этом задуматься. Что он будет делать? Что Риддл будет делать? Поттер искренне считал, что детей нужно планировать. Помня о своем не самом приятном детстве, он обещал себе, что его собственная семья всегда сможет на него положиться. Вряд ли он смог бы обеспечить своему ребенку поддержку в данный момент. И это еще если неестественный способ зачатия ему вдруг не аукнется. Видимо, наличие умного человека, вроде Риддла, на своей стороне, как ни неприятно это признавать, было бы весьма кстати. Гарри понятия не имел, что творилось в красивой голове профессора. Он мыслил нестандартно, что потенциально делало его опасным противником и, порой, таким себе союзником. Был, как закрытая книга в Запретной секции, украшенная впридачу цепями и парочкой замков. Риддл с одинаковым лицом вызывал Патронуса и использовал Непростительные. Он мог прямо сейчас любезно попросить свой генетический материал обратно. «Бред какой-то», — пронеслось в голове, но нервозность никуда уходить не желала. — Почему вы его оставили? — спросил Риддл так тихо, что почти звучал неуверенно. Единственное, что его выдавало, крепко, до побелевших костяшек, сжатая в кулак рука у кармана мантии. — Я даже не думал об этом, — честно ответил Поттер. — Как бы я смог? Профессор поджал губы. — Это небезопасно, — сказал он аккуратно, будто подбирая правильные слова, — вы могли пострадать. Все еще можете. Гарри не мог поверить своим ушам. Риддл ведь на самом деле не беспокоился о нем, верно? Сегодня у мистера-холодное-сердце просыпаются чувства, а завтра что, Третья мировая? — Меня обследовали всеми существующими методами, — признался Поттер. — Кажется, все в порядке. Риддл оперся бедром о стол и зажал переносицу между большим и указательным пальцами левой руки. При этом профессор выглядел так нормально, что Гарри ущипнул себя за запястье, проверяя, не потерял ли он сознание от гипогликемии. Слабая боль свидетельствовала о реальности всего происходящего. Правда, это могла быть какая-нибудь параллельная вселенная, где Риддл настоящий человек. — Думаю, я могу чем-то помочь, — вздохнул он, убирая руку от лица. — Целитель Малфой делал тесты? Гарри осторожно кивнул. — И Гермиона… целитель Грейнджер, — добавил он. — Простите, вы сказали, что можете помочь? Взгляд Риддла опустился к животу Гарри. Поттер невольно покраснел. Вряд ли тело станет выдавать его положение в ближайшие месяцы. Это было здорово, потому что он все еще надеялся скрыть свою беременность от магического мира. Предположительно, все станет очевидным, несмотря на свободную одежду, только на последних сроках. Видимо, к тому моменту ему придется изолироваться дома. Или стать мастером в маскирующих чарах, — он так далеко еще не думал. — Да, — проговорил тем временем Риддл. — Бумаги Шафика казались бесполезными после его гибели, но теперь… Возможно, они прольют свет на то, что ваши друзья еще не поняли. И я никогда всерьез не интересовался беременностью, но могу попытаться разработать что-то для вас. Поттер пораженно замер. — Для меня? — переспросил он. — Зачем? Если кто-то и мог с нуля придумать заклинание или зелье, способное облегчить диагностику любых возможных осложнений состояния Гарри, то это Риддл. Но его желание сделать это действительно вгоняло в ступор. — Не похоже, что я смогу бросить своего ребенка, — твердо произнес профессор. — Даже если вы не собирались говорить мне о нем. Гарри проглотил очевидное обвинение, потому что оно было, вообще-то, справедливым. Наверное, здесь