Пятничное утро Гарри началось с немого крика и запутавшейся у ног простыни. Сердце колотилось, словно бешеное, пока он пытался в темноте и мути близорукости разобраться, где находится и почему не может нормально шевелиться. Знакомое отвратительное чувство подступающей к горлу тошноты немного освежило голову, и Поттер, чудом сумев уберечь себя от неприятного падения на пол (спасибо натренированным квиддичем рефлексам), подорвался в туалет опустошать желудок.
День что-то уже с половины пятого не заладился.
Гарри умылся и, опираясь на стену, вернулся в спальню, аккуратно ступая по остывшему за ночь каменному полу. Он радостно вздохнул, почувствовав под ногами мягкий ковер, и нащупал на тумбочке очки, а после с минуту задумчиво смотрел на погасший камин, прежде чем вспомнил, что является волшебником.
— Инсендио, — пробормотал Гарри, взмахнув палочкой, и вернулся в кровать.
Ощущение сбившейся простыни было не из приятных, и он просто подтолкнул ее к краю кровати, чтобы не мешала. Под одеялом было тепло, огонь в камине весело потрескивал, но Поттер знал, что заснуть ему уже не удастся. Гарри не мог вспомнить, что ему снилось, только что в кошмаре как-то фигурировал его нерожденный ребенок и жуткий смех Грин-де-Вальда. Похоже, два страха слились в причудливую комбинацию, пытаясь свести его с ума.
Было даже удивительно, что подобный сон не посетил его раньше: Поттер не мог унять беспокойство с понедельника, когда получил результаты теста, несмотря на заверения Тома и целителей, что все неплохо. Гарри отчего-то казалось, что если с малышом что-то случится, то это определенно будет его «заслуга», и вполне возможно, что буквально на следующем осмотре Риддл обязательно заметит рост риска, а тогда придется делать аборт, после которого жизнь Поттера изменится навсегда (снова), и Том уже никогда не оставит его в покое, будет винить его во всем произошедшем так же сильно, как сам Гарри.
Он как-то упускал слова Риддла о том, что его жизнь в этой ситуации оставалась в приоритете.
Поттер устало протер глаза за очками. Просто лежать и придумывать ужасные сценарии будущего смысла не было. Да еще и желудок все никак не мог успокоиться. Гарри рассеянно погладил живот поверх одеяла и услышал смутно знакомый урчащий звук.
— Мерлинова борода, я голоден! — прошептал он сам себе.
Поттер еще немного повертелся с боку на бок, но чувство голода никак не хотело уходить. Похоже, пора было совершить набег на кухню. Гарри быстро, чтобы не замерзнуть, надел поверх пижамы теплый вязанный свитер и шерстяные носки с маленькими дракончиками, которые при каждом шаге издавали едва слышное «пых-пых», — подарок близнецов Уизли на прошлое Рождество. Он еще раз взвесил все «за» и «против» и все же решил, что раз организм требует, то нужно слушаться, поэтому поплелся к выходу.
Гарри был благодарен за оставленный приглушенный свет, потому что так риск свернуть шею по дороге был сильно ниже. Спускаясь по лестнице, он старался не издавать лишнего шума. Поттер не знал, как спят домовые эльфы, но наделся, что не слишком чутко: вряд ли они будут рады, застукав его в своей святой святых.
Кухня скрывалась за неприметной деревянной дверью, к счастью, незапертой. Как только Гарри зашел внутрь, зажглись лампы, освещая помещение размером чуть больше его личной комнаты. Почти половину места в центре занимали два длинных стола со встроенными раковинами и приставленными маленькими табуретками, чтобы низкорослые эльфы могли до них достать. По бокам, у выкрашенных в кремовый цвет стен, стояли многочисленные шкафы с посудой и различными баночками со специями и заготовками, а также два больших холодильника, между которыми пристроилась дверь, которая, скорее всего, вела в кладовую. В углу стояла большая печь, сильно похожая на ту, что Поттер помнил по хогвартской кухне.
С таким оснащением домовики, наверное, чувствовали, что впустую растрачивают свой потенциал, готовя достаточно неразнообразное меню всего для двух человек. Гарри даже почувствовал жалость к несчастным созданиям.
Поттер аккуратно пошарил по ящикам, стараясь ничего особо не сдвигать, и раздобыл вчерашний хлеб и банку черничного джема. В одном из холодильников Гарри нашел бутылку молока, как завершающий штрих вполне здорового ночного перекуса.
— Надеюсь, от этого потом плохо не будет, — пробормотал он себе под нос, нарезая хлеб.
Опасения были вполне обоснованными: в худшие дни затошнить его могло даже от запаха травы. Однако есть хотелось больше. Гарри никогда бы не подумал, что чувство голода может быть почти приятным: слишком уж хорошо помнил, как связывался узлом желудок во время каникул у Дурслей.
Его нехитрый ранний завтрак выглядел вполне сносно, учитывая достаточно долгое отсутствие практики. Молоко нагрелось до комнатной температуры за секунду (спасибо, магия!), и Поттер забрался на высокий стул, непонятно зачем здесь нужный, и с наслаждением откусил от бутерброда.
Черника и хлеб ощущались куда вкуснее любой еды, что ему довелось попробовать за последние два с лишним месяца, потому что он не запихивал их в себя насильно. Единственным минусом был холод, и Гарри, натягивая рукава свитера на пальцы, почти пожалел, что выбрал молоко вместо чая.
— Гарри?
Поттер резко повернулся, замерев с рукой на полпути ко второму сэндвичу. Том удивленно смотрел на него, опираясь рукой о косяк. Он, как обычно, был одет в рубашку и брюки, но, похоже, не те, что вчера. Гарри, конечно, тяжело было представить профессора в пижаме, но он надеялся, что Риддл спит не в таком виде.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
Гарри облизнул сладкие от джема губы и расслабленно пожал плечами. Встреча с Риддлом была куда предпочтительнее, чем с эльфами. Те могли бы на всю жизнь на него обидеться.
— Есть захотелось. А ты почему не спишь?
— Я встаю в четыре, — ответил Том, не отрывая от него взгляда. — С каких пор тебя мучает голод по ночам?
— Сам в шоке, — улыбнулся Поттер и отпил немного из стакана. — Не хочешь чего-нибудь?
— Нет, — протянул Риддл. — Кухня открылась, и я пришел проверить, вдруг какой-то шустрый эльф решил приготовить завтрак на четыре часа раньше.
— И часто они так делают? — спросил Гарри.
Кто бы сомневался, что у Тома еще и на кухне какие-то чары следящие стоят. Чертов параноик.
Риддл не ответил. Под его внимательным взглядом есть было неловко, но Поттер решил не тратить счастливый шанс из-за него и продолжил жевать. Он доел второй бутерброд и решил закончить на этом, даже если голод еще не прошел до конца. Гарри здраво рассудил, что лучше съесть чуть меньше и не рисковать потерять это все через полчаса.
— У тебя снова был кошмар, — тихо сказал Том, когда Гарри уже вытер помытую посуду белым полотенцем и все расставил по местам.
Эльфы, наверное, все равно заметят, но всегда лучше за собой прибраться.
— Был, — кивнул Поттер. — Я поэтому, ну, здесь.
Риддл поджал губы в очевидном неудовольствии.
— Еще слишком рано, может, тебе удастся снова заснуть.
— А с тобой можно? — выпалил Гарри, прежде чем успел подумать.
Том, уже повернувшийся спиной, чтобы уйти, даже немного дернулся.
— Не спать! — поправился Поттер с истеричным смешком. — Пойти. Куда-нибудь. Куда ты там идешь.
— Конечно, если хочешь.
Поттер, решив, что особого неодобрения в его словах не было, поспешил следом, закрыв за собой дверь.
На этаже Тома свет горел вовсю, как вечером. Гарри не мог придумать достаточно веской причины вставать в такую рань, но не стал спрашивать, и оставил Риддла и его тараканов в покое — в конце концов, эта привычка была куда более здоровой, чем желание отрезать свой дом от остального мира. Как и ожидалось, они направились к кабинету, где Поттер, помявшись, решил все-таки занять диван. К счастью, в комнате было тепло от разведенного огня. Старикашка Слизерин с портрета, слава богам, мирно сопел в раме. Гарри не особо удивился, не заметив Нагайну. Змея, если можно так выразиться, гуляла сама по себе.