была какая-то история. Поттер вдруг вспомнил, что ни в одной из многочисленных книг или газет, которые ему довелось перечитать в поисках ответов на загадку, которой был Том Риддл, не упоминалось о его родителях. Только, что он был полукровкой. Уверенность в голосе Риддла не оставляла сомнений в том, что мнение Гарри он учитывать не особо-то собирался. Это пренебрежение почему-то не заставило Поттера разозлиться. Он, напротив, почувствовал, как часть груза исчезла с его плеч. — Эм, тогда спасибо, сэр, — запоздало поблагодарил Гарри. Хотя был ли смысл в благодарности, если от него тут мало что зависело? Наверное, нет, но было приятно иметь иллюзию контроля над ситуацией. — Том, — вдруг сказал Риддл. — Это мое имя, — добавил он, заметив удивление Поттера. — Полагаю, нам стоит стать менее официальными, раз уж мы собираемся… стать родителями. У Гарри было больше двух недель, чтобы свыкнуться со своим положением, но слова Риддла все еще вызвали у него ощутимую дрожь вдоль позвоночника. Его жизнь с каждой минутой становилась все безумнее. — Конечно, э-э, Т-том, — поправился Гарри и полувопросительно продолжил: — Это было бы логично? Риддл дернул плечом и отвернулся от него. Поттер с удивлением разглядел часы на стене. Волшебники почему-то предпочитали использовать заклинания даже для определения времени. Иногда Гарри казалось, что они так сами себе доказывают превосходство над маглами. — Уже полвторого, — заметил профессор. Их беседа довольно затянулась. Поттер ушел из Министерства с утра, после разговора с боссом, тогда едва ли было больше одиннадцати часов. — Черт! — воскликнул Гарри. — Я же не предупредил Робардса, когда сбежал! Он может решить, что меня похитили, или еще что-то… — А он что-то знает? — нахмурился Риддл. — У в… т-тебя не очень много уважения к Аврорату, но я доверяю каждому, кто там работает, — отмахнулся Поттер. — И я рассказал ему только сегодня утром. Я не говорил, кто второй отец. Риддл скрестил руки на груди. — Тогда я сам сообщу об этом, — сказал он, не обратив внимания на его пораженный вздох. — В данной ситуации помощь авроров может быть полезной. — Полезной? — переспросил Гарри. — Для чего? Т-ты говорил, что сообщник Шафика не опасен. Профессор посмотрел на него, как на идиота. Этот взгляд они делили на двоих со Снейпом, и порой казалось, что зарезервирован он был конкретно для Поттера. Что было несправедливо. Он, например, уж точно расплавил меньше котлов, чем какой-нибудь Невилл, да и те же невербальные заклинания освоил не последним в своем классе ЖАБА. Предпоследним. — Это было до того, как стало известно, что опыт удачен, — ответил Риддл. — Даже если мозгом операции являлся мистер Шафик, его напарник все еще был достаточно заинтересован в результатах, чтобы похищать людей. — Тогда нам пора? — неуверенно сказал Гарри. Он не представлял, что подумают в отделе, увидев профессора ЗоТИ с ним средь бела дня. Авроры, может, и занимались опасной для жизни работой, но все еще оставались кучкой сплетников. А сейчас, когда главное дело висело над их головами, так и вовсе спускали пар, перемывая друг другу косточки. Причем участвовали в этом люди всех возрастов и обоих полов. — Сначала стоит пообедать, — сказал Риддл. — Есть какие-то пожелания? Поттер в который раз за день потрясенно на него уставился. Это Риддл сейчас взял в свои руки и его питание тоже? Когда они успели от угроз и яда перейти на обсуждение обеда? — Я не голоден, — пробормотал Гарри без