Том сел за стол, вернувшись к очередной стопке документов, которой, судя по всему, уже какое-то время занимался. Гарри было даже немного завидно, что столько лет проведший с бумажками Риддл имел стопроцентное зрение, пока сам Поттер был слепым, как крот.
— Что делаешь? — спросил Гарри после нескольких минут молчания.
— Срез знаний у первокурсников, — ответил Том, взмахнув пергаментом, который сейчас внимательно читал.
На первый взгляд странная привычка Риддла проводить контрольные в конце ноября Гарри была знакома. Он был в первых рядах студентов, стенавших по поводу ранних тестов и строгих методов их оценки. Спустя какое-то время, ему стало ясно, что на самом деле идея была довольно умной, учитывая, что к Рождеству, а именно с начала декабря, мозги у школьников постепенно отключались и без миллиона проверочных работ по всем предметам.
— И что? Такие же тупицы, как и я?
Риддл поднял голову от работы.
— Тупица? Ты был одним из самых способных моих учеников. И, определенно, лучшим на курсе.
Поттер подавился воздухом.
— Чего? — переспросил он. — Ты меня терпеть не мог.
— А это еще почему? — вздохнул Том. — Ты был надоедливым, но я прекрасно тебя
терпел. И твой характер не отменяет прекрасных природных способностей.
Поттер не знал, что ответить.
— Тебе не хватало теоретических знаний, — продолжил Риддл, — но без таланта высший балл на экзаменах семь лет подряд получить невозможно. У тебя талант был. И есть. Я бы сказал, что нашему ребенку сильно повезло с наследственностью.
Щеки Гарри вспыхнули от последней фразы. Он даже не стал заострять внимание на том, что говоря о нем, Риддл все еще сумел себя похвалить.
— Ладно, — пробормотал он.
Том вернулся к проверке. Гарри заметил, что он иногда шевелил губами, повторяя какие-то фразы, и проводил большим пальцем по боку пера в чернильнице. Он был так очарован этими простыми действиями и тем, как отголоски эмоций скользят в прищуре глаз или подергивании уголка рта, что не сразу понял, что откровенно пялится. Поттер перевел взгляд на дверь, надеясь, что его не поймали.
Тогда он и заметил неприметную черную папку на другом конце дивана. Гарри посмотрел на Риддла, но тот казался слишком поглощенным своими первокурсниками, поэтому Поттер решил его не отвлекать. В конце концов, все лежало прямо на диване, вряд ли там что-то слишком личное. У любого другого человека могло быть, но не у Риддла, который, наверняка, еще и каждый ящик стола запирал.
Внутри он нашел несколько фотографий симпатичных коттеджей, газетные вырезки и пару писем. Гарри не сразу понял, что это может быть, а когда догадался, то с чего-то вдруг почувствовал неуместную обиду.
— Ты ищешь мне дом? — спросил он.
Том посмотрел на папку у него в руках с непроницаемым выражением лица.
— Ты хотел свое место, разве нет?
Вообще-то, да, хотел. Только не вспоминал об этом уже несколько недель.
— Я собирался показать их тебе позже. Еще не все владельцы ответили на мои письма.
Гарри не то чтобы сильно стремился куда-то переезжать — для него самого этот факт оказался неожиданным. Он не мог вспомнить, когда подсчет дней и постоянное раздражение сменилось… этим. Ему здесь даже нравилось. Дом Риддла был слишком большим, отрезанным от мира и одиноким для Гарри, но уходить почему-то уже не хотелось. Он, порой, сам себя не понимал.
— А как ты отправляешь письма? — вдруг спросил Поттер.
Том если и удивился резкой смене темы, то не подал вида.
— У меня есть почтовый ящик в Хогсмиде. Ты хочешь что-то отправить?
— Не-а, — покачал головой Гарри.
— Я никуда тебя не отпущу, пока твое состояние не наладится, — сказал Риддл после паузы. — Тебе нужно постоянное наблюдение, если что-то произойдет, ты при всем желании сам не справишься. А потом… сможешь уехать куда захочешь.
— Только если тебе понравится место? — уточнил Поттер с улыбкой.
Том усмехнулся в ответ.
Гарри, слишком уставший, чтобы искать еще один повод для разговора, с удовлетворенным вздохом сменил положение на лежачее, выпрямившись во весь рост. Тому, наверное, пришлось бы согнуть ноги в коленях или перекинуть их через подлокотник, чтобы устроиться. Поттер, правда, сомневался, что Риддлу пришло бы в голову ночевать в кабинете, когда спальня буквально за соседней дверью. Его взгляд без особого интереса заскользил по книжным полкам: даже если бы он мог что-то там разглядеть, то вряд ли нашел бы книгу по душе. В последнее время он читал только сказки, а совсем недавно перешел на более взрослые истории. Они были чем-то похожи на поделки Локонса, но сразу позиционировали себя, как очевидный вымысел.
Размышляя о летающих котлах, прогулках с фестралами и злобных феях, Поттер сам не заметил, как задремал.
***
Гарри за свою жизнь просыпался по-разному: от топота ног кузена по лестнице, отчего весь его чулан наполнялся белой пылью, от громкого стука в дверь и визга тети Петунии, от звона о пол керамической тарелки с остывшим бульоном, которую заботливо просовывали в кошачью дверцу… В Хогвартсе он чаще всего вставал по внутренним часам или от кошмаров, а в редкие моменты здорового глубокого полноценного сна его криком будил Рон или любой другой сосед по комнате.
Джинни любила проваляться до обеда, и это ему приходилось пытаться поднять свою девушку с постели, а не ей его.
Поттера ни разу не пытались разбудить легкими, даже нежными прикосновениями. У него в жизни вообще было не так уж и много благонамеренного физического контакта, как ни неприятно это признавать. Гарри распахнул глаза и за секунду понял две вещи: он точно не в своей кровати и касаться его спины мог только Том.
— Я знаю, что ты уже не спишь, — сказал он, убрав руку.
— Очень удобный у тебя диван, — прохрипел Гарри, перевернувшись на спину.
Он был укрыт пледом и лежал головой на небольшой подушке. Стало совсем неловко от осознания факта, что Том еще и заморочился с ним, как с маленьким ребенком, уснувшим в гостиной перед телевизором. Хорошо хоть в комнату не унес. На руках. Тех самых, на которые Гарри сейчас смотрел. С широкими запястьями, выступающими на тыле кисти венами, длинными пальцами, аккуратно подстриженными ногтями. Красивые руки. Как и все остальное в нем.
Том сидел на самом краю, едва не задевая бедром его бок, и как-то криво улыбался. Эта улыбка будто немного исказила идеальные черты его лица, отчего Риддл вдруг показался куда более человечным и искренним, чем раньше.
— Уже почти восемь. Ты будешь завтракать?
Гарри не без удивления обнаружил, что не против съесть еще чего-нибудь после ночного перекуса. Оставалось надеяться, что его неприятие любой пищи не сменится волчьим аппетитом, который легко превратит его в гигантский шарик на ножках. Хотя даже эта участь была предпочтительнее постоянной тошноты.
— А разве можно есть перед исследованием? — вдруг вспомнил Поттер.
Да, самое время. Оставалось надеяться, что утренние осмотры не станут постоянными. Гарри совсем не нравилось тесниться в лифте с половиной работников Министерства. Конечно, сегодня причина была куда более приятной, чем в последний раз. Не то чтобы его так сильно беспокоил пол ребенка, в какой-то момент Поттер даже думал оставить это приятной неожиданностью.
— Тебе стоило подумать об этом до того, как решиться на ограбление кухни, — сказал Том. — И нет, не беспокойся, мы же не маглы какие-то.
Удивительное пренебрежение для человека, ратующего за межвидовое сотрудничество.
***
Гарри нервничал. В принципе, этими двумя словами можно было описать его жизнь в течение последних трех месяцев. Он волновался, что неправильно себя ведет, что не так спит, ест, ходит, в общем, Поттеру казалось, что делает неверно он примерно все.
Сейчас же он испытывал скорее предвкушение, чем страх. Гарри и вправду не был важен пол будущего ребенка, но он отчего-то был уверен, что с этого дня все происходящее станет чуточку более реальным.