особой надежды на успех. Его организм не знал, что такое утренняя тошнота. Ему было плохо целыми днями. В этот самый момент Поттеру совсем не хотелось есть, даже если он считай не завтракал из-за нервов. По своему опыту он знал, что если впихнуть в себя что-то насильно, то вероятность оказаться на полу туалета, прижимая к себе белого друга, вырастала в несколько раз. — Разумеется, — кивнул Риддл. — Судя по внешнему виду, ты не так уж здорово следуешь рекомендациям здорового питания. Для Тома отказ от формальностей труда не составил. Наверное, для профессора Гарри навсегда останется одиннадцатилетним коротышкой. Неудивительно, если Риддл решит и об их общем ребенке заботиться в одиночку. Он сказал, что никогда его не бросит. Это ведь не означало, что Риддл может забрать их ребенка, верно? Гермиона как-то говорила, что у беременных может просыпаться паранойя. Из задумчивости Гарри вывел тихий хлопок. В центре комнаты стоял смутно знакомый домовик. — Профессор Риддл звал Добби, — пискляво сказал эльф и поклонился, взмахнув длинными ушами. Да, количество носков на ногах должно было навести на мысль. Этот домовик когда-то принадлежал Малфоям, а после стал работать в Хогвартсе. Среди других эльфов он стал знаменитостью, потому что первым стал просить плату за свою работу. А еще устроил пару розыгрышей для Драко, как бывшего хозяина. Гарри все еще помнил розовую мантию и тот раз, когда за Малфоем весь день следовала плюющаяся миска с пудингом. Однажды, после пары стаканов Огненного виски, Драко признался, что случайно освободил Добби, кинув в него носком. Поттер все еще начинал неконтролируемо хихикать, когда представлял это. Риддл успел отослать эльфа на кухню. — Почему Добби? — не сдержал любопытства Гарри. — Он свободный эльф, — ответил профессор. — Не такой услужливый, как остальные. Кто бы мог подумать, что его раздражает граничащая с сумасшествием преданность домовиков. Через пять минут на созданном из воздуха Риддлом столике между креслами (позер) появилась еда. На тарелке Гарри лежал кусок запеченной курицы и овощи. Поттер привык, что в Хогвартсе на диетический прием пищи рассчитывать нельзя: видимо, для него попросили особенный обед. Гарри, вспомнив полузабытые манеры, смог съесть почти половину порции. Еда тяжело упала в пустой желудок, что означало, что он скоро с ней попрощается. — Это должно помочь, — сказал Риддл, когда вместо тарелок на столе появились две дымящиеся кружки и миска с печеньем. Он давно расправился с собственной рыбой и картофелем и дожидался, пока Поттер закончит. Еще одна деталь: профессор, похоже, не любил сладкое, раз не попросил ничего на десерт, кроме сухих крекеров. Гарри взял чашку в руки и сразу почувствовал запах имбиря. Он не был, как ни странно, большим фанатом чая. В детстве он пил его не так уж и часто, да и с возрастом не приучился. Были времена, когда Поттер радовался, что у него есть хотя бы вода. Горячая жидкость немного обожгла горло, но вкус не был таким уж неприятным. Гарри сгрыз два крекера и выпил весь чай, стараясь не смотреть на человека напротив. Риддл даже ел так, будто находился на приеме у Королевы. Поттер умел предвидеть тошноту по горькому вкусу на языке. Обычно он уже должен был бежать в туалет, но сейчас его даже не мутило. — Имбирный чай помогает при расстройствах желудка, — произнес Риддл. Гарри бросил на него благодарный взгляд. Иногда для того, чтобы добиться расположения человека, достаточно спасти его от токсикоза.