Гермиона ловко настраивала магиграф на нужный режим. Драко маячил рядом, безуспешно пытаясь скрыть волнение. При виде Малфоя грудь Гарри против воли наполнялась теплом: было приятно осознавать, какой долгий путь они преодолели от взаимной неприязни до настоящей дружбы. Кристин сегодня с ними не было, и Поттер не мог заставить себя сожалеть о том, что девушка пропустит волнительный момент.
Он перевел взгляд на Тома, сидящего на стуле рядом с кушеткой. Риддл был на вид спокоен, как скала, но постукивающие по колену пальцы выдавали его нетерпение. Гарри захотелось взять его за руку. В последнее время чувства к Тому часто заставали его врасплох. Поттер никогда бы не подумал, что будет искать у нелюдимого профессора поддержки. Ему было неловко просить Риддла хоть о чем-то, обычно тот сам догадывался, что Гарри нужно. И именно сейчас, впервые за весь еще пока недолгий срок беременности, он собирался разделить с Томом что-то действительно радостное.
Решив, что его точно не оттолкнут при свидетелях, Гарри накрыл руку Тома своей. Риддл перестал барабанить пальцами по ноге и с вопросом посмотрел на него.
— Ничего, — покачал головой смущенный Поттер.
Том сжал его ладонь в ответ.
— Итак, — протянула Гермиона, — все готово. Магиграмма повышенной четкости, так что результат должен быть точным. Мы еще перепроверим через месяц, но на моей памяти аппарат неоднозначную картину не выдавал. Гарри, тебе придется не двигаться примерно минуту, ладно? Дыши спокойно.
Грейнджер поставила устройство на специальный штатив, нажала на кнопку, и магиграф начал издавать тихие щелчки, как если бы делал несколько снимков подряд. Гарри смотрел в потолок, отсчитывая секунды.
Крепкая хватка Тома, собственное дыхание, шорох целительских мантий…
Простая мысль, но настолько невероятная, что верится с трудом и два месяца спустя. У него будет ребенок. Не какой-то метафорический, а вполне реальный. Мальчик или девочка. С именем, с чувствами, с воспоминаниями. Как… семья. Его первая настоящая семья за двадцать с лишним лет. Гарри больше не будет прибившимся к Уизли сиротой. А уж его малыш тем более. У него, может, и не будет рыжеволосой матери, но кому оно надо? Особенно если есть такой отец, как
Том Риддл.
— Вот и все, — весело проговорила Гермиона.
Поттер сразу сел, протягивая свободную руку к еще проявляющемуся снимку.
— Да подожди ты, — одернул его Малфой. — Все равно не поймешь ничего.
Драко аккуратно вытащил магиграмму и стал на пару с Гермионой его разглядывать.
— Суставы, похоже, прекрасно развиваются, а пальцев все еще по пять, поздравляю, — пробубнил Малфой. — И… это определенно мальчик.
Грейнджер согласно закивала.
Гарри услышал писк и не сразу понял, что это от него. Его зрение сузилось до маленькой фотографии, которую Драко положил ему на колени.
У них с Томом будет сын.
Нужно теперь что-то делать, верно? Оформить детскую, купить кучу голубой одежды. Чепчики там, носочки. Игрушки. Хотелось рассмеяться, но вышел только сдавленный всхлип.
Гарри не заметил, что Риддл отпустил его руку, пока второй раз за неделю не оказался в объятиях. Это было просто нечестно, что настолько далекий от общества человек так хорошо обнимался. Гарри закрыл глаза, позволив Тому гладить себя по спине. Это все было до нелепости по-домашнему: Риддл, его руки, запах, их сын.
— Прости меня, — пробормотал Поттер. — Я от счастья.
— Все в порядке, — заверил Том и устроил подбородок на его макушке. — Делай, что захочешь.
Гарри вдруг вспомнил, как на пятом курсе под Рождество его поцеловала Чжоу Чанг, по которой он сох тогда уже больше двух лет. Это был его первый поцелуй, мокрый и соленый, потому что Чжоу натурально рыдала и до, и после, и во время. Поттер так и не понял, что это было, ведь буквально через неделю Чжоу с Седриком Диггори снова сошлись после короткого, но драматичного перерыва. Ему, правда, все еще было больно.