***

      После тишины кабинета Риддла министерский шум неприятно бил по ушам. Поттер отряхнул мантию от сажи, когда за ним следом показался профессор. У него на одежде не было ни пятнышка, что и следовало ожидать. Улегшееся было волнение снова поднялось в Гарри, пока они добирались до нужного этажа в тесном лифте. Поттер не смог бы всерьез сказать, что жалел о ребенке, но его жизнь была не в пример проще, когда он еще не был беременным. А теперь он нервничал постоянно, словно каждый день снова и снова сдавал экзамены. С момента, как они ступили в Атриум, до Аврората его спутника поприветствовали раз двадцать. Неудивительно, что Риддлу не требовалась стандартная проверка палочки на входе и дурацкий значок. Безопасность в Министерстве была ни к черту. Все свободные авроры предсказуемо отвлеклись от своих несуществующих дел, стоило высокой фигуре профессора появиться в отделе. Гарри устремил взгляд в пол, прижав к себе сумку. Он ненавидел внимание, что было еще одной хорошей причиной молчать о своем состоянии. Хорошо хоть Рона не было поблизости: он всегда задерживался на обеде на два часа вместо положенного одного, когда делать было нечего. Робардс оторвался от бумаг, когда они вошли, не дождавшись его ответа. — Поттер? — нахмурился начальник. — И, э, профессор Риддл? Чем обязан? С Риддлом он говорил совсем не так, как со своими подчиненными. В его голосе слышалось неподдельное уважение. Даже во время встреч с министром Робардс казался в равной степени раздраженным и усталым необходимостью придерживаться элементарной вежливости. Но всеобщее помешательство было Гарри сейчас на руку. — Теперь все стало понятнее, — протянул Робардс после краткого без единой запинки рассказа Риддла (в котором, разумеется, не было ни единого слова о том, что профессор догадывался о целях Шафика до его смерти). К неудовольствию Риддла, уход Поттера все же замечен не был, так как он работал в архиве, куда никто по доброй воле не заглядывал. Красноречивый взгляд начальника дал Гарри понять все, что о нем думают в сложившейся ситуации. Теперь повезет, если босс не решит весь отдел припахать к его охране. — Я могу обеспечить безопасность Гарри самостоятельно, — неожиданно произнес Риддл. Он в первый раз назвал Поттера по имени. Этот факт не дал Гарри сразу понять, что он только что сказал. Какого?.. — Вы уверены? — переспросил Робардс. — Да, его передвижения довольно просты, — ответил Риддл. — Возможно, вам стоит понаблюдать за целителями, которые владеют данными о его состоянии. Гарри и рта не успел раскрыть, чтобы выразить свое мнение. — Это хорошая идея, — согласился аврор. — Малфой, Грейнджер и Крейн, верно? — Крейн? — тихо повторил профессор со странным выражением лица. Гарри решил спросить его об этом позже. Когда за ними закрылась дверь, Поттер в очередной раз поразился, как легко Риддлу получить все, что бы он ни захотел. Он добился охраны для друзей Гарри, а также обсудил с Робардсом судьбу самого Поттера в ближайшие месяцы. Гарри знал, что не выберется из архива в поле, но теперь у него появится пара коллег, которые должны будут периодически его проверять. На всякий случай. Риддл пообещал содействие в деле, если Аврорату пригодится его помощь. Поттер все еще не знал, как он собирался «обеспечить безопасность». Похоже, Гарри теперь не придется ходить в одиночестве. Хорошо хоть Риддл все еще должен работать, и не будет коршуном следить за каждым его движением. Или не должен, может ведь и отпуск взять. Не стоило вообще к нему идти, жил бы Гарри себе спокойно, а теперь его, похоже, собрался контролировать отец его ребенка. Поттер тяжело вздохнул перед своим местом работы на долгое время. Пыли в архиве меньше не стало, сколько бы очищающих заклинаний он ни использовал. Она, видимо, въелась намертво, как месть за пренебрежение. — Моя остановка, — буркнул Гарри. — Дождись меня после работы, — приказным тоном проговорил Риддл. — В Мунго отправимся вместе. Поттеру потребовалась вся выдержка, чтобы не закатить глаза. — Да, конечно, — сказал он в ответ и хлопнул дверью. Казалось бы, только что едва ли не шепотом спрашивал, как это Гарри решился оставить ребенка, а вот уже спокойно так распорядок дня для него составил. Теперь ходить под конвоем и, наверняка, еще тысячу тестов придется пережить в больнице. Чертов Риддл.