Сейчас он скорее жалел, что поцелуй вышел не очень. Гарри, при всей своей врожденной доброте, было тяжело видеть чужие слезы скорее не из сострадания, а из раздражения. Том сейчас, наверное, испытывал что-то похожее. Так вышло, что уже довольно долго Поттер ощутимую такую часть жидкости терял со слезами.
У Гарри, в отличие от любой женщины во время беременности, был не всплеск, а натуральный гормональный шторм. Он не знал, кого ему жалко больше: себя или Тома, который все это дело наблюдал.
Так или иначе, Риддл держал лицо не в пример лучше, чем он сам смог бы в подобной ситуации.
Когда Драко начал очень ненатурально кашлять, Гарри выпутался из рук Тома. Похоже, они с Гермионой успели убрать магиграф туда, откуда взяли, и теперь просто ждали, когда им уже можно будет заниматься прямыми обязанностями.
— Кхм, полагаю, это все на сегодня, — неуверенно улыбнулась Грейнджер.
Том одним взмахом палочки скопировал снимок для себя и положил его в карман. От этого действия у Гарри немного участилось сердцебиение.
Снова ударило по голове осознание, что у него с Риддлом будет общий ребенок. Интересно, когда малыш-таки появится на свет, он будет вести себя так же? «Вау, у меня есть сын! Вау, это еще и сын Тома!»
Коридоры больницы были еще пусты, когда они попрощались у кабинета Драко. Гермиона зачем-то спустилась с ними в вестибюль. Гарри приветливо махнул рукой Маргарет, которая неотрывно пялилась на Тома, как и обычно, хотя, казалось бы, уже столько времени прошло, пора бы привыкнуть. Не будь у нее собственной семьи, Поттер решил бы, что бедняжка запала, как любая уважающая себя третьекурсница Хогвартса.
— До вечера, Гарри. Мисс Грейнджер, — сказал Риддл и шагнул в один из каминов.
— Если ты еще раз скажешь, что наши отношения потеплели, я в окно выбегу, — пригрозил Поттер.
Гермиона улыбнулась, но как-то невесело.
— Что-то случилось? — нахмурился Гарри.
— Нет, что ты… — отмахнулась Грейнджер и закусила губу. — Я просто хотела спросить… ты ведь будешь на дне рождения Билла завтра?
— Да, конечно, и ты тоже?..
— Нет, — тихо ответила она. — Кажется, мое приглашение потерялось.
Поттер не знал, что ей сказать. Миссис Уизли была чудесной женщиной, которая горой стояла за своих детей, сколько бы лет им ни было. Вот только если Гарри после разрыва с Джинни остался ее названным сыном, то Гермиона, похоже, после ссоры с Роном перестала быть частью семьи.
— Ты могла бы пойти со мной, — предложил он.
— Не стоит, — вздохнула Грейнджер. — Меня постоянно приглашали раньше, и я не могла отказать. Это всегда было очень неловко между мной и Роном. Просто было немного обидно, что они решили вычеркнуть меня именно сейчас, спустя столько лет.
— Это было очень некрасиво с их стороны.
— Наверное, — прошептала Гермиона и вытерла глаза. — Прости, что вывалила это на тебя. Я ведь даже не хотела этого приглашения, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Гарри. — Я могу тоже не идти, если хочешь. Мы давно не проводили время вместе.
— Нет-нет, что ты! — воскликнула Грейнджер. — Они все твои друзья. Мы можем сходить в кино на следующих выходных?
— Было бы здорово, сто лет не видел электричества, — жалостливо сказал Поттер.
Гермиона закатила глаза.
— Как раз расскажешь мне, как у вас с профессором Риддлом дела.
Гарри скривился.
— Ага, а еще про Малфоя поболтаем.
Девушка, к его удивлению, слегка покраснела.
— Нечего тут болтать, — пробормотала она.
— Так-так, — перебил ее Гарри, — теперь мне и правда интересно.
— Иди работай!
Он так сильно смеялся, что наглотался пепла из камина и все никак не мог откашляться до самого Аврората